Читать книгу Война Бешеного - Виктор Доценко - Страница 7

Бешеный решил проверить: он положил себе под язык таблетку «Голубого глаза» и откинулся на спинку стула, ожидая хоть какого-нибудь эффекта. Она быстро растворилась во рту, напоминая на вкус какие-то витамины. Через несколько минут Савелию почему-то надоело сидеть, он встал со стула и начал бесцельно кружить по кухне. Ему показалось, что его обманули, что таблетка не действует или его крепкий организм просто нейтрализует ее. Он проверил свои реакции, все было в норме. Более того, он давно не ощущал себя таким здоровым и сильным. Ему не сиделось на месте, хотелось действия: куда-то идти, с кем-то общаться, просто двигаться…

Савелий пошел в прихожую и, уже надев ботинки и куртку, вдруг понял, что его активность спровоцирована «Голубым глазом». Савелий повесил куртку на место и вернулся в кухню. Сидеть больше было невмоготу; срока действия наркотика он не знал, и тогда, раздевшись до трусов, он начал мучить свое тело физическими упражнениями, совсем как на тренировках: отжимался, проводил бой с тенью, вставал на руки и в таком положении подолгу смотрел в стену перед собой. Она то расплывалась в цветное пятно, то на ней отчетливо проступали все мельчайшие трещинки и узоры обоев.

Несмотря на то что Савелий насиловал свое тело вот уже несколько часов, он совершенно не чувствовал усталости. В голове было пусто, мысли стремительно разбегались, и Бешеный никак не мог заставить работать свое сознание.

Временами, когда он переходил от одного упражнения к другому и не испытывал физической усталости, у него появлялось странное чувство всемогущества. В один из таких моментов ему даже показалось, что пожелай он сейчас, и взлетит над полом одним лишь усилием воли… или приняв еще одну таблетку… Савелий, совершенно не сознавая, что делает, потянулся за рассыпанными по столу таблетками.

– ОСТАНОВИСЬ! ТЫ НЕ ДОЛЖЕН ЭТОГО ДЕЛАТЬ! ЭТОТ ПУТЬ ВЕДЕТ В ТУПИК! – возник в его мозгу знакомый спокойный голос Учителя.

– Учитель, разве ты сам не говорил мне, что человек может все? Какая разница, чем люди этого добиваются – усилием воли или при помощи стимуляторов? Ведь все равно это я, это мой организм. Я хочу его проверить!

– ТЫ ПРАВ ТОЛЬКО В ОДНОМ: СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ НЕ ЗНАЕТ ГРАНИЦ. НО ПУТЬ К НЕМУ ТОЛЬКО ОДИН, ПРОЙТИ ПО НЕМУ ТЕБЕ ПОМОГУТ ТОЛЬКО ТВОЯ СИЛА И ВОЛЯ, ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ – ЛИШЬ ИЛЛЮЗИЯ, МИРАЖ. СТИМУЛИРУЯ СЕБЯ ДОПИНГОМ, ТЫ ПРЕДАЕШЬ СЕБЯ, СВОЮ СУТЬ, ВСЕ ТО, ЧТО ТЫ ДО ЭТОГО ОБРЕЛ. СИЛА, КОТОРАЯ ПРИХОДИТ С ДОПИНГОМ, ЛИШЬ ВИДИМОСТЬ ТОГО НАСТОЩЕГО, ЧТО ТЫ МОГ БЫ В СЕБЕ ВОСПИТАТЬ САМ.

– Что же мне тогда делать?

– ТЫ ПРОШЕЛ ОБРЯД ПОСВЯЩЕНИЯ И НЕ ИМЕЕШЬ ПРАВА ЗАПЯТНАТЬ ЕГО! ЗАПОМНИ: ТОЛЬКО ОСТАВАЯСЬ САМИМ СОБОЙ, ТЫ СМОЖЕШЬ ДЕЛАТЬ ТО, ЧТО ТЫ ДОЛЖЕН. Я ВЕРЮ В ТЕБЯ! ПОМНИ, ЧТО Я ВСЕГДА В ТЕБЕ, А ТЫ – ВО МНЕ! ПОМНИ ОБ ЭТОМ! ВСЕ, ТЕПЕРЬ Я ТЕБЕ БОЛЬШЕ НЕ НУЖЕН. ДАЛЬШЕ ТЫ САМ…

Голос Учителя растворился в мозгу Бешеного так быстро, что Савелий на миг подумал: а был ли этот разговор на самом деле или ему просто померещилось? Он заметил, что его рука все еще тянется за таблеткой.

– Спасибо, Учитель, ты, как всегда, пришел ко мне вовремя…

Неимоверным усилием воли Бешеный заставил себя сконцентрироваться и перебороть в себе желание принять еще одну дозу наркотика.

Чтобы и впредь не искушать себя, он одним движением руки смахнул таблетки в ладонь и, дойдя до туалета, высыпал их в унитаз. Глядя, как вода уносит отраву, Савелий приказал себе сделать все, чтобы наркотик прекратил им командовать. Он снова принялся истязать себя физической нагрузкой, только теперь стал делать это еще интенсивнее.

Наконец даже его тренированное тело почувствовало, что устает. Бешеный отправился в ванную, включил обжигающе холодную воду и принял продолжительный душ.

Кажется, он смог очистить свой мозг от воздействия «Голубого глаза». Тело его все еще звенело как натянутая струна; мышцам хотелось нагрузки.

«Теперь понятно, почему эта ребятня может всю ночь дрыгаться под свою одуряющую музыку…» – подумал Бешеный, заставив себя лечь на кровать.

Он попытался расслабить непроизвольно сокращающиеся мышцы.

«С такой таблеточкой под языком даже самые немощные находят в себе силы не спать по нескольку ночей. Поэтому они все такие худые: организм быстро сжигается, можно за месяц такой житухи вполне стать дистрофиком… Через месяц-другой им ничего другого не останется, как постоянно жить с допингом – даже на то, чтобы приготовить себе завтрак, сил уже не будет. Да, прав был генерал Богомолов: это адская штука, похуже других. Те хоть явная дурь – галлюцинации, расслабленность, смещение сознания. А это… и не поймешь сразу всю опасность. А потом, когда уже ясно, к чему дело идет, то уже поздно, влип…»

Постепенно Бешеный приходил в себя. Он посмотрел на часы – было уже позднее утро. Он проборолся с «Голубым глазом» не меньше десяти часов. Савелию стоило достаточно больших усилий заставить себя заснуть, но все-таки ему это удалось. Он проспал как убитый несколько часов, и, когда проснулся, все его тело ломило от ночной нагрузки, которая помогла противостоять наркотику.

Из пережитого этой ночью Савелий вынес одно: нужно как можно скорее найти место, где делают «Голубой глаз», иначе еще много глупых молодых ребят и девчонок загубят себя и свою так толком и не начавшуюся жизнь…

Бешеный позвонил Максу – тому самому парню, с которым позавчера свел его в ночном клубе «Порт» поставщик Алены Гриша. Автоответчик невразумительно пробурчал:

«Если есть что сказать, то, пожалуйста, говорите, может быть, вам перезвонят…»

Это Савелия не устраивало. Он в течение всего вечера еще несколько раз набирал номер Макса, пытаясь связаться с ним напрямую. Наконец где-то уже в третьем часу ночи Макс вяло – видимо, это было его всегдашним состоянием – откликнулся:

– Ну, чего еще?

– Есть разговор, надо встретиться… – таким же хмурым тоном сказал Савелий.

– Кто это?

– Не важно. Ты вряд ли меня помнишь, нас Гриша в «Порту» свел…

– Ну почему же, помню… – неуверенно протянул Макс. – Ты, кажется, из Москвы?

Савелий удивился, что Макс его вспомнил. Он был уверен, что тот, будучи всегда под кайфом, вообще не контролирует ни свою жизнь, ни тех, с кем эта жизнь его сводит.

«Надо быть с ним поосторожнее, парень не так прост, как кажется», – подумал Савелий и вслух подтвердил:

– Да, это я, Сергей. Твой товар мне понравился. Я хочу взять еще. Ты сможешь сделать большую партию?

– В этой жизни все возможно, – философски изрек Макс, – было бы желание. Вот что, Сергей, я уже вырубаюсь, давай завтра договорим, спать хочется жутко.

– Слушай, у меня ни желания, ни времени нет, тебя по телефонам вылавливать. Давай забьем стрелку на завтра, и можешь спать, сколько влезет, – нажал на него Савелий.

– Ну, хорошо… Приходи к десяти вечера в «Порт», там и поговорим.

– О’кей!

Макс положил трубку, а Савелию ничего не оставалось, как дожидаться следующего вечера. Днем он вылез в город, обналичил по пластиковой банковской карте валюту – надо же было чем-то доказывать, что он кредитоспособен. Ближе к вечеру он дозвонился до Алены, и они неплохо посидели в маленьком уютном итальянском ресторанчике на Невском проспекте.

Алена, как всегда, была вся в делах и не могла долго рассиживать с Бешеным, поэтому оставшиеся до встречи с Максом часы Савелий бесцельно пробродил по «городу трех революций». Усмехнувшись про себя, Бешеный вспомнил, что так называли Санкт-Петербург, вернее, Ленинград в годы его молодости.

«Да, время летит с бешеной скоростью, – думал Савелий. – С тех пор как Горбачев пришел к власти, прошло всего-то без малого пятнадцать лет, а как все круто изменилось… Сейчас страна живет на изломе. Ломается все: границы, устои, людские судьбы… Народ от этого теряет голову, мечется в поисках новых возможностей. Кто не может или не хочет менять свою жизнь, сопротивляются, пытаются вернуть старые времена. Глупцы, они не понимают, что в одну реку дважды не войдешь… Поезд уже ушел, надо садиться на следующий. Вот и я: кручусь в общем вихре и не знаю, когда и чем это закончится. При таком раскладе остается только честно делать свое дело, любить близких тебе людей и верить, что твои усилия не напрасны…»

Не спеша, гуляя по быстро темнеющим улицам, Савелий стал вспоминать всех тех, с кем судьба свела его в жизни, с кем он дружил, делил радости и печали, кто помогал ему и верил в него, спасал жизнь и просто любил…

Андрюша Воронов, который был для него больше чем братишка, его красавица жена Лана, погибший Олег Вишневецкий, генералы Порфирий Сергеевич Говоров и Константин Иванович Богомолов, адмирал Джеймс, Учитель, Розочка, покойные отец и мать… Друзья по оружию, друзья по жизни – именно ради этих конкретных людей Савелий и рисковал собой, подчас забывая о себе, но всегда помня о них…

В ночном клубе все было как обычно: грохот музыки, молодежь, одуревшая от наркоты и бесконечных танцев, пестрая толпа, прожигающая деньги и собственную жизнь. Савелий чувствовал себя здесь совершенно чужим – в такого рода заведение его по собственному желанию никогда бы не занесло.

Макса он нашел без труда. Тот был со своим приятелем Ником, которого Савелий тоже видел в прошлый раз.

Бешеный поздоровался с этой мрачной парочкой – вернее, махнул рукой: в этом грохоте все равно никаких слов разобрать было нельзя. Ему нехотя махнули в ответ. Савелий взял за рукав Макса и потащил его ближе к выходу – туда, где музыка не так гремела. Ник поплелся следом за ними.

– Ну что, побазарим? – спросил Бешеный.

– А это еще что за пень с горы? – Ник, казалось, не замечал Савелия и обращался только к Максу.

– Это Серега, москвич. Его Гришка привел. Хочет партию «Голубого глаза»… Сделаем?

Ник оценивающе посмотрел на Савелия – видимо, он чем-то ему не понравился. Савелий понял: Ник здесь главный и решать будет он.

«Что ж, поменяем направление главного удара: будем теперь говорить только с Ником…» – решил Савелий.

– Ребята, в чем проблема? Товар у вас хороший, деньги у меня есть… А вот времени сидеть тут у вас без дела и ждать, пока я вам понравлюсь, у меня совсем нет. Давайте решайте быстрее, без тормозов! Да – да, нет – нет!

– Ты не гони… – поморщился Ник, – так дела не делаются. Ты в Москве кого знаешь?

– Кто знает тебя – никого. Тебе мало, что ли, Григория?

– Тогда до свидания. – Его голос был бескомпромиссным. – Я Гришке не доверяю – он трепач и за сотку баксов любого с потрохами сдать может. Когда тебя ко мне кто-нибудь, кроме Гришки, приведет, тогда и поговорим.

– Что ты комедию ломаешь? – психанул Бешеный. – Я деньги тебе даю, а ты кобенишься! Что тебя не устраивает?

– Не наш ты! Зачем тебе дурь, не знаю. То, что ты новичок, это сразу видно. Кто тебя знает, завалишься по неопытности и нас за собой потянешь. А мы от отсутствия покупателей не страдаем и не будем страдать: к нам очередь стоит на неделю вперед. Так что извини, пока!

Ник отвернулся от Савелия и отправился в глубину зала. Макс, пожав плечами – наверное, он не был согласен с Ником, но ничего не мог поделать, – пошел следом за ним.

Бешеному ничего иного не оставалось, как приказать себе набраться терпения. Форсировать сейчас ситуацию означало бы спугнуть Ника и провалить все дело. В принципе он понимал, почему Ник не захотел иметь с ним дела: Савелий действительно был не их поля ягода. Он был старше, одет по-другому, без модных понтов, и главное, фактически пришел с улицы. Ему тоже было ясно, что Гриша для таких крутых, как Ник, совсем не авторитет…

Надо было искать обходные пути: теперь без посторонней помощи Бешеный уже не мог обойтись. Он сам был засвечен; нужен был новый человек: молодой, модный, бойкий, внушающий доверие, с надежной легендой. Савелий стал перебирать в уме подходящие кандидатуры. Вскоре он сделал вывод, что никому, кроме Кости Рокотова, он это дело поручить не может. Следовало срочно вызывать его в Петербург, и Бешеный отправился к себе, чтобы засесть за телефон.

Савелий обрадовался, когда после пары длинных гудков услышал в трубке знакомый звонкий голос Константина:

– Да, говорите…

– Привет, Костя, узнал? – спросил Савелий, улыбаясь: он представил, какое сейчас может быть лицо у Костика…

– Да, Сергей, конечно! Какими судьбами? Как дела? Ты в Москве? – обрадованно завалил его вопросами Рокотов.

– Погоди, не все сразу, дай сказать… – взмолился Савелий. – Ты как, свободен?

– В смысле? Сейчас или вообще?

– Вообще. Я сейчас в Питере, помощь твоя требуется. Сможешь приехать на недельку? В «Герате», наверное, тебя загрузили по уши, так отпустят или за тебя генералу Богомолову просить придется?

– А что, Константин Иванович в курсе твоих питерских дел? – полюбопытствовал Константин.

Он уже начал понимать, что раз Савелий так неожиданно, ночью, позвонил ему, на то есть действительно серьезная причина – вот и сам Богомолов, кажется, в курсе. А у генерала ФСБ рядовых дел не бывает…

– Ты мне не ответил, Костя… – дипломатично ушел в сторону от ответа Савелий. – Найдешь для меня недельку? Лично для меня… – подчеркнул он.

– Найду! Конечно найду. Когда выезжать? Я могу уже утром вылететь.

– Хорошо. Но утром улететь у тебя не получится. Не все сразу. Ты мне нужен с подготовкой. Это, наверное, займет день. А может, и два… Ты должен встретиться с Константином Ивановичем и получить у него все инструкции. Я ему сейчас буду звонить, чтобы он тебя быстрее ввел в курс дела. Сиди завтра утром дома, тебе позвонят. А пока приготовь всю свою самую модную одежку. Ты в ночные клубы часто ходишь?

– Иногда бываю. Правда, редко: работы много…

– Ну вот, тогда готовь наряд, в котором ты в клубах тусуешься. Обещаю, он тебе пригодится…

– Я думал, у тебя серьезное что, а ты меня на танцы тащишь… – разочарованно протянул Рокотов.

– Не боись, будет тебе дело посерьезнее танцев, – успокоил его Савелий, – завтра тебе Константин Иванович все объяснит, потерпи до утра. Ну, все, до встречи! Завтра я тебе еще позвоню…

– Пока!

Константин положил трубку, а Бешеный стал набирать другой номер. Теперь московского кода не требовалось: у генерала был сотовый.

– Богомолов слушает…

– Алло, Константин Иванович, это я… – Савелий не стал представляться, не сомневаясь, что генерал узнает его голос. – Вы можете говорить?

– Да, могу… Что новенького?

Они, будучи осведомлены обо всех новых прослушивающих устройствах, уже давно не говорили открытым текстом о своих делах. И генерал, и Бешеный вполне обходились намеками; они понимали друг друга с полуслова.

– Я нашел кончик ниточки, ведущей к тому месту, которое нас интересует, – сказал Савелий, – но я за эту ниточку тянуть не могу, боюсь оборвать. Надо мне помощника помоложе.

– Возьми Константина.

– Уже. Я только что ему звонил, предупредил. Но это не все. От вас тоже кое-что потребуется. Костю надо подготовить: познакомить с крутыми московскими людьми, которые занимаются интересующим нас бизнесом. Чтобы он не с улицы в Питер приехал. И еще: я тут с одной интересной парочкой познакомился. Они как раз у конца той ниточки стоят. Зовут их Макс и Ник, их основная точка – клуб «Порт»;

по-моему, неплохо о них по вашим каналам побольше разузнать, пригодиться может…

– Понятно, устроим. Все?

– Костя завтра утром будет вашего звонка дома ждать. Отправьте его побыстрее, без него дело встанет.

– Ладно, не волнуйся, сделаем. Ты сам как? Не нарвался еще ни на кого?

– Так, балуем понемногу… – отшутился Бешеный.

– Ну-ну… Поосторожнее там… И Костю побереги, мне за него перед отцом ответ держать.

– Мне, между прочим, тоже…

– Ладно, не обижайся! Завтра же с Константином пообщаюсь. Звони, если что.

– До свидания, Константин Иванович!

Савелий положил трубку. Теперь он был куда более спокоен, чем в «Порту»: генерал Богомолов сделает все как надо. Только бы Костя не подкачал… Чисто интуитивно он вдруг почувствовал, что предпринятых им шагов маловато, нужно что-то еще…

И вдруг ему пришла в голову мысль об Андрюше Ростовском! Наверняка у него есть связи с питерскими «Авторитетами». У такого «Авторитета», каким начался в Москве Андрей Ростовский, должны быть выходы на питерский криминал. Как говорится, пути Господни неисповедимы!

Савелий помнил номер его сотового на память и, услышав в трубке голос Андрея, весело произнес:

– Привет, братишка!

– Привет, Серега! Давненько тебя не было видно! – Ростовский не скрывал своей радости. – Где ты? Давай встретимся! Посидим, Олежку вспомним…

– С удовольствием, но в другой раз: я сейчас в Питере…

– В Питере? По делам или так, на экскурсии?

– По делам… – Савелий сделал многозначительную паузу.

– Проблемы? – мгновенно среагировал Ростовский.

– Скорее просьба есть.

– Ты же знаешь, братан, для тебя хоть черта лысого закопаю! Рассказывай!

– Только постарайся ловить без вопросов, – намекнул Савелий.

– Говори, не пробьют! – Он понял, что говорить нужно осторожно.

– Нужен выход на какого-нибудь питерского человека примерно твоего уровня…

– Прокол возможен?

– Да как тебе сказать… – Савелий дал понять, что было бы лучше ему себя не подставлять.

– Кто будет выходить, ты? – задумчиво спросил Андрей.

– На него никто не будет выходить, но ссылка на него нужна. Я могу дать тому, кто завтра приедет ко мне, твой номер?

– Давай лучше я сам ему позвоню, – предложил тот. – Только скажи когда?

Савелий подумал, что Андрей прав: не стоит Константину знать лишнее.

– Записывай… – Он продиктовал номер. – Позвони ему завтра часа в два-три дня, а если найдешь контакт раньше, то позвони с утра!

– Договорились, братан! Когда в столицу возвращаешься?

– Думаю, скоро.

– Звони сразу!

– Обязательно! Спасибо!

– Приходите еще! Пока!

Савелий отключил связь и улыбнулся. Это «приходите еще» напомнило ему об Америке, об одном парне, судьба которого была очень похожа на его собственную. Только вместо Афганистана он прошел Вьетнам, потом так же, совершенно безвинно, был посажен в тюрьму. Именно в тюрьме Савелий с ним и встречался. Тот согласился поработать с ним и потом стал отличным полицейским…

Костя не подкачал. Савелий встречал его через день на Московском вокзале. Поначалу он даже не узнал его – так разительно изменился парень с их последней встречи. Тогда они проходили подготовку перед рейдом в Чечню, и Константин выглядел как настоящий мужчина.

А сейчас вдруг к нему из поезда выскочил этакий вертлявый хлыщ в моднячем прикиде. У него серьга в ухе, а в волосах на голове несколько обесцвеченных прядей. Дорогие тяжелые и высокие ботинки, черные кожаные штаны, яркая куртка, кисть руки обмотана банданой – пестрым шейным платочком.

Нынешний Костя Рокотов ничем не напоминал Савелию того бравого бойца-десантника, который успел уже пройти и через Чечню, и через десятки не менее опасных передряг.

– Пока! Увидимся! – Константин весело махнул вслед двум красивым девчонкам. – Ну как? – спросил он у Бешеного.

– Класс! То, что надо. Вижу, инструктаж генерала Богомолова ты выполнил на отлично.

– А то! Знаешь, как старался? Меня, можно сказать, полкласса моего бывшего собирало. «Надень то, сделай это…» Без них я не справился бы. Константин Иванович только одни пожелания высказал, он же в современной моде не сечет.

– Ну, так уж и не сечет?!

– А зачем ему эта фигня? Он же на танцульки девочек кадрить не ходит; конечно, не сечет!

– Ладно, зато ты теперь у нас главным спецом по этому делу будешь, – улыбнулся Савелий, – пошли, отвезу тебя на хату. Там и поговорим. Заодно и покормлю тебя – небось проголодался-то с дороги, а?

– Есть немного, – ответно улыбнулся Константин, подхватил свою спортивную сумку и направился вслед за Савелием.

Сытно накормив Константина, Бешеный стал вводить его в курс дела.

Обрисовав ситуацию и как можно точнее объяснив задачу, Савелий спросил у нового напарника:

– Ну, что за легенду тебе генерал приготовил? Рассказывай.

– Значит, так… Я от люберецких, зовусь Николой, постоянную точку имею в «Пропаганде». Настоящий Никола сейчас сидит в алма-атинском следственном изоляторе, тамошняя милиция задержала – героин он покупал у одного местного оптовика. То, что он завис, в Москве еще никто не знает, его только вчера свинтили. О твоих новых знакомцах у генерала целое досье было. В основном, конечно, наркотики часто фигурируют, но зацепиться пока не за что; еще у Макса был факт незаконного ношения оружия, но он условным сроком отделался. Ребята крутые, ворочают бешеными бабками. С чужаками общаются осторожно, всегда проверяют. Я к ним могу подвалить, сославшись на одного люберецкого Авторитета – его все знают, он по наркоте давно специализируется.

– А если они на него захотят выйти, – спросил Бешеный, – для подстраховки?

– Ничего страшного. Пусть пробуют: тот Авторитет недавно кинул одного своего корефана на бабки и в бега пустился. Эфэсбэшники считают, что он сейчас в Германии залег, пережидает, пока волна спадет. А кроме того, звонил твой знакомый и назвал одно имя, на которое я могу сослаться: это Федя Питерский. Ему обо мне уже позвонили…

– Зачем тогда тебе люберецкий ход? – удивился Савелий.

– Понимаешь, питерский ход конечно же надежней, но и опасней: чтобы воспользоваться им, нужно встречаться с Федей Питерским, а мне почему-то этого совсем не хочется… – Он брезгливо поморщился.

– Сорваться боишься? – догадался Савелий.

– Ну…

– Ладно, давай пока обкашляем первый вариант. А как ты тому же Нику объяснишь, откуда ты его знаешь?

– Да тут ничего объяснять и не надо. Ну, пришел я в клуб. Известное дело – везде же торгуют, только надо знать кто. Ну, я понюхал, понюхал да на них и вышел. Я же спец, в натуре! Остальное – дело техники. – Парень явно получал удовольствие, говоря на блатном жаргоне. – Кстати, твой знакомый дал еще одну наколку на крайний случай.

– Что за наколка? – полюбопытствовал Савелий.

– Его парни помогли в Питере одному лоху из истории выпутаться. У этого лоха брат в Москве живет. Лох залез в долги, раскручивая одно дело. Его кинули. Деньги вовремя он не смог вернуть, пошли наезды. Причем не по понятиям братва действовала, по-живому давили: за жену и ребенка человек сильно беспокоился. Вот его брат и вышел на твоего знакомого.

– Слушай, чего это ты «знакомый» да «знакомый»? Он что, имя не назвал свое? – удивился Савелий.

– Не назвал, хотя голос его показался знакомым. Но я так думаю, коль он не назвался, то и я не должен его называть, – рассудительно пояснил Костя.

– Молодец! – похвалил Савелий. – Растешь прямо на глазах.

– Так вот, этому лоху питерскому пока он деньги искал, твой знакомый выделил своих ребят: его жену и сына под охраной вели. Он ему многим обязан.

– А при чем тут Ник с Максом?

– Да этот лох, его Ильей зовут, он – продюсер, с «Портом» часто сотрудничает. Неужели он там никого не знает?

Поговорив с Константином, Бешеный убедился: теперь за эту сторону дела он может быть спокоен.

– Ну что, Никола, гульнем сегодня вечером в «Порту»? – спросил он у напарника.

– Гульнем! – весело откликнулся новоявленный «Никола»…

Бешеный сидел во взятом напрокат «Жигуленке», припаркованном неподалеку от ночного клуба. Час назад он высадил у входа Константина, разодетого в пух и прах по случаю посещения «Порта». Они договорились, что сегодня Костя ничего покупать не станет, лишь завяжет первое знакомство и по возможности договорится с продавцами о надежной связи, а еще лучше – о встрече где-нибудь в городе. Нужно было установить, где их основная база.

Была надежда, что именно там и находилась лаборатория по производству «Голубого глаза». В то, что она расположена где-то за городом или на окраинах Питера, Савелий не особенно верил. Им же надо постоянно пополнять запас: Ник намедни проговорился, что у них очередь, они не могут держать в клубе крупные партии – а вдруг облава? – значит, постоянно куда-то мотаются за товаром, и это не должно отнимать слишком много времени.

«Хорошо бы проследить за обоими, где они после клуба зависают, – подумал Бешеный. – Только нам вдвоем с Константином этого не сделать: если заметят хвост, то, конечно, в лабораторию они уже ни ногой, не дураки же, чтобы так засветиться! А поручать слежку милиции или местным спецслужбам нельзя: говорил же генерал, что утечка информации происходит. Пока этого гада не найдем, придется своими силами обходиться».

Было около двух ночи, когда Савелий заметил, как у тяжелой, обитой черным металлом двери клуба появилась пестрая куртка Константина. Тот не спеша двигался от клуба через площадь. Савелий завел двигатель и медленно поехал за ним, посматривая, не пасут ли напарника. Слежки не было. Они повернули за угол какого-то административного здания, и, когда клуб скрылся из виду, Савелий просигналил Косте фарами, и тот залез в машину.

Бешеный повел «Жигули» к Фонтанке в сторону дома. Пока он молча вел машину, Костя пересказывал события последних часов. Он был возбужден и весел от удачного и с пользой проведенного времени.

– Нашел я их быстро, узнал по твоему описанию. Конечно, подходить сразу не стал, потолкался по клубу, с девчонками познакомился, потанцевали, коктейльчику выпил с ними. Потом в туалете к одному подвалил: вижу, парень того, не в себе. Где, спрашиваю, тут «дури» можно взять? Он меня на твоих молодцов и направил. Я, кстати, поражаюсь, почему их никак не заметут за их поганый бизнес? Все же их знают, приди, купи пару таблеток и оба-на, в клетку!

– Эти ребята, Костя, отличные психологи. Ты не смотри, что они обдолбанные постоянно. – Савелий нахмурился. – От этого, кстати, у них чутье еще острее может работать. Они за версту мента учуют, продают только своим.

– Меня же они не учуяли!

– Но ты же не мент?

– Здесь ты прав на все сто, – засмеялся Костик, – но работу же делаю ментовскую?

– Рассказывай, что было дальше, – попросил Савелий, не желая вникать в отвлеченную дискуссию.

– Ну, подхожу к ним. Сначала к Максу: то да се. Я, дескать, из Москвы, люберецкий. Понтов ему накидал с три короба: какой я крутой и сколько у меня бабок. Короче, вижу, верит мне. Тут я ему о «глазе» и ввернул.

– И он клюнул?

– Вроде да. Иначе бы к Нику не повел знакомить. Тот, конечно, поумнее Макса будет. Так просто его не разведешь. Он меня и про того люберецкого Авторитета выспросил, и про мою биографию, употреблял ли что.

– А что ты ответил?

– Сказал, что курил анашу, и все. Я же ею в Чечне баловался, без этого там совсем бы тошно было. Тогда Ник спросил, откуда я знаю о «глазе». Я ответил, что народ местный мне его расхваливал. Тут мне Ник сует таблетку: дескать, попробуй качество, оцени сам. Мне ничего не оставалось, как в рот ее сунуть.

– И что потом?

– Потом я им сказал, что пошел танцевать к девчонкам, а сам таблетку в ладонь и – вперед, девчонки, веселись на всю катушку! А через часик еще раз к ним подвалил. Начал гнать пургу и глаза выкатывать. Они улыбались – видно, концерт им мой понравился. Мне показалось, что они меня не раскусили.