Читать книгу Украина скаче. Том I - Василий Варга - Страница 19

«Скорая» прибыла через двадцать минут. Врачи вышли озабоченные, нервные, куда-то торопились и как бы наперебой рвались к человеку, которому нужна немедленная помощь, он корчился, поджав колени к подбородку, но увидев умирающего в форме «Беркута», опустили руки. На лицах у двух мужчин в белых халатах и одной приземистой санитарки с толстым крупом, появилось брезгливое выражение и они молча вернулись в машину. Музычко поднял палец кверху.

– Тут у нас один боец, он поскользнулся ушиб колено. Заберите его. Яруш велел.

– А что с этим мильтохой делать? – спросила большой круп, не выявив озабоченности на лице.

– Пусть погибает на морозе. Не в камере же ему отдать концы. Кроме этого, замороженный, не будет издавать дурных запахов.

Музычко подумал, поковкерялся в носу и не встретив возражения, неожиданно произнес:

– Впрочем, разрешаю поэкспериментировать над ним. Забирайте и его тоже. Только смотрите, чтоб он не вернулся в строй.

– Разберемся, – сказала полнозадая дама.

Она уже была в курсе и сегодня получила гонорар от главврача в размере пятисот долларов. За каждого умершего бойца в больнице, главврач обещал по сто долларов. – Грузите его, он должен умереть. Но не сегодня и не завтра.

– А кто ему зашил рот? – спросил мужчина, съежившись.

– Сам себе зашил, – заявила дама, брезгливо осматривая искалеченного. – А он еще живой, крепкий парень. Надо было дома сидеть, а не по столицам шастать. Иногородний, небось. Кто ему глоток воды подаст? Господь бог.

Глафира Кастратовна села рядом с водителем, а ее помощник Алексей Иванович в салон вместе с двумя больными. Бандеровца положили на раскладушку, а стража порядка на пол, как животное.

Алексей Иванович достал медицинские ножницы и флакончик с йодом, кусочек ваты и осторожно разрезал нитку, при помощи которой был зашит рот. Затем пинцетом вытащил нитки, промыл раствором и замазал раны йодом.

– Глафира Кастратовна, надо бы дать успокоительное человеку.

– Разве это человек? Это мильтон, пусть подыхает. Мы еще премию получим.

– Глафира Кастратовна, мне такая премия не нужна. Я не продаюсь, учтите. Сумку! Дайте мне сумку с лекарствами.

– Бери, но предупреждаю: пожалеешь.

– Как получится.

У входа в больницу подошли два санитара, погрузили больных на каталку, потом в лифт и увезли на третий этаж. Андрея погубило то, что он был в форме. Его сразу бросили на пол в коридоре, и к нему больше никто не подходил.

К бойцу – бандеровцу, который ушиб колено пришли земляки из Галичины, назначили ему сиделку, ученицу десятого класса Надию.

Андрей лежал у стенки на полу, и все время просил пить. Надя иногда, когда могла, когда никто ее не видел, приносила Андрею обычной воды из-под крана. Он выпивал до дна и благодарил.

– Говорите на ридний мове, пся крев, – с обидой в голосе, говорила Надя.

– Добже.

– Вот это другое дело. Может, я еще компот вам сумею принести.

Но Андрей попросил лоскуток бумаги и карандаш. Он как мог, нацарапал адрес супруги, живущий в Симферополе, и слезно стал просить Надю послать телеграмму в Крым.

Надя просьбу выполнила, никому не рассказывая о своем подвиге.

Но Андрей не дождался супруги. У него поднялась высокая температура, и он через два дня отдал Богу душу. Врачи не дали ему ни одного укола, не сделали рентген грудной клетки, где было сломано несколько ребер. Правая щека сильно раздулась, опухоль пошла от травмы черепа. Последний день он только хрипел. Он кого – то все время звал, пальцем как немой. Надя наклонялась к нему, но не могла разобрать, о чем он ее просит.

– Супруга ваша уже в пути, она едет, потерпи, немного, будь мужественным. О, матка боска, что это творится в наше время. Как так можно?

– Что ты бормочешь? – спрашивал Беккер, за которым она ухаживала.

– Я так не могу. Для меня все люди одинаковы, что бандеры, что русские, – говорила Надя, вытирая мокрые глаза.

Беккер тут же набрал номер, куда – то позвонил.

В тот же вечер Надю уволили. Вместо нее пришла учительница польского языка Ядвига Мирославовна, лет пятидесяти с красными змеиными глазами. Она достала яд, растерла его и сунула в рот умирающему человеку. Он зевнул несколько раз и отдал богу душу.

Жена приехала час спустя. Не успела вовремя.

– Эта участь ждет всех, кто воюет против народа, – сказала Ядвига Мирославовна. – Вы должно быть, русские. Так вам и надо псы поганые, мочкали паршивые. Кто наш самолет сбил, в котором летел сам президент, министр обороны и все правительство моей родины? Вы, русские свиньи.

– Успокойтесь, я этого не делала.

– Зачем отпустила мужа в Киев охранять Януковича, пся крев?

– Он сам ушел.

– Пшла. Взваливай его на плечи и в свой поганый Крым, где мы еще не навели порядка. Он будет переименован и будет именоваться Галичина – 2. Пшла.

Вскоре подвезли новую партию раненых, двое из которых были в камуфляжной форме. Один с переломом руки, другой с раздробленными пальцами. Они были сидячими и ходячими, и пошли к главврачу напролом.

Главврач Кишка Владимир Дмитриевич ничего не мог сделать, пришлось оказывать помощь.

– Только, ребята, знаете что? Мы вам сделаем перевязку и отпустим. Вы дуйте домой, сбросьте свою форму и займитесь чем-нибудь, но только не охраной общественного порядка. У меня тут приказ министра, подписанный заместителем: легавых не лечить.

– Не может быть. Дайте нам копию этого приказа, мы его покажем министру Захарченко.

– Ваш Захарченко доживает последние дни. И вообще ваш президент бросил вас под пули безоружных в качестве пушечного мяса. Вот вы и гибнете, как ягнята. Нечего служить такому президенту. Он спасает свою шкуру, прикрываясь вами.