Читать книгу Ветер волшебства. Взрослая сказка - Веда Талагаева - Страница 4

Вереница узких стрельчатых окон в наружной стене Каминной комнаты показывала темно-синюю глубину ночного неба и полную луну, зависшую над стенами замка и черепичными крышами Нижнего города. В глубине комнаты в большом камине уютно трещали поленья, а от двух кубков с подогретым вином, стоящих на каминной полке, шел едва заметный парок. Нахальная кошка спала на подлокотнике кресла, не испытывая никакого почтения к сидевшему в нём вельможе, одетому в богатые одежды и бархатную накидку, подбитую мехом.

У вельможи, рослого и широкоплечего мужчины, было волевое лицо с крупными, запоминающимися чертами: высокий лоб и четко прорисованный профиль с легкой горбинкой носа и энергичной линией подбородка. Густые русые волосы, обрамлявшие лицо, были разделены на прямой пробор и спадали почти до плеч. Сидевший в кресле напротив юноша лет двадцати был копией мужчины, но гораздо более мягкой и утонченной, хотя во взгляде его голубых глаз читались та же гордость и ожидание повиновения от окружающих.

– Тебе надо было ехать с отрядом, – выслушав рассказ сына, сказал князь Лара, недовольно сдвинув брови. – Оборотень здесь, в Равнинном княжестве, в двух шагах от Эрсилдана!

– Как видишь, я справился и без отряда, – заметил Лотар, небрежно пожав плечами. – И смог быстро исполнить твое поручение, государь. Вот. – Он встал с кресла, снял с пояса небольшую кожаную сумочку и с поклоном вручил князю ее содержимое. – Смотритель библиотеки Тилара кланяется тебе и шлет то, что ты просил. Письмо и сверток.

Названные предметы – свиток пергамента с личной печатью Тоннада, смотрителя Тиларской библиотеки, и нечто продолговатое, завернутое в кусок темно-зеленого сукна, легли князю на колени. Ромуальд Лара ощупал суконный сверток и удовлетворенно кивнул.

– Хочешь знать, что там? – спросил он Лотара.

– Если на то будет твоя воля, отец, – тоном послушного сына и подданного ответил Лотар.

– Будет, – улыбнулся Ромуальд, – но не теперь. Эти предметы слишком важны, чтобы говорить о них впопыхах. Займемся делами после праздника. А пока я спрячу посылку Тоннада.

– Сам? – удивился Лотар. – Не прикажешь слугам?

– Не стоит их вмешивать. – Князь таинственно прижал палец к губам, потом улыбнулся, меняя тон на небрежный. – Кстати, о слугах. Этот парень, который спит на скамье в коридоре. Дориан, да? Зачем он тебе сдался? Мужик мужиком, у тебя таких слуг и в замке полно. Только свистни – сбегутся.

– Ты, прав, кончено. – Лотар почувствовал, как внутри растет напряжение, и повернулся к камину, чтобы снять с полки кубки с горячим вином и подать один отцу. – Но он спас мне жизнь, когда оборотень напал на меня в Арленской чаще, и я хотел как-то отблагодарить его. К тому же он очень усерден.

Меньше всего Лотару нравилось лгать отцу, но страшная клятва, данная Дориану, лежала на его устах, как печать. «Ничего плохого я не делаю, – сказал он себе, – даже наоборот. Под моим присмотром друид не сможет пользоваться волшебством в наших землях, а когда откроется проход на ту сторону, я прослежу, чтобы он вернулся в Железный лес, никому не причинив вреда».

– Поступай как знаешь, – отмахнулся Ромуальд и пригубил вино из кубка. – Кроме слуг, и других забот хватает. На праздник Зажженных свечей ожидается госпожа Фридгонда из Песчаного замка с дочерью и племянницей. Прошел год со смерти ее брата, графа Карла. Скорее всего, после празднеств будет оглашено его завещание и назван наследник.

– Наследница, – Лотар усмехнулся. – Конечно, граф оставил всё дочери, госпоже Мюриэлле. Сестре графа, Фридгонде, как опекунше, тоже кое-что перепадет, но не так много, как она рассчитывает. Она будет злобствовать и капризничать, а успокаивать даму и терпеть ее занудства придется тебе, отец, как рыцарю и хозяину дома. Сочувствую.

– Ох! – Опустив кубок на подлокотник рядом с хвостом спящей кошки, князь Ромуальд в недобром предвкушении потер ладонью лоб. – Но ты, как рыцарь и сын хозяина дома, хотя бы займешь молодых дам, пока я буду утешать злючку Фридгонду?

– И без меня найдутся охотники. – Лотар изогнул уголок рта в саркастической усмешке. – Нианора красива, Мюриэлла богата, значит, Нэдвин будет тут как тут. Не разорвался б только между двумя сразу.

Далеко за полночь, когда и в Серых Башнях, и в Эрсилдане погасли последние огни, Дориан выехал за городские стены на своем рыжем мерине, низко надвинув на лоб капюшон черного плаща. Дорога, вьющаяся сквозь поля и кленовые рощи, вывела его на берег реки, а потом к окруженному осинником топкому болоту. Кругом не было ни души, ярко светила луна, и камыши шелестели на слабом ветерке. В тумане над затопленными водой и поросшими сухой осокой бугорками прыгали болотные огни.

Привязав лошадь к осине, друид поднял с земли сухую ветку и, ощупывая ею дорогу, углубился в топь. Почти час он блуждал по болоту, ушел далеко от дороги, и, когда забрался в самое сердце непроходимой трясины, его глазам предстал островок твердой земли. На нём стояла крытая камышом покосившаяся хижина. Постучав палкой в низкую дверь, друид вошел внутрь.

В хижине было грязно и душно. В темноте горели только поленья в очаге да тусклая масляная лампа на столе. Тут же за столом сидела располневшая немолодая женщина с копной торчащих во все стороны нечесаных волос и бородавкой на правой щеке, одетая в черный балахон поверх засаленного темного платья. Она терла в ступке жабью икру для какого-то снадобья. По всему столу были наставлены горшочки и склянки с эликсирами да мазями, а рядом с лампой мутно поблескивал запыленный гадальный шар. Из углов хижины скалили зубы черепа животных, с низкого потолка свисали целые связки мышиных костей и сухих птичьих лап.

– Я ищу Болотную Ульрику, – сказал друид хозяйке хижины. – Один знакомый в Арленской чаще рекомендовал мне ее как мастерицу тайных ремесел.

– Это я, – с важностью выпятив обширную грудь, ответила женщина. – Только я сейчас не принимаю, милок. Днем приходи, а лучше к вечеру.

– Сейчас и есть конец дня, поздний вечер, – сказал Дориан и снял капюшон с головы.

Разглядев его лицо, Болотная Ульрика вскочила на ноги.

– Ты из Железного леса! – с благоговейным ужасом выдохнула она. – Уже почти сто лет оттуда никто не выходил на эту сторону.

– Вы, сторонники Черной хартии, поди, соскучились по нас, – усмехнулся Дориан.

Женщина попятилась.

– Ты явился по приказу Хранителя Железного леса? – испуганно спросила она. – Чтобы убить меня?

– Нет, я по личному вопросу, – успокоил ее Дориан. – У тебя есть зелье, чтобы снять вот это?

Он показал Болотной Ульрике железное кольцо с гладким синим камнем, надетое на большой палец правой руки. Увидев его, Ульрика разразилась неприятным хриплым смехом и плюхнулась на стул, заколыхавшись всем жирным телом.

– Кольцо верности! Как же ты умудрился так вляпаться, сударь мой?

– И среди людей есть хитрецы, – ответил Дориан, досадливо поджав губы. – Хозяин запретил мне колдовать, поэтому сам я не могу избавиться от кольца. Он обещал снять его к зимнему солнцестоянию и отпустить меня, но я не собираюсь сидеть и дожидаться милости от него. Так ты можешь мне помочь?

Болотная Ульрика раздумчиво поскребла в лохматой шевелюре.

– У меня есть одна настоечка, – подумав, сказала она. – Только стоит она дорого. Я возьму с тебя поцелуй.

Дориан озадаченно воззрился на женщину.

– Что, так не хватает мужского внимания? – удивился он.

– Размечтался, – ухмыльнулась Ульрика, провела ладонью перед лицом и оно на мгновение превратилось в свежее лицо красивой девушки. – Если захочу, могу получить любого. Поцеловать надо не меня, а кое-кого другого.

– Женщину, надеюсь? – спросил Дориан.

– Разумеется, – с хрюкающим смешком отозвалась Ульрика. – Если бы мужчину, нашла бы другую кандидатуру. Так что, сговоримся?

– Ладно, согласен, – кивнул Дориан.

Болотная Ульрика встала из-за стола и достала из покрытого паутиной колченогого шкафа крохотную пузатую скляночку с жидкостью зеленоватого цвета. Стоило друиду протянуть к склянке руку, Ульрика тотчас же убрала ее за спину.

– Это подействует, как только исполнишь свою часть договора, – строгим тоном проговорила она, подошла к столу и открыла глиняный горшок с каким-то вязким зельем, не имевшим ни цвета, ни запаха.

Взяв плоскую деревянную палочку, Болотная Ульрика зачерпнула ею зелье и намазала Дориану губы.

– Не бойся, – сказала она, видя, что во взгляде друида промелькнул испуг, – это яд не для тебя. Ты поцелуешь ту, у кого будет вот такой цветок. – Повернувшись к столу, она показала на глиняную вазочку, в которой стоял букет из розовых цветов, похожих на мелкие лилии.

– Душистая болотница, – поглядев на цветы, сказал Дориан. – А я точно встречусь с ней?

– Будь уверен, – ухмыльнулась Ульрика. – В течение трех дней. До тех пор постарайся ни с кем больше не целоваться. А у нее ты можешь поцеловать хоть кончики пальцев, и яд подействует. Тебя это не смущает?

Дориан равнодушно пожал плечами.

– Мне всё равно, – бросил он. – Я хочу освободиться от кольца.

– Вот и хорошо. – Болотная Ульрика широко улыбнулась, показав кривые, тронутые гнилью зубы. – Только учти: если в течение трех дней ты не используешь поцелуй, яд пойдет вовнутрь.

Дориан дернул правой бровью, но больше ничем не выдал, что его впечатлила эта угроза.

– Ладно, – небрежно бросил он и протянул раскрытую ладонь.

Болотная Ульрика опустила на нее склянку с обещанным зельем и опять довольно захрюкала.

– Я знала, что друид с друидом всегда договорится, – сказала она. – Что-что, а делать дела я умею. Черная хартия, конечно, дело святое, но доходов оно не приносит.

– А это всё приносит? – Дориан обвел жестом стол с готовящимися снадобьями.

– Люди всегда готовы принести денежки, чтобы оплатить исполнение своих гнусных желаний, – хихикнула Ульрика и направилась к двери, чтобы лично проводить гостя.

– А хорошим желаниям ты помогаешь исполняться? – спросил Дориан, накидывая капюшон на голову.

Болотная Ульрика насмешливо фыркнула в ответ.

– Те, у кого есть добрые намерения, оплатить их не в состоянии. Таким здесь не рады.

Еще не занялся рассвет, не зазвонили утренние колокола на главной башне над Эрсилданом, возвещая начало нового дня, а княжеский замок уже начал оживать. В последние дни все в Серых Башнях сбились с ног, готовясь к празднику Зажженных свечей. На него должны были съехаться гости, господа изо всех соседних замков – подданные князя Ромуальда, его соседи и друзья. Нужно было управиться к их приезду и не ударить лицом в грязь. Спешно открывались гостевые покои, проветривались и украшались парадные залы. Данстан, сенешаль Серых Башен, строгим голосом давал указания старой Энруд, а она, стараясь не отстать от княжеского управляющего, криками подгоняла служанок. Повара отослали поварят на рынок в Нижний город закупать продукты к праздничному столу. Прачки взялись заново перестирывать и отутюживать горы постельного белья, занавесей и скатертей. К десяти утра замок уже гудел как улей.

Белен эти хлопоты почти не коснулись. Как личная служанка госпожи Лидианы, она должна была главным образом следить, чтобы наряды хозяйки были готовы к праздничным пирам и танцам. И то было не ясно, будет ли Лидиана присутствовать на праздновании Дня зажженных свечей или ей снова занеможется. Сама же Белен чувствовала себя вполне неплохо, а предпраздничная кутерьма в замке и в городе ее воодушевляла и бодрила. Она вообще редко грустила. За веселый нрав ее все звали «птичкой». Наделенная от природы редким сочетанием белокурых волос и карих глаз, а также свежим цветом лица и нежным румянцем, Белен слыла хорошенькой, но все в замке, от старика сенешаля Данстана до последнего караульного солдата, смотрели на нее скорее с умилением, чем с какими-то другими чувствами. Этому способствовали как прямой, искренний характер девушки, начисто лишенный кокетства, так и наличие влиятельной заступницы в лице Лидианы.

Спеша по своим делам, Белен, как обычно, вприпрыжку бежала по длинным коридорам замка и весело напевала под нос. Здороваясь со всеми встречными, она оглядывалась на бегу и не заметила, как налетела на человека, который шел ей навстречу. Испугавшись, что сбила кого-то с ног, Белен выронила деревянную лаковую шкатулку, в которой обычно хранились лекарства госпожи Лидианы. Человек, которого она толкнула, устоял. Он наклонился, поднял шкатулку и с вежливым поклоном подал ее девушке.

Белен удивилась. Она знала в Серых Башнях всех или почти всех, а это был незнакомец со смуглым цветом лица и черными волосами, заплетенными в мелкие косички. Он был одет просто, как крестьянин, но весь его вид говорил, что он не привык ходить, опустив голову, и кланяться.

– Будь осторожнее, госпожа, а то ушибешься, – мягко сказал незнакомец и улыбнулся.

Белен посмотрела в его черные, с продолговатым разрезом глаза, и внутри у нее всё замерло. Ей показалось, что она видит темную, затягивающую пустоту. «Зло идет, – вдруг вспомнился девушке страшный сон, приснившийся Лидиане. – И трех суток не пройдет, как оно будет здесь. Как раз с той ночи прошли третьи сутки», – застыв от непонятного страха, подумала Белен. Она с трудом оторвала взгляд от пронизывающих черных глаз, коротко поклонилась, взяла шкатулку и поспешила свернуть за угол. Потом надумала оглянуться на странного человека и с разбегу наткнулась на того, кто выходил из-за поворота.

Поскольку этот человек был в кольчуге поверх одежды, она больно ударилась плечом и локтем и вдобавок упала на колени. Подняв глаза, Белен обнаружила перед собой князя Лотара, глядевшего на нее с крайним недовольством.

– Внимательнее смотри перед собой, а то всех посшибаешь, – строго изрек он, хмуря брови.

– Прошу прощения. – Под суровым взглядом Лотара Белен смутилась, вместо того чтобы встать, наступила на подол своего платья и села на пол.

– Тут все кругом спешат и падают, – заметил Лотар, подал девушке руку и помог встать. – Твоя госпожа почтит нас своим присутствием на празднике? Как она себя чувствует?

– Не лучше, чем всегда, и не хуже, чем обычно. Вот иду к аптекарю за укрепляющей настойкой для нее. – Белен развела руками с грустной усмешкой и добавила: – Надеюсь, приезд рыцаря Нэдвина взбодрит Лидиану, как и других дам в округе.

– Тебя, я вижу, уже взбодрил, – со снисходительной насмешкой заметил Лотар. – Тоже побежишь наряжаться к его приезду?

Белен почтительно поклонилась.

– А это не твое дело, господин, – с опущенными глазами, но твердо сказала она.

– Зато у меня есть дело к тебе, – ответил Лотар, не обращая внимания на дерзость служанки.

– Ко мне? – удивилась Белен, с которой Лотар разговаривал нечасто, да и то в основном о здоровье Лидианы.

– Да, – подтвердил молодой князь. – У меня новый слуга, мне бы нужно его куда-то пристроить, чтобы и глаза не мозолил, и в то же время был поблизости. Может, знаешь подходящий закуток в замке?

– Ну… – Белен призадумалась, накручивая длинную пепельную прядь на палец. – У дяди Годрика есть комнатка рядом с его жильем. Если твой слуга неприхотлив…

– Только пусть твой дядя не вздумает нагружать моего слугу своими поручениями, – предупредил Лотар. – А то я знаю его. Учитель колотит слуг. Недаром тот парень, как там его звали, сбежал от него за милую душу обратно к себе в деревню.

– Я скажу, что это только твой слуга, – пообещала Белен.

– Спасибо, – после секундного раздумья сказал Лотар, подождал, пока Белен ответит поклоном на его слова благодарности, и добавил: – Тогда отведи парня к Годрику, он здесь еще ничего не знает.

– Но мне же нужно взять лекарство, – возразила Белен.

– Да это же пять минут. А от лекарств твоей госпоже всё равно проку никакого, – беспечно отмахнулся Лотар и выглянул за поворот коридора через плечо девушки. – Эй, Дориан, вернись! Я нашел тебе место в замке, в комнатах Годрика, учителя фехтования. Служанка госпожи Лидианы Белен покажет тебе, где разместиться. Это недалеко от моих покоев, будешь всегда под рукой.

Человек, подошедший на зов молодого князя, наклонил голову, выражая согласие. Белен вздрогнула. Новым слугой Лотара оказался тот самый незнакомец со страшными глазами, который подал ей шкатулку.

Выполняя распоряжение Лотара, Белен повела Дориана в комнаты мастера Годрика, обучившего владению мечом уже три поколения рыцарей Серых Башен, включая самого князя Ромуальда и его сына. Проходя каменные антресоли над главным холлом замка, Белен глянула вниз и увидела там суматоху, вызванную прибытием первых гостей. У боковых дверей толпились слуги, тащившие багаж. Сенешаль Данстан отдавал им распоряжения.

Спустя минуту появились и сами гости. Две девушки примерно одного возраста, одетые в дорожные одежды и теплые плащи, ступили на мощенный белым и зеленым мрамором пол и стояли, оглядывая огромный зал с колоннами, поддерживавшими потолок.

– Замок великанов! – с восторженным придыханием произнесла одна из них, запрокинув голову к украшенному мозаикой своду.

– Или тех, у кого великанское самомнение, – едко заметила вторая и пренебрежительно сморщилась. – И что нового ты там увидела? По-моему, с прошлого раза в Серых Башнях ничего не изменилось.

У ворчуньи были крутой лоб с четко прорисованными на нём изогнутыми бровями, тяжеловатый подбородок, крупный яркий рот и сердитый блеск в зеленых глазах. На меховую пелерину ее плаща падали волнистые пряди темно-русых волос. Восторженная девушка смущенно потупилась. То была хрупкая блондинка с удивительно красивым лицом и нежными фиалковыми глазами. Когда она подняла лицо к потолку, с ее пышных волос упал какой-то маленький предмет.

– Ай! – ощупав прическу, красавица спохватилась и подняла с пола похожий на маленькую лилию розовый цветок. – Чуть не потеряла.

Белен, наблюдавшая эту сцену с галереи вместе с Дорианом, заметила краем глаза, что слуга молодого князя сделал порывистый шаг к каменным перилам, ограждающим галерею по краю. Казалось, он хочет перегнуться через перила, чтобы лучше видеть.

– Это госпожа Нианора из Песчаного замка, – сказала Белен и насмешливо добавила: – Красивая, да?

Дориан не ответил, он продолжал разглядывать девушек. Ворчунья подошла к Нианоре и с критическим прищуром оглядела возвращенный в прическу цветок.

– Душистая болотница, – сказала она. – Откуда ты ее взяла?

– Красивый цветок, Мюриэлла? – красавица кокетливо покружилась, заставив пышные юбки колыхаться вокруг тонкой талии. – Это рыцарь Нэдвин для меня сорвал.

– И он идет тебе, как корове седло, – скривилась ворчунья.

У Нианоры обиженно вытянулось лицо, но в следующую секунду цветок был забыт, потому что со стороны главного входа появилась дама средних лет в темно-зеленом бархатном плаще с капюшоном, а со стороны внутренних покоев – молодой темноволосый рыцарь с карими глазами и тронутым загаром мужественным лицом. Белен тут же вытянула шею и встала на цыпочки, чтобы лучше его видеть.

– Рыцарь Нэдвин – любимец дам, я полагаю, – проговорил Дориан и вернул Белен брошенный ею насмешливый взгляд. – Красивый, да?

Нэдвин, поравнявшись с тремя дамами, отвесил каждой галантный поклон.

– Сударыни, от лица князя Ромуальда Лары приветствую вас в Эрсилдане, – сказал он. – Князь просит вас быть гостьями Серых Башен. Мне оказана честь проводить вас в покои, где вы сможете отдохнуть с дороги.

– Тебе-то честь, рыцарь. – Дама в зеленом плаще сварливо поджала губы; она была по-молодому стройна, светловолоса и очень похожа лицом на Нианору. – А нам-то князь не оказал чести. Мы недостаточно хороши, чтобы он встретил нас лично?

Рыцарь Нэдвин изо всех сил постарался скрыть улыбку, ибо в то время как старшая дама выражала недовольство, младшие изо всех сил охорашивались и бросали на него умильные взоры.

– Госпожа Фридгонда, – сказал он со всем почтением, на какое был способен, – князь Ромуальд нижайше просит прощения за то, что не может встретить вас сам. Государственные заботы лишают его этой приятной возможности. Но вы увидитесь с ним за ужином, когда отдохнете.

– Ах, на ужин мы всё-таки приглашены, – фыркнула госпожа Фридгонда и снизошла до милостивого разрешения: – Ладно, можешь показать нам дорогу. – Она сделала Нэдвину повелительный жест и тихо, но грозно одернула девушек: – Хватит красоваться перед этим пустоголовым рыцарем! – Затем задержала взгляд на Нианоре и добавила с брезгливым удивлением: – Что у тебя в волосах, дочка?

– Цветок. – Под строгим взглядом матери девушка опустила глаза.

– От Нэдвина, – язвительно добавила Мюриэлла.

– И когда только он успел? Выбрось эту гадость! – возмутилась Фридгонда, выдернула из волос Нианоры болотницу и бросила на пол.

Нэдвин, уже дошедший до дверей, ведущих в гостевые покои, и ожидавший, пока дамы его нагонят, покашлял, выражая нетерпение. Фридгонда решительным шагом устремилась к нему, наступив попутно на цветок. Надменно вскинув голову, за ней последовала Мюриэлла, также не забыв задеть цветок каблуком. Вздохнув над своим раздавленным сокровищем, Нианора поплелась за матерью и кузиной. «Можно подумать, что не она, а Мюриэлла – дочь госпожи Фридгонды», – подумала Белен и покосилась на Дориана.

– Хватит глазеть на господ. Пойдем уже.

К вечеру в Серые Башни прибыли еще гости, и все они собирались предстать перед князем Ромуальдом на вечерней трапезе. Лотар шел на сегодняшний ужин без удовольствия. Из гордости он бы не признался в этом, но присутствие Нэдвина из Тамбры его тяготило.

Нэдвин был любимцем публики, воины и рыцари брали с него пример. Князь Ромуальд, как догадывался Лотар, был бы не против, если бы и его сын выглядел таким же удальцом. Ведь Нэдвин, хлебом его не корми, обожал поединки на мечах, состязания в стрельбе из лука и тому подобные соревнования. А Лотар, хоть и владел оружием получше него, принимал участие в этих забавах с таким лицом, словно лимон проглотил.

К тому же Нэдвин, будучи далеко не писаным красавцем, умел произвести впечатление на дам. Девушки находили его романтичным и вообще просто неотразимым. Даже госпожа Лидиана, которая сама могла бы одним взглядом сражать рыцарей пачками, и та, кажется, волновалась, когда Нэдвин оказывал ей знаки внимания. Всё это порядком раздражало Лотара, но, если бы кто-то сказал ему, что он завидует, молодой князь рассердился бы.

В боковом коридоре перед входом в трапезный зал Лотар остановился, борясь с желанием вернуться к себе и поужинать в одиночестве.

– Что-то ты бледен, хозяин. – Шедший позади Дориан повернул Лотара лицом к себе и проверил взглядом его костюм, который сам приготовил для молодого князя на вечер. – Неужели ты тоже взволнован встречей с рыцарем Нэдвином?

– С ног валюсь от волнения, – фыркнул Лотар, позволяя слуге одернуть на себе черную куртку из дорогого сукна и поправить вышитый ворот тонкой зеленой рубашки. – Бесит меня этот павлин.

– Рыцарский дух соперничества? – с усмешкой поинтересовался друид.

– Он мне не соперник, – с презрением сощурив голубые глаза, ответил Лотар.

– Тем более обидно, что все смотрят только на него, – с насмешливым сочувствием покачал головой Дориан, расправляя манжеты на рукавах его куртки. – Ты же сын князя! Там такие девчонки. – Он посмотрел поверх плеча Лотара в раскрытые двери. – Иди и выбери себе самую красивую или самую богатую.

Лотар оглянулся на трапезную. Из-за множества свечей в бронзовых люстрах, свисавших с потолка, там было светло если не как днем, то как летним вечером. В ожидании, когда появится князь Ромуальд и можно будет пойти к столу, гости прохаживались и болтали.

– Нэдвин уже выбрал себе самую красивую, – сказал Лотар, увидев смуглого рыцаря, стоящего в нише окна рядом с госпожой Нианорой. – И самую богатую.

К Нианоре и Нэдвину подошла Мюриэлла. Как и все дамы, она принарядилась к княжеской трапезе – в шелковое платье цвета фуксии. В мерцании свечей гордая осанка, блестящие густые волосы и свежий цвет лица делали Мюриэллу куда более привлекательной, чем утром в холле.

– А самая богатая – не такая уж некрасивая, – заметил Дориан.

Лотар оглянулся на друида с удивлением.

– Уже всё про всех знаешь? Наверное, подружился с Белен?

– Нет. Она почему-то меня боится, – ответил Дориан.

– Я бы тоже боялся, если бы не кольцо, – язвительно усмехнулся Лотар, продолжая разглядывать дам в трапезном зале. – Вообще, по протоколу я должен сопровождать госпожу Лидиану.

– И чего ты тогда расстраиваешься? – Дориан проследил за взглядом Лотара и увидел стоящую в одиночестве у окна Лидиану, одетую в темно-зеленый бархат, шитый золотом. – У Нэдвина красивая и богатая, а у тебя самая лучшая.

– Я не расстраиваюсь! – возмутился Лотар. – И вообще, не забывай, что ты должен лишь прислуживать мне за ужином. Помалкивай, когда будешь это делать.

В этот момент к Лидиане подошла Мюриэлла, чтобы что-то сказать. Она повернулась, и друид увидел в вырезе ее платья брошь. Брошь была сделана в виде цветка душистой болотницы, выточенного из цельного куска розовой яшмы оправленного в серебряную филигрань. На лепестках каменной болотницы блестели алмазные капельки росы. Несколько мгновений Дориан не мог отвести взгляд от этого драгоценного цветка. От созерцания его оторвал тычок в спину.

– Ты что, не слушаешь меня? – рассердился Лотар. – Ступай в боковую дверь и жди за портьерой с другими слугами.

– Да, хозяин, – ответил Дориан, провожая взглядом девушку с цветком.

Зеленые занавеси с изображениями белого льва, герба князя Лары и Равнинного княжества, колыхались на легком сквозняке, гулявшем вдоль каменного пола. Они отгораживали небольшой закуток, где находились дверь на черную лестницу и подъемник, на котором кухонная прислуга доставляла в трапезную приготовленные кушанья. Потом через проход между портьерами слуги в парадных зеленых ливреях торжественно вносили блюда с яствами и ставили на стол.

Рядом с проходом на стене висело большое овальное зеркало в медной раме. В нём отражалась вся парадная часть трапезного зала. Глядя в зеркало, Дориан увидел две женские фигуры, одну в розовом шелке, другую в темно-лиловом бархате. Госпожа Фридгонда решительным шагом вела свою дочь Нианору в укромный уголок, подальше ото всех, крепко держа ее за локоть. Лицо благородной дамы из Песчаного замка выражало сварливое раздражение. Не желая попадаться на глаза, друид отступил в тень и затерялся в складках портьеры.

– Сколько раз я говорила тебе! – Фридгонда заволокла дочь за занавеси и поставила перед собой, точно установила статуэтку на комод. – Нечего вертеться возле этого рыцаря из Тамбры!

– Но, мама, – жалобно пролепетала девушка, опустила большие синие глаза, и они наполнились слезами, – Нэдвин – особенный!

– Особенный хвастун и вертопрах! Скоро ты найдешь кого-то получше Нэдвина, – рассерженно ответила Фридгонда.

– Когда же? – Нианора с грустной иронией изогнула свои изящные брови. – Когда Мюриэлла наконец получит наследство, а мы окончательно станем нищими приживалками?

Фридгонда бросила пару быстрых взглядов на зал с гостями и на черную лестницу. В них сквозила хитрая осторожность.

– Кто сказал, что Мюриэлла получит наследство? – приглушенным голосом проговорила она. – Зачем этой корове с булыжной челюстью вообще деньги? Нет, дитя, этого не будет. – Она прищурила глаза и еще раз оглядела трапезную и занавешенный портьерами угол. – Мама всё устроила.

– Правда? – Нианора вкрадчиво усмехнулась.

Прищурив глаза, она стала удивительно похожа на госпожу Фридгонду. В ее нежном личике проступило что-то крысиное, хищное. Вся ее красота вдруг куда-то исчезла.

– Подожди денечка три – и всё увидишь, – таким же вкрадчивым голосом ответила Фридгонда и погладила дочь по щеке. – По-моему, князь Лотар гораздо красивее Нэдвина. Он такой утонченный, и лицо у него умное.

– К тому же он блондин, – мечтательно заметила Нианора, обернувшись в зал.

Они понимающе улыбнулись друг другу и вышли из-за портьеры к остальным гостям.

Друид выглянул из своего укрытия. Стоило ему сделать шаг, как он натолкнулся в полутьме на кого-то, вышедшего из-за другой портьеры. Испуганно пискнул женский голосок. Увидев Дориана, Белен отскочила назад.

– Что ты здесь делаешь? – ахнула она.

– А ты? – улыбнувшись, спросил друид.

– Я прислуживаю своей госпоже. – Белен гордо приосанилась, словно похвалялась великой миссией.

– Я тоже прислуживаю, – пожал плечами Дориан, – но, к сожалению, не твоей госпоже. Ты только что не видела, – он взглянул на девушку с затаенным подозрением, – тут были дамы из Песчаного замка?

– Только краем глаза. – Белен выглянула в зал. – Госпожа Нианора – такая красотка! Это розовое платье, оно такое…

Она мечтательно закатила глаза, не находя слов, чтобы выразить восхищение.

– Пошлое, – подсказал друид.

– Ты серьезно? – Белен удивленно уставилась на него.

Дориан утвердительно кивнул головой.

– Нет ничего скучнее блондинки в розовом платье, – сказал он, пренебрежительно сморщившись. – Хорошо, что у тебя нет такого. Всю красоту бы испортила.

Белен, всё это время глядевшая на него с опасением, робко улыбнулась.

– А ты не такой, как я думала, – уже почти дружелюбно сказала она.

– Ты обо мне думала? – удивился Дориан.

Взгляд Белен тут же стал холодным. Мороз был и в ее голосе.

– Вообще-то – нет! – отчеканила она и направилась в зал поступью не хуже, чем у госпожи Фридгонды.

У входа в трапезную протрубили тонкие медные трубы, возвещая появление князя Ромуальда. Все засуетились, выстраиваясь вдоль зала с двух сторон так, что посередине образовался проход. В нём и появился князь в темно-вишневом кафтане, перетянутом вышитым кушаком, и длинном бархатном плаще. Он прошел по залу, принимая приветствия своих гостей и благосклонно кивая каждому.

Поравнявшись с госпожой Фридгондой, Ромуальд предложил ей опереться на свою руку. Они прошли к столу, а за ними следовал Лотар об руку с Лидианой. Дориан наблюдал из-за занавески, ожидая, пока князь и его гости рассядутся. Потом незаметно юркнул туда, где сел Лотар, и встал за его креслом.

Разговор за ужином шел о политике, о напряженных отношениях большинства княжеств с княжеством Нагорий, о возвращении отряда рыцарей Эрсилдана из похода к рубежу с Озерным княжеством. Рыцарь Нэдвин, командовавший этим отрядом, охотно развлек дам байками о приключениях на дальней окраине, в глухих лесах у озерного края. За расписной шелковой ширмой, услаждая слух гостей, весь вечер играла арфистка.

Плавные переливы музыки к концу трапезы стали навевать на некоторых гостей сон. Госпожа Фридгонда, сидевшая за княжеским столом, начала время от времени задремывать и клевать носом. В очередной раз нырнув в сон, она задела локтем стеклянную вазу для фруктов в виде лебедя с изогнутой шеей. Лебедь слетел на пол и рассыпался мелкими осколками. Звон его падения был услышан всеми. Гости отвлеклись от разговора и стали оглядываться на пол позади стола.

– А мне нравилась эта ваза! – увидев осколки, огорченно сказал князь Ромуальд госпоже Фридгонде, которая растерянно молчала, приоткрыв рот.

Правда, пребывала в замешательстве она недолго. Увидев Белен, только что подошедшую к столу со стаканом воды для Лидианы, Фридгонда отвесила ей звонкую пощечину и тут же добавила вторую.

– Девица, смотри, куда руками машешь! – взвизгнула Фридгонда. – Князю нравилась эта ваза!

Все возмущенно посмотрели на Белен и осколки вазы у ее ног. Девушка оцепенела от испуга и изумления. Ее лицо стало белым, только на щеках горели пятна от пощечин.

– Я… – робко начала она.

– Ну не я же! – взвилась Фридгонда. – У меня чуть сердце не выскочило, когда ты столкнула на пол этого лебедя!

– В самом деле, надо быть осторожнее с хозяйской посудой, девушка, – холодно заметил князь Ромуальд.

Белен испуганно поклонилась князю.

– Но… – пробормотала она в растерянности.

Лидиана обернулась и положила руку на ее локоть, не давая договорить.

– Я уверена, Белен не нарочно, – сказала она Ромуальду.

Лидиана понимала: она не может сказать вслух, что госпожа Фридгонда лжет, и нанести публичную обиду гостье князя. Она повернулась к Лотару и взглядом попросила его поддержки. Такое случалось редко, и Лотар был польщен безмолвной просьбой девушки. Он небрежно пожал плечами, чтобы скрыть, что доволен этим обстоятельством.

– В конце концов, это была старая и некрасивая ваза, – сказал он отцу.

– Дело не в этом, – непреклонно возразил князь Ромуальд, смерив и Лотара, и Лидиану строгим взглядом. – Я знаю, что эта служанка – твоя любимица, Лидиана. Она совсем избаловалась и отбилась от рук. Поэтому придется поступить с ней так, как в замке всегда делают в подобных случаях.

– Но… – теперь и Лидиана побледнела и заговорила дрожащим голосом.

Князь Ромуальд решительно качнул головой.

– И хватит обсуждать слуг на людях. – Он перевел строгий взгляд на притихшую Белен. – После ужина пойдешь к сенешалю Данстану, пусть он даст тебе десять розог по рукам. И сделай так, чтобы мне не пришлось это проверять.

– Да, мой князь, – прошептала Белен и опустила глаза, чтобы скрыть навернувшиеся слёзы.

Лидиана задохнулась от бессильного возмущения, скрестила руки на груди и отвернулась от князя и госпожи Фридгонды. Остальные гости, поняв, что скандал окончен, вернулись к еде и разговорам. Дориан, стоявший за креслом Лотара, вдруг почувствовал, как его дернули за полу куртки.

– Эй, юноша, – госпожа Фридгонда требовательно смотрела на него со своего места, – давай-ка налей мне еще вина!

Дориан вопросительно посмотрел на Лотара. Тот стрельнул глазами на князя, на Фридгонду, на надувшуюся Лидиану и мрачно кивнул:

– Налей госпоже вина.

В Серые Башни Дориан привез с собой маленькую торбу с целебными травяными мазями. Одна из них могла пригодиться Белен, чтобы смягчить боль. После ужина друид поспешил вниз по лестнице в крыло для прислуги, съезжая по перилам, чтобы успеть увидеть служанку Лидианы до назначенного ей наказания. «Жалко девчонку, – думал он. – Пострадала из-за господской спеси». В том же направлении, что и друид, по коридору шли замковые слуги, созванные, чтобы присутствовать при порке.

Подходя к деревянной двери в людскую, где должно было состояться наказание Белен, Дориан услышал за спиной грозное шуршание длинных шелковых юбок. Мимо друида по узкому коридору промчалась Мюриэлла, на ходу ткнув его локтем в бок, чтобы очистить себе дорогу. Она решительно шагнула в открытую дверь, увидела у печи Данстана с розгою в руках, стоящую перед ним Белен, поникшую головой, и грозно крикнула:

– А ну, не смей, старый княжий прихвостень!

Подлетев к сенешалю, Мюриэлла вырвала у него из рук ивовый прут и с треском сломала его. Слуги, столпившиеся вокруг, дружно ахнули. Седовласый управляющий, лишившийся орудия наказания, в ужасе уставился на красную от гнева молодую графиню из Песчаного замка. Белен подняла на Мюриэллу испуганные глаза и замерла, прижав ладони к щекам. Дориан остановился в дверях, где лучше всего было видно сцену целиком.

– Если хочешь, можешь выпороть мою тетку. Я разрешаю, – сказала Мюриэлла оторопевшему Данстану и швырнула сломанную розгу в плетеную корзину для мусора, стоявшую рядом у печи.

Слуги, наконец выдохнув, стали одобрительно перешептываться, разглядывая Мюриэллу.

– Госпожа, – испуганно пролепетала Белен, – как бы хуже не было!

– Куда хуже? Отдуваться за причуды госпожи Фридгонды! – проворчала Мюриэлла и оглядела всех, кто стоял в комнате. – Можете сказать князю, что это я запретила бить девчонку. Всю ответственность беру на себя.

Она увела Белен от печи к окну, уже закрытому на ночь ставнями.

– Я не дам тебя тронуть. Вот, гляди. – Мюриэлла повернула свои крупные, красивой формы кисти ладонями вверх; ладони оказались красными. – То же, как у служанки. Она и меня часто велела сечь по рукам, пользуясь тем, что я сирота. Фридгонда ведьма, хуже любого друида.

– Золотые слова.

Дориан сказал это себе под нос, но, поскольку в людской было тихо, его все услышали. Мюриэлла обернулась и смерила друида своим обычным хмурым взглядом.

– Куда ты смотришь? – проворчала она, заметив, что взгляд Дориана прикован к вырезу ее платья.

– Красивая брошь, – тихо ответил Дориан, опустив глаза.

– Это моей матушки. – Мюриэлла поправила на груди болотницу, и ее голос на мгновение смягчился. – Тетенька вдруг расщедрилась, сегодня достала ее из своей шкатулки и позволила надеть на княжеский ужин. – При новом упоминании о госпоже Фридгонде нахлынувшая было мягкость оставила ее, и она свирепо воззрилась на слуг. – Ну, чего все столпились? Только мне забот – с челядью болтать!

Она гордо выпрямилась и вышла из людской, ни на кого не глядя. Сенешаль Данстан посмотрел на толпу прислуги и растерянно вздохнул:

– Все расходитесь, и никому ни звука. Кто сболтнет господам, того и выпорю, да по заднице!

Слуги, вполне довольные исходом дела, стали расходиться. Дориан вышел в коридор, возвращаясь в покои Лотара. За поворотом коридора его окликнула Белен, которая тоже шла наверх, в комнаты Лидианы.

– Я видела, ты ехал по перилам. Так спешил увидеть, как меня высекут?

Дориан достал из кармана куртки пузырек с мазью.

– Хотел отдать тебе вот это. Раньше я помогал аптекарю. Это быстро заживляет следы побоев. Возьми, может, потом пригодится.

Он вложил пузырек в ладонь девушки. Белен вдруг густо покраснела и отвела глаза.

– Прости меня, – смущенно выдавила она.

– За что? – удивился друид.

Белен виновато моргнула.

– Когда я только увидела тебя, я, подумала: ты приехал, чтобы причинить кому-то зло.

Стены в спальне Лотара были завешаны гобеленами с сюжетами охоты на сказочных животных. На одних латники пытались копьями убить грифона, на других псари травили собаками единорога, на третьих конные рыцари в тяжелых доспехах вступали в бой с огнедышащими драконами. Это были старинные гобелены, изображающие дела давно минувших дней. Ни о каких подобных диковинных созданиях уже во времена князя Филиппа, деда Лотара, ничего не слышали.

Сидя в кресле, накрытом мягкой медвежьей шкурой, Лотар ждал, пока Дориан перестелет ему постель, и разглядывал рисунки на гобеленах. Он вспоминал оборотня, встреченного им по дороге домой. Что заставило жуткое существо из старых сказок снова появиться в мире людей? Почему король оборотней, обитающий в Железном лесу, приказал одному из своих волков убить его, а с ним и друида? Рассказывая отцу о своих приключениях, Лотар не упомянул о предсмертном признании оборотня, чтобы не выдать Дориана, но не думать о его словах не мог.

– Почему оборотню приказали убить нас обоих? – спросил он, выйдя из задумчивости. – Меня еще ладно, я сын князя. Но ведь ты друид, а друиды и волшебные существа должны быть заодно, разве нет?

– Не обязательно, – не отрываясь от своего занятия, ответил Дориан. – Даже друиды не все заодно. Есть ведь те, кто покинул Железный лес. Слышал о них?

Да, Лотар слышал страшные рассказы о друидах, давным-давно рассеявшихся по земле и затерявшихся среди простых людей так, что узнать их невозможно.

– Они отщепенцы? – спросил он.

– Отступники, правильнее сказать, – уточнил Дориан. – После того как друиды проиграли людям Последнюю битву, и война закончилась победой людей, большинство друидов, оставшихся в живых после гонений на волшебство, укрылись в Железном лесу. Но часть из них вышла из-под власти Хранителя Железного леса. Они объявили себя истинными поборниками волшебства, заключили между собой договор и подписали его кровью. Черная хартия – так он называется. По этому договору друиды-отступники обязались бороться и против подданных Хранителя, и против людей. До тех пор, пока волшебство, а вместе с ним они сами, не воцарится на всей земле.

– Думаешь, оборотня послали они? – спросил Лотар.

– Они его наняли, обратившись к волчьему королю, – предположил Дориан. – Отец волков давно уже не ладит с Хранителем, он мог согласиться помочь друидам из Черной хартии.

– Но что такого в нас особенного, что они заинтересовались нами? – удивился Лотар.

Дориан неопределенно пожал плечами.

– Друиды – злые колуны. Друиды из Черной хартии – очень злые колдуны, – с иронией ответил он. – Разве это не достаточная причина?

Лотар нахмурился и промолчал, понимая, что ожидать от друида какого-то иного ответа не стоит, а сам он как раз и думает так, как сказал Дориан.

– Будешь уходить – свечу оставь, – проворчал он и поглядел на огонек, теплящийся в темноте на подоконнике. – Завтра такие же появятся на всех окнах в замке и в городе, начнется первый день праздника. В детстве я больше всего на свете любил смотреть, как везде зажигаются эти свечи.

Дориан взбил подушки и отогнул край стеганого одеяла на широкой кровати с темно-красным пологом.

– Они символизируют костры, на которых после войны с волшебством сжигали друидов, – тихо сказал он. – Спокойной ночи, хозяин.

Выйдя в коридор, Дориан почувствовал во рту странную горечь. На стене в коридоре горел факел, вставленный в железное кольцо. Рядом висело зеркало. Отражение в нём показалось Дориану излишне бледным. «Через три дня яд пойдет вовнутрь, – сказал он себе. – Нет, уже через два».

– Что-то ты плохо выглядишь, – сказал Лотар, увидев бледность на лице своего слуги и темные круги под глазами.

«Неудивительно, – подумал Дориан, потрогав склянку с волшебным зельем, которую носил в кармане куртки, но пока не мог использовать. – У меня осталось меньше двух дней». Он поправлял упряжь и подтягивал подпруги на седле Агата, черного коня Лотара.

Утром солнце золотило черепицу на крышах домов и шпили замковых башен, но дыхание стражников, которые несли караул на стенах, превращалось в пар. Воздух был студеным, земля затвердела в объятиях ночного заморозка. Но это обстоятельство не помешало Лотару собраться на верховую прогулку в обществе молодых дам из Песчаного замка. Они спустились во двор по широкой главной лестнице в сопровождении приглашенного ими рыцаря Нэдвина. Слуги подвели спокойных лошадей для девушек, двое конюхов вывели резвого пегого Грома, коня Нэдвина. За отъездом с балкона над входом наблюдал князь Ромуальд.

– А вечером будут танцы? – спросила у Лотара госпожа Нианора.

В отсутствие матери она не отпускала от себя рыцаря Нэдвина и вся разрумянилась и расцвела, когда он помог ей сесть в седло красивого белого иноходца.

– После ужина, – с галантным поклоном и улыбкой подтвердил Лотар.

Развлекая молодых гостий, он был вынужден изображать из себя дамского угодника и в целом справлялся с этой ролью, хотя до Нэдвина ему было далеко.

– И после того, как зажгут все свечи в честь массового сожжения друидов, – проворчала Мюриэлла себе под нос и, поймав помрачневший взгляд Лотара, изобразила невинную улыбку и спросила: – А Лидиана не поедет с нами?

– Она заболела, – сказал Лотар и, усмехнувшись, пояснил: – На самом деле она обиделась на князя за вчерашнее и не хочет выходить из своей комнаты. Я навестил ее утром, она сказала, что на праздник тоже не придет.

– А что такого случилось? – искренне удивилась Нианора. – Служанки для того и существуют, чтобы их сечь.

Мюриэлла бросила на нее пронзительный взгляд, выражающий презрение, но ничего не сказала. «А ведь она в моём вкусе, – подумал Дориан, глядя, как Лотар помогает Мюриэлле сесть в седло крупного рыжего коня. – Я бы правда ее поцеловал, но только не так. Я не могу, не могу исполнить договор!» Эта мысль заставила друида опустить голову.

– Ты заболел? – спросил Лотар, последним садясь в седло и забирая из рук слуги поводья. – Ступай отлежись, вечером на пиру ты мне понадобишься.

Дориан молча кивнул и отошел в сторону, чтобы Лотар мог развернуть коня. Все участники прогулки подняли головы, глядя на балкон, и поклонились князю Ромуальду, а Нианора заулыбалась и помахала рукой. Бросив взгляд на балкон, Дориан увидел госпожу Фридгонду. Кутаясь в меховую накидку, она остановилась рядом с Ромуальдом и, улыбаясь, помахала в ответ.

– Осторожнее с лошадьми. – В гулкой каменной тишине двора ее голос отразился эхом. – Лотар, присмотри за девочками.

– Обязательно, сударыня. – Лотар поклонился в седле и жестом показал Нэдвину, чтоб ехал первым.

Стоя на ступенях лестницы, Дориан смотрел вслед уезжающим и вдруг почувствовал на себе взгляд. Он поднял глаза. Фридгонда наблюдала за ним сверху. Ее голубые глаза были колючими, настороженными и в то же время заинтересованными. Дориан отвел взгляд, стараясь казаться спокойным. «Неужели она знает обо мне?» – подумал друид.

К вечеру в Эрсилдан прибыли все гости, приглашенные на праздник в замок. В самом городе тоже ожидались торжества с зажиганием свечей и праздничное застолье. В трапезной Серых Башен готовился пышный пир.

Стемнело. В глубоких оконных нишах трапезной собирались гости князя. Все смотрели в окно в ожидании, когда слуги во дворе замка и горожане в Нижнем городе зажгут свечи и весь Эрсилдан украсится множеством огоньков.

Дориан наблюдал за оживленно болтающими у окна людьми из занавешенного портьерами уголка, сидя на табурете у стены. Яд Болотной Ульрики, которому он всё еще не нашел применения, давал о себе знать куда быстрее, чем можно было ожидать. Друид чувствовал слабость во всём теле, горечь во рту стала непереносимой.

Тем временем во дворе построившиеся в линию слуги под командованием сенешаля Данстана торжественно зажгли свечи от первой горящей свечи, которую вынес, сойдя по лестнице, сам князь Ромуальд. Когда в темных арках окон начали появляться светящиеся точки и гости князя радостно захлопали в ладоши, в закрытый портьерами угол через заднюю дверь вошла высокая женщина с ярко-голубыми глазами. Ее пышные каштановые волосы были уложены короной вокруг головы, а красоту ее лица и гордую осанку больше не скрывала одежда нищенки. Теперь она была одета в богатое платье знатной дамы и бархатную накидку, застегнутую на плече золотой пряжкой.

– Это зрелище греет людям душу, – презрительно поморщилась женщина и остановилась рядом с табуретом Дориана, глядя сквозь просвет в занавесях на радостное оживление в трапезной. – Мысль о том, что волшебство умерло, их успокаивает. Как ты бледен, друид!

– Я тоже умираю. – Дориан ядовито улыбнулся смилле. – Когда ты сказала, Адея, что в моей жизни произойдет неожиданный поворот, ты это имела в виду?

– Нет, – возразила смилла, глядя на него с неодобрением. – Я имела в виду, что ты должен здесь остаться, это важно. Но ты по своей глупости решил впутаться в убийство и связался с друидами из Черной хартии. Хранитель бы не гордился тобой.

– Я его больше не увижу. – Дориан опустил глаза. – За свой поступок я наказан, как видишь.

– Еще не поздно спасти свою жизнь, – заметила смилла. – Почему ты не используешь поцелуй?

– Потому что это несправедливо, если хорошая девушка умрет, а старая жаба с жеманной дочкой будут пользоваться ее богатством, – сердито ответил друид. – Я, глупец, не понимал, на что иду, когда согласился на сделку. Теперь я не хочу ее исполнять.

– Ты точно глупец, – вздохнула Адея. – Используй поцелуй. По-твоему, это справедливо, что молодой человек, не лишенный совести, от которого многое зависит в этом мире, послезавтра умрет, а старая жаба будет жить-поживать и наймет кого-нибудь еще, чтобы сжить племянницу со свету?

– Да, Фридгонда не остановится, – согласился Дориан. – Об этом я не подумал.

– Она уже идет сюда, чтобы поговорить с тобой, – по-кошачьи сощурив яркие глаза и прислушиваясь, сказала Адея. – Ей не терпится решить дело одним махом. Не тяни больше, спаси себя и Мюриэллу.

– Но я не хочу вообще никого убивать. – Друид упрямо сдвинул брови. – Я дам ей шанс спастись.

– Не сглупи опять, – сказала смилла и неслышно скрылась в складках портьеры.

За дверью на черную лестницу послышались шаги и шорох длинного платья. Друид встал, подошел к буфету и сделал вид, что расставляет кубки на подносе. Госпожа Фридгонда вошла в занавешенное пространство и с небрежным видом огляделась. Ее глаза цепко выхватили из полумрака фигуру Дориана.

– А, это ты, юноша, – с беспечным видом изрекла Фридгонда, приблизившись. – Налей-ка мне вина, пока не налетели эти княжеские дармоеды и все кубки не расхватали.

Дориан взял кувшин с вином, стоявший на буфете, наполнил один из кубков и с поклоном подал даме.

– А почему госпожа не смотрит на зажжение свечей? – спросил он.

– Зрелище для черни, – брезгливо скривилась Фридгонда. – Простонародье любит сказочки про страшных, злых друидов. Им невдомек, чего они лишились, отказавшись от волшебства.

Ее глаза, в упор глядевшие на Дориана, многозначительно заискрились.

– Возможно, – негромко согласился друид.

Фридгонда отпила из кубка и приблизилась к нему, сделав шаг.

– Да, волшебство – полезная вещь. Я знаю, зачем ты здесь. – Она перешла на горячий заговорщицкий шепот. – Женщина-друид с болота сказала, что всё сделает парень с волосами, заплетенными в косички. Кроме тебя, таких здесь больше нет. Чего ты тянешь, юноша?

Друид пожал плечами. Фридгонда осушила кубок наполовину и рассмеялась.

– А ты сам не друид, часом? Глаза у тебя такие… ох! – Она придвинулась еще ближе, разглядывая лицо Дориана. – Ты колеблешься? Что, мало заплатили? Я еще добавлю, только не медли больше. Я устала от Мюриэллы, не могу ждать три дня.

– Хорошо, могу сделать всё быстрее, – согласно моргнул глазами Дориан. – Только я возьму недешево.

– Так и знала, – ухмыльнулась госпожа Фридгонда, погрозив ему пальцем. – И сколько еще ты хочешь?

Друид несколько секунд смотрел ей в лицо, как бы раздумывая. За окнами трапезной между тем все осыпалось блестками огней. Весь замок снаружи и город за его стенами сияли и переливались в ночи. По залу пронесся восхищенный вздох зрителей.

– Я возьму с тебя поцелуй, – сказал Дориан.

– Ах ты, наглец! – Фридгонда удивленно рассмеялась, потом с решимостью передернула плечами. – Но чтобы сегодня же до конца вечера всё было решено!

Друид укоризненно повел бровями.

– Ты ни перед чем не остановишься, госпожа? Чтоб завладеть чужим добром, готова поцеловаться со слугой?

Фридгонда допила вино, со стуком поставила пустой кубок на буфет и презрительно рассмеялась.

– На кону такое состояние! Да я жабу поцелую, лишь бы убрать эту дрянную девчонку с моего пути. Так ты согласен?

– Мюриэлла больше не встретится тебе на пути, – холодно пообещал друид и привлек госпожу Фридгонду к себе. – Открою тебе секрет, – прошептал он, когда их лица сблизились, – жаба здесь – ты. Но мой поцелуй не сделает тебя принцессой.

Фанфары у дверей трапезной возвестили появление в зале князя Ромуальда и вошедших с ним десяти слуг с зажженными свечами. В шумных аплодисментах потонул сдавленный возглас госпожи Фридгонды. Когда ее губы соприкоснулись с губами друида, лица обоих начали стремительно меняться. Щёки Дориана обрели былую свежесть и золотисто-смуглый цвет, а кожа дамы из Песчаного замка покрылась бледностью, отдающей синевой, словно поцелуй отнял у нее жизненные силы. Стоило друиду отстраниться, Фридгонда безжизненно повисла у него на руках, запрокинув голову. Дориан подхватил мертвую женщину на руки и усадил в кресло, стоявшее рядом с буфетом. Зал наполнился шумом шагов. Люди брали длинные свечи с подносов на столе и зажигали их от тех свечей, что принесли с собой слуги.

Из-за портьеры выскользнула Адея, подошла к креслу и с ненужной заботой поправила складку на юбке Фридгонды.

– Ну вот, теперь ты прекрасно выглядишь, – сказала она, подняв глаза на Дориана.

– Я очень рад, – проворчал он, глядя на застывшее лицо и стеклянный взгляд графини из Песчаного замка. – Но, по крайней мере, я теперь свободен.

– Благодаря этому? – Смилла помахала перед его носом зажатой в кулаке маленькой скляночкой с зельем Болотной Ульрики. – Боюсь, не выйдет.

Друид растерянно хлопнул себя по опустевшему карману.

– Отдай! – громким шепотом возмутился он. – Ради этого я убил женщину, пусть и плохую.

– Тем более ты недостоин свободы такой ценой, – усмехнулась Адея. – Говорю же, ты должен остаться. Я еще поговорю с тобой об этом.

Она махнула рукой на прощание и отступила за занавеску. Друид бросился за ней, но услышал тихое мяуканье и топот быстрых лап по каменным ступеням лестницы. Дориан растерянно прикрыл лицо ладонью, потом вернулся к креслу с телом госпожи Фридгонды.

Трапезный зал весь наполнился огнями. Стало светло, как днем. Оживленно разговаривая, гости князя Ромуальда стали рассаживаться за столы. Слуги помогали им установить зажженные свечи в подготовленные бронзовые подсвечники. Дориан увидел, что по проходу к занавескам идет Мюриэлла.

– А, это ты здесь, – сказала она, увидев друида. – Ты ведь Дориан? Тебя обыскался князь Лотар. Не может без тебя вилку до рта донести.

– Плохие вести для тебя, госпожа, – каменным голосом отозвался Дориан. – Твоя тетка умерла. Кажется, у нее сердце остановилось.

– Лопнуло от жадности, должно быть, – грустно, но без удивления заметила Мюриэлла, подойдя к креслу, где сидела Фридгонда. – Не могла дождаться оглашения завещания моего отца. Он ведь всё оставил ей, с условием, что она будет содержать меня и кузину до замужества.

– Правда? – не сдержав изумления, ахнул друид.

– Отец рассказал мне перед кончиной. – Не заметив его состояния, Мюриэлла кивнула, продолжая печально, но без особой жалости разглядывать мертвую тетку. – Хотя, может, она и не знала. Они часто ругались и редко разговаривали. Позови слуг, Дориан. Нужно отнести тетку в ее покои.

Дориан кивнул. Глядя на Мюриэллу, стоящую рядом, он почувствовал облегчение.

– А ты почему не зажигаешь свечи, госпожа? – спросил он.

Мюриэлла презрительно фыркнула.

– Забава для толпы. Сначала смотреть, как людей сжигают на костре, потом каждый год вспоминать, как это было. Я лучше поучаствую, когда свечи будут гасить.

– Гашение свечей означает, что костры не нужны, сжигать больше некого, – хмуро опустив глаза в пол, заметил друид.

– А может, это означает, что время костров прошло и больше не повторится, – возразила Мюриэлла и добавила уже другим, строгим тоном: – Так, а что ты здесь разговорился, слуга? Сделай, что тебе велено, а потом можешь топать к своему ненаглядному Лотару.

«Да, это всё, что мне остается», – подумал друид.