Читать книгу Кремлевское дело Бешеного - Виктор Доценко - Страница 7

Пока мы оставили в стороне одного из ярых и сильных противников России – Тайный Орден масонов. Так вот, вдобавок к «информационной войне» Великий Орден решил развязать в России войну террористическую. Для этого Тайный Орден задумал использовать нашего старого знакомого Аркадия Сергеевича Рассказова, бывшего генерала КГБ, много лет назад оставшегося с приличной суммой денег за границей. Эту кандидатуру предложил на Великом Магистрате Ордена Десятый Член Великого Магистрата – Тим Рот.

Из обширнейшего досье Рассказова, которое имелось в архивах Тайного Ордена, Тим Рот знал, что в прошлом Рассказов был очень талантливым сотрудником советских органов и дослужился до генерала КГБ. Известны были Роту и причины, побудившие Рассказова покинуть родину, и его успехи в создании собственной организации, занимающейся в основном наркобизнесом. Став одним из крупнейших торговцев наркотиками в Юго-Восточной Азии, Рассказов после неудачной попытки вернуться на бывшую родину и поучаствовать в политической жизни России возвратился в свой роскошнейший дом в Сингапуре.

Едва не попав в русскую тюрьму и спасшись от преследования ФСБ лишь благодаря случайной ошибке русских контрразведчиков, Рассказов долгое время не выходил из дому, ничем не интересовался и сутками валялся в постели, уставившись на экран телевизора и не очень-то вникая в то, что на нем мелькает…

Обладая превосходной интуицией, а также неплохо зная Россию и характер русского человека, Тим Рот был совершенно уверен в том, что Рассказов еще может пригодиться Тайному Ордену, и, заглядывая в будущее, принял решение не выпускать его из виду. После того как Рассказов по собственной вине потерпел неудачу, не смог обосноваться в России и с огромным трудом еле ускользнул из западни ФСБ, его психологическое состояние не было секретом для Тима Рота. Рухнули все надежды бывшего генерала, ничего, да и, учитывая возраст, никого не хочется. Наступил этап психического распада. В такие моменты слабые люди в лучшем случае уходят в запой, в худшем – кончают жизнь самоубийством, а сильные либо смиряются с судьбой и удаляются на покой в какую-нибудь глушь, либо вновь через какое-то время бросаются в авантюры и приключения.

Рассказова Тим Рот относил к числу сильных людей, но не тех, кто смирится с покоем. Если такое и произойдет, то совсем ненадолго. Для той роли, которая планировалась для Рассказова, он должен пребывать в таком отчаянном положении, что пойдет на самые безрассудные рискованные поступки, даже на чудовищные преступления, в последнюю очередь думая о своей безопасности.

Поставить Рассказова в такое положение можно было, только лишив его всего, что он имел. Но он должен потерять свое состояние так, чтобы у него и подозрения не возникло, что его просто-напросто умело подставили.

Помня о том, что Рассказов не просто бывший сотрудник КГБ, а профессионал высочайшего класса, Тим Рот отлично понимал, что для доведения Рассказова до необходимой кондиции нужен профессионал если не более высокого класса, чем Рассказов, то, во всяком случае, не ниже его, а может быть, и просто хитрее…

Проанализировав сложный характер Рассказова, Тим Рот все рассчитал верно. Аркадию Сергеевичу действительно быстро наскучил праздный и пресный образ жизни. Его деятельная натура требовала выхода накопившейся за два месяца безделья энергии. Ему нужно было чем-то заниматься, причем не столь важно чем: хоть бегом, хоть охотой на львов в саванне. Поразмыслив, Рассказов надумал отправиться в круиз. Однако, представляя себе, что и это довольно пассивное занятие может ему надоесть в любой момент, он отказался от каких-либо определенных маршрутов: крутанув глобус, закрыл глаза, остановил его и ткнул пальцем.

Взглянув на случайно выбранное место, Рассказов радостно потер руки: кажется, его ждет веселое приключение. Палец уперся в… Лас-Вегас. Он, не мешкая, позвонил в турагентство.

– Добрый день! Вас приветствует туристическое агентство «Синдбад-мореход». Спасибо за ваш звонок. С вами говорит старший менеджер. Чем могу вам помочь? – Моложавый приятный женский голос ответил по-английски почти без местного акцента.

– Я хочу узнать, как попасть из Сингапура в Лас-Вегас, – нетерпеливо поинтересовался Рассказов.

– А как скоро вам нужно быть в Лас-Вегасе?

– Времени у меня достаточно, но я предпочитаю морское путешествие, – ответил Аркадий Сергеевич.

– В таком случае разрешите вам порекомендовать океанский лайнер, который за неделю доставит вас в Лос-Анджелес, откуда, по вашему выбору, вы доберетесь до Лас-Вегаса либо воздушным путем, либо наземным. Лас-Вегас расположен в штате Невада, это довольно большой город с площадью четыреста пятьдесят квадратных километров, живут там двести тридцать две тысячи человек. Этот город – настоящий оазис, находящийся среди пустыни, – знаменит во всем мире не только как столица азартных игр и блестящих шоу, но и как истинный рай для заключения и расторжения браков. – Старший менеджер явно гордилась своей эрудицией.

– Знаю-знаю, – прервал ее Рассказов. – В каком отеле вы посоветуете мне остановиться в Лас-Вегасе?

– Я уверена, вам понравится отель «Дворец Цезаря», один из самых роскошных в Лас-Вегасе.

– Согласен, когда ближайший рейс лайнера…

– «Лас-Вегас», уважаемый господин, – подсказала девушка. – Ближайшее отплытие «Лас-Вегаса» послезавтра…

– Забронируйте каюту люкс и номер люкс во «Дворце Цезаря».

– Господин один или вдвоем?

– Один…

– Слушаюсь, господин… Будьте любезны номер вашей кредитной карточки…

Через день Рассказов поднимался на белоснежный фешенебельный океанский лайнер «Лас-Вегас».

Несмотря на изнурительную тридцатипятиградусную жару, пассажиры, взбиравшиеся по трапу, были одеты в шикарные летние костюмы и платья, строго соблюдая протокол. Судя по лимузинам, подъезжавшим к пирсу, их владельцы были баснословно богаты. В Сингапуре цены на землю, как и цены на собственные автомобили, были просто заоблачные. И не всякий обеспеченный житель Сингапура мог позволить себе даже автомобиль среднего класса.

Двухпалубный лайнер действительно был роскошным, хотя и не очень внушительных размеров. Судя по стоимости билетов, хозяева судна не гнались за количеством пассажиров, а рассчитывали на людей, привыкших к роскоши.

Не успел Рассказов разложить свои вещи в огромном трехкомнатном люксе, как в дверь позвонили.

– Кто там? – спросил Аркадий Сергеевич, не подходя к двери: во всех помещениях люкса находились микрофоны, которые были выведены на усилитель перед входом и которые могли отключаться по желанию пассажира.

– Стюард, господин.

– Я вас не вызывал.

– Вы правы, господин, но мне поручено передать вам приглашение капитана…

– Куда?

– Капитан приглашает всех гостей его судна отобедать в честь начала путешествия в кают-компании…

– Во сколько обед?

– Обед состоится через два часа.

– Хорошо, передайте, что я принял приглашение капитана с благодарностью…

– Спасибо, господин! На секретере в гостиной вы найдете план-схему нашего лайнера…

Ровно через два часа Рассказов, всегда гордившийся своей пунктуальностью, уже входил в роскошное помещение, похожее скорее на дворцовый зал, нежели на кают-компанию. Дорогая мебель, огромные хрустальные люстры, сверкающие позолотой, вышколенные официанты, один из которых тут же подошел к Рассказову, поинтересовался его фамилией и сопроводил его к месту за огромным столом. Рассказов машинально отметил, что либо действительно кают было немного, либо они не все были заняты: огромный овальный стол был накрыт человек на пятьдесят или немногим более.

Во главе стола уже сидел сам капитан. Увидев подходящего к столу Рассказова, он встал. Это был высокий, черноволосый, с проседью на висках, статный мужчина лет пятидесяти, одетый в белоснежный парадный мундир, украшенный всевозможными нашивками и шевронами.

– Позвольте приветствовать вас на борту «Лас-Вегаса»! – Капитан улыбнулся во весь рот такими же белоснежными, как и его китель, зубами и представился: – Капитан Альфред Консолини!

– Аркадий Рассказов!

– Вы из русских? – удивился капитан.

– Да, мои предки принадлежали к славной дворянской фамилии, – на ходу сочинил и произнес не без пафоса он.

– Очень рад, господин Расказофф… – на свой манер произнес его фамилию капитан и указал на место через один стул от себя: – Прошу, это ваше место! – В его голосе прозвучала некая многозначительность.

Рассказов хотел задать вопрос, но в этот момент к столу в сопровождении другого стюарда подошла удивительной красоты женщина лет двадцати пяти. Ее стройная фигура с тонкой талией и внушительными холмами на груди моментально приковала внимание всех присутствующих в зале мужчин. Она напоминала миниатюрную статуэтку, сотворенную самым искусным художником. Рассказов так поразился ее красоте, что открыл рот, не в силах отвести от нее взгляда.

– Именно ее я и имел в виду! Одна из самых богатых невест Нью-Йорка! – тихо шепнул капитан, устремившись навстречу красавице. – Госпожа, имею честь приветствовать вас на борту «Лас-Вегаса». Капитан Альфред Консолини, – представился он.

– Габриэлла Кокберн! – чуть улыбнувшись, пред ставилась в свою очередь красавица.

Видно было, что она давно свыклась с тем, что все преклоняются перед ее красотой, и потому нисколько не смущалась, даже не обращала на это никакого внимания.

– Разрешите представить вам вашего соседа по столу. – Капитан повернулся к Рассказову. – Аркадий Рассказов! – представил он.

– Вы русский?! – с интересом воскликнула красавица Габриэлла.

– Да, корни мои русские, но в настоящее время живу в Сингапуре.

– Как романтично! Всю жизнь мечтала побывать в этой далекой и странной стране! Говорят, там живут смелые и сильные люди! Вы мне расскажете про Россию, Аркадий? – мило проворковала девушка, подхватывая его под руку.

– С удовольствием… – ответил Рассказов.

Весь праздничный обед, мягко перешедший в ужин, они не отходили друг от друга. Казалось, красавицу Габриэллу всерьез интересовало все, связанное с Россией. Она засыпала Рассказова вопросами, на которые он не сразу находил вразумительные ответы.

Рассказов был покорен не только ее красотой, но и острым умом, тонким юмором и обширными познаниями в различных сферах науки и искусства. Впервые в жизни Рассказов чувствовал себя неуверенно рядом с прекрасной дамой, а уж чтобы прикоснуться к ней иначе как в танце или предложить уединиться… О подобной вольности он и подумать, не смел. А Габриэлла вела себя с ним так свободно и непринужденно, словно знакомы они были с давних пор, а его робости просто не замечала.

Недельное плавание до Лос-Анджелеса пролетело как мгновение, а Рассказов все раздумывал, как ему сделать хоть робкий шаг к сближению. Чем он мог поразить или привлечь эту умную и красивую женщину? Роскошью? Но она и сама была богата. Умом? Но и здесь он не мог постоянно держать лидерство. Увы, молодость предложить он ей был не в силах. Тем не менее девушка продолжала все время находиться с ним рядом, и было видно, что ее нисколько не тяготит, а скорее привлекает его общество.

Интересно, почему такой опытный, проживший богатую событиями жизнь, служивший в самых знаменитых карательных органах мира человек не задался простым, казалось бы, вопросом: чем привлекает эту молодую красавицу такой «древний» мужчина, как он? Не было никакой загадки в том, что его таиландские и тайские «курочки» души в нем не чаяли: его деньги и доброе к ним отношение вполне соперничали с красотой и молодостью других мужчин, даже Красавчика-Стива.

Но что притягивало к нему эту красавицу? Можно было допустить, что во время круиза, находясь в замкнутом пространстве, она выбрала наименьшее зло, то есть предпочла общество неглупого мужчины, который ее боготворил и не пытался залезть под юбку. Не это ли, хотя бы на первых порах, так привлекательно для любой женщины?

Однако, когда лайнер прибыл в Лос-Анджелес, по пути в Лас-Вегас они, словно так и было задумано, сначала оказались вместе в самолете. А в отеле под названием «Дворец Цезаря» их номера – случайно ли? – располагались не только рядом, но и соединялись дверью, которую при взаимном желании можно было бы держать открытой, но которая так и осталась крепко запертой.

Как самоуверенны и самонадеянны бывают влюбленные, особенно после шестидесяти лет! Удивительно, что опытного профессионала Рассказова вовсе не насторожили эти совпадения. Окончательно потеряв от любви голову, Рассказов, сам того не замечая, катился к краю пропасти…

Габриэлла в буквальном смысле околдовала этого старого Казанову: он уже не отходил от нее ни на шаг и не мыслил без нее своего существования, несмотря на то что между ними ничего не было, кроме почти протокольных поцелуев ручки.

На второй день пребывания в отеле Габриэлла изъявила желание поиграть в казино. Они спустились вниз, и девушка, используя различные психологические уловки, постепенно раззадорила его так, что ему вдруг показалось, что ему ее послал сам Господь Бог: на какое бы число он ни ставил, какую карту ни вытягивал, он только выигрывал, выигрывал и выигрывал.

Ему и в голову не могло прийти, что хозяином этого казино является член Тайного Ордена и что его, Рассказова, элементарным образом играя на одном из самых древних человеческих пороков – примитивной алчности, – завлекают, чтобы в конце концов подвести к окончательному разорению.

Когда, казалось, госпожа фортуна согрела Рассказова в своих объятиях и стала уже совсем близкой, а общая сумма выигрыша перевалила за миллион баксов, хозяин казино, бельгиец Абрахамсон, как проигравшая сторона, артистично изображая отчаявшегося человека, обильно истекая потом, предлагает «счастливчику» сыграть на все. Он ставит отель, казино, землю и свою виллу на берегу Тихого океана, а Рассказов – все, что имеется у него: выигрыш, все свои банковские счета и свою виллу в Сингапуре.

Тут у Рассказова, как у бывшего работника КГБ и вообще неглупого человека, оставался еще шанс одуматься. Откуда хозяин казино столь подробно информирован о его финансовых делах? Но Аркадий Сергеевич, пребывая в эйфории от изрядного количества алкоголя (Габриэлла постаралась), а также в пылу азарта даже не обратил на это внимания… Через несколько минут стал нищим и превратился бы в бомжа, если бы не один тайный домик в окрестностях Нью-Йорка, который он когда-то приобрел на случай, если ему придется скрываться. Куплен он был на подставное имя, и потому Тайный Орден не мог знать о его существовании.

Вмиг проиграв все свое состояние, Рассказов, пытаясь отыграться, обратился к Габриэлле за небольшой ссудой, но девушку словно подменили: куда делся прошлый блеск в глазах, когда она посмотрела на своего спутника? Холодным тоном она заметила ему, что никогда не дает взаймы вообще, а особенно мужчинам, затем отвернулась от него, окликнула кого-то из знакомых и, пренебрежительно бросив Рассказову «прощай», навсегда исчезла из его жизни.

Хорошо еще, что Рассказов оплатил свой номер на несколько дней вперед, а то оказался бы на улице. Попытка переехать в номер подешевле, чтобы вернуть часть денег, закончилась неудачей: сразу появились какие-то правила отеля, которые воспрепятствовали его намерениям, а денег оставалось лишь на несколько скромных завтраков. Обратиться за помощью было не к кому (с Орденом он уже с давних пор состоял в конфликте), и Рассказов еще благодарил судьбу за то, что у него был оплачен билет на обратный путь до Сингапура, куда ехать уже было незачем. Он отказался от билета и, выручив некоторую сумму, добрался до Нью-Йорка, а потом и до своего тайного дома.

Прожив там несколько месяцев, он был вынужден продать вполне приличный дом, чтобы вернуться в Сингапур и попытаться начать все сначала. Однако, потеряв за свое отсутствие былые прочные связи в среде авторитетных наркоторговцев – свято место пусто не бывает, – Рассказов быстро растратил все, что он получил за проданный дом. И, оказавшись без денег, а значит, и без молодых крепких помощников, которые не хотели работать за гроши, вынужден был сам зарабатывать себе на хлеб мелкой уличной торговлей наркотиками.

По сравнению с прошлым, когда Рассказов ворочал тоннами героина, нынешнее положение Аркадия Сергеевича было весьма плачевным и незавидным. Возраст, а ему уже было за шестьдесят, сказывался и на мелкооптовой торговле (он уже не мог часами стоять на жаре), и на личной жизни. Где теперь те миниатюрные азиатки и сексуальные мулатки – «курочки», которые некогда круглосуточно вились вокруг Рассказова? Теперь его удовлетворяли лишь истасканные, спившиеся или полубезумные от наркотиков уличные проститутки, которые работали по соседству с ним; этот жалкий животный секс всякий раз горько напоминал Рассказову о невозможности вернуть те былые времена, когда, ублажая его, женщины вытворяли чудеса и их эротическим фантазиям не было границ…

В Тайном Ордене на господина Рассказова было пухлое досье, включавшее подробное описание его давнего конфликта с Орденом, и Тим Рот, изучив его, остался доволен. Во-первых, Рассказов превосходно знал Россию. Во-вторых, острый, гибкий ум позволял Рассказову действовать самостоятельно, преследуя поставленные цели. В-третьих – что было, пожалуй, самым важным, – он ведь когда-то уже был человеком Ордена. Ну а тем, кто вытащит его из нынешнего болота, Рассказов будет обязан по гроб жизни – в этом у Десятого Члена Великого Магистрата никаких сомнений не было.

Тим Рот вызвал в штаб-квартиру Ордена по Центральной и Восточной Европе в Праге (прикрытием которой являлся офис вещающей на страны Восточной Европы радиостанции) своего доверенного человека, чешского предпринимателя Милана Дворжака. И поручил ему отправиться в Сингапур, чтобы найти там Рассказова и во что бы то ни стало доставить того в Европу.

Дворжак в тот же день улетел в Лондон, где пересел на самолет «Бритиш эйр-лайнз», и спустя сутки уже стоял под палящим южным солнцем на грязной сингапурской улице, где с переменным успехом торговал вконец опустившийся Аркадий Сергеевич.

Рассказов сидел на пластиковом ящике из-под пива и бездумно щурился на проходящих мимо людей. Иногда он вскидывал седую голову и делал небольшой глоток виски из маленькой фляжки, которую теперь постоянно носил с собой. Время от времени к нему подходили такие же, как и он, помятые и небритые личности, что-то шептали ему на ухо, совали в руки мятые сингапурские доллары, и тогда Рассказов, порывшись в глубинах ящика, извлекал на белый свет один-два пакетика с героином или опиумом.

Прохожие азиаты не обращали на этот торг никакого внимания. Даже вяло прогуливающийся неподалеку полицейский делал вид, что его все это не касается (еще бы, в свое время Рассказов спас его от позорного увольнения, подставив ему мелкого наркоторговца; полицейский оказался на редкость благодарным человеком и регулярно подстраховывал его от неожиданных облав).

– Могу я пригласить вас на кружку пива? – спросил по-английски Милан, подойдя к Рассказову.

– Кто вы? – удивленно спросил Аркадий Сергеевич, подняв глаза на никак не вписывавшегося в местный пейзаж Дворжака.

– Пойдемте, я вам все объясню, – настойчиво предложил чех.

– Ну ладно, только ненадолго, – согласился Рассказов, – у меня работа.

– Хорошо, хорошо, это не займет много времени, – нетерпеливо пообещал Милан.

Он уже ощущал на себе пристальные взгляды местных рэкетиров и хотел быстрее покинуть эту дыру. Сам вид Рассказова вызвал у Милана брезгливость, когда он, шаркая стоптанными, рваными ботинками, поплелся за ним. Дворжак не мог понять, для чего его шефу понадобился этот опустившийся, потерявший человеческое достоинство персонаж.

Они спустились в подвальчик небольшой местной забегаловки. Тут работал кондиционер и было гораздо прохладнее, чем на улице. Милан заказал два пива, и они, пройдя в самый дальний угол, сели за маленький столик друг напротив друга.

– Ну, как самочувствие? – поинтересовался Дворжак, наблюдая, с каким наслаждением Рассказов цедит холодное пиво из моментально запотевшей кружки.

– Лучше не бывает! – довольно крякнул Рассказов, стряхивая с губ пивную пену. – И за это я должен поблагодарить вас…

– Не стоит, – отмахнулся Милан, – я пригласил вас совсем не для того, чтобы поить пивом в этой гнусной норе…

– Да? – Старый чекист Рассказов сразу насторожился. – Кто вас ко мне подослал?

– Не бойтесь, не русские, – ответил Милан на чистом русском языке.

Звуки родной речи подействовали на Рассказова странно – он вдруг прослезился. Быть может, алкоголь обострил восприятие.

Наверное, любой, находясь даже в такой безнадежной ситуации, в которой оказался Рассказов, втайне всегда надеется, что когда-нибудь мгла, обступающая его со всех сторон, рассеется и на горизонте снова взойдет солнце…

Так и Рассказов одинокими, заполненными дешевым алкоголем вечерами мечтал о том, что когда-нибудь к нему явится некто и скажет, как некогда Иисус говорил умершему: «Встань и иди!» Этот некто, как представлялось Аркадию Сергеевичу, укажет ему выход из тьмы в светлое царство, где его старое, уставшее тело заслуженно обретет покой и благость.

Именно поэтому несколько дико прозвучавшие здесь русские слова произвели на господина Рассказова такое впечатление, слезы его полились потому, что ему почудилось: наконец-то явился тот долгожданный мессия, который призван вытащить Рассказова из грязи. А русские слова звучали как пароль, как некий знак свыше, возвещающий спасение.

– Успокойтесь! – Милан, подбадривающе похлопав собеседника по плечу, снова заговорил по-английски: – Я всего лишь пошутил, извините.

– Ничего, это просто нервы… – пробормотал Рассказов по-русски. – Вы можете мне не верить, но я знал, ЗНАЛ, что вы когда-нибудь появитесь!

– Если вы немедленно не возьмете себя в руки, я встану и уйду! – жестко сказал Милан. – И говорите по-английски, это в ваших же интересах.

– Да, я понимаю, – закивал головой Аркадий Сергеевич, переходя на английский, – слушаю вас.

– Мне поручено одним, скажем так, неизвестным лицом сопроводить вас в Европу. Не спрашивайте меня сейчас, кто он и куда вы должны выехать. Единственное, что я имею право сказать, – эта поездка крайне важна для вашей дальнейшей судьбы. – Милан конечно же не сообщил Рассказову об инструкции Тима Рота: если бы Рассказов по каким-то причинам отказался поехать в Прагу, Дворжак должен был нанять киллера и избавиться от русского. – Мне необходимо сейчас услышать ваше согласие – самолет вылетает сегодня вечером, – закончил незнакомец.

– Я согласен! – без лишних раздумий заявил Рассказов, в его бедственном положении это был единственный шанс изменить жизнь в лучшую сторону.

– У вас есть документы? – спросил Милан.

– Да, конечно.

– Где они?

– Дома.

– Немедленно отправляйтесь за ними. Но прежде избавьтесь от наркотиков.

Они вышли из бара, окунувшись в уличное пекло.

Рассказов вывернул карманы своих шортов и выбросил в ближайшую урну все пакетики с наркотиками. Затем споро, словно обретя вторую молодость, затрусил в свою маленькую квартирку. Там нащупал спрятанный в тайнике паспорт, подумал с секунду, не прихватить ли и лежавший тут же пистолет, но понял, что тот ему уже ни к чему, сунул документ в карман и, как и был, налегке, пошел навстречу новой жизни…

В номере гостиницы, где остановился Милан, господин Рассказов принял душ, побрился, надел новые вещи, которые ему по пути купил Дворжак, и чех поразился перемене: Рассказов сейчас ничем не напоминал того опустившегося наркоторговца, с которым Милан пил пиво. Перед Дворжаком стоял пожилой, но импозантный мужчина с крепким торсом и умным лицом.

После такой трансформации чех еще раз убедился, насколько обманчивой может быть внешность людей и, для того чтобы разобраться в человеке, надо, по крайней мере, дать ему шанс показать себя.

О чем разговаривал Тим Рот с Рассказовым по их прибытии в Прагу, Милан не знал. Ему, исполнителю мелких поручений Ордена, и не положено было знать, что перед бывшим сингапурским наркоторговцем поставлена одна-единственная задача (но какая!): повлиять на ход российской политики и превратить нынешнего Премьера в Президента России.

На меньшее Тайный Орден не рассчитывал. Его влекла исключительно идея глобального переустройства мира по собственному секретному плану…

В последний раз мы встречались с Рассказовым, когда он, наладив добрые отношения с одним из губернаторов, готовился прыгнуть выше. Его попытка закончилась арестом, с огромным трудом ему удалось бежать и скрыться за границей. Неудача так сильно подействовала на него, что он даже был близок к тому, чтобы навсегда забыть свое сокровенное желание обосноваться в России. По крайней мере, до тех пор, пока живы его главные кровные враги: Савелий Говорков и Андрей Воронов.

Тем не менее руководителям Тайного Ордена удалось убедить его, и Рассказову в очередной раз, но в этом случае уже не по его собственной инициативе, вновь неузнаваемо изменили лицо; он выучил наизусть несколько адресов и телефонов и по чешскому паспорту под видом туриста опять оказался в России. Здесь Рассказов связался по явочному телефону с людьми, которые помогли ему быстро выправить российский паспорт с подмосковной пропиской.

После нескольких дней адаптации Аркадий Сергеевич отправился в Махачкалу, чтобы выполнить основное задание Тайного Ордена. Без труда наняв проводника, Рассказов пересек Дагестан и вскоре оказался в Чечне, где встретился с известным на весь мир чеченским террористом Эльсоном Мушмакаевым и еще несколькими полевыми командирами рангом поменьше.

Перед этой поездкой Рассказов, действуя по инструкции, Тима Рота, расконсервировал тайник Ордена и взял десять миллионов долларов не только для своих текущих нужд, но и для выполнения основного задания, связанного с Чечней. И пока Рассказов сидел в Москве, подготавливая свою поездку в Чечню, он между делом пытался использовать деньги масонов на то, чтобы в России и мысли не возникало о стабильной жизни.

Однако и на старуху бывает проруха. В редакции одной из газет заместитель главного редактора, к которому Рассказов «по наколке» знакомого подкатил однажды с предложением опубликовать в газете (за солидную мзду, разумеется) свой пасквиль на российский народ, неожиданно для Рассказова оказался принципиальным малым.

Хитрый журналист сразу сообразил, чего добивается новоявленный писака, а потому не стал говорить ни «да», ни «нет», но попросил время на раздумье, заверив на прощание, что материал показался ему интересным. Но в тот же день газетчик позвонил своему приятелю из ФСБ, подробно рассказал о желании некоего Иванова (именно так представился ему Рассказов) опубликовать весьма провокационную статью, в которой виртуозно используются реальные факты, способные вызвать социальный взрыв в стране. Именно поэтому он и хочет получить совет, как ему поступить в данной ситуации.

Чекист оказался дотошным малым и сразу почувствовал неладное: доложился начальству, и оно дало распоряжение взять этого «Иванова» в разработку.

Когда Аркадий Сергеевич в следующий раз пришел в редакцию газеты, журналист, с которым Рассказов имел предварительную беседу, был не один, а со своим приятелем из ФСБ. Они вдвоем попробовали выяснить настоящего заказчика этой публикации, но, поняв, что имеют дело с ушлым типом, дали Рассказову от ворот поворот.

Но ФСБ все-таки села Рассказову «на хвост». Чекистам удалось также получить отпечатки пальцев Аркадия Сергеевича (для этого его специально напоили в редакции чаем), и их радости не было предела, когда оперативники раскрыли настоящее имя человека, пытающегося очернить Россию в глазах ее жителей.

Теперь уже ФСБ плотно села «на хвост» Рассказову. Руководил операцией Андрей Воронов, у которого с ним были личные счеты. К огромному сожалению Воронова, его подключили едва ли не на последней стадии разработки этого хамелеона.

Когда Андрей ознакомился с материалами дела, в котором фигурировали и зафиксированные переговоры Рассказова с масонами и чеченскими террористами, Воронов настоял на немедленном задержании Рассказова, интуитивно ощущая, однако, что они уже опоздали. Он доложил Богомолову о своих выводах, и тот сразу дал «добро» на арест.

Группа оперативных сотрудников ФСБ под руководством майора Воронова поехала к старинному двухэтажному особняку на Остоженке, где Рассказов для официального прикрытия содержал офис своей торгово-закупочной фирмы. Когда они ворвались в офис Рассказова, того и след простыл. Упорные попытки отыскать его ни к чему не привели…

Предчувствия Воронова не были беспочвенными: еще во время второй встречи с газетчиком Рассказов сразу вычислил своего коллегу, присутствующего при разговоре. С огромным трудом скрыв волнение, Рассказов прикинулся простачком, спокойно дал себя проследить и этим притупил бдительность наблюдателей, но, войдя в офис, он тут же вытащил из потайного шкафа всегда готовый к экстренному отходу саквояж. Через окно туалетной комнаты выбрался во двор здания и вскоре уже мчался в сторону вокзала, чтобы отправиться в Махачкалу…

Через неделю Рассказов благополучно пересек Дагестан и оказался в стане чеченских боевиков. В его саквояже кроме предметов первой необходимости под двойным дном были припрятаны деньги из тайника Тима Рота. Миллион он сразу же отдал Эльсону Мушмакаеву, который вот уже полгода сидел на голодном пайке из-за исчезновения с горизонта Велихова и прекращения регулярных финансовых вливаний. Чеченец очень обрадовался нежданному миллиону: теперь у него появился шанс стать самым крутым военачальником в среде чеченских полувоенных-полубандитов.

По плану Ордена Рассказов должен был организовать руками чеченцев многочисленные теракты в разных городах России, чтобы вызвать в людях страх и ненависть к кавказцам, затем вернуться в Москву и дожидаться ответных мер правительства по борьбе с террористами.

Как и предполагали аналитики Великого Ордена масонов, с этих трагических событий должна была начаться предвыборная кампания будущего Президента. Аналитики Ордена все рассчитали точно: новый российский Премьер-министр был верен принципу «ударом на удар», его ответным ходом на теракты наверняка должен был стать удар по Чечне. Нужно заметить, что будущая судьба Чечни, обреченной на новую войну, Орден масонов абсолютно не волновала. Ему нужен был конечный результат – ценой любых жертв! Судьбы простых, ни в чем не повинных людей Тайный Орден вообще никогда не принимал во внимание. По-сталински считая, что «лес рубят – щепки летят!».

И тут снова выходит на сцену Рассказов с деньгами Ордена масонов: он должен был лечь костьми, чтобы рейтинг Премьер-министра поднялся до таких высот, что ни один из действующих российских политиков не смог бы реально конкурировать с ним на предстоящих президентских выборах.

Тим Рот шел ва-банк, желая получить за свои деньги сразу все. Великий Орден, чья тайная политика веками руководствовалась принципом «разделяй и властвуй», надеялся, что новый Премьер-министр, залив кровью Чечню, станет на тот путь, с которого уже не свернешь. И на котором его будущими действиями можно будет легко если не манипулировать, то, во всяком случае, направлять и контролировать.

Эльсон Мушмакаев на масонские доллары нанял лучших бойцов, которые прошли подготовку в учебных лагерях «черного араба» Хаттаба. На подготовку такой широкомасштабной операции понадобилась не одна неделя. Несколько десятков хорошо экипированных, снабженных деньгами и документами террористических групп рассосалось по всей России, чтобы начать крупномасштабную операцию под многозначительным названием «Стрелы Аллаха».

Прошло еще несколько недель, и загремели взрывы в разных городах России, сея смерть, ужас и панику…

Взрывы, страшные своей жестокостью и цинизмом (террористы взрывали ТОЛЬКО гражданские здания – больницы, жилые дома, школы), повлекли за собой сотни человеческих жертв. Россия содрогнулась от пережитого, гибель ни в чем не повинных людей всколыхнула страну. Повсюду поднялись стихийные всплески ненависти к кавказцам, Рассказов, используя продажные СМИ, умело направил общественное мнение для поддержания этого чувства.

Взрывы рикошетом ударили по только начавшей возрождаться экономической активности: она стала падать. Бизнесмены придерживали вложения в производство, выжидая, пока ситуация станет более благоприятной. Узнав об этом, Премьер-министр решил действовать решительно.

Прогнозы аналитиков Ордена начали оправдываться: правительство вынуждено было идти на поводу у общественного мнения, вышел приказ стягивать к Чечне войсковые подразделения.

А взрывы все не утихали. Они регулярно раздавались в европейской части России – как в Москве, так и в областных центрах.

Генерал Богомолов дневал и ночевал на работе: пока угроза терроризма висела над Россией, он не имел права на отдых. Совсем потеряв покой после серии очередных взрывов, прошедших по Южному Уралу, генерал вызвал к себе Савелия.

– Я прекрасно понимаю, Савушка, что ты под завязку занят поручением Президента, но мне кажется, что происходящее в стране сейчас гораздо важнее даже личного поручения Президента. Мы уже ликвидировали семнадцать боевых групп террористов, – сказал Богомолов Савелию, – но я уверен, их было гораздо больше. Понимаешь, Савушка, мы действуем почти что вслепую: если бы чеченцы взрывали военные или стратегические объекты, нам было бы проще. А тут… ну, не поставишь же к каждому жилому дому страны по милиционеру! – Генерал в сердцах ударил кулаком по столу. – Вот и приходится искать черную кошку в темной комнате…

– …особенно когда ее там нет, – невесело усмехнулся Савелий.

– Почему это нет? – не понял генерал. – Есть! Мы обладаем сведениями, что…

– Это не я сказал, так считал Конфуций: «Трудно искать черную кошку в темной комнате, особенно когда ее там нет». Я это почему вспомнил – вы ищете чеченцев, по вашей терминологии – «черных кошек», впотьмах, наугад, как говорится, «методом тыка». Что, во-первых, весьма дорогое удовольствие, а во-вторых, что важнее, малоэффективное.

– А ты что предлагаешь? – насупил брови Богомолов, он был явно обижен замечанием своего «крестника», а потому ревниво добавил: – Кстати сказать, на эти поиски все лучшие наши оперативники брошены.

– А я предлагаю включить свет в темной комнате, и тогда кошка, какого бы она там цвета ни была, станет хорошо видна, – тихо проговорил Савелий, думая о чем-то своем.

– Красиво говоришь! – поморщился Богомолов, он думал, что Савелий предложит ему что-то более действенное, чем включить «свет» в некой аллегорической темной комнате. Однако, давно зная своего «крестника», не сомневался, что Савелий ничего просто так не скажет, а потому прямо в лоб спросил его: – А как ты себе это на деле представляешь?

– Мне кажется, необходимо установить логику этих бандитов. Тогда можно понять, где произойдет очередной теракт. Константин Иванович, вы же сами знаете, этих диверсионных групп не может быть очень много: у чеченцев просто столько людей не наберется. Семнадцать групп вы уже обезвредили. Надо взять карту и отметить на ней те районы, где арестованные террористы планировали действовать. Это первое… – Он усмехнулся.

– Что-то не так? – заметил генерал.

– Нет-нет, всё так! – покачал головой Савелий и тут же продолжил: – Второе: известны места, где теракты уже прошли. Думаю, диверсанты затаились там и дожидаются, когда спадет волна активности правоохранительных структур. Но практически они нам уже не опасны: я убежден, что они израсходовали всю имевшуюся взрывчатку, ведь их главное преимущество – мобильность… Третье. Заметили, что взрывов не бывает там, где проживают люди, верующие в Аллаха? Так что Поволжье, в принципе, можно убрать из списка: вряд ли оно окажется под ударом. Выходит, если мы исключим районы, о которых мы говорили в первом, втором и третьем пунктах, останутся места, где взрывы могут произойти реально. Там-то и надо проводить более тщательную работу – там и сотрудников должно быть больше, и искать надо интенсивнее. Согласись, Батя, что темнота после таких расчетов станет хоть чуть-чуть рассеиваться.

– Нет смысла спорить с тобой, «крестник», ты прав. В принципе мы почти в том же ключе уже пытались размышлять, – сказал Богомолов, внимательно выслушав Савелия. – Наши аналитики выдали пять наиболее опасных в плане возможных диверсий районов: Курский, Тульский, Орловский, Рязанский и Ярославский. Каждая область типично русская, в каждой из них есть своя чеченская община, что, по нашему мнению, прибавляет риска. Там сейчас работают день и ночь наши сотрудники. Я надеюсь, что у них получится предотвратить взрывы.

– Все так, Константин Иванович, но… – Савелий и сам не знал, почему аналитики ФСБ не вызывали у него доверия. Может быть, потому, что у них все было слишком складно и они не учитывали алогичности, всегда присущей смерти. – Разрешите, я дома над этим еще подумаю?

– Ну что же, Савушка, я тебя ни к чему не принуждаю, – устало взглянул на него Богомолов. – Если тебе в автономном режиме действовать сподручнее, то будь посему! А нароешь что, я всегда на связи, звони в любое время суток.

– Спасибо, Батя, за доверие! – Савелий встал и пошел к выходу.

– Савушка! – окликнул его Богомолов.

– Что? – Савелий остановился у дверей и обернулся.

– Прошу тебя, как сына, не лезь на рожон!

– «Мухтар постарается»! – отозвался Савелий своей любимой присказкой и вышел из кабинета…

Вернувшись, домой, Савелий достал большой географический атлас России и, погрузившись в его изучение, провел за размышлениями больше десяти часов. Он оторвался от карт только под утро следующего дня. Теперь он почти был уверен, что следующая серия взрывов прогремит в Смоленске.

Области, которые назвал Богомолов, Савелий отмел почти с самого начала: генерал упомянул, что во всех этих пяти регионах имеются чеченские общины. Исходя из элементарной логики, Савелий понимал, что террористы не станут подставлять под удар своих соплеменников, ведь такие разветвленные, обычно очень мощные в коммерческом плане общины всегда предоставляли своим верную возможность в случае чего скрываться, «уходить на дно».

Подобные чеченские общины – по сути своей, осколки тейпов (родов), на которые исторически разделено все население Чечни, – с начала девяностых годов появились почти в каждом мало-мальски большом областном центре. Они принимали беженцев из Чечни, если те не строили из себя воителей ислама, не подбивали молодежь на политические разборки (а уж тем более – на теракты). Так что любой чеченец, пришедший к главе такой общины, обычно самому старшему мужчине, гарантированно мог получить помощь с временной пропиской и место шофера или охранника в какой-нибудь принадлежащей общине фирме или банке.

Если в таких общинах и занимались чем-то непозволительным, то отнюдь не политикой, а криминалом. Ну а уж в криминальном мире «нет ни эллина, ни иудея», там на национальность обращают внимание в последнюю очередь.

Савелий связался с Андреем Вороновым и попросил у него справку о том, в каких городах живут компактные чеченские общины, – Говорков знал, что ФСБ регулярно отслеживает такую информацию. Через час Воронов прислал к нему домой посыльного с несколькими страницами текста, прочтя который Савелий остановил свой выбор на Смоленске: там чеченской общины не наблюдалось, и, значит, не с кем было бы сводить счеты после терактов.

Было и еще несколько соображений, подкрепивших первоначальный выбор Савелием именно этого города. Смоленск недалеко от Москвы, теракты под боком у столицы и правительства могли дать больший пропагандистский эффект. К тому же Смоленск – оживленный транспортный узел, в него легко было как приехать, так и уехать из него.

Кроме того, Савелий был убежден, что истинные хозяева террористов специально выбирали для своих зловещих целей наиболее важные в духовном смысле русские города – те, у которых многовековая история, где сохранились древние храмы; это города, которые можно назвать настоящим ликом России – патриархальной, страдающей, а вместе с тем и великой, неувядающей.

Враг пытался бить под дых: в духовное сердце всей страны, туда, где по-прежнему, несмотря ни на какие экономические новации, люди жили, не следуя тупо модным западным идейкам и вкусам, а так, как жили их отцы и деды.

Смоленск – древний прекрасный город. Его грозный кремль – помощнее, надо сказать, Московского – успешно выдержал многочисленные нашествия. И осады поляков, французов, немцев. Он и был как раз таким настоящим русским городом. Как только Савелий понял это, он ушел в себя и посмотрел на этот город внутренним, «космическим» взглядом.

Он сосредоточился, представил Смоленск как живое существо со своей историей и уникальным обликом и сразу же увидел, как над яркой, светящейся золотом точкой на географической карте нависает нечто очень темное, со стороны похожее на грозовую тучу…

Савелий собрал сумку и немедленно отправился в Смоленск, этому городу, теперь он в этом был уверен, грозила смертельная опасность…

Отоспавшись в поезде, Говорков вышел на перрон смоленского вокзала и пошел в сторону старого центра города. Сняв номер в гостинице неподалеку от смоленского кремля, он улегся на кровать и погрузился в размышления. Теперь, когда Савелий находился в потенциальном эпицентре опасности, все его чувства обострились до предела. Он мысленно «прочесывал» город: район за районом, улицу за улицей, дом за домом.

Это напоминало действие радиопеленгатора, с той лишь разницей, что пеленгатор ловит ультракороткие радиоволны, а Савелий – микронные биомагнитные.

Таким образом, он прощупал весь город, но, кроме смутных негативных предчувствий, ничего конкретного не зафиксировал. Отдохнув от поиска (он забирал энергии больше, чем работа кузнеца у наковальни), Савелий вышел на улицу и прошелся по невысокому, всего в два-три этажа, центру. Он порадовался покою, исходящему от старых, но еще вполне крепких домов, затем побродил по кремлю, постоял возле памятника героям войны 1812 года…

Вокруг неспешно текла спокойная, размеренная провинциальная жизнь. Казалось, смолян не коснулось все то, что происходило в последнее время в России; взрывы и трагедии, падения и взлеты экономики не выбили их из привычного ритма жизни, и в этом Савелий видел силу и крепость народного духа.

Наскоро перекусив, он вернулся в гостиницу и вновь провел «зачистку», решив про себя, что будет это делать как можно чаще, каждые пять-шесть часов. Убедившись в том, что реальной опасности городу еще нет, Савелий собрался немного поспать: время уже приближалось к полуночи. Приказав себе встать в шесть утра, Савелий погрузился в сон.

Проснулся он оттого, что его как будто кто-то ударил палкой: так резко билась в его голове тревога. Он попытался определить источник опасности и, не успев еще толком сосредоточиться, уже разглядел его: источник находился буквально в нескольких сотнях метрах от него на юго-запад, неподалеку от вокзала.

Савелий лихорадочно оделся, времени сейчас ни на что другое уже не было: надо действовать, действовать и еще раз действовать!

У вокзала на крутом высоком холме блестел золотом куполом красивый и объемный Успенский собор. Савелий спешил к храму: оттуда исходил мощный сигнал опасности, который, словно молотком, стучал в его висках и жег ладони рук.

Оказавшись у невысокой ограды собора, Говорков огляделся. На первый взгляд ничего особенного не увидел: неподалеку стояли две легковушки, в которых людей не было, сзади, у хозяйственных пристроек собора, двое мужиков разгружали самосвал с углем. Сигнал опасности, а Савелий его ощущал очень явственно, исходил из самого собора. Говорков подошел к красивой резной двери, ведущей в храм; в этот ранний час она была заперта.

Савелий обошел собор и остановился у самосвала.

– Земляки, – обратился он к грузчикам, – тут есть кто-нибудь из местного начальства?

– В храме только отец Кирилл, настоятель. Но сейчас его лучше не трогать: сегодня же большой праздник – Никола зимний.

Савелий мысленно упрекнул себя: как же он мог забыть? Православный праздник Николая Чудотворца по праву считается одним из самых главных; в такие дни все храмы заполнены народом. Савелий ощутил, как тревога, овладевшая им, стала нарастать: теперь он был уже убежден, что теракт точно будет сегодня и именно здесь, в храме, где соберется толпа верующих православных.

– Где мне отыскать отца Кирилла? – нетерпеливо спросил Савелий у грузчиков. – У меня к нему очень важное сообщение.

– Он в притворе, – сказал один из мужиков, указав рукой в сторону небольшого кирпичного строения, притулившегося к стене собора.

Говорков быстрым шагом устремился туда. Отец Кирилл оказался невысоким сухощавым человеком неопределенного возраста с редкой седой бородкой. Когда он услышал, что в его храме готовится взрыв, он, естественно, встревожился.

– Господи! – в сердцах воскликнул он. – Что же это такое? Это же сколько людей, сколько красоты – и взрывать? Да что же это за люди такие мразные, что способны на этакое безобразие?! Ой, какое горе! Какая беда! – запричитал он.

– Не волнуйтесь, батюшка, – успокоил его Савелий, – у нас еще есть время, чтобы найти адскую машину. Когда у вас начало службы?

– Через два часа…

– Значит, надо приступать к поискам, – твердо сказал Савелий, – включите в храме свет и оставьте меня одного. Я постараюсь сделать все возможное.

– Да как же вы… – отец Кирилл растерялся, – может, милицию позвать… саперов…

– Зовите, но я, с вашего позволения, приступлю к поискам немедленно – времени же совсем мало осталось.

– Да-да, молодой человек, попробуйте, с Богом. Даст Бог, у вас все получится. Идемте…

Они вошли в собор с черного входа и через Царские врата проследовали в центр храма. Священник включил свет, и Савелий увидел высокие стены с фресками, золото риз на иконостасе, старинные подсвечники и лампады; все было такой немыслимой красоты, что у Савелия захватило дух. Он на миг представил, как бы это выглядело, если бы взрыв состоялся, и внутренне содрогнулся.

– Все, батюшка, идите. Дальше я сам.

– Ну, помогай вам Бог! – Отец Кирилл, перекрестив Савелия, удалился.

Савелий медленно обошел огромный собор. Внешний осмотр ничего не дал, и тогда Говоркову пришлось применить свой не раз испытанный метод. Он встал в самом центре собора, под свисавшей с высоченного купола громадной люстрой, закрыл глаза и сосредоточился. Сигнал тревоги тут же ударил ему в виски. Сначала Савелий не мог понять, откуда он исходит, уж слишком близко он находился и как будто обволакивал Савелия всего – с ног до головы.

Савелий поднял ладони кверху, сконцентрировал свое внимание на них. Так он простоял несколько минут и вскоре начал потихоньку улавливать мельчайшие нюансы темного сигнала: медленно поворачивая голову, он ощутил, что сигнал давит на мозг сильнее справа, и направил туда свои ладони, которые тут же опалило огнем. Савелий открыл глаза и посмотрел в ту сторону – там, в нише, висела большая икона Николая Чудотворца. Под ней стояла массивная медная подставка для свечей.

Савелий приблизился к иконе. Через пару часов здесь будет не протолкнуться от столпившихся около нее людей. Наверное, террористы-изуверы выбрали это место для того, чтобы взрыв унес с собой как можно больше жертв. Савелий осторожно осмотрел икону, затем настал черед подсвечника. Когда он приблизил к нему свои ладони, их буквально обожгло пламенем. Он наклонил подсвечник немного вбок, и тут его ждала удача: большое полушарие подставки подсвечника было полым, а внутри него Савелий обнаружил большой целлофановый пакет, плотно набитый желтоватой массой.

«Наверняка пластит, и тут его килограммов пять будет, – подумал Савелий, – этого хватило бы, чтобы разом стереть собор с лица земли…»

Он осторожно вынул из пластита взрыватель. К нему тянулись тонкие цветные проводки от дистанционного управления. Савелий вырвал провода из взрывателя, сунул приемник дистанционного управления в карман и пошел к священнику.

– Батюшка, вы вызвали милицию? – спросил он.

– Да, а что такое?

– Я мину уже нашел и обезвредил, – сказал Савелий, – так что все в порядке.

– Слава Богу! – перекрестился отец Кирилл.

– Надо бы милиции сказать, чтобы они забрали бомбу и больше бы тут не светились: незачем народ понапрасну беспокоить, ведь все обошлось и опасность здесь уже никому не грозит.

– Да-да, конечно… Вы правы, – закивал священник, – я им скажу обязательно.

– Ну, тогда я пошел, – сказал Савелий и поставил перед отцом Кириллом пакет с пластитом и взрывателем. – Вот, отдайте милиции. Не волнуйтесь, у этой мины зубы вырваны.

– Слава тебе, Господи!.. – обрадованно воскликнул священник. – Да куда же это вы? Может быть, дождетесь милицию?

– Нет, батюшка, нужно еще с плохими людьми разобраться! – серьезно заметил Савелий.

– Скажите хоть, зовут-то вас как, кого благодарить прихожанам за свое избавление от напасти? – спросил настоятель. – Я за вас свечку поставлю…

– Ну, если это так нужно, то помяните раба Божьего Савелия, – улыбнулся Говорков и вышел из храма на улицу.

– Спаси тебя Господь! – провозгласил священник ему вслед…

Он и не думал расслабляться: теперь предстояло взять самих террористов. Савелий специально оставил у себя приемник дистанционного управления: если бы милиция о нем узнала, она бы оцепила всю прилегающую к собору местность, что точно спугнуло бы террористов. А так Савелий надеялся, что сможет вычислить их и обезвредить: они же не знали, что их смертельная закладка уже найдена.

Прошел час. Савелий успел перекусить неподалеку от храма в небольшом привокзальном буфете и снова вернулся на свой пункт наблюдения. Он выбрал точку, откуда ему были видны вся площадь перед главным входом в собор и две прилегаюие улицы. Савелий не сомневался, что террористы обязательно заявятся сюда на автомобиле, припаркуются где-нибудь неподалеку, дождутся, пока собор наполнится верующими, и тогда нажмут на страшную кнопку…

К храму постепенно подтягивался народ. Еще через полчаса у собора было уже полно людей. Говорков почти не обращал на них внимания: вряд ли террористы стали бы крутиться в этой толпе, опытный взрывник всегда подстраховывает себя от непроизвольного взрыва и старается не заходить в опасную зону, когда заряд уже заложен.

На площади уже скопились машины, в основном иномарки: по большим праздникам сюда приезжали замолить свои немалые грехи многие местные новые русские. Савелий внимательно наблюдал за каждой вновь прибывшей машиной. Пока ничего подозрительного не наблюдалось: машина подкатывала, из нее выходил водитель, иногда его сопровождали супруга и дети, авто запирали, и все шли в собор. Прозвучал колокольный благовест, возвещавший, что скоро начнется праздничная служба. Савелий заволновался: вот сейчас террористам уже можно было действовать, а он их все еще не видел…

Говорков завертел головой, даже вышел из-за своего укрытия – газетного киоска – на проезжую часть и посмотрел вдоль обеих улиц. Он знал, что радиус действия дистанционного управления той модели, которую он обнаружил, равнялся ста – ста пятидесяти метрам, и поэтому не смотрел далеко от себя.

Неподалеку от площади, у небольшого гастронома, стоял крытый брезентом «КАМАЗ» с ростовскими номерами. В его кабине сидели два веселых парня. Савелий видел, как они скалят зубы – наверное, травят анекдоты в ожидании разгрузки. За неимением других объектов Говорков остановил внимание на этом грузовике. Один из парней, продолжая смеяться, достал папиросу, вытряхнул в окно табак и принялся с ладони набивать ее анашой – все это Савелию было прекрасно видно.

Эти веселые ребятки начинали не нравиться Говоркову все больше и больше; теперь ему уже понятен был их беспричинный смех: они накурились наркотика и сейчас пребывали в состоянии эйфории. Как сидящий за рулем парень собирался управлять машиной в таком состоянии, Савелий не понимал – казалось, тот уже ничего не соображает.

Говорков, по-прежнему внимательно оглядывая окружающее собор пространство, пошел к грузовику. Он чувствовал, что тут что-то не так, и решил проверить свои подозрения.

– Закурить найдется? – спросил Савелий у водителя, когда подошел к машине вплотную и приоткрыл дверь.

– Сваы надо ымэт! – с сильным кавказским акцентом заявил водитель и, нагло рассмеявшись в лицо Савелию, хлопнул дверцей машины перед самым его носом.

– Вали отсюда, пока цел! – закричал второй и показал ему «козу» – таким жестом блатные обычно пугают обывателей.

Эта распальцовка парня только укрепила уверенность Савелия – он обратил на них внимание неспроста. Таких, как эти двое, он не боялся: обыкновенная шваль, корчащая из себя блатных, тем более обкурившаяся, для человека, знакомого с боевыми единоборствами, проблем не составляла. Особенно для такого бойца, каким был Бешеный.

Савелий пошел ва-банк: он достал из кармана приемник дистанционного управления, найденный в храме, и, подняв его к лицу шофера, спросил:

– Это не ты потерял?

Говорков с удовлетворением увидел, как изменилось лицо шофера: он тут же прекратил улыбаться, его губы скривились в злобной усмешке, а блестящие от анаши темные глаза быстро-быстро забегали, выдавая растерянность.

– Нэт, нэ мае, – отказался шофер и неожиданно завел мотор «КАМАЗа».

Савелий увидел, как он лихорадочно дергает рычаг ручного тормоза, и вдруг ясно понял, что эти двое и есть те, кого он искал.

– Постой! – крикнул он, вскакивая на подножку со стороны шофера.

Но тот уже надавил на педаль газа. Машина рванула с места. Савелий, уцепившись левой рукой за рамку бокового зеркала, удержался на подножке. На полном ходу достал правой рукой «Стечкина» и ткнул в лицо водителю.

– Стой, сволочь! Буду стрелять без предупреждения! – со злостью выкрикнул он.

Шофер резко вильнул рулем, надеясь сбросить Савелия, и что-то крикнул своему напарнику. Тот, лихорадочно покопавшись в карманах своей кожаной куртки, достал дистанционный пульт и несколько раз нажал на красную кнопку – видно, не поверил, что их устройство разминировано.

Савелий, увидев в его руках пульт, даже обрадовался: это окончательно развеяло его сомнения, теперь можно было не опасаться, что он ошибся…

Ни секунды не раздумывая, Бешеный всадил в голову шофера две пули. Тот дернулся всем телом, разбрызгивая по кабине мозги вперемешку с кровью, выпустил из рук руль и упал на своего напарника, лицо которого все еще выражало удивление, поскольку никакого взрыва так и не последовало.

Неуправляемый грузовик на полном ходу понесся по встречной полосе дороги. Савелий соскочил с подножки и, кубарем прокатившись по асфальту и чудом избежав колес встречной машины, оказался на тротуаре. Прыжок ему удался, он ничего себе не повредил – так малость ушиб бедро при приземлении.

Неподалеку от него грузовик с грохотом врезался в мачту освещения. Савелий вскочил и подбежал к нему. Он распахнул дверь со стороны пассажира и вытащил окровавленного, но живого второго террориста. Тот, казалось, ничего не соображал, тупо крутил головой и лишь мычал от боли в сломанной левой руке – та висела безвольно вдоль туловища.

– Если ты, сука, сейчас же не скажешь, где вы сделали еще закладки, я тебя голыми руками разорву на части! – рявкнул на него Бешеный.

– А-а… что? Мы ничего… нам надо еще в три места… – мычал совсем обалдевший парень.

– Где? Говори! – закричал на него Савелий и, чтобы привести парня в чувство, ткнул ему пальцем в место перелома.

– А-а! – взвыл тот. – Не надо! Я скажу, скажу! Только я названия улиц не знаю.

– Ваши закладки все с дистанционным управлением или есть с таймерами? – нетерпеливо спросил Савелий, снова основательно встряхнув парня. Он понимал, что, взорвав собор, террористы попытались бы сразу исчезнуть из города; остальные взрывы могли произойти и без их участия, достаточно было поставить нужное время на часовом механизме…

– Да, остальные все с таймерами, – хныча от боли, пролепетал террорист.

– Сколько осталось до взрывов?

– По-разному… От часа до двух…

– Поехали! – сказал Савелий.

Он взял за шиворот парня и вышел на проезжую часть с поднятым в руке пистолетом, не обращая внимания на обступивших его людей. Остановив первую же проезжавшую машину, он приказал ее шоферу везти их туда, куда укажет террорист.

Спустя сорок минут все три заряда были обезврежены. Правда, когда Савелий занимался третьей смертоносной закладкой, по его душу пришла милиция: ей уже кто-то «настучал», что по городу рыскает какой-то крутой мужик со «Стечкиным». Однако после короткого объяснения, данного Савелием, милиционеры скрутили террориста и потом, после того как Говорков написал в местном УВД подробную докладную, даже подвезли его до гостиницы…

Савелий вернулся в Москву. История с неудавшимися террористическими взрывами в Смоленске облетела все газеты. Правда, вся слава досталась местным спецслужбам, которые по настоятельной просьбе Савелия не упоминали его имя.

О его участии в этой истории знали только двое: старый друг и учитель генерал ФСБ Богомолов и настоятель смоленского Успенского собора отец Кирилл, который дал себе зарок каждый год, именно в Николин день, ставить свечу во здравие раба Божьего Савелия… и первую поставил в тот же день…

Савелий понимал, что неудача террористов в Смоленске может озлобить их, но на время они наверняка затихнут, чтобы, проанализировав провал, повторить попытку…

Но российские службы тоже не сидели сложа руки: они предложили Президенту неожиданный и совсем неординарный ход, на который тот согласился, не задумываясь.

Дело в том, что в Бутырке сидел под следствием еще со времен чеченской войны девяносто шестого года бывший Мэр Грозного Беслан Гантамиров. Его обвиняли в том, что в бытность свою Мэром он незаконно растратил большие суммы денег, выделенных на восстановление города.

Да, следствие доказало, что Гантамиров действительно потратил вменяемую ему сумму, однако не удалось доказать, что он потратил эти деньги на себя или свою семью. Сам же Гантамиров во время следствия твердил одно: все деньги пошли на содержание милицейского ополчения, которое он организовал для поддержания федеральной власти…

От Автора:

«Удивительное дело: человек открыто встал на сторону государственного правопорядка, организовал реальные силы, а государственные структуры вместо финансовой помощи как должное принимали действия его ополченцев и, когда подписали позорный мир в Хасавюрте, вдруг выдвинули против него обвинение в растрате. Слава Богу, тем аналитикам, которые сумели убедить Президента выпустить его на свободу, и Автор жалеет только о том, что им не хватило мудрости снять с него обвинения за отсутствием состава преступления. Ведь выпустили его лишь как помилованного Президентом.

Что должен был бы сделать человек, который считает себя невиновным? Добиться правды! Именно поэтому Беслан Гантамиров и подал в суд, чтобы восстановить свое честное имя. Однако, понимая, что его малая родина нуждается в его помощи, а ждать справедливого суда можно долго, он принимает решение ехать в Чечню, чтобы там вновь создать чеченское ополчение и воевать вместе с федеральными войсками против террористов, в который раз вовлекших его родину в страшный хаос…»