Читать книгу Война Бешеного - Виктор Доценко - Страница 6

Аркадий Романович Велихов с тех пор, как он отбыл «на лечение» в Швейцарию, а на самом деле просто, почувствовав опасность, сбежал из России. И воссоединился со своей семьей, состоящей из жены и двух дочерей, живших в Женеве уже несколько лет (одна из дочек от первого брака училась в местном университете на экономиста, а другая, младшая, в престижном пансионе для дочерей высокопоставленных родителей при монастыре сестер-кармелиток), и не думал сворачивать свою деловую активность.

Связь с принадлежавшими ему российскими предприятиями банкир поддерживал через современные средства коммуникации и своих многочисленных референтов и доверенных лиц. Поскольку большинство его активов было размещено в швейцарских банках, то миллионы долларов, которые Велихов правдами и неправдами сумел выжать из российской разрухи, продолжали давать приличный доход, несмотря на то что сейчас Аркадий Романович не мог столь же весомо, как прежде, участвовать в российской политической жизни.

Он был обладателем нескольких подлинных паспортов различных стран мира – таких, к примеру, как Венесуэла, где Аркадий Романович выправил паспорт по случаю, находясь там с взаимовыгодным деловым визитом. Но ни один из этих паспортов, увы, не гарантировал ему беспроблемного проживания в Западной Европе, тем более вкупе с такими строгими иммиграционными законами, как в Швейцарии. Велихов каждые полгода был вынужден хлопотать о продлении вида на жительство, платить за это немалые деньги адвокатам, делать вид, что занимается благотворительностью…

Все это раздражало его, отвлекало от дел, и в конце концов ему надоело. Тем более что он постоянно чувствовал угрозу, исходящую из России: слишком, много зла он там натворил, чтобы его там простили или даже просто забыли о нем…

Чтобы избежать лишних хлопот, Велихов решил убить двух зайцев одним выстрелом: переехать туда, где можно спокойно вести дела, и исчезнуть из поля зрения тех, с кем он предпочел бы не встречаться.

Аркадий Романович подал прошение о получении гражданства в израильское посольство. Выбор страны был конечно же не случаен: во-первых, высокоразвитая экономика Израиля позволяла вести дела в полном объеме; близость к Европе тоже играла положительную роль; в Израиле он знал многих солидных бизнесменов, бывших когда-то советскими или российскими гражданами, с некоторыми у Велихова имелись многолетние деловые контакты;

немаловажным фактором было и то, что израильский паспорт в развитых странах мира значил гораздо больше, нежели венесуэльский или тем более российский, и пользовался уважением в деловых и политических кругах этих стран.

Вопрос о правомерности получения гражданства не стоял: Велихов, несмотря на свою русскую фамилию, был чистокровным евреем – все родственники его матери, носившей в девичестве фамилию Бернштейн, уже давно выехали из России и расползлись по всему миру.

Не прошло и месяца, как Велихов стал гражданином Израиля. Этот факт он не афишировал, о нем знали только близкие ему люди и адвокаты, помогавшие получить гражданство. Поэтому когда Аркадий Романович в один прекрасный весенний день перестал совершать свои традиционные велосипедные прогулки по набережной Женевского озера (он всегда старался поддерживать хорошую физическую форму), то вездесущие журналисты были немало озадачены. Велихов просто исчез из поля зрения общественности, и даже российские спецслужбы, имевшие к банкиру никогда не ослабевающий интерес, не смогли найти никаких концов его неожиданного исчезновения.

Аркадий Романович вот уже полгода жил на своей роскошной вилле в Маале-Адумим, маленьком красивом городке в нескольких километрах от Иерусалима, и вполне был доволен нынешним своим положением. Дела его шли, как никогда, замечательно. Дочери продолжали учиться, а его жена, по-прежнему красивая в свои тридцать пять лет, содержала большой дом и хозяйство в соответствии с его вкусами и желаниями. Именно в этот просторный дом и собирался пригласить гостей со всего мира Аркадий Романович…

Гостей Велихов собирал неспроста, а по делу. В России полным ходом раскручивалась предвыборная президентская кампания. Претенденты на главный пост в стране искали друг на друга компромат, попутно создавая предвыборные альянсы. И хотя до выборов были еще более двух лет, потенциальные кандидаты загодя искали себе союзников, единомышленников и, естественно, спонсоров – тех, кто был в состоянии профинансировать это дорогостоящее шоу.

Через своих доверенных людей к банкиру обратился один из потенциальных кандидатов в Президенты и предложил сотрудничать на взаимовыгодной основе. От Велихова требовалось одно: деньги. Много денег. Взамен кандидат обещал любой пост в правительстве, вплоть до премьерского. Аркадий Романович, чье влияние в стране в последнее время стало ослабевать, решил пойти навстречу предложениям кандидата; в перспективе это сулило огромные барыши – ведь чем выше был пост, тем ощутимее представлялись возможности для перераспределения и дележа государственных средств, заказов, квот и займов…

Но для сотрудничества с отставным генералом, который вот уже несколько лет стремился на высшие этажи власти, требовались не только большие деньги. На худой конец генерал мог найти необходимые средства для предвыборной гонки и внутри России. Генерал, обратившись к Велихову, рассчитывал и на кое-что другое: ему было важно дискредитировать своих конкурентов и упрочить в сознании избирателей свой образ как человека, обладающего сильной волей и неподкупной честностью.

У Аркадия Романовича были большие пакеты акций нескольких центральных газет и одного из ведущих телеканалов; с учетом того, что кандидатам предстояло доказывать населению страны свое полное соответствие президентскому посту, лучшего партнера нельзя было и желать.

Велихов изнутри знал специфику российской политики и поэтому был уверен, что закулисная борьба гораздо важнее и эффективнее официальных заявлений и выступлений с каких бы то ни было высоких государственных трибун. Российская политика определялась на уровне чиновников среднего звена: на чьей стороне окажутся чиновники областей, краев и автономных республик, у того и будут все шансы на победу в выборах.

Велихов знал и еще одно: именно на этом уровне проникновение криминала в госструктуры наиболее глубоко. Многие чиновники чуть ли не открыто сидели «на дотациях» местных Авторитетов, что позволяло им, не стесняясь, строить роскошные особняки и отправлять детей на учебу за границу.

Чтобы перетащить чиновничество на свою сторону, было два главных способа действия: кнут или пряник. Пряник состоял в перекупке наиболее жадных до денег, а кнут – в шантаже, в привлечении криминальных Авторитетов на свою сторону или в физическом устранении мешающих этому.

Аркадий Романович пригласил к себе на виллу непростых людей. Задумав контроль над российским криминалом, он решил обратиться за помощью к международным заправилам криминального бизнеса. Всего к нему должно было приехать пять человек: американец Гэбриэл Джуиссон, англичанин Томас Сэндвик, итальянец Дон Кастелло, гонконгский китаец Ли Бао и француз Жак Моро.

Каждый из этих выдающихся людей был по-своему интересен.

Мистер Джуиссон стоял во главе самой влиятельной нью-йоркской гангстерской группировки. Он владел тремя банками, фактически руководил профсоюзами докеров и машиностроителей, контролировал многие казино в Лас-Вегасе и Атлантик-Сити. Недавно он прикупил и популярную хоккейную команду, в которой было несколько игроков из России. С юношеских лет Гэбриэл, или Гэб, как звали его близкие друзья, любил делать деньги. Причем очень большие.

Пытаясь создать собственный бизнес и прогорев пару раз поначалу, Гэб очень скоро понял, что нечестным путем деньги делать гораздо проще и быстрее, чем честным. Этот вывод логично привел Джуиссона в один из мафиозных кланов, безраздельно хозяйничавших в его родном Бруклине. Начав с малого и не брезгуя даже самыми грязными делами, Гэб очень удачно вписался в банду и через несколько лет стал правой рукой у своего босса.

Последний, будучи в преклонных годах, лет через пять решил уйти на покой и не нашел себе лучшего преемника, чем Гэбриэл Джуиссон. Так Гэб сам стал боссом. Постепенно его личное состояние перевалило за две сотни миллионов долларов, а его бизнес, уже вполне легальный, стал приносить баснословную прибыль.

Правда, подпольная торговля наркотиками и оружием давала все-таки больший процент на вложенный капитал, нежели весь его легальный бизнес. К тому же с этих доходов не надо было платить никаких налогов, и поэтому мистер Джуиссон по-прежнему оставался у руля своего разветвленного преступного клана, время от времени подминая под себя конкурентов вокруг и внутри своей организации. Он стоял незыблемо, как скала, и его авторитет в криминальных кругах Штатов был очень высок.

Томас Сэндвик был куда как менее богат, чем Джуиссон. Благодаря своим связям среди капитанов судов он чаще всего занимался контрабандными перевозками. Крупные партии наркотиков, оружия, алкоголя, живого товара (проституток из Азии, Африки и Восточной Европы) – вот что было основой его бизнеса. Со временем сколотив приличное состояние, Сэндвик обзавелся дорогой виллой и домом в Лондоне, принялся коллекционировать антиквариат; его общественный вес благодаря накопленному богатству неуклонно рос.

Мистер Сэндвик, став влиятельным членом партии консерваторов, был избран в английский парламент от графства Кент, входил в многочисленные экономические комиссии, выступал с обзорами в солидных газетах, давал многочисленные интервью телевидению. Его влияние в Европейском сообществе было неоспоримо. Так, являясь авторитетным общественным деятелем, мистер Сэндвик одновременно умудрялся быть одним из самых крупных криминальных воротил в Европе.

В отличие от англичанина Дон Кастелло не стремился к общественному признанию. Ему достаточно было и того, что среди «крестных отцов» нескольких наиболее влиятельных мафиозных кланов в Италии он был одним из самых-самых. Сидя в своем роскошном кабинете на собственной вилле «Примавера», которая вот уже несколько десятков лет красовалась неподалеку от столицы Сицилии Палермо, Дон Кастелло вершил свой суд при помощи двух сыновей и нескольких десятков головорезов, одновременно делая деньги на строительных подрядах, казино и контрабанде. Он был сторонником старых мафиозных традиций и порой сдерживал своих отпрысков, рвавшихся на международную криминальную арену.

Но жизнь брала свое: без международных связей современный бизнес, особенно нелегальный, просто не мог существовать, и Дон Кастелло все больше и больше подчинялся веяниям времени: он вкладывал тщательно отмытые деньги в транснациональные компании, организовывал совместные предприятия в разных странах, в том числе и в России.

Выбор Велиховым Ли Бао тоже не был случаен. Не кто иной, как этот старенький, будто иссушенный временем тихоня Ли, скромно живущий среди цветочных клумб, которые словно огромные ковры раскинулись вокруг его большого гонконгского дома, являлся одним из главарей всемогущей таинственной «Триады» – преступной организации, контролирующей многочисленные ручейки и реки наркотиков, растекающихся по всему миру из «золотого треугольника» – той части Юго-Восточной Азии, которая издавна славилась своим героином и опиумом.

Сколько у Ли Бао было денег, не знал никто; даже два его сына и дочь не имели ни малейшего понятия об этом. Давно работавшие с ним люди в Сингапуре и Гонконге осторожно поговаривали, что его состояние, разбросанное по банкам всего мира – от Гонконга и Токио до Нью-Йорка и Берна, – составляло никак не меньше миллиарда долларов.

А Ли Бао, не доверяя садовникам, а может, и сокращая ненужные расходы, собственноручно сажал в саду цветы, поливал их, пропалывал, и все это на восьмом десятке лет! На протяжении всей своей жизни Ли Бао увлекался учением Конфуция. Строгие правила и классические традиции этого уважаемого им учения не мешали ему заниматься тем, чем он занимался без малого пятьдесят лет. Он организовывал в лесах Бирмы и Таиланда все новые и новые опиумные плантации. Он искал и находил контрабандистов, перевозчиков и покупателей. Налаживал контакты с такими же, как он, во всех частях света.

Ли Бао мог претендовать на титул настоящего криминального патриарха всего Востока и, несомненно, обладал огромным влиянием среди международных дельцов черного бизнеса.

Последним из согласившихся приехать к Велихову гостей был марсельский предприниматель Жак Моро, который издавна специализировался на торговле живым товаром. В Марселе, еще со времен войны в Алжире, существовали крепкие криминальные связи с Африкой. Здесь всегда процветали контрабанда, подпольная торговля золотом, наркотиками и рабынями, которых за бесценок выкупали у многодетных нищих семей и десятками переправляли в Марсель, а оттуда развозили по всей Европе.

Через руки Моро прошли многие сотни молодых женщин; иногда, по специальному заказу, он даже поставлял в один из строго законспирированных публичных домов Антверпена мальчиков и девочек в возрасте от восьми до двенадцати лет. Такие заказы стоили особенно дорого, и потому Жак Моро очень любил иметь дело с педофилами. Пройдя за двадцать лет путь от обычного контрабандиста и сутенера до влиятельного криминального авторитета европейского уровня и советника Мэра Марселя по экономическим связям с зарубежными партнерами, месье Моро по-прежнему получал основной доход от контрабанды живого товара, только объемы и доходы от него неизмеримо выросли.

Со временем он прикупил парочку казино на Лазурном Берегу и чувствовал себя вполне комфортно. Во всяком случае, совесть по поводу изломанных им судеб женщин и детей его не мучила.

Впрочем, совесть никогда не мучила и остальных гостей Велихова, как и его самого: бизнес есть бизнес, здесь не до сантиментов…

Все эти люди нужны были Велихову для того, чтобы придавить русский криминал и, получая взамен благоприятные условия для ведения бизнеса на необъятных российских просторах, способствовать Аркадию Романовичу в контроле ситуации на местах.

Все пятеро мафиози приехали к Велихову со своими свитами, состоящими из помощников, секретарш и охранников. Даже такой роскошный дом, как у Велихова, не в состоянии был вместить всех прибывших, и часть из них пришлось размещать за его счет в лучших гостиницах Иерусалима.

После роскошного ужина, который Аркадий Романович устроил в традиционном русском стиле (много жареного мяса, икры, осетрины и водки), гости с сигарами вышли на просторную веранду дома и там, расположившись в уютных шезлонгах, принялись обсуждать то, ради чего, собственно, они все собрались.

– Господа! Я сердечно рад представившемуся случаю выразить вам свою признательность за ваш приезд, – начал Аркадий Романович, – наша встреча состоялась исключительно благодаря вашему пониманию тех проблем, с которыми сейчас сталкивается Россия, и тем возможностям, которые перед всеми нами открываются, если мы сумеем договориться о совместных действиях. Вы все знаете, для чего я просил приехать каждого из вас, поэтому предлагаю не тратить время попусту и высказать мнения по этому вопросу.

– Вы совершенно правы, – откликнулся мистер Сэндвик, – не будем тратить время. Мы все деловые люди, и кому, как не нам, ценить его? Итак, я выскажусь. Прежде всего, хочу заверить, что вы полностью можете рассчитывать на мою поддержку. А если обстоятельства будут нам благоприятствовать и у нас получится то, что мы затеваем, я просто хотел бы получить контроль над одним из ваших умирающих пароходств. Скажем, над Балтийским… Этого мне будет вполне достаточно.

– Не стоит делить шкуру неубитого медведя… – Мистер Джуиссон выпустил изо рта густую струю сигарного дыма. – Лично мне хотелось бы сначала уточнить, какую конкретно помощь ожидает от нас уважаемый господин Велихов?

– Вам известно, что экономический хаос в моей стране усугублен хаосом политическим, – патетически начал объяснять банкир, – особенно в глубинке, где почти все контролируется местными криминальными группировками. Мне требуются сильные, мобильные бригады, которые сумели бы подмять под себя эти криминальные структуры. Я понимаю, что вашим людям, не знающим ни языка, ни обычаев нашей страны, очень трудно с этой задачей справиться, но мы сможем нанять русских исполнителей, руководить которыми должны все-таки умные, знающие что почем, прежде всего в техническом обеспечении такого рода акций, люди. И необходимо, чтобы всегда под рукой были один-два человека, которые помогали бы нам избавляться от слишком упрямых и не желающих идти на сотрудничество с нами… Грубо говоря, мне нужен супер-киллер самого высшего класса. К сожалению, в России мои люди такого надежного и ни с кем не связанного человека найти не смогли. Я надеюсь, что вы с вашим опытом и знаниями дадите мне полезные советы и рекомендации.

– Я знаю одного такого, – вымолвил Дон Кастелло, – настоящий убийца. Безупречен и надежен, как швейцарские часы; тем более он, кажется, знает русский язык…

– О, это интересно! – обрадовался Велихов. – Откуда он?

– Он югослав, я слышал, родом из Словении. Во всяком случае, лучшего профессионала я не встречал, поверьте мне, старику. – Дон Кастелло гордо выпрямил спину.

– Отлично, я обязательно воспользуюсь его услугами… – пообещал банкир.

– Некоторые из моих людей уже работают на вашем Дальнем Востоке, – произнес молчавший до того Ли Бао, – если вас интересует этот регион, то я могу внести свой вклад в общую копилку.

– Конечно, Дальний Восток очень важен для российской политики, именно через этот регион проходят все связи России с Японией и Юго-Восточной Азией, – заинтересованно проговорил банкир. – Особенно меня интересует Приморье, конкретно – Хабаровск и Владивосток. Если у вас там есть свои зацепки, то лучше этого просто быть не может.

– Да, у меня есть несколько человек в упомянутых вами городах, – кивнул седой головой Ли Бао.

– Вот и прекрасно! – обрадовался Аркадий Романович. – Думаю, мы с вами договоримся. Поверьте, ваше участие не останется благотворительной акцией.

Участники встречи наперебой стали предлагать банкиру своих людей: они почувствовали, что сейчас, в эти минуты, они могут оттяпать себе большой и очень лакомый кусок России, и для этого нужно всего ничего – просто продемонстрировать некую моральную поддержку, «командировав» несколько своих людей и дав несколько дельных советов.

Присутствующие мафиози уже не сомневались в том, что Аркадий Романович способен далеко зайти;

судя по его разговорам, он действительно все продумал и с их помощью смог бы подчинить себе российский криминал… Дело оставалось за малым: начать и кончить. А дальше: «Здравствуй, новый Президент! Мы – твои старые друзья, помнишь, как мы тебе помогли прийти к власти? Теперь настало время платить долги. Давай-давай!..»

Но это все могло произойти через пару лет. Пока же участники совещания, погостив несколько деньков в Израиле, разлетелись по своим вотчинам, пообещав Велихову всемерно способствовать ему во всех его начинаниях…

Первым свои обещания начал выполнять Дон Кастелло. Не прошло и недели с того дня, как гости Велихова разъехались по своим странам, а на виллу к Аркадию Романовичу заявился обещанный итальянским «Крестным отцом» суперкиллер. Он действительно неплохо знал русский язык. Но, поскольку о себе распространяться не захотел, Велихов так и не смог узнать, где и каким образом присланный Доном Кастелло киллер его выучил.

Об этом невысоком, крепко сложенном молчаливом брюнете вообще мало кто чего знал. Не много информации о нем было и в досье Интерпола, которое хранилось в центральном бюро в Париже. Всего несколько архивных фотографий и несколько страниц с перечислением инкриминируемых ему убийств. А биография киллера заслуживала того, чтобы о ней знать, она могла бы послужить основой не одного приключенческого романа…

Милан Христич родился в столице Словении Любляне тридцать два года назад. Учился, занимался современным пятиборьем (фехтование, стрельба, кросс, плавание и конный спорт); родители его были вполне обеспеченными людьми, что позволяло Милану вести веселую, ничем не обремененную жизнь молодого человека.

Русский язык, кстати, он знал с детских лет – мать Милана преподавала его на филологическом факультете местного университета и считала, что сыну знание этого языка если и не слишком поможет в жизни, то, во всяком случае, не помешает.

Знание русского ему действительно пригодилось, когда Милан еще в юношеском возрасте достиг вполне ощутимых спортивных высот и несколько раз побывал в России на соревнованиях и спортивных сборах. Он вполне мог бы стать чемпионом своей страны, ездить на мировые чемпионаты и Олимпиады, но…

С приходом в Югославию гражданской войны его жизнь круто изменилась. Отец Милана, серб по национальности, волей судьбы вовлеченный в большую политику, погиб от рук наемного убийцы. Вместе с мужем под автоматную очередь киллера попала и его жена, находившаяся с ним в момент покушения в автомобиле. Милан остался сиротой. Любящий сын стал мстить убийцам своих родителей.

Он пошел добровольцем в армию и благодаря своим навыкам, полученным в результате многолетних спортивных занятий, быстро достиг командных высот. Через пару лет он уже занимал пост командира спецподразделения сербской гвардии, занимавшегося диверсионными операциями. Блестящая физическая подготовка и умение стрелять из всех положений и любого типа оружия, немалый боевой опыт много раз спасали его.

Смерть и разрушения, ставшие для него повседневностью, настолько ожесточили сердце Милана, что он навсегда потерял тот юношеский романтизм, который всегда был ему присущ. Теперь все знавшие его люди звали его только по кличке Калигула. Эту кличку осиротевший Милан получил за то бесстрастное чувство презрения к человеческой жизни, с которым убивал свою очередную жертву.

Война в Боснии закончилась. Международный суд в Гааге выискивал военных преступников, независимо от того, на чьей стороне они сражались, – и Калигула фигурировал в списках суда одним из главных преступников: его подразделение несколько раз участвовало в расстрелах не только взятых в плен боевиков, но и мирных жителей, не желавших покидать свой родной кров.

Опасаясь Международного суда и неизбежного за этим пожизненного заключения, Калигула перебрался в соседнюю Италию, где его способности убивать любыми известными и даже неизвестными способами быстро нашли применение. Он стал профессиональным киллером. Сначала местные мафиози откровенно шантажировали его, обещая выдать в Гаагу, если он не станет на них работать, и первое свое убийство он совершил без всякого гонорара. Но когда итальянцы узнали, с каким классным специалистом имеют дело, Калигулу постепенно зауважали и стали поручать ему все более и более сложные задания, которые он с блеском выполнял.

После того как он хладнокровно убил судью, прибывшего на Сицилию со спецпоручением итальянского Президента, стоимость его услуг возросла до баснословных сумм. Казалось, что ему под силу любое задание: судью круглосуточно охраняли несколько личных телохранителей и с десяток карабинеров, а Калигула сумел подобраться к нему так близко, что ему удалось воспользоваться стилетом и без шума отправить судью на тот свет. Все произошло в комнате отдыха местного суда; Калигула, убив двух охранников, а затем – одним ударом стилета прямо в сердце – и судью, прервал его успешное многомесячное расследование дела о коррупции в местной администрации. Это убийство всколыхнуло не только Италию, но и всю Европу.

Такой успешно действующий киллер не мог не выйти на международную арену. Последние несколько лет Калигула разъезжал по всему миру, убивая так, как никто не смог бы убить, кроме него. Почти всегда он обходился без выстрелов или взрывов. Говорят, что класс киллера тем выше, чем ближе он способен приблизиться к своей жертве. Так вот, Калигула подбирался к заказанным ему жертвам – политикам, бизнесменам, журналистам – на расстояние вытянутой руки (обычно в этой руке был стилет, излюбленное его оружие); это был такой класс исполнения заказа, на который не многие киллеры в мире могли бы решиться. Никто из заказчиков не понимал, что, убивая, как говорится, собственной рукой, он удовлетворял свое ненасытное желание – мстить, мстить и мстить за своих потерянных родителей…

Именно поэтому Дон Кастелло и назвал его супер-киллером: в искусстве убийства Калигуле не было равных, а все попытки напасть на его след не приносили успеха. Калигула, почти профессионально владея навыками гримера, всякий раз умело менял свою внешность и всегда неприметно покидал место своей кровавой работы, не оставляя ни следов, ни свидетелей, – и лишь по косвенным признакам (чаще всего по характеру исполнения) в Интерполе догадывались о причастности Калигулы к очередному заказному убийству.

Кроме родного и уже упомянутого русского киллер неплохо владел еще итальянским и английским языками. Он отлично водил все виды автотранспорта, от мотоцикла до тяжелого военного тягача, прекрасно умел обращаться с подводным снаряжением, взрывчатыми веществами и подслушивающими устройствами.

Зачем он жил? Какие у него были ценности? Что, кроме жажды мести, заставляло его заниматься этой страшной работой? Калигула не задумывался об этом, а если кто-то и задал бы ему подобный вопрос, то не только бы не получил ответа, но и вряд ли бы остался в живых.

Во всяком случае, для Калигулы деньги не играли серьезной роли. Можно предположить, что со временем умение убивать изменило его психику до патологии и убийство превратилось для него в самоцель. Калигула уже не мог без этого жить. Для него это была уже не работа, не добыча средств для существования, это стало основным содержанием его жизни, постоянным и единственным источником наслаждения…

И чем сложнее была поставленная ему задача, тем с большим удовольствием он за нее брался. Когда Калигула узнал, что его способности хотят использовать в России, он отклонил несколько выгодных заказов и немедленно отправился к Велихову. Ему еще ни разу не приходилось работать в России, и в том беспределе, который, как он знал, там творился, его влекло то, что выполнять работу будет особенно сложно, а значит, и более интересно.

Аркадий Романович не поверил своим глазам, когда увидел в собственном рабочем кабинете уютно устроившегося в его любимом кресле человека с бокалом сока в руке: он немало потратил средств на систему безопасности своей виллы, и чужой человек никаким образом не смог бы сюда проникнуть. Однако это произошло, и оставалось лишь констатировать сей вопиющий, с его точки зрения, факт. По крайней мере, этот человек не был ни вором, ни тем, кому была нужна его жизнь, и Велихов, стараясь сохранять невозмутимый вид, спросил у незваного гостя:

– Чем я обязан вашему присутствию здесь? Надеюсь, у вас найдется разумное объяснение этому не совсем ординарному поступку? Иначе я вынужден буду обратиться в полицию…

– Не советую вам этого делать, – совершенно спокойно промолвил незнакомец.

Он аккуратно поставил стакан на стол, сделал неуловимое движение рукой – и над ухом банкира просвистел с противным жужжанием и вонзился в дверной косяк тонкий стальной клинок. Все было проделано столь быстро и элегантно, что банкир не успел даже среагировать. Испуг появился лишь тогда, когда смертоносная сталь, воткнувшись в дерево, задрожала в нем.

В доли секунды успев представить себе, как клинок входит в его плоть, Велихов замер на мгновение и тут же в страхе инстинктивно отшатнулся.

– Кто вы? – спросил он. – Что вам нужно? – Голос его звучал уже совсем не по-хозяйски, а довольно жалобно.

– Последний вопрос скорее должен задать вам я, – бесстрастно ответил незнакомец.

Аркадий Романович уловил в его речи легкий акцент: ему показалось, что он когда-то слышал нечто подобное – именно с таким акцентом говорили знакомые ему болгары.

– Что мне нужно? – переспросил Велихов. – Да кто вы, черт вас побери?! – Поняв, что пока его драгоценной жизни ничто не угрожает, Велихов сумел взять себя в руки. – Не люблю говорить загадками!

– Вам знаком Дон Кастелло? – так же бесстрастно спросил незнакомец, и тут до Велихова дошло: это тот самый суперкиллер, о котором ему говорил итальянец.

– Так вы…

Банкир не стал дальше продолжать фразу: его неожиданный посетитель приложил палец к губам и обвел глазами кабинет, как бы предупреждая: «Осторожнее, и у стен могут быть уши!»

Велихов жестом предложил незнакомцу выйти из дома в сад. Именно там, среди пышно цветущих азалий и магнолий, Аркадий Романович узнал, что незнакомца зовут Калигулой и что он готов немедленно приступить к работе в России.

– Для чего вы так театрально обставили свое появление у меня? – спросил банкир, когда деловая часть разговора уже была завершена.

– Согласитесь, такой способ знакомства сразу все расставляет по своим местам, – ответил киллер, – вы тотчас убеждаетесь в том, что я могу; я же по вашей реакции на мое появление имею возможность понять, с кем мне предстоит работать. Очень удобно и надежно, не правда ли?

– Вероятно, вы правы. Только… – Банкир сощурил свои крупные глаза в хитрые щелки. – Что было бы, если бы я достал револьвер или включил сирену охранной сигнализации?

– Убил бы вас, конечно.

– Так просто? Убили бы своего работодателя? – Велихов искренне удивился.

– Какая разница кого? Если появляется хоть малейшая опасность, я ее устраняю немедленно и любым из доступных мне способов. – Он усмехнулся. – А вы как хотели бы?

– Не знаю. – Банкир покачал головой.

– Вы знаете, что отличает профессионала? – неожиданно спросил Калигула.

– Вероятно, отличное знание своего дела… – не очень уверенно ответил банкир.

– Не совсем точно! – усмехнулся киллер. – Профессионал в работе действует автоматически, нисколько не задумываясь, никогда не подключая своих эмоций и чувств. – Он вещал как учитель, объясняющий нерадивому ученику его ошибки. – Моя профессия схожа с профессией сапера: ошибка смерти подобна! А потому я всегда знаю, что делаю…

Калигула исчез из дома Велихова так же незаметно, как в нем появился, а Велихов надолго задумался над словами, услышанными от наемного убийцы.

Почему? Да потому, что Велихов осознал, что его незваный гость действительно прав! Прав на все сто! Он вспомнил те сделки, когда он, вроде бы не из самых слабых банкиров, благодаря своей нерешительности и всевозможным оценкам всех «за» и «против» довольно часто терял на этих размышлениях весьма солидные деньги…

После недолгого, но продуктивного разговора банкир и наемный убийца пришли, как принято говорить, к консенсусу: был согласован гонорар, и убийца получил от заказчика все необходимые сведения и указания.

Так решительный Калигула отправился в Россию на свое первое задание.

На следующий день Аркадий Романович из любопытства позвонил инженеру, обслуживающему систему охраны его дома, и попросил продемонстрировать ему видеозапись с камер, которые в автоматическом режиме фиксировали все, что происходило у входа на виллу Велихова, по периметру ее забора и на самой территории. К изумлению банкира, ни на одной из видеокассет Калигулы не оказалось. Как киллеру удалось пройти незамеченным мимо расставленных повсюду камер слежения, осталось для Велихова так и не объясненной загадкой. Он никогда больше не общался с Калигулой напрямую, и задать этот вопрос ему так и не удалось…

В некогда трудовом российском городе Свердловске, ставшим теперь столицей уральской мафии Екатеринбургом, в популярном у «новых русских» ресторане «Астория», в узком кругу друзей и соратников, справлял свои очередные именины местный «воровской Авторитет» по кличке Лабух.

Когда-то Дмитрий Жундриков – под таким именем он числился в паспорте – совсем не общался с ворами и даже по молодости успел поиграть на соло-гитаре в одной из местных популярных рок-групп (за что, кстати, и получил свою кликуху). Затем судьба кинула его на зону – он в ресторане набил по пьяному делу рожу какому-то милицейскому начальнику.

Из лагеря, проведя там три с половиной года, Жундриков вышел совсем другим человеком. Во-первых, он умудрился за время отсидки выучить по самоучителю английский язык; во-вторых, там же он осилил кое-какие экономические книжки и неплохо стал разбираться в запутанных вопросах, касающихся приватизации, инвестиционных фондов, фьючерсной политики и прочей экономической галиматье, понятной только специалистам.

Благодаря этим полученным на зоне знаниям Жундриков, выйдя на волю, забросил свои былые богемные связи, быстро прибился к солидным людям и начал делать деньги. Он для себя решил четко: в нынешние тяжелые времена только деньги дают независимость и свободу.

«Накоплю миллион долларов и тогда займусь музыкой, – думал он в начале своего пути к большим деньгам, – потом наберу ребят, запишем альбом, раскрутим его и…»

Однако дальше этого его фантазия не простирались.

Спустя несколько лет большой бизнес напрочь выбил из головы Лабуха все его мечтания насчет будущей музыкальной карьеры: у денег свои законы, тем, кто ими вплотную занимается, мечты противопоказаны. Теперь Лабух думал только об одном: как сделать, чтобы денег у него было больше, чем вчера, больше, чем у конкурента, больше, чем у известного на всю Россию предпринимателя или банкира…

Но деньги делаются не из воздуха. И желающих поиметь их как можно больше тоже хоть отбавляй. Лабух постепенно оттирал от не такой уж и жирной кормушки своих конкурентов: один внезапно утонул, захлебнувшись в бассейне, другой попал в аварию и сломал позвоночник, третий сам отошел от дел, когда подручные Лабуха выкрали его малолетнего сына…

В Екатеринбурге Жундриков теперь был одним из «Крестных отцов» города. Ему иногда мешал местный губернатор, но с ним можно было договориться – достаточно было пообещать ему повлиять на мелких предпринимателей, не желавших или не могущих платить высокие госналоги.

Губернатор, догадываясь о происхождении денег Лабуха, все-таки старался по большому счету не конфликтовать с ним: он стремился в большую политику, и ему нужны были те, у кого было много денег. Сам Жундриков политики не любил, но понимал, что без нее сейчас больших денег не сделать, и вынужден был подыгрывать то одному, то другому местному депутату, чтобы его бизнес мог процветать.

Сейчас Лабух, ненадолго забыв о делах, расслаблялся от постоянной мозговой нагрузки. Снятый под это мероприятие ресторан «Астория» пьяно гудел до утра, надежно охраняемый многочисленными боевиками «предпринимателя». Гостей веселил оркестр, специально приехавший сюда вместе с популярным на всю страну исполнителем, полублатной-полусентиментальный репертуар которого ласкал слух и чувства местной братвы и «Авторитетов», собравшихся в этот вечер на именины Жундрикова.

Обязательные для подобного рода развлечений девицы, пьяно хохоча, раздевались догола под «Гоп-стоп»; желающие словить кайф шли к одному из столиков, на котором кучей были навалены все мыслимые и немыслимые наркотики; водка с шампанским текли рекой не только во рты, но и на пол и на голые тела проституток. Здесь некого было стесняться, кругом были исключительно свои, и участвующая в разгуле публика все больше и больше теряла человеческий облик, превращаясь в скотов, одурманенных алкоголем и наркотиками.

Закончился банкет грандиозным битьем посуды и всеобщим свальным грехом, когда те, кто еще хоть что-то мог, похватали девиц и тут же, под ярким светом свисающих с потолка люстр, стали запихивать им во все возможные и невозможные места свою набухшую от похоти плоть.

Особо усердствовал в этом Лабух: женщины были его единственной слабостью. При его обычном среднем росте его мужское достоинство отличалось исключительными размерами и небывалой активностью. Лабух никогда не был нежен с женщинами, он всегда их насиловал, почему-то считая, что они обращают на мужчин внимание только тогда, когда им за это платят. И чем красивее была женщина, тем больше он над нею измывался. В эту ночь он изнасиловал шесть проституток и все никак не мог удовлетворить свою похоть, хотя уже несколько раз доходил до конца, демонстративно брызжа своею жидкостью в женские лица.

Уже под самое утро, когда за плотно занавешенными окнами ресторана потихоньку разгорался солнечный диск, а многие участники оргии или валялись под столами, или, сопровождаемые своими телохранителями, отправились по домам спать, Лабух пожелал отыметь еще одну девицу. Стройную крашеную блондинку лет восемнадцати, которая в этот вечер пользовалась особой популярностью и уже прошла через липкие объятия никак не меньше пятерых мужчин.

Ее, догола раздетую и полупьяную, подвели к имениннику, который, тоже полностью раздетый, сидел на высоком кресле за разоренным столом и жадно хватал еду руками с тарелок: он вдруг почувствовал, что проголодался после нескольких половых актов. Его громадный клинок, не опадая, так и торчал меж его худосочных ног и напоминал большую уродливую поганку. Девица, увидев это, расхохоталась – уж очень неприглядно выглядел голый, чавкающий Лабух с торчащей, набухшей синевой головкой плоти.

– Чего ржешь, сука?! – прошипел Лабух.

Он очень не любил, когда над ним кто-нибудь смеялся. Особенно не позволялось это тем, кто полностью находился в его власти.

– Ну-ка, ребята, привяжите ее к столу.

Два бугая из его охраны подтащили враз переставшую смеяться проститутку к столу, за которым сидел Лабух, смели с него на пол посуду и салфетками притянули ее руки и ноги к ножкам стола. Лабух потянулся своими жирными от еды пальцами к влагалищу проститутки, сложил их в кулак и с силой пропихнул его внутрь. Проститутка застонала, скорее не от боли, а от страха: она, кажется, поняла, с кем ей пришлось иметь дело.

Ей приходилось на своем недолгом веку путаны встречаться с проявлениями мужского садизма. Но обычно это не шло дальше нескольких пощечин и укусов в грудь и губы. Жундрикову же этого теперь было недостаточно.

– Семен, трахни ее! – приказал Лабух своему охраннику.

Тот послушно снял брюки и, нависнув над столом, где лежала проститутка, несколько минут активно дрыгал бедрами, вонзаясь в женскую плоть. Наконец он кончил и, откинувшись, вопросительно посмотрел на хозяина.

– Теперь ты, Кислый! – мрачно улыбаясь, приказал распалившийся от увиденного именинник. – Разогрей-ка ее получше! – И над проституткой стал измываться второй его охранник.

Спустя десять минут, когда измочаленная женщина приняла в себя еще одну порцию спермы, Лабух залез на стол, подобрался к девице и, не дожидаясь, пока она придет в себя, грубо воткнулся в нее. Но внутри проститутки было слишком просторно и мокро, что Лабуху не понравилось.

– Отвяжите эту шлюху и тащите на кресло, – сказал он, слезая со стола.

Охранники быстро исполнили приказ. Проститутку уложили лицом вниз на спинку мягкого кожаного кресла. Лабух приблизился к ней и, довольно сопя, начал втыкать свою огромную плоть в ее задний проход. Спустя несколько минут он шумно кончил. Девица, кажется, уже была без сознания. Вид ее безвольно висящего на кресле тела наконец-то удовлетворил похоть садиста. Его плоть стала опадать; напоследок он помочился на тело изнасилованной и только после этого дал знак охране, что праздник закончен и можно отправляться домой.

На улице было уже совсем светло, когда Лабух, опираясь на плечи двух своих телохранителей, вышел из ресторана и, почти засыпая на ходу, направился к своему «Мерседесу». Один из охранников открыл переднюю дверцу машины и уселся за руль. Второй, неловко согнувшись, пытался усадить на заднее сиденье своего босса. Жундриков спьяну никак не мог поднять ногу и войти в салон. Надо было кому-то залезть в машину и принять пьяного Лабуха.

– Семен, помоги! – попросил охранник своего напарника, сидевшего за рулем.

– Чё ты, сам не справишься, что ли? – зло огрызнулся тот.

Было видно, что охранник устал, ему лень вылезать из салона и он хочет быстрее сбагрить шефа, но ради этого и пальцем не пошевельнет.

Первый охранник матюгнулся и посмотрел по сторонам. Во дворе ресторана, в нескольких метрах от «Мерседеса», стоял какой-то щуплый парнишка лет двадцати пяти и, невозмутимо поглядывая на безуспешные усилия охранника, курил дешевую сигаретку без фильтра.

Во дворе уже никого не было, все разъехались кто куда, и, кроме этого парня в дешевой китайской курточке и вязаной спортивной шапке, помочь охраннику никто не мог.

– Эй, ты! – позвал его телохранитель. – Чё смотришь? Помоги – денег заработаешь!

Паренек отбросил в сторону окурок и шаркающей походкой подошел к «Мерседесу».

– Подержишь его, а я – в салон. Потом подашь мне. Смотри не урони только, он на ногах уже не стоит… – сказал охранник, передавая Лабуха в руки пареньку.

Парень только кивнул в ответ. Он перехватил уже совсем заснувшего Жундрикова под мышки и подпер его спиной к автомашине.

Охранник обежал «Мерс», быстро юркнул в салон и, протягивая руки, приказал:

– Наклоняй ему голову и двигай на меня!

Паренек сделал все, как ему велели. Лабух, пьяно мотая безвольной головой, повалился в руки охранника. Тот аккуратно усадил его рядом с собой на сиденье, достал из кармана пару мятых купюр и, не глядя, бросил их пареньку.

– На, купи себе нормальных сигарет! – сказал он и захлопнул дверь машины.

«Мерседес», резко развернувшись во дворе, выехал на уже проснувшуюся улицу и помчался в том направлении, где находилась резиденция Лабуха.

Парень спокойно подобрал скомканные купюры и, расправив их, рассмотрел деньги: там были купюры по десять и пятьдесят рублей. Он ухмыльнулся, положил так легко заработанные деньги в карман и размеренной походкой не спеша вышел из двора ресторана.

Спустя полчаса, когда во дворе «Астории» с десяток бандитов рыскали, стараясь найти свидетелей того, куда пошел этот паренек, никто не смог им сказать ничего вразумительного. Несколько человек из обслуги ресторана видели этого парня; видели, как он с полчаса крутился по двору, как вышел на улицу, но дальше…

Братки перекрыли местный аэропорт и вокзал, прочесали все известные в городе гостиницы и шалманы, но парня и след простыл. Часа через два к поискам подключилась и милиция, но и она так и не смогла отыскать исчезнувшего неизвестно куда парня, хотя уже был изготовлен по показаниям охранников Лабуха фоторобот. Паренек не объявился ни в этот день, ни на следующий, ни в остальные последовавшие за этим событием дни.

Зачем вдруг он так всем понадобился?

Когда охранники привезли Лабуха к нему на квартиру и втащили в спальню, они принялись его раздевать и…

– Вот сука! – неожиданно заорал Семен, стягивая с шефа пиджак.

– Ты что? – удивился второй охранник.

– Глянь-ка сюда! – Семен показал на спину Ла-буха, где на левой стороне белоснежной рубашки вокруг маленькой дырочки расплылось небольшое пятно крови. – Приколол Лабуха, гад!

– Кто? – Его напарник все еще не мог осознать случившегося.

– Кто-кто! Этот, который у ресторана вертелся! Кто ж еще, не ты же? Посмотри, может, он еще дышит?

Второй охранник пощупал пульс у шефа – тот не подавал никаких признаков жизни. Его руки уже начали холодеть, голова по-прежнему безвольно болталась на начавшей уже коченеть шее. Охранники уложили Лабуха на кровать.

– Что делать будем? – спросил Семен.

– Братву надо поднимать, искать козла. Он далеко уйти не мог, всего пятнадцать минут прошло. Если найдем, можно будет узнать, кто шефа заказал. Нам многое за это спишут…

– Тогда звони Лехе, а я Лысого подниму. Блядь, звона сколько будет! Ментам пока ни слова, они только нагадят. Нам этого парня первым и надо взять за жабры. Ох, как же я его отымею! Каждую косточку лично переломаю…

– Хорош базарить, лучше делом займись!

Охранники повисли на телефонах, поднимая людей. Им было невдомек, что четверть часа назад они имели шанс стать свидетелями того, как работает настоящий суперкиллер – а это был именно он, Калигула собственной персоной. Дмитрий Жундриков, которого ему заказал Аркадий Романович Велихов, стал первой его жертвой в России.

Он сделал свое дело в тот момент, когда передавал Лабуха сидящему в салоне охраннику; никто не мог увидеть короткого движения правой руки Калигулы – тот воткнул свой стилет в сердце уральского Авторитета так быстро, что со стороны могло показаться, будто он поправляет сморщившееся на спине Лабуха пальто.

Местная братва и милиция искали молодого парня без особых примет в одежде простого работяги, а тем временем Калигула, с паспортом итальянского предпринимателя и вызывающе шикарно одетый, спокойно жил в лучшей гостинице Екатеринбурга и улетел из города лишь на вторые сутки после убийства Лабуха.

Никому и в голову не могло прийти, что солидный сорокалетний итальянец, представлявший известный международный концерн, может быть способен на такое хладнокровное убийство.

Через неделю в уральской столице начались разборки. Те, кто работали на Лабуха, искали виновных в его смерти среди тех, кому Жундриков мешал больше всего. Вычислив по своим неверным раскладам пару человек, они, недолго думая, грохнули их, и это было началом войны, которая растянулась на несколько месяцев, обрекая город на беспредел и очередной передел сфер влияния. От этой войны не выигрывал никто: ни милиция, сбившаяся с ног от бесконечных убийств и кровавых разборок, ни власти, которым также невыгоден был беспредел и потеря нескольких влиятельных в их среде «взяткодателей-спонсоров».

Невыгодна была война между местными криминальными группировками и самому губернатору, на которого Президент свалил всю ответственность за всплеск преступности во в вверенном ему регионе.

Единственный, кто выигрывал ото всего этого, был Аркадий Романович Велихов, который жил в комфорте вдали от места действия и довольно потирал руки, читая в газетах о том, какой беспредел начался в Екатеринбурге после смерти Лабуха. Именно к этому он и стремился: теперь и губернатора, и местную братву он сможет взять без труда, чуть ли не голыми руками.

А смерть Дмитрия Жундрикова так и осталась в длинном списке нераскрытых заказных убийств – списке, в который российская действительность день за днем вносит все новые и новые имена…