Читать книгу Монохромность - Виктор Доминик Венцель - Страница 11

Внезапно прославившийся город Глекнер, в восточной части Германии, на протяжении многих десятилетий в далеком прошлом был центром добычи угля и горной промышленности. Даже тогда, когда ФРГ с тысяча девятьсот шестидесятых годов начали закрывать одну за другой выработанные и действующие угольные шахты, Глекнер держался до последнего, идя на уступки и предлагая своим работникам наилучшие условия труда. Удобное расположение и удачное отдаление от мегаполисов, огражденных широкой лесополосой, позволили развернуть на территории города целый коммерческий комплекс, с броским названием «Будущее за нами: по факту своему – градообразующее предприятие, которое сформировало город самобытным и автономным. Кое-что из этого сумело сохраниться и до наших дней. Рабочий состав, по тем временам, был невероятным: множество бригад и мастеровых групп, общее количество которых достигало шестисот человек, а то и тысячи. Глекнеру пророчили большее будущее, но что-то пошло не так. К сожалению, городу на востоке Германии было далеко до успеха своего брата, шахтерского городка Ботропа, где шахты действуют и по сей день. Поэтому угольное производства застыло, замедлилось, и в конечном счете было приостановлено. Сперва на время, а позже и навсегда. Шахты под такими городами, как Глекнер, начинали строить еще в позапрошлом веке, с тысяча восемьсот шестьдесят третьего года, благодаря чему невидимая сеть штолен протяженностью в сто семнадцать километров пронизывала город под землей. В течение десятилетий добыча угля давала жителям города работу, а жителям страны – тепло и электроэнергию. Штольни сейчас используют для того, чтобы протянуть под городом паутину высоковольтных проводов. Глубоко под землей их не порвет непогода, не повредит ветер или рука вандала. Впрочем, это только слухи – каждый сам решает верить им, или нет.

Возможно, в банкротстве «Будущего за нами» кроется ошибка руководства, а быть может, истощившийся запас ресурсов, но так или иначе, комплекс прекратил свою работу, а большинство штолен и шахт были завалены или законсервированы до лучших времен. Точная причина угольного краха была неизвестна ни мне, ни большинству горожан, а эпоха горнодобывающей промышленности стала страницей давней истории. В то время Глекнер уже перестал привлекать инвесторов, и приток рабочей силы значительно ослаб. Люди покидали город, и население неумолимо сокращалось. Из двадцати двух с половиной тысяч осталось пятнадцать, затем десять, потом восемь, теперь только пять. Глекнер медленно, но верно увядал.

Некоторое время назад в прессе мелькали заявления представителей местного самоуправления о превращении Глекнера в город-курорт, воспользовавшись его удобным местоположением на берег моря, но задача эта осталась только в планах на бумаге: туристов Глекнер привлекал ничуть не больше, чем желающих вложиться в выработку угля богатеев. На самом деле, таких забытых городков, как Глекнер полно по всей стране. Это больше правило, нежели исключение.

С тех пор, как было принято решение о закрытии шахт, город разросся и ушел в стороны. Со стороны выработанных карьеров и штолен были протянуты мосты, проложены новые дороги, возникли многоэтажки и ряды аляпистых магазинчиков – классика любого захолустного городка, пытающегося дотянуться до недостижимого уровня. Центр оказался смещенным на целые десятки километров. Тогда то, что осталось от прежнего Глекнера и окрестили «старым городом», Альтштадтом, годным, разве что на перестройку и реконструкцию. Сейчас старый город стал чем-то вроде одного глобального музейного экспоната – жителей там немного, а бывают там те, кто хочет увидеть прошлое Глекнера своими глазами. Если бы не лунопарк на выезде из города, об этом месте, наверное, уже бы забыли.

Глекнер – не место для счастливчиков, сказала Штефани на одной из наших прогулок. Неплохо подмечено, особенно если брать в расчет старый город. Но я бы перефразировал ее слова: Глекнер – место для неудачников. Сюда приезжают те, кто ищет себе пристанище, которое не нашли в других местах. Она из Берлина. Я – из Талина. Деннис, кажется, из Дюссельдорфа, а Геррит… я не помню, где жил крысиный король в сказке Гофмана. Всех рано или поздно тянет сюда.

Мне довелось не просто приехать в Глекнер. Мне довелось даже жить в старом городе. Пусть не так долго и счастливо, как принято говорить в сказках, но все же это был изрядный срок. А чуть больше трех лет назад все поменялось и я покинул старый город, чтобы никогда больше туда не возвращаться. Теперь же, когда до пути обратно оставалось уже совсем немного, и туманная громада старого города, как будто, вырастала из белоснежной пелены, сонливость и усталость наконец-то отступили. И дело было даже не в кофе, который последнее время действовал на меня так же успешно и эффективно, как припарка на мертвого. Я не хотел возвращаться в старый город с его маленькими улочками, невысокими домами, крохотными магазинчиками и небольшими парками. С его очередями и шумными толпами, с его знакомыми лицами и именами. Это место для меня оставалось слишком узким и душным, чтобы в нем можно было ускользнуть от воспоминаний о прошлом. О том, прошлом, которое я оставил навсегда, уезжая в центральный Глекнер, так поэтично и глупо воспетом покойным Виктором Венцелем в его бездарной книжке.

Сонный автобус медленно катил по утреннему Глекнеру, лениво выезжая из дремоты голубых зимних сумерек. За окном тоскливо проплывали вывески придорожных магазинчиков и силуэты заснеженных домов. Я встрепенулся, отгоняя от себя мрачные мысли, поднял воротник пальто и притянул поближе наплечную сумку, поставленную на коленях. Часы на правой руке указывали на цифру восемь.

Впасть в хандру по дороге на работу – такое со мной случается не часто. Впрочем, ничего удивительного – после разговора с Деннисом нервы никак не хотели успокаиваться от одной банки пива. Не помогла ни вторая,н и даже третья. Кажется, покой принесла шестая или седьмая. А восьмая или девятая подарили смирение и принятие. Впрочем, в количестве я могу путаться. Ночью я успел собрать вещи, прихватить с собой ноутбук и сменную одежду, несколько пакетов и конвертов с допингом, водрузить это все на полочку для обуви и наконец уснуть. Времени, помнится, было уже начало пятого.

Я снял очки, протер линзы краем носового платка. Нужно успеть прийти в себя до приезда в редакцию: едва ли Деннис будет рад, если я заявлюсь к нему в таком виде.

Автобус, тоже являл собой печальное зрелище, полупустой, холодный, тусклый, с десятком сонных и хмурых пассажиров на борту. В канун праздника многие предприятия заканчивали свою работу, но простым работягам оставалось об отпуске только мечтать. Даже телеэкран с неизменной социальной рекламой, от которой тянуло в дремоту не хуже, чем от выпивки, оказался испорченным и мозолил глаза сбитой контрастностью. Глекнер – маленький город, и едва ли кто-то обратит внимание на эту поломку.

Меж тем, за окном медленно проплыл мой старый знакомый магазинчик, чья испорченная реклама радушно звала совершить вояж в преисподнюю. Вместо «Мы приглашаем вас в самое пекло» теперь виднелась полная информативная надпись. Несколько рабочих корпели на крыше помещения, один протягивал провода снизу, прямо по земле. Видимо, ребята не только починили светодиоды, но и сменили оттенок освещения, потому что в голубых утренних сумерках текст рекламы горел не фиолетовым, а тусклым серым светом.