Читать книгу На пути в Иерусалим - Вера Скоробогатова - Страница 19

В рабочие обязанности Анны входило заключение договоров, но радостно улыбаться клиентам и производить приятное впечатление девушке стало сложно. Пряча заплаканные глаза и стараясь скрыть последствия бессонницы, она притворялась, что всё в порядке, но напряжение росло и вырывалось наружу. Она стала несдержанной и нервной, подавленной и замкнутой, резко похудела, потому что сутками забывала поесть. Нарядные платья обвисли на ее высокой фигуре настолько, что казалось, эта одежда не имеет к Голубятниковой отношения. За ее спиной сотрудники обсуждали, не наркотики ли тому виной. Это было обидно, но откровенничать с коллегами Аня не решалась, полагая, что чужие проблемы интересуют их ради сплетен. Однажды, запутавшись в документах, она расплакалась при начальнике и клиентах. Молодой хозяин клуба отнесся с сочувствием и не уволил девушку за профнепригодность, однако ей пришлось поделиться с коллективом своей печалью. Администратор клуба Лера Капустина сочувственно поджала пухлые, ярко накрашенные губы:

– У тебя иссякли силы бороться с собой.

Лера была коротко стриженая крашеная блондинка лет тридцати, пластичная, стройная, с кукольным личиком и крупными карими глазами. Иногда хозяин устраивал ей подработки – фотосессии для рекламных плакатов. Лера приехала в Питер из далекого военного городка. Она любила наряжаться и нравилась всем без исключения, однако из-за множества странностей не имела подруг и спутника жизни. Часто помногу пила вино и утверждала, что равнодушна к мужчинам и женщинам. Слушала «тяжелый рок» и повторяла, как заклинание: «Музыка – единственный наркотик, который я употребляю ежедневно». Коллеги удивленно переглядывались, но вопросов не задавали: Лера была расторопным и добросовестным сотрудником.

– Как знакомо, – с грустью протянула она, выслушав сбивчивый рассказ Аннушки, и та впервые увидела на ее лице отражение живых чувств. – Все мы такие ранимые, – быстро поправилась Лера, пряча взгляд, но Аня успела ощутить ее солидарность.

«Если даже такое совершенство, как Валерия, оказалось отвергнутым, то что говорить обо мне?» – Аннушка вновь разрыдалась.

Николай, пятидесятилетний гитарист-виртуоз, вечерами игравший в клубе, решительно положил руку ей на плечо:

– Тебе, подруга, пора принимать антидепрессанты! – Этот невысокий кривоногий человек с выпуклым лбом и выдававшейся вперед нижней челюстью зачастую бывал бестактным и агрессивным. Его оливковые глаза глядели упрямо, будто Николай готовился защищаться. Он всегда был расположен поспорить, особенно о политике, и не терпел чужих мнений. Однако охотников препираться обычно не находилось, и он, развлекаясь, задевал коллег едкими замечаниями. Аня и Лера неприязненно поглядели на его редкие черные с проседью волосы, затянутые в хвост синей резинкой, на надменную ухмылку и расходившуюся на животе джинсовую рубаху. Лера возмущенно воскликнула:

– Что ты знаешь об антидепрессантах? Ничего! Так зачем говоришь?

Но остальные коллеги его поддержали:

– Правда-правда, в наше время есть много успокоительных! Нужно наладить сон! И обязательно сходить к врачу! Слышишь, Анюта?

Аннушка безутешно плакала:

– Никуда я не пойду, – но расплывалась в благодарности за их теплоту.

Валерия тайком протянула Ане надорванную лекарственную коробочку:

– Возьми. Лично мне эти таблетки помогли, когда произошел нервный срыв. Однако она промолчала о том, что врач занимался психическими болезнями. На Анин вопрос «что с тобой случилось?» Лера мягко ответила: «Это слишком личное…»