Читать книгу Невыдуманные рассказы о прошлом - Викентий Вересаев - Страница 20

Дядя Семен в солдатах служил, а батя мой дома хозяйствовал. Был он много постарше Семена, и были они неподеленные. Жена Семена Агафья жила в Тулице, в прислугах у сидельца казенной винной лавки.

Вот раз поехали мы с батей в Тулицу бычка продавать. Тридцать верст от нас. Заехали к Агафье. Закраснелась вся. Стала нас чаем поить. Села, а сама все словно хоронится, животом к столу приваливается.

– Дайте, говорит, мне пачпорт. В Москву поеду, тут мне больше нельзя.

А у самой слезы, слезы… Отец подумал и говорит:

– Вот с нашими посоветуюсь, может, что и удумаем.

Вернулся домой, всех созвал и про бабу рассказал:

– Уж плачет, плачет как!

Бабка говорит:

– Что ж теперь плакать. Надо как-нибудь бабу выручать. Мы все молотить пойдем, а ты поезжай.

– Нет, – отец говорит, – лучше поеду, как темнеть станет.

– Как темнеть станет, тебе уж назад обернуться надо. Нет, вот мы пойдем молотить, а ты собирайся, словно за дровами; а как стемнеет, тут ты с нею и вернешься, никто ее и не увидит. А потом пачпорт справим, пущай в Москве родит.

Так и сделали. Только соседка, бабка Александра, увидала. Стала под окнами нашими похаживать.

– Что это Агафья приехала? Чего же она с вами молотить не ходит?

А наша бабка ей:

– Только приехала, сейчас и в молотьбу! Пущай отдохнет.

Агафья сидит и руки повесила и голову.

– Все одно, говорит, уж не схоронишься!

– Ну, когда не схоронишься, тогда и молоти, а пока не знают, нечего показываться.

Поехала баба с батей, справили ей пачпорт, отправили в Москву. Через две недели она родила. Пишет: «Больно девочка хорошенькая, приезжайте посмотреть». Бабка и поехала.

Воротилась.

– Уж то-то хороша-то девочка! Баба убивается: ни за что в вошпиталь[5] не хочет отдавать. Совета просит.

Отец говорит:

– Ну-ка я поеду, посмотрю.

Поехал. И вправду, девочка хорошая. Крепенькая такая, здоровенькая. Тут он Агафье присоветовал:

– Напиши мужу, что он тебе скажет.

Она и написала. А дядя Семен сперва у нас справился, – правда ли девочка хорошая? Как ему ответили, то он жене и пишет: «Если ты эту девочку в вошпиталь отдашь, то не жена ты мне больше. Если же ее при себе будешь растить, то я тебе все прощу».

Вот прошло сколько-то времени, два ли, три ли года. Отслужил дядя в солдатах, сколько надобно, под Рождество воротился домой. А жену его перед праздниками с места не отпустили: «Справь праздники, тогда и домой поедешь».

Все веселый был дядя Семен, а потом стали мы примечать, что как придет, сейчас на печь, ни с кем слова не скажет. Все вечера у Серегиных сидит. Тут Аленка нам сказала:

– Что вы его к нам пущаете? Бабка Александра его только расстраивает. Оттого, говорит, твоя жена не едет, что опять брюхата.

Стала ему бабка наша говорить, мать его. А он на нее:

– Потатчица ты, потаскух разводишь!

Прошли праздники. Жена его едет. Подъезжает. Он ни с места. Мать говорит:

– Ступай, ступай, твоя жена едет.

А он:

– Невестки встренут!

Вошла Агафья. Глядим: одна. Семен молчит, ничего не спрашивает. Нам неловко. Вышел он. Батя говорит:

– Девочка-то где ж?

– Померла. Как ему прийти, тут и померла.

Стали на ночь все разбираться. Агафья мне и говорит:

– Боюсь я с ним остаться: ну-ка бить начнет! Девонька, ты под дверьми послушай!

– Он те послушает!

– Ничего! Двоим-то словно не так страшно.

Ушли они вдвоем в холодную избу. Стала я под дверьми и слушаю. Он говорит:

– Ну, сказывай, сколько без меня ребят родила?

– Двоих: девочку да мальчика.

– Где ж они?

– Померли.

– Врешь!

– Вот те Владычица Небесная, не вру.

– Показывай запись, где похоронены.

Она пошла в сундук, достала, показала. Все рассмотрел.

– Ну, хорошо, что у тебя все в порядке, а то я думал: коли без ребят приедешь, коли в вошпиталь их отдала, поворотил бы я тебя от двора назад за ребятами…

Так все по-хорошему у них и кончилось. И бить ее не стал.