Читать книгу Щепотка соли - Виктор Болгов - Страница 12

Утрата

Юрий в то время в Красноярском строительном институте учился, когда дядька Михей запил. Да не просто так на день другой, а надолго. Известный алконавт Михей и раньше попивал, но чтобы так сорваться перед своим шестидесятилетним юбилеем – это было впервые. Сорвался же он неспроста, а от великой потери и наступившей депрессии внутренних чувств, каких у него до пьянки было в избытке. По этой причине перестал племянник Юра ночевать после учёбы в доме Михея и тёти Клавы.

Свински пьяный Михей достал своим нытьём и капризами даже его долготерпеливую жену Клавдию. Она было хотела бросить его и уехать к своей младшей сестре Татьяне в деревню, где та работала учительшей. Но каждый раз её что-то удерживало. Видать, так привыкла или всё ещё любила своего свихнувшегося на почве пьянки, непутёвого муженька. Сие было загадкой.

Что же за утрата такая постигла Михея? Рассказать – не поверите! И смешно, и глупо, и неудобно…

Короче, как-то возвратившись с рыбалки, естественно, поддатеньким, Михей завалился, как есть, не раздеваясь, в кровать.

И захрапел на всю малиновскую!

Пришлось Клавдии, ворча и в сердцах ругаясь, стягивать сапоги с ног наклюкавшегося горе-рыбака, а заодно и куртку рыбацкую снять, – чтобы белоснежный пододеяльник в мелкий цветочек, ирод, не испачкал.

Проспался Михей опять человеком и захотел есть. Пряча виноватые глаза, приласкался он к мягкому боку жены, та и сердцем обмякла (много ли глупой да доброй бабе надо). Накрыла Клавдия стол: «Ладно тебе телячиться, нашёл время. Ночью надо было. Садись уж, обедничать с тобой будем!»

Сел за стол Михей, ложку взял и только это, значит, её в тарелку с борщом наметил опустить, да тут и спохватился: съёмной, недавно поставленной в дорогой Красноярской зубопротезной клинике челюсти во рту его беззубом нет, исчезла! Уж не на рыбалке ли выронил изо рта, когда с приятелем на спор пробку из бутылки семьдесят второго портвейна зубами вытягивал? «Да нет, кажись, нет, хорошо помню – всегда при мне, то есть во рту зубки импортные были, ещё поплёвывал сквозь них. А теперь ни верхних тебе зубов, ни нижних… Ах! – вдруг пронзила его помутневшую головушку ужасная догадка. – Неужто во сне проглотил?!.»

Ужас и страдания Михея

И похолодел Михей нутром, и страшно ему стало за свой ещё не совсем старый организм: что если проглоченная челюсть не выйдет куда положено всему съеденному выходить в переработанном виде, а пойдёт самостоятельно блуждать по его телу да органы его, Михея, откусывать?!

– Мать! – кричит он жене. – Куда челюсть мою дела? – в надежде, что это Клавдия челюсть вместе с сапогами сняла.

– Да не трогала я твоих зубов!.. – отнекивается Клавдия, а саму смех разбирает.

Кому смех, а Михею совсем наоборот – хоть плачь и караул кричи. Весь дом обыскали! Нигде нет!

– Да что же это такое творится?! Значит, выходит, и в самом деле во сне её, нержавеющую железяку с напылением под золотишко, я того…

И почувствовал Михей эту обнаглевшую и озверевшую челюсть в своём желудке. Каждое её движение он стал улавливать, каждый кровожадный укус остро и до крика души ощущать. И раздался его стон вперемешку с плачем: «Спасите, помогите, умираю!..»

Вызвали «Скорую». Приехала молодая врачиха, та самая, фигурная, что уже наведывалась как-то в их дом. Прощупала фигурная врачиха живот домашнего пациента и ничего не нашла, никакой болезни не определила. «Надо, говорит, – на рентген везти – желудок просветить, если уж так настаиваете, но я у вас никакого постороннего предмета не прощупала, зря паникуете».

А Михей ей не верит, Михей страдает, мучается от предчувствия близкого летального исхода, своего, так сказать, скоропостижного конца.

Шоковая терапия

И увезли Михея на машине скорой неотложной медицинской помощи. Просветили его живот рентгеном, но никакой такой вставной челюсти среди недопереваренной пищи не обнаружили.

– Может, плохо смотрели? Или аппарат не работает?! – волнуется, беспокоясь за свою драгоценную жизнь, Михей, а врачи над ним смеются. «Пить, – говорят, – надо меньше!»

– Не уйду, япона мать, пока этого крокодила из меня не вынете! – взъерепенился Михей. – Требую полного обследования моего организма! Пусть меня профессор из Москвы посмотрит через японский глаз!.. У меня в столице связь имеется с самим министром здорового хранения!..

– Да поймите же вы, нет у вас там ничего!..

– Есть! – твёрдо, со знанием дела ответил, как отрезал, Михей и схватился за свой бок. – Вот, вот она, ползёт внутри к сердцу!..

На глазах изумлённых врачей Михей побледнел и, начав синеть, завалился на стоящий в кабинете диванчик.

– Ладно, успокойтесь, гражданин, сделаем мы вам эндоскопию, вот понюхайте-ка ватку с нашатырным спиртом…

Нюхать ватку, пропитанную спиртом, Михей согласился. Но запах ему не понравился. «Дурят, зубы заговаривают? – ворочалось в его мозгу. – Не выйдет! Делайте ваше энто, как его, «японо-глазо-видение»!

И сделали ведь, от греха подальше. Вдруг и в самом деле дядька с министром связан. Начальство по головкам не погладит, если с мужиком этим, не дай Бог, что случится. Слишком уж он убедительно синеет и от боли корчится!

Но и хвалёный «Японский глаз», кроме повышенной кислотности, ничего железного, или иного твёрдого предмета, в желудке Михея не обнаружил.

И даже ФГС ничего не выявила. Для счастливчиков, которые не знают про это малоприятное вмешательство в человеческий организм, поясню – процедура, при которой в желудок через рот вводится зонд с камерой и исследуют на наличие язвы или ещё чего-либо нехорошего.

Зонд с камерой на конце пихают прямо в горло, а он пружинит и выпрыгивает наружу. Но Михей и эту штуковину, давясь и хрипя, глотал. Слёзы по щекам текли, но проглотил. Все ужасные муки преодолел, об одном страстно желая – лишь бы ранее проглоченную им нутроедную челюсть вынули! Куда деваться: жить захочешь – и не такое проглотишь, тем более спасающее от проглоченного ранее смертельно опасного предмета.

Видя, что дядька, и эту неприятную процедуру стоически выдержав, упорно продолжает чувствовать что-то в своём нутре, эскулапы в белых халатах решили зайти с обратной стороны и сделали колоноскопию. Исследовали зондом толстую кишку через задний проход – может, там злополучная челюсть застряла?!

И с обратного конца ничего постороннего не обнаружили.

Вернулся Михей ни с чем домой и запил! Наивно полагая, что спиртное умилостивит зубастый протез, и тот не будет есть его смертным поедом изнутри, а только в промежутке между стопками водки изредка покусывать. В те дни трезвым Михея никто не видел.

Напьётся и кричит: «Костоломы, душегубы, а не врачи! Погибели моей желают!..»

Хорошо, что дело происходило летом. Вытолкала Клавдия пьяного дурня за двери: «Иди, протрезвись!»

А тот шёл, шёл и упал прямо в лужу.

Тут и племянничек Юрка из-за забора вышел. Решил всё ж таки проведать родственников.

Подходит Юра к калитке и слышит крик Михея со стороны поленницы, что у сарая: «Жена, поднимай! Поднимай, тебе говорю! Поднима-а-ай!..»

«Что поднимай?» – заинтересовался Юра и пошёл на крик. Может помощь какая нужна?

Зашёл Юра за поленницу, а там, в разлившейся после дождя луже, дядька Михей лежит и грозно по-командирски кричит своей жене Клавдии: «Поднимай!»

Помог Юра тёте Клаве поднять Михея из лужи. Поставили его на ноги и отвели бедолагу домой.

А в доме для Михея и всех окружающих неожиданное счастье приключилось. Нашлась так-таки челюсть-то, отыскалась. Её кот Васька лапкой из-за шторы выцарапал и забавлялся, как с мышкой.

А челюсть возьми да и захлопнись у кота на хвосте!.. Завопил Васька во весь кошачий голос: «Мяу!» – и к Михею! Тут обомлевший Михей и узнал свою дорогущую вставную челюсть!

Вот где, оказывается, она всё это время была – на Васькином хвосте!

Как челюсть на хвосте кота очутилась, Михей видел, но как она за портьеру попала – загадка. Теперь трудно определить; может, кот загнал, может, сам Михей, мотая пьяной головой, туда её отбросил.

Да и к чему теперь виноватых искать, коли праздник в доме!

Перестал после этого случая дядька Михей безмерно пить. Бывает, что и страх помогает лучше всякого лекаря. Лечение оное «шоковой терапией» называется.