Читать книгу Сияющие руины - Вик Джеймс - Страница 4
2. Люк
ОглавлениеУ сына автомеханика были свои преимущества.
И хотя Люк никогда не посещал курсов вождения, из них троих он единственный обладал достаточными навыками, чтобы сесть за руль. Вести машину для него не составляло труда. Он выругался, когда другая машина подрезала их на повороте на Колчестер. Люк резко затормозил и услышал стон Сильюна, сидевшего на переднем сиденье, тот прижался лбом к ветровому стеклу. За спиной раздался хриплый смех, на заднем сиденье свернулся калачиком Собака, как и полагается любой настоящей собаке во время путешествия на автомобиле.
Руки у Люка дрожали, ладони вспотели, он вытер их о брюки и снова сжал руль. Но когда он посмотрел на дорогу, снова перед глазами заплясали ужасные картины прошлой ночи: Джулиана выводят и приковывают цепями к столбу, он кричит и умоляет, вожделеющая толпа на площади Горреган. Кровь и душераздирающие крики. Аби выводят на платформу, чтобы занять его место.
А потом все было похоже на какой-то странный, фантастический сон: огонь, ожившие бронзовые львы, вода из фонтана встала стеной, обрушилась, сметая все на своем пути. Люка подхватило, швырнуло на мраморную балюстраду, от удара он потерял сознание.
В себя он пришел от того, что Сильюн хлопает его по щекам. А потом Собака поставил его на ноги. Люк как безумный искал глазами Аби, отчаивался, что упустил шанс спасти сестру. Сильюн успокоил, сказал, что она уже спасена. И ее спаситель – Гавар Джардин.
Люк покосился на Сильюна. Можно ли верить Равному? Но какой резон ему лгать? И какой резон Гавару спасать Аби?
Но разве наследник не остановил Кровавую ярмарку? Остановил, увидев на эшафоте Рени. Вероятно, это действительно было слишком даже для Джардина.
Сильюн привел Люка к ближайшей дороге, поднял руку, заставив машину, взвизгнув тормозами, остановиться. Собака без лишних церемоний вытащил несчастного водителя, посадил за руль Люка, и они отправились в самое странное путешествие в жизни Люка – в Фар-Карр, поместье Сильюна.
Люк барабанил пальцами по рулю, пытаясь осмыслить и принять новую реальность. Вчера он видел, как бронзовые львы ожили и прыгали по площади, спасая заключенных, включая Рени. Сильюн сказал, что анимацию устроила Равная – Мидсаммер Зелстон. Фамилия заставила Люка вздрогнуть. По-видимому, она была племянницей канцлера, которого он, повинуясь чьей-то злой воле, убил. И она переправила подругу Люка и остальных заключенных в безопасное место.
Неужели Кровавая ярмарка закончилась именно так – все спасены, кроме первых двух жертв? Как бы хотелось в это верить!
– Ты молчишь, – сказал он Сильюну, продолжавшему прижиматься лбом к окну. – Это заставляет меня нервничать.
– Укачивает в машине, – едва выдавил Сильюн. – Век технологий. Черт его побери!
– Ты уверен, что это был Гавар? Зачем ему спасать Аби?
Сильюн повернул голову в сторону Люка, с трудом округлил глаза, выражая недоумение.
– Гавар… возможно, он с запозданием развивает в себе благородные чувства. А может, козьи рожки отцу строит. Гавар сам себя не понимает, и я давно перестал его понимать.
– С ним она в безопасности?
Сильюн отвернулся.
– В большей степени, нежели с остальными членами моей семьи.
И это было правдой. Люк пытался подавить страх и разочарование от того, что после побега благодаря Койре из замка Крована он упустил возможность встретиться с сестрой, которая была так близко.
Оставалось полагаться на слова Сильюна. Иного варианта нет. Именно поэтому Люк сидел сейчас за рулем этой машины. Плюс тот факт, что он был осужденным убийцей, сбежавшим из места заключения. А площадь города, после крупного инцидента наводненная силовиками, была не лучшим местом для приятного времяпрепровождения.
Поместье Фар-Карр находилось на побережье в нескольких часах езды от Лондона в восточном направлении. Хорошо, если бы Аби была с ними, в отдаленном поместье ее бы никто не нашел.
А как же Койра? Она осталась в замке лорда Крована на Эйлеан-Дхочайсе, решила противостоять этому чудовищу, который, к несчастью, оказался ее отцом. Как Крован ответит на ее вызов? Выгонит из замка? Запрет на сто замков? Или того хуже? Как бы уговорить ее приехать в Фар-Карр…
Конечно, у Люка нет никаких прав приглашать гостей в поместье Сильюна, тем более что он – мятежный узник, а Сильюн – тайно сбежавший наследник. Люк все еще не доверял Сильюну – слишком мало знал о его истинных интересах и намерениях. Но он не чувствовал той опасности, которая исходила от Сильюна раньше, и это было позитивным обстоятельством в их отношениях.
Погруженный в свои мысли, он ехал, вероятно, слишком медленно, потому что обгонявший их водитель громко посигналил. Люк снова обратил внимание на дорогу. Первым делом надо добраться до Фар-Карра целыми и невредимыми.
Дорога пересекла устье реки к югу от Ипсуича, и солнце ослепляюще ударило в глаза, отразившись лучами от стен консервного завода, обшитых листовым железом. Люк не мог вспомнить название этого города рабов, здесь занимались рыболовством и переработкой улова – еще один вариант для безвозмездной отработки, который когда-то казался более предпочтительным, нежели старые дымящие и грохочущие заводы Милмура. «Какая хитрая уловка, – подумал Люк, – будто один вид рабства может быть лучше другого, ведь само рабство в корне своем античеловечно».
Постепенно пейзаж сделался более живописным. Небо опустилось ниже, к пышным живым изгородям, несколько строений разрывали ровную линию горизонта. Дорога под сенью росших по обочинам деревьев сузилась до одной полосы, и солнечный свет, пробиваясь сквозь листву, ложился на нее всеми оттенками зеленого. Тошнота отпустила Сильюна, теперь он сидел прямо и показывал Люку направление. Они проехали мимо пустой автостоянки. Разумеется, местные жители не выгуливали здесь своих собак.
Затем машина сама собой остановилась, и Люк понял – отсюда доступ к поместью ограничен.
– Дом, мой милый отчий дом, – объявил Сильюн, заметно повеселев после утомительной поездки. – Интересно, как прислуга встретит гостей, которых их лорд привез с собой: юного компаньона и преданную собаку?
– Кого привез? – нервно фыркнул Люк.
Собака на заднем сиденье заклокотал хриплым смехом.
Еще один странный поворот в этой абсурдной ситуации. Люк войдет в поместье Равного не как раб или пленник, а как гость.
Или, вернее, юный компаньон лорда. Люк поежился.
– Я могу дать вам личного дворецкого, – предложил Сильюн. – Хотите? В поместье лорда Рикса сотни рабов. Должно быть, он старательно спасал их от отработки. Бог знает, что они все делают. Наверное, стригут маникюрными ножницами газоны.
– Зачем вообще тебе рабы? – спросил Люк. – Если отбросить идею, что система рабства изначально порочна, зачем нам троим человек, который будет за нами ухаживать? Уединение и свобода – это здорово.
Никто не выдаст Аби, если она сюда приедет. Никто не будет шпионить за Койрой, если она согласится сюда перебраться. Это было бы замечательно.
– Зачем рабы? – задумчиво произнес Равный. – Уединение и свобода… Хм! Ты думаешь, нам это нужно, Люк?
Глаза Сильюна странно блеснули, а Собака на заднем сиденье снова заклокотал хриплым смехом.
«Господи, пожалуйста, – закрывая глаза, взмолился Люк, – пожалуйста, избавь меня быть пешкой в тайной игре Сильюна Джардина».
– Я думаю, несколько столетий эксплуатации и рабства, – осторожно начал Люк, – в этом, конечно, нет ничего хорошего. Разве не так? И все довольно просто. Юридический прецедент существует. Но предупреждаю: доставки пиццы здесь нет, а просидев неделю на пироге с кроликом – ничего иного Собака готовить не умеет, – вы, возможно, будете умолять меня пересмотреть отношение к этому вопросу.
Сильюн вылез из машины и направился к лесу.
Люк обернулся и посмотрел на Собаку:
– Не понимаю, что тут смешного?
– Зачем рабы? Ну ты даешь, Хэдли! Тебя за это надо на пожизненную уборку туалетов отправить. – Собака оскалил зубы в дикой усмешке и сполз с заднего сиденья.
Люк поспешно сунул ключи от машины в карман, но прежде бросил взгляд на датчик топлива. Чуть меньше половины бака. Достаточно, чтобы уехать отсюда, если возникнет необходимость. Он вздохнул и последовал за Сильюном и Собакой.
Они шли по тропинке, Люк старательно запоминал дорогу, пока они не оказались у стены, ограждавшей Фар-Карр по периметру. Это была такая же кирпичная стена, как в Кайнестоне, но кладка не ровная, а волнистая, она то выступала вперед, то образовывала вмятину. Когда они подошли ближе, Люк увидел, что кирпичи меловые, крошатся и осыпаются, свечение Дара едва заметно. У невысоких железных ворот притулился маленький домик с массивной крышей.
– Вот что, – сказал Сильюн, – вы отойдите подальше, пока я дело сделаю. Может быть, это и круто – встретиться с одним сбежавшим убийцей, но с двумя – это уж слишком.
– Ты действительно собираешься освободить их?
– Хороший вопрос, нечего сказать.
– Знаешь, – продолжал Люк, – я думаю, было бы отлично, если бы мир забыл о войне, обеспечил равенство женщинам и накормил всех голодных на планете.
– Не гони, Хэдли, – ухмыльнулся Сильюн.
Собака подтолкнул Люка к домику, внутри было пусто и пыльно, через грязное окно они вдвоем наблюдали, как ворота вспыхнули сиянием Дара. Некоторое время спустя, привлеченные сиянием, к воротам потянулись работники поместья. Прибежавшие из дальних уголков большого поместья тяжело дышали, застыв перед Сильюном. В постепенно разраставшейся толпе было много детей. По всей видимости, лорд Рикс пытался дать прибежище семьям, чтобы они прошли отработку в более комфортных условиях.
И, казалось бы, присущая лорду Риксу сострадательность не помешала ему подавить сознание Люка и воспользоваться его телом, чтобы убить канцлера Зелстона. У Люка по коже побежали мурашки. Хотя из его памяти стерли сам момент преступления, насилие оставалось насилием, даже если сама жертва ничего не помнила. То, что сделал лорд Рикс, было неправильно во всех смыслах. Но после этого последовали более страшные события: наказание и смерть Джексона, Крован и его замок на острове Эйлеан-Дхочайс, Кровавая ярмарка.
Если бы Люку снова вложили в руку пистолет и поставили перед Уиттемом Джардином, потребовалось бы применить Дар, чтобы заставить его нажать на курок?
Или он сделал бы это добровольно?
Мысль озадачила и вызвала в душе Люка смятение, и он обрадовался, когда Сильюн хлопнул в ладоши и тем самым отвлек от пугающих мыслей. Несколько сот человек стояли вокруг Сильюна. Увидевшего их Люка в неменьшей степени поразила новая мысль. Если Равный их отпустит, куда они все пойдут? Их отправят на юг, на рыбозавод? Или на север, в Бор? Детей загоняли в такие ужасные места, что работа в Фар-Карре будет казаться счастливыми каникулами? Сильюн решил позабавить себя жестокой шуткой?
Поздно рассуждать, Люк. Надо было подумать об этом прежде, чем умничать.
Сильюн широко развел в стороны руки, как фокусник, ожидающий аплодисментов после удачного трюка.
– Я освобождаю вас, – провозгласил Равный. – Ваша безвозмездная отработка завершена. Не имеет значения, как долго вы здесь служите, даже если вы приехали только на прошлой неделе, ваша десятилетняя безвозмездная отработка считается выполненной.
Люк ошеломленно моргал глазами. Свободны? Вот так легко и просто?
Очевидно, толпа почувствовала то же самое, потому что поднялся недоверчивый ропот, который тут же стих, как только Сильюн поднял руку.
– Условие, – сказал он с насмешкой, – обоснованное в данных обстоятельствах: вы уходите незамедлительно. Того, кто останется здесь по истечении двух часов, я лично доставлю в Бор.
После этого сцена мгновенно превратилась в фарс. Большинство повернулись и побежали к дому. Некоторые бросились благодарить Сильюна, который растерялся, когда одна женщина средних лет наклонилась и поцеловала ему руку. Родители немедленно вывели своих детей за ворота, на случай если они замешкаются сверх обозначенного времени. Люк слышал, как они давали строгие указания детям, чтобы те ждали их, не сходя с места, пока они, собрав вещи, не вернутся. Так бы поступили и его родители.
Люк не позволял себе думать о родителях. Это было слишком тягостно и горько. Пока они в Милмуре – они в относительной безопасности. Дейзи и Аби вместе с Гаваром Джардином – все еще в опасной близости к этой семье, способной сломать жизнь любому. Где они сейчас? Разумеется, не в Лондоне, не в Астон-Хаусе.
Люк нащупал автомобильный брелок в кармане. Позволит ли Сильюн ему выйти за ворота поместья так же легко, как он освободил слуг лорда Рикса?
Почему Сильюн проявляет к нему такой интерес?
Этот вопрос возник у Люка еще в Кайнестоне. Там он не раз замечал, как Юный хозяин надолго останавливает на нем свой внимательный взгляд, а в словах его Люк часто чувствовал некий намек. Но не стоило заблуждаться, думая, будто Сильюн испытывает к нему дружеское расположение, были иные причины, по которым обладающий невероятным Даром социопат мог им заинтересоваться.
Например, начиная с той ночи, когда его привезли из Милмура и выбросили у ворот Кайнестона, Люк мог стать объектом каких-то экспериментов, ведомых только Сильюну. Именно тогда Люк впервые почувствовал, как Дар Сильюна проник в самую глубь его существа.
И что мог означать тот жуткий эпизод в замке на Эйлеан-Дхочайсе, когда Крован пытался разрушить в его сознании барьер – акт Молчания, наложенный лордом Риксом, и получить доступ к воспоминаниям Люка об убийстве Зелстона. В галлюцинаторном пейзаже, где все это происходило, яркая, как солнце, тончайшая нить соединяла Люка с ослепительно сияющим центром, которым мог быть только Сильюн Джардин. Что это была за связующая нить?
В любом случае Сильюну нужно, чтобы он находился рядом с ним.
А нужно ли это ему, Люку?
Он отчаянно хотел вернуться к Койре. Но она была не единственным человеком, нуждающимся в его помощи. На данный момент только через Сильюна Люк мог держать связь с Гаваром, у которого находились обе его сестры.
И только что на его глазах Равный одним лишь словом освободил сотни людей. Люку казалось, Сильюн считает, что опора на систему безвозмездной отработки, а фактически на рабский труд миллионов, сделала Равных слабыми и заставила их забыть о могущественной силе Дара, которым они обладают. И потому у парня нет любви и уважения к своей семье, в частности к отцу.
Но достаточно ли этого, чтобы считать, что они делают одно общее дело? Готов ли Сильюн открыто противодействовать жестокому режиму отца? Если бы такой человек, как Сильюн, встал на сторону справедливости, то Равные непременно обратили бы на это внимание, и тогда наконец-то можно было бы рассчитывать на перемены к лучшему.
– Можете выходить, – объявил Сильюн, появившись на пороге домика. – Слуги отправились паковать вещи. А нам нужно осмотреть границу поместья. Как только получившие свободу доберутся до первой деревни, новость разлетится по всей стране. И едва только мой отец узнает, что́ я сделал, бьюсь об заклад, к нам нагрянут визитеры. Лорд Рикс не прилагал усилий для укрепления стены, Дар в ней едва теплится. Нужно это поправить.
– А мы? Нас ты привяжешь к поместью, как делал это в Кайнестоне?
Сильюн странно, как-то по-птичьи, повернул голову, Люку на мгновение показалось, что он сейчас и моргнет по-птичьи и расправит за спиной блестяще-черные крылья.
– А мне нужно это делать, Люк?
Люк шумно выдохнул. Он больше не мог держать это в себе. Доверительная манера, освобождение слуг – ничто не могло заставить Люка забыть вопрос, на который он очень хотел получить ответ.
– Почему ты позволил Кровану забрать меня на Эйлеан-Дхочайс? Ведь для тебя не тайна, как он поступает с людьми в своем замке. Уже утром после убийства Зелстона ты знал, что это сделал Рикс, и ты мог сказать об этом своему отцу или сообщить парламенту. Тогда, возможно, меня бы не осудили, а Джексон не лишился бы своего Дара. И остался бы жив.
К ужасу Люка, голос его дрогнул, глаза защипало, он заморгал, но это не помогло сдержать слез. Перед внутренним взором возникли, сменяя друг друга, картины: Крован вырывает у Джексона Дар, тот стоит на четвереньках, душераздирающий вопль, Дар, золотыми струйками сочась из глаз, покидает его, потом Джексон лежит мертвый у дверей замка Крована, кровь растекается по каменным плитам пола.
До конца своих дней Люк будет помнить эти ужасные моменты. Да, он хочет бороться с режимом Равных, потому что это дело правое. Он хочет отомстить за жестокость – он сам ее претерпел и видел страдания других. За то, что Аби выставили на эшафот. За украденное детство Рени. И даже за Собаку, над женой которого надругались, и тот от горя стал исчадием ада.
Но «правое дело» – всего лишь идея. «Месть» – всего лишь проявление гнева. В сердце Люка жило и вело его вперед по жизненному пути то, чему он научился у Джексона и за что был ему благодарен. Он никогда не забудет своего наставника, который предложил свою дружбу напуганному одинокому подростку, брошенному в город рабов, и научил его мечтать смело и масштабно.
Сильюн посмотрел на Люка так, словно видел его впервые. Что ж, пусть смотрит.
Когда Сильюн заговорил, голос его звучал так, будто он защищается:
– Я позаботился о том, чтобы ты никогда не подвергался риску… жестокого обращения. Я сказал отцу: то, что нам нужно через тебя получить, делает тебя слишком ценным, чтобы причинять вред. И он послал Кровану специальные инструкции на твой счет.
– Причинять вред? Крован мучает людей. Он подвергает людей физическим и душевным мукам, заставляет их забыть об этом, а потом все повторяется снова и снова. Ты знал об этом? Ты, конечно же, знаешь, что́ он сделал с Собакой. И все же ты навестил его и, словно с лучшим другом, выпил чашку чая.
– Это был кофе.
Сжатая в кулак рука Люка метнулась в сторону Сильюна прежде, чем его мозг предупредил, что это совершенно бессмысленно, он не может нанести удар Равному. И конечно же, Люк отлетел, тяжело упав на стену.
Несколько секунд он оставался неподвижным, восстанавливая дыхание. Затем повернулся лицом к Сильюну, прижимаясь спиной к кирпичам стены. Он чувствовал себя совершенно беззащитным, хотя знал, что нужно сохранять твердость. Равный должен понять мысль, которую он хочет до него донести: то, что Сильюн считает любопытным экспериментом и тайной игрой, для других – боль и страдания. В буквальном смысле ставит на грань между жизнью и смертью. Потому что если Сильюн не сможет этого понять, то, значит, он безнадежен, и нет смысла Люку пытаться ему что-то объяснять.
Вид у Сильюна был… – как ни странно это видеть – растерянный.
– Люк, если бы я не встретил тебя на площади Горреган – мне интересно, как ты там оказался? – я бы в любом случае забрал тебя из замка Крована. Признаю, мне следовало сделать это раньше.
– Зачем я тебе? – спросил Люк, глядя Сильюну прямо в глаза.
– Утром перед судом и потом, когда ты покидал Кайнестон, я сказал, что ты отправляешься туда, где ты будешь полезен для меня, потому что есть вопросы, на которые мне нужно получить ответы. Теперь ты знаешь, меня интересовало, как действует акт Молчания.
– Полезен? Получить ответы на вопросы? И потому ты послал меня к жестокому безумцу?
– Поиск ответов на вопросы – единственная причина, чтобы предпринимать какие-либо действия.
– Неужели? А справедливость – это разве не причина? Или сделать мир лучше?
На мгновение на лице Сильюна снова тенью мелькнула растерянность. Люк представил, как интенсивно работает мозг Равного в поисках заковыристых возражений: что значит справедливость? сделать лучше для кого?
Но Сильюн ничего подобного не сказал. Он вообще ничего не сказал.
Ну, возможно, это – начало.
– Вечеринка назревает, – прорычал Собака, направляясь мимо них к двери.
Люк опустил руки, желая избавиться от сковавшего его напряжения. Он настороженно посмотрел на Сильюна и последовал за Собакой. И Равный не остался стоять на месте.
Сильюн продолжал молчать. Затем выдал краткие инструкции:
– Здесь сделаем. Руки на стену, пожалуйста.
Пожалуйста.
Люк прижал ладони к стене, словно ожидая обыска. Кирпичная стена была меловой, на ощупь мягкой и теплой. Солнце ее нагрело? Или пропущенная по ней сила Дара? Люк ощущал биение пульса в кончиках пальцев.
– Такая старая…
– Одна из старейших в Британии, – пояснил Сильюн, – если не брать во внимание усадьбу Зелстона, построенную на римских руинах. Стены вокруг поместий начали возводить после восстания Черного Билли, но Фар-Карр обзавелся ею еще во времена королей. Само поместье было когда-то королевским охотничьим домиком, там оставляли убитых на охоте оленей, кабанов и всякую прочую дичь, – чтобы местные жители не растащили.
Люку показалось, или в свои слова Сильюн вложил конкретный намек: «до того, как Равные начали угнетать вас, вас угнетали короли».
Как так получилось, что Англией вначале правили Бездарные короли и королевы и только потом к власти пришли Равные? В школе Люка учили: владеющие Даром держались в стороне, полагая, что Бездарные монархи будут лучше править бездарными людьми. Они вмешивались только тогда, когда правители были либо безрассудны, либо некомпетентны, как король Иоанн Безземельный, которого Равные заставили подписать Великую хартию вольностей и следовать их указаниям. Причиной революции Ликуса Парвы, согласно учебникам, которые Люк усердно штудировал перед экзаменами, так и не состоявшимися в его жизни, была политическая слабость короля Карла I, а не амбиции Равных.
Так Равные понимают историю? Могут ли они честно посмотреть на то, что они сделали? Как они украли страну у ее народа.
У Люка вдруг вырвался крик:
– А-а-а!
Что-то вспыхнуло и побежало у него по венам. Но это был не электрический ток. Хотя отчасти это было похоже на школьный эксперимент, в котором ток пропускался через чашу с водой и учитель предлагал опустить в чашу руку. Кожу на голове покалывало, и кровь пульсировала в ногах.
Люк был проводником. Что бы это ни было, оно проходило через его тело.
Конечно же, это был Дар. Тот самый, что Сильюн хранил в себе, как какая-то волшебная аккумуляторная батарея. Неудивительно, что он все время подрагивал, постоянно постукивал ногами и барабанил пальцами.
Нельзя было назвать это ощущение неприятным. Чувствовалась при этом какая-то особая интимность, как будто тебе делали искусственное дыхание рот в рот. Собаке действие Дара совсем не понравилось. Он глухо зарычал и заскрежетал зубами. Вероятно, вспомнил те долгие годы, что провел в замке Крована, где подвергался жестоким манипуляциям. Бывали моменты, когда Люк радовался, что не помнит, как лорд Рикс управлял его телом и сознанием. Зато он вспомнил допрос, которому его подвергли Крован и Уиттем Джардин сразу после бала в Кайнестоне, где он застрелил Зелстона. Это было ужасно. Дар может вывернуть все мозги наизнанку. Может сделать мысли чистыми и ясными или наполнить каждую клетку тела нестерпимой болью.
Воздействие Дара закончилось. Ток выключили. Сильюн провел пальцами по своим спутанным волосам и, нахмурившись, посмотрел на стену:
– Можете отойти от стены.
– Что ты сейчас сделал? – хрипло спросил Собака.
– Я убедился, что стена наглядно вас узнаёт. Это позволит вам видеть ее и беспрепятственно проходить через ворота, даже если меня с вами не будет.
Сильюн слову «наглядно» придавал особое значение, как и словам «правильно» и «неправильно».
«Не мешало бы усвоить „Краткий словарь Сильюна“», – подумал Люк.
– Ну так мы же видели стену, – отчеканил Собака, – когда приехали.
– Не отрицаю. Лорд Рикс не устанавливал особых границ в своем поместье. Он хотел, чтобы оно было доступно. Я же этого не хочу и намерен внести некоторые изменения. Несколько лет назад я делал нечто подобное для лондонской квартиры Гавара, когда у него появилось слишком много подружек. Трюк заключался в том, что его квартиру никто не мог найти. Когда повар так и не дошел до его кухни, он заказал еду, но курьер не смог доставить ее по адресу. Гавар любит рассказывать эту историю, только диву даешься, как он тогда не умер от голода.
– Ты собираешься спрятать его? – удивился Люк. – Целое поместье?
– Только стену, а скрыть поместье – это уже вторичный эффект. И не столько спрятать, сколько заставить людей забыть, что они ее видели. Существует элемент, похожий действием на акт Молчания, но, вместо того чтобы применить его к человеку, я вплетаю его в предмет. – Сильюн похлопал рукой по кирпичной кладке. – Акт Молчания будет помещен прямо сюда, в эти кирпичи.
– Значит, вся прислуга, которая покинет поместье, не сможет найти дорогу назад?
– Не сможет. И если мой отец, узнав о моем поступке, отправит сюда своих гонцов, они не нарушат наш покой. Вы можете приходить и уходить, но вы никого не сможете привести с собой, это могу сделать только я. Люк, ты сказал, что хочешь уединения. Ты его получишь.
Улыбка, скользнувшая по лицу Сильюна, не внушала никакого доверия.
Никто не видел, как Люк и Собака покинули площадь Горреган с Сильюном Джардином. И никто из прислуги не видел их пару в Фар-Карре. Единственные, кто знал о присутствии здесь Люка, были эти двое, стоявшие рядом с ним. Один из них – одержимый убийца, другой – Равный, который боль и страдания Люка обменял на ответы на свои непостижимые вопросы и каким-то необъяснимым образом с помощью Дара привязал его к себе.
Для всех остальных Люк фактически исчез.
Эта мысль тревожила. И все же Сильюн заверил, что он может свободно уйти в любое время. Вместо того чтобы бояться, что Фар-Карр исчезнет, не лучше ли Люку подумать, какую выгоду можно из этого извлечь? Отныне существует поместье, которое никто не сможет найти.
Здесь можно спрятать Аби. Он попросит Сильюна связаться с Гаваром, как только они закончат с этой стеной.
И Койра здесь тоже будет в безопасности. Жизнь этих двух девушек была для Люка важней всего.
Но он не намерен этим ограничиться. Маму и папу можно тайно вывезти из Милмура и доставить в Фар-Карр. И Рени тоже. И всех остальных членов Клуба социальных игр – его друзей из Милмура, – если Люк сможет их разыскать. Хильда, Тильда и Асиф полезны своими техническими знаниями. А что, если склад оружия здесь организовать? Ведь даже Равные, со всеми их сверхъестественными способностями, не в силах увернуться от пули.
За этой невидимой стеной можно спланировать революцию, а за ее пределами развернуть.
Если бы только Сильюн дал на это свое согласие.