Читать книгу Сладкая опасность - Венди Хиггинс - Страница 3

Я клялась, что никогда не займусь делом отца-демона. Не стану развращать человеческие души, склоняя людей к разрушению собственных тел наркотиками и алкоголем.

Наивное обещание. Наивные представления об очень многих вещах.

Гулкие басы, полутемная комната, все танцуют. Я забралась на кофейный столик и якобы не замечаю устремленных на меня взглядов. В основном они дружелюбные, но кто-то смотрит с вожделением, кто-то с осуждением, встречается и зависть. Сегодня столик понадобился мне не столько для привлечения внимания, сколько для улучшения обзора. Неподалеку шастал дух-демон, так что следовало быть настороже. Перед тем я не встречала их целую неделю – самый долгий интервал после новогоднего форума.

Джей и Вероника – мои лучшие друзья из числа людей – тоже пришли на вечеринку, причем как официальная пара: они уже четыре месяца как помирились. Обстоятельства их ссоры в Новый год, когда Джей целовался с Марной, моей подругой-испой, сделались запретной темой. Марна, дочь Астарота – повелителя прелюбодеяния, – была неравнодушна к Джею, но целовала его, зная о сильном чувстве между ним и Вероникой.

Я поискала среди танцующих Джея и Веронику, но не увидела: наверное, играют в карты в подвале и вскоре засобираются домой. А мне нельзя было уходить так рано – еще до полуночи – из-за шептуна.

Он был тут – распластался по потолку, словно нефтяное пятно по воде, – и стоило ему появиться, как веселая жизнерадостная атмосфера вечеринки сменилась на мрачную и зловещую.

Я танцевала на столике, хотя ужас острыми иглами раздирал меня изнутри, а сердце выпрыгивало из груди. Сколько уже времени прошло, а от шептунов меня по-прежнему бросало в дрожь. Дух с недовольным видом рассматривал улыбающихся людей и пикировал то к одному, то к другому, нашептывая мерзости. Танцующие стали сердиться друг на друга, у кого-то что-то пролилось, кто-то кого-то толкнул.

Когда я спрыгнула со столика и направилась в кухню, демон последовал за мной. Несколько человек попытались меня остановить и заговорить, но я притворилась, что никого не замечаю.

Темная тень стремительно подлетела ко мне, и в мой мозг противной слизью просочился шепот:

– Дочь Белиала, это веселье совсем не буйное.

Я скрипнула зубами, напряглась всем телом, чтобы окружающие не увидели, как меня трясет, и, стремясь поскорее выгнать демона из головы, отправила мысленный ответ:

– Знаю. Сейчас всё переменится.

На кухне меня тепло приветствовали поднятыми бокалами и радостными возгласами.

Ровесники простили мне прошлое пренебрежение их обществом и, навсегда похоронив память обо мне прежней, радостно приняли в свою среду заправскую тусовщицу, внезапно возникшую из ниоткуда полгода назад. Мое превращение было настолько же противоестественным, как если бы цветок заставили распуститься посреди зимы.

– Ну, что тут у вас? – я натянула самую веселую улыбку, какую только смогла изобразить.

Через неделю после форума демоны-шептуны начали меня преследовать. Неотступно. Шесть месяцев. Каждый день. А неделю назад не появились. Я подумала – может быть, всё? Может быть, проверка закончилась, и они, наконец, отстанут? Нет, не отстали.

Я сама себе поражалась – настолько внезапно и яростно вспыхнула во мне воля к жизни. В ту ночь в Нью-Йорке у меня наконец открылись глаза: я должна продолжать жить, чтобы исполнить некое предназначение. Уже лишенная того, о чем мечтала и на что надеялась раньше, после всего, чему меня подвергли, я отказалась сдаваться и вопреки своей нежной, наполовину ангельской природе вступила в борьбу.

Инстинкт самосохранения заставлял меня с каким-то отчаянием искать неприятностей. Если где-то намечалась вечеринка, я была тут как тут. Иногда заказывала алкоголь, хотя чаще делала вид, что пью. Я стала наряжаться в соответствии с модой, вдела три серьги в одно ухо, две в другое и вставила кольцо в пупок. Нашла суперкрутую парикмахершу и позволила ей делать с моими волосами все что угодно, лишь бы они оставались светлыми. Очень светлыми. Потому что блондинки легкомысленные, разве не так? Я производила самое что ни на есть легкомысленное впечатление.

Забавная это штука, впечатление.

– Сделаешь нам «сладкие попки»? – крикнула мне одна из девушек.

Я улыбнулась.

Однажды я приготовила на вечеринке коктейль и назвала его «сладкая попка», потому что, осушив стопку, полагалось слизнуть шоколадный сироп с ее донышка. Этот коктейль стал моим фирменным.

Я огорченно причмокнула губами:

– Сегодня мне не из чего. Но вы не беспокойтесь, порадую вас чем-нибудь еще.

Девушки радостно завопили, а мне стало стыдно за то, что мне так приятно их внимание, и я отвернулась к холодильнику. Внутри у меня всё переворачивалось, но я уже неплохо научилась устраивать представление под придирчивыми взглядами демонов. В данный момент шептун скользил над головами тех, кто стоял позади меня, и требовалось как можно скорее от него избавиться.

Мне повезло. На дне холодильника обнаружились две упаковки стаканчиков Джелло.[2]

– Смотрите-ка, что я нашла! – У меня не было ни малейшего представления о том, где хозяин и не приберегает ли он стаканчики для какого-то особого случая, но я нахально их извлекла и, подняв повыше ярко-голубую красоту, провозгласила:

– Кому стаканчик Джелло?

Все восторженно завопили, как будто я совершила нечто выдающееся.

Нашептывания злого демона притупили их чувство ответственности. Водители потянулись за стаканчиками. Контрольные сроки оказались забыты. Руки полезли туда, куда не следовало. Мне трудно было сохранять улыбку на лице, видя результаты работы шептуна.

Его булькающий смех, слышный только мне одной, звенел у меня в ушах. Вечеринка началась всерьез.

Утро. Голова чугунная, в ушах звон, во рту пересохло. Беру наполовину полную бутылочку с водой и жадно пью. Постепенно в памяти начинают одно за другим всплывать события прошедшей ночи.

Пивной бонг[3]. Пьяный поцелуй в ванной с незнакомым типом. Кого-то тошнит в кустах возле дома. Споры с водителями, которые выпили, но всё равно рвутся за руль. Мэтт из нашей школы пытается выхватить у меня ключи. А вот он, спотыкаясь, идет к машине вместе с Эшли, своей девочкой.

Я вскакиваю в кровати и зажимаю рот, чтобы не выплюнуть воду.

Мэтт сел за руль? Нет! Нет, нет, нет…

Трясущимися руками беру с тумбочки мобильник. Девять утра – может быть, слишком рано, но неважно. Набираю сообщение для Эшли и жду, затаив дыхание. К счастью, ответ приходит тут же – у них с Мэттом всё в порядке.

Хрипло выдохнув, я сползаю с кровати и падаю на колени, роняя голову на руки. До чего же мне ненавистен этот образ жизни! Сегодня ни с кем ничего не случилось, а завтра? Рано или поздно тусовка с участием Анны Уитт для кого-нибудь обернется трагедией. И ведь мне еще повезло по сравнению с другими детьми демонов. Хотя в то, что отец у меня «добрый малый», верилось не без труда – слишком уж хорошо он исполнял роль злого демона.

Почувствовав себя лучше, я поднимаюсь, прохожу к туалетному столику, достаю из ящика небольшой кинжал с черной рукояткой и становлюсь лицом к листу толстой фанеры, прикрепленному к стене. Там нарисована человеческая фигура в натуральную величину, которую покрывают многочисленные отметины. Патти относится к этой штуке с ужасом. И я начинаю сеанс психотерапевтического метания, вкладывая в броски воспоминания прошедших шести месяцев.

Той ночью полгода назад, когда я узнала, что Каидан Роув переезжает в Лос-Анджелес, меня посетил демон Азаил – союзник отца и по странному совпадению посыльный самого Сатаны.

Рахав приказал впредь до особого распоряжения держать под наблюдением всех испов. За твоим отцом тоже следят. Удачи тебе, дочь Белиала.

Кинжал впивается в ладонь мишени. Весь предпоследний год, особенно во второй его половине, учеба у меня шла из рук вон плохо. Когда-то я была в числе первых, а сейчас едва-едва тянула. Просто удивительно, до какой степени знание, что твоим мечтам не суждено сбыться, отбивает охоту поддерживать на высоте средний балл. Вместо того чтобы делать уроки, я часами тренировалась швырять острые предметы. Вот и сейчас. Извлекаю кинжал из мишени и снова прицеливаюсь.

Последние полгода меня постоянно преследовали. Приходилось всё время напоминать Патти, чтобы она не показывала свою любовь ко мне, и мое сердце обливалось кровью. Мы придумали жест, обозначающий, что рядом демоны, – я чесала подбородок. Тогда Патти выходила, чтобы демоны не увидели ее ауру и не узнали, как много я для нее значу.

Кинжал с глухим звуком входит в фанеру возле локтя мишени. Иду дальше по кругу.

Я ни разу не заплакала с того дня, как стояла на Смотровой площадке, – ни разу за все шесть месяцев. Такую дань взяли с меня страх и шок. А ведь когда-то я ненавидела свои слезные железы – думала, что слезы делают меня слабой, и принимала их очищающее и облегчающее воздействие как нечто само собой разумеющееся.

Бросок.

Отец не появляется – занят. Ему надо поддерживать безупречный образ демона – повелителя злоупотребления наркотическими веществами. Но сразу после форума он составил для меня программу занятий по самообороне. Программу тяжелых изнурительных тренировок, идущих вразрез с моим врожденным миролюбием.

Бросок. Нож вонзается в глаз. Видел бы меня сейчас Каидан!

Полгода я не общалась ни с кем из испов. Не получила ни единой весточки от Кая. Тревога, спрятанная в глубоких тайниках моей души, грозила выйти наружу и захлестнуть меня с головой. Я даже не знала, жив ли он.

Бросок.

У меня был выбор, каким видом самообороны заняться, и инструкторы все как один советовали дзюдо и рукопашный бой, для которых я обладала нужной ловкостью, силой и выносливостью. Они совершенно не понимали моего интереса к метанию ножей, а я не собиралась объяснять им, что это дает мне ощущение связи с любимым. Интересно, что бы он подумал, увидев, как я целюсь прямо в горло нарисованной фигуры? Испытал бы гордость или пришел в ужас? Остались ли у него чувства ко мне? Те, которые были видны сквозь эмоциональную броню, когда он поднялся на нью-йоркском форуме, готовясь биться за мою жизнь?

Бросок.

Шесть мучительных месяцев без сладкого лесного аромата, который прятался, казалось, в любом воспоминании о Кае. Шесть месяцев притворства.

Когда кинжал погрузился в то место фигуры, где у живого человека было бы сердце, я не стала его вытаскивать, а сама плюхнулась на кровать.

При всей чудовищности событий того форума на нем произошло невероятное – небо послало ангелов, чтобы сохранить мне жизнь. Если бы они не появились и не вмешались, произошли бы три смерти: моя, Каидана и Копано, который встал, собираясь меня защищать.

Со вздохом я взяла телефон и набрала номер Джея – надо было извиниться перед ним за очередную безумную выходку на вечеринке.

Он ответил мгновенно:

– Привет! Ну, что у тебя?

– Привет! – ответила я, удивляясь, что голос у него не грустный.

– Ты в порядке?

– Гм… да, в основном.

– Знаешь, это очень странно, что ты позвонила, потому что я как раз собирался звонить тебе.

– Правда?

– Ага. Можешь заскочить? Хочу дать тебе кое-что послушать.

Он явно был чему-то очень рад. Может быть, привык, наконец, к тому, как я изменилась.

– Конечно. Буду минут через… двадцать?

– Отлично, до встречи.

Когда я отключилась, в дверь заглянула Патти. Я сказала:

– Всё спокойно.

При виде мишени с ножом в груди Патти скривилась. Аура вокруг ее талии была голубой – оттенка печали, – но когда она повернулась ко мне, цвет изменился на чудесный бледно-розовый. Она скрестила руки на груди.

Свои золотистые кудри Патти заколола на затылке, но некоторые локоны выбились из-под зажима и обрамляли ее слегка веснушчатое лицо. Прямо позади нее, как всегда, стоял, со спокойной уверенностью глядя на нас обеих, туманный ангел-хранитель. Молчаливое присутствие ангелов, охраняющих людей, придавало мне уверенности.

– Доброе утро, – сказала я Патти.

– Куда-то собираешься?

– Да, к Джею.

– Как хорошо! – Даже в интонации ее голоса слышалась улыбка. – Целую вечность его не видела. Передашь ему, что я по нему скучаю? – Она пригладила рукой мои волосы, собранные в конский хвост, и поцеловала меня в щеку.

Я обернулась и крепко ее обняла. Вот чего не было у других испов, так это любящего воспитателя, который принимал бы их как есть. В последние полгода Патти много раз отвозила меня домой с вечеринок. Ужасно, что ей приходилось всё это видеть.

– Непременно передам. Спасибо, Патти. Люблю тебя. – Я схватила с тумбочки ключи и выскочила на улицу.

Странно было ехать к дому Джея. Какое-то время назад я перестала там бывать: с тех пор, как он начал работать и у него появилась девочка, а я сделалась Анной-тусовщицей, многое переменилось. Наверное, ничто не может оставаться всегда неизменным. Джей по-прежнему носил короткую стрижку, а то бы у него на голове образовалась плотная белокурая губка. Но он выглядел совсем взрослым, потому что весной подрос на пару дюймов и юношеская мягкость черт исчезла.

Он продолжал работать помощником диджея и в летние каникулы пошел стажироваться на одну из радиостанций в Атланте.

Под колесами захрустели сосновые шишки – это машина въехала на дорожку, ведущую к знакомому одноэтажному дому. Над ним склонилась огромная плакучая ива, лиственная завеса касалась редкой травы газона. Я взглянула на иву, которая была моим старым другом, и пошла к двери, вдыхая летний аромат жимолости.

В этом доме никто не стучался в двери. Я просто зашла и проследовала дальше, через холл с потертым ковром, прямо в комнату Джея.

– Отлично! – сказал Джей, увидев меня. Он сидел за компьютером, а прямо за его спиной светился мягким белым сиянием ангел-хранитель. Ангел приветственно кивнул мне и тут же снова переключил внимание на Джея. Я уселась на свободный стул рядом с другом, увидела надпись на экране, и у меня по коже побежали мурашки. Греховодники.

– У них, – сообщил с лучезарной улыбкой Джей, – наконец выходит дебютный альбом.

– Неужели они его записали? – Последний раз, когда я искала информацию о «Греховодниках» в сети, мне мало что удалось обнаружить. Но это было радостное известие. Значит, Кай с головой ушел в музыку. С ним порядок.

Джей засмеялся:

– Ну, да. Как ты думаешь, чем они занимались в Лос-Анджелесе? На самом деле диски продаются пока только в Калифорнии, но я нашел отцензурированную версию для радио. Хочешь послушать?

Я пожала плечами, изображая вежливый интерес:

– Да, пожалуй.

Интересно, слышал ли Джей оглушительное биение моего сердца. Он щелкнул по какой-то ссылке, и моя попытка казаться равнодушной рассыпалась прахом с первой же ноты. Я подалась вперед, цепляясь за каждый звук ударных так, как будто он по прямой линии соединял меня с человеком, держащим барабанные палочки.

Играли они более приглаженно, чем на концертах, но всё равно потрясающе. Пошел текст, и я затаила дыхание.

– Ну, как тебе? – спросил Джей. – Правда, здорово?

Я тяжело сглотнула – мне вдруг захотелось пить.

– А там указано, чьи слова?

Джей посмотрел на меня с удивлением.

– Все их песни пишет Майкл – кроме того, что получено от внешних авторов. А почему ты спросила?

– Просто интересно. Кое-что в этом тексте…

– Ой, – на лице Джея появилось сочувственное выражение. – Тебе показалось…

– Не обращай внимания. – Я махнула рукой, показывая, что все это глупости. До чего же неловко.

– Дай-ка я все же проверю.

Он стал щелкать по ссылкам и в конце концов добрался до описания альбома.

– Да, так и есть. Там говорится, что автор песни – Майкл Вандерсон, солист группы.

– Круто. – У меня отчаянно першило в горле. – Спасибо, что дал послушать. А фото какие-нибудь есть? Например, обложка альбома? – Я не сводила глаз с компьютера, боясь ненароком поймать грустный взгляд Джея или его ангела. Джей пощелкал еще.

И на экране появились они. На переднем плане красовался солист Майкл в облегающей, как всегда, одежде, остальные расположились за ним. Каидан стоял дальше всех от камеры, широко расставив ноги, низко опустив голову и засунув большие пальцы рук в карманы. Его темно-каштановые волосы, которые были коротко острижены, когда я видела его последний раз, успели отрасти и свисали на глаза, едва заметно завиваясь. Он был весь в черном, но сквозь завесу волос ярко сверкали темно-голубые глаза. Я стиснула в руке свой бирюзовый кулон и поняла, что дрожу.

Каидан стал еще красивее. Его таинственный, опасный облик обжигал мне душу.

Стул Джея скрипнул, и я с бьющимся сердцем оторвалась от компьютера. Осмотрелась – нет ли где-нибудь в комнате демона, не засек ли он меня? Я нигде не чувствовала себя защищенной от их безжалостных глаз.

Джей откинулся на стуле. Судя по его светло-серой ауре, в которой смешалось несколько отрицательных эмоций, сейчас был не лучший момент просить у него копию записи. А то бы я вырезала остальных исполнителей и усилила ударные.

– Мы можем поговорить?

– Конечно. – Его внезапная серьезность мне не понравилась.

– Ты знаешь, что я тебя люблю, верно? – Я подняла и опустила голову. Сейчас будет очередное увещевание. – Так вот, мне просто… просто кажется, что с того времени, как у тебя всё это произошло с Каиданом, а потом он уехал, ты переменилась.

Ну, да.

– Я знаю, что переменилась… – Мой голос прозвучал хрипло.

– Потому что у тебя синдром хорошей девочки.

– Что? – А, это когда хорошая девочка пытается исправить плохого мальчика, но вместо того сама портится. – Нет.

– Да. Смотри, мы с Рони поговорили об этом и вот что поняли. Ты думала, что сможешь на него повлиять, а может быть, даже и повлияла чуть-чуть. Но в итоге он пропал, сменил номер телефона, и тебе стало казаться, что ты не была достаточно хорошей. Тогда ты решила перемениться и попробовать стать такой девочкой, какие ему нравятся. Я прав?

– Ну…

Я представила себе Веронику и Джея в роли психоаналитиков. Разговор на такую тему следовало вести очень осторожно, будто ступая по минному полю. Я избегала прямой лжи, поэтому в ситуациях, подобных этой, мне было непросто.

– Я действительно надеялась, что он изменит свое поведение, – сказала я. – И да, вместо этого изменила своё. Но не из-за него.

Джей понимающе кивнул.

– Рони говорит, тебе надо перевернуть эту страницу.

– Да, – согласилась я, – только непонятно как.

– По мнению Рони, единственный способ здесь – найти кого-то еще. А не просто целоваться с кем попало, когда напьешься.

Я застонала:

– Только не это!

– А как насчет парня из Гарварда?

– Копано? Мы всего лишь друзья, да и не общались уже сто лет. Слушай, Джей, мне реально не нужен сейчас парень.

– Ладно, оставим это. Я так и так не знаю, будет ли новый парень решением проблемы. По-моему, чтобы закончить эту историю, тебе надо поговорить с Каиданом.

Джей и понятия не имел, какой болью отозвались во мне его слова. Ничего в мире я не желала больше, чем поговорить с Каем. Скрипнув зубами, я уставилась на стопку дисков на заваленном полу.

– Послушай, – продолжал Джей. – Я на самом деле не знаю, о чем говорю. Ты ведешь себя так, как будто у тебя всё в порядке и прочее, но похоже… что по-настоящему нет. Ты постоянно шатаешься по вечеринкам, но если я пытаюсь выпить, каждый раз на меня кричишь. А под конец всегда стараешься исправить то, что пошло наперекосяк. Последний раз по твоей милости я развез по домам семь человек!

Ох! Я прошептала:

– Извини.

– Да нет, мне неважно, всё круто. Мне другое важно: понять, что с тобой, откуда у тебя это раздвоение личности. Такое ощущение, что ты что-то скрываешь, хотя я не представляю себе, что именно. Мне ясно только одно – началось это с Каидана.

Я сосредоточенно скусывала заусенец на большом пальце. Догадка Джея, конечно, верна, но нельзя открыть ему всю правду, как бы мне того ни хотелось.

– Как ты считаешь, ты могла бы перевернуть страницу, или как это там называется, если бы увиделась с ним?

Джей как будто чего-то ждал.

– Трудно сказать, – осторожно начала я. – Может быть. Но я не знаю, когда мы снова увидимся.

– Ну, так вот… Рони мне говорила тебе не рассказывать, а я чувствую, что должен. – Он нервно потер руки; аура у него тоже была нервная, вся в серой дымке. – На следующей неделе они будут в Атланте.

У меня засосало под ложечкой. Вдох, еще вдох, не забывай дышать. Я прочистила горло.

– А что это за поездка?

У всей группы, как я знала, родители жили в Атланте и окрестностях – включая отца Каидана, повелителя демонов Фарзуфа, который и привез его в Джорджию из Англии, – но меня интересовало, планируется ли концерт или что-нибудь в этом роде.

– Насколько я знаю, они просто решили навестить родные места. Хотя в четверг вечером они выступают в одном из музыкальных магазинов в Атланте. Серьезно, Рони меня убьет за то, что сказал тебе.

Он будет здесь.

– Спасибо. – Мой голос явственно дрожал.

– Очень надеюсь, что из-за этого не станет еще хуже. Если хочешь, поеду с тобой.

Я молча кивнула, продолжая сидеть как приклеенная, а внутри меня пустились колесом чистая радость и безрассудная надежда. Я скоро увижу Каидана!

Джей потер подбородок и встал, отпихнув школьную сумку. Поднял с пола джинсы, принюхался и пробурчал:

– Что-то мне страшно неохота на работу сегодня.

– Мне тоже, – пронеслось у меня в голове. Может, и не придется, если демоны на этот вечер оставят меня в покое. Я поднялась.

– Пойду, пожалуй, не буду мешать тебе собираться.

Он протянул ладонь, я хлопнула по ней и слабо улыбнулась.

– Ты всегда присматриваешь за мной, Джей. Извини, что я стала так себя вести.

Джей обнял меня и притянул к себе.

– Давай попробуем как-нибудь перевернуть эту страницу.

Перевернуть страницу…

Сама я хотела только одного – чтобы в моей жизни присутствовал Кай. Новая встреча с ним могла быть ужасной… или чудесной.

Вскоре нам предстояло это узнать.