Читать книгу Прости, дорогой! Детективные истории - Виктор Каев - Страница 9

Проснувшись назавтра, как обычно, в пять утра, Никита встал с кровати, натянул линялую борцовскую майку, плавательные шорты и поношенные старые кеды. Потом он спустился по скрипучей лесенке из комнатки на чердаке, которую у них называли «вышкой» и, выйдя из маминого дома во двор, присел на корточки рядом с заскулившим счастливо Дозоркой, потрепал ему лохматую чёрную холку, и тихонько вынырнул за калитку.

Солнце, как и всегда в первой половине июля в их краях, взошло давно, сегодня – в половине четвёртого. Белые ночи были почти в разгаре. И поэтому на улице было уже совсем светло, а солнечные лучи мягко ласкали его лицо. Повернув вдоль улицы, он привычно бросил взгляд на почерневший родительский дом с пятью окошками на главном фасаде, сложенный из толстых брёвен много-много лет назад, задрав голову, посмотрел на три высоченные берёзы в палисаднике, тихонько шелестящие листвой высоко над крышей, на вьющийся над печной трубой сизый дымок. Значит, мама уже затопила печь.

И он побежал на утреннюю пробежку к берегу реки Вель. Он делал это каждое утро, уже пятнадцать дней, с тех пор, как приехал домой в отпуск из Питера. Пока ему удавалось пробегать по утрам километров по шесть – семь. Но он надеялся довести свои утренние забеги до привычных десяти.

Несколько дней назад он окончательно принял решение выйти в отставку. Его матери через пару месяцев должен был исполниться 71 год, и её здоровье оставляло желать лучшего.

Он уже немало отслужил в Адмиралтейском УМВД Санкт-Петербурга. Дослужился до старшего опера, и недавно ему присвоили звание майора полиции. Можно было попробовать перевестись в Вельский отдел, но перевода не получилось. В Вельске не оказалось вакансий. И тогда он оформил себе лицензию частного детектива.

Посмотрев вдоль улицы вперёд, Никита, как всегда в это время, увидел уходящее на пастбище пёстрое стадо деревенских коров, и фигуру пастуха Егорыча на гнедой лошадке в серо-зелёном плаще с капюшоном, сонно свесившего голову в седле.

Добежав до угла материнского огорода, Никита свернул направо, сбежал тропинкой вниз по дну овражка, и выбежал на широкий луг, в котором мелкой путаной порослью рос, ещё не убранный, горох с крупными зелёными стручками.

Никита очень любил эти свои утренние пробежки. Ему нравилось ощущать упругую отдачу земли под ногами, отдававшуюся звоном в ушах, когда майка пропитывалась потом, крупными каплями стекавшим по его коротко стриженой голове, шее, и плечам. Ему нравилось нырять с разбега в чистую и прохладную воду реки Вель, расплескивая радугу брызг и, размеренно загребая руками, плыть до другого берега и назад.

Когда, возвращаясь, он наконец добегал до калитки своего дома, то получал ещё одно удовольствие: в кабинке уличного душа он тщательно чистил зубы, умывался с мылом, подбривал свою, ещё не отросшую, бородку и, наконец, опрокидывал себе на голову ведро ледяной колодезной воды.

А когда он потом, с влажной головой и мокрым полотенцем на плече, входил в дом, его встречала мать. На столе уже пыхтел горячий самовар, а из печи пахло какой-нибудь вкусной выпечкой.

Так было и сегодня. Вот, только в его голове с самого пробуждения непрерывно вертелась мысль об этом странном похищении девочки. И, несмотря на удовольствие от пробежки и всех этих процедур закаливания, он, только вернувшись во двор, сообразил, что всё время упрямо перебирал версии происшествия.

Сев за стол, Никита попытался отвлечься и, изобразив некоторое оживление, поговорил с мамой о погоде, спросил, есть ли уже ягоды в лесу, есть ли грибы, да какие именно?

Людмила Петровна, хотя и отметила рассеянность сына, всё же ответила ему:

– А ты, что, совсем забыл что ли, когда их собирать? Вот сейчас, в июле ягоды и надо собирать. В лесу уже полно земляники, найдётся княженика, есть и голубика, и черника. Кое-где и морошка попадается. А что, до грибов, то немало лисичек, есть маслята. А «красноголовиков»13 в этом году и вовсе немерено. Всё уже есть. Правда, за ними ножками походить надо.

– А что, мам? – произнёс мечтательно Никита. – Может, как-нибудь сходим с тобой в лес, поищем?

– А что ж? Конечно! – отозвалась мать.

Потом добавила, чуть ворчливо:

– Только ноги мои уже не те. Я далеко не хожу. А ты вон, со Светланкой поговори, она тебе не откажет.

В это время под окнами мелькнули пепельные кудряшки Светы.

– А это она уже идёт? – удивилась Людмила Петровна.

«Что так рано-то сегодня?» – проворчала она про себя.

Они услышали хлопок двери на крыльце, и быстрые шаги на мосту14. Потом раздались шлепки ладошкой по мягкой обшивке двери в избу.

Светлана скрипнула дверью, приоткрывая её и, заглянув, спросила:

– Хозяева! Можно к вам?

– Заходи, заходи! – отозвался Никита.

Она, наклонившись, вошла в избу, и остановилась у порога:

– Здравствуйте, тёть Люсь! Здравствуй, Никит! Я уже готова, как договаривались.

– Проходи, Свет! Садись, – ответила мать. – Хочешь чаю?

Никита бросил взгляд на часы, висевшие на стене между окон. Они уже показывали ровно семь утра.

Света осталась стоять у дверей, и отрицательно мотнула своими кудряшками:

– Нет, спасибо! Я уже позавтракала дома.

– Слышишь, Светик? – проговорил Никита дожёвывая шаньгу, – мама предлагает нам в лес сходить за грибами, да ягодами.

– А что? Можно, – отозвалась Светлана, – только когда?

– Это да, – сказал Никита, поднимаясь из-за стола, – ладно, мамуль, нам пора уже!

И он, чмокнув маму в щёку, вслед за Светланой отправился во двор.

Никита сел за руль, Светлана устроилась рядом с ним, и машина рванула по направлению к городу.

– Ну, ты как? Что-нибудь уже придумал? – спросила Светлана, когда они проехали перекрёсток с автотрассой «Холмогоры».

Никита пожал плечами:

– Не знаю. Может, мы зря зациклились на конфликте Лизы и Сони?

Светлана кивнула:

– Я тоже об этом думала… Они же дети ещё! А тут хлороформ, машина, погреб с замком! Может, это что-то из прошлого Нины Егоровны?

– Слушай, давай-ка, заедем в ЦРБ, надо поговорить с врачом.

Он помолчал немного:

– Надо же узнать, как девочка там себя чувствует? Какие у неё перспективы? Отпустят ли сегодня домой? Спросим полицейского, как прошло дежурство? Всё ли было нормально ночью?

– И потом, надо бы заехать в отдел к Вешнякову, – добавил он. – Мы, ведь, что имеем? Мы имеем факт покушения на убийство. Значит, надо задействовать следственный отдел, а не розыск пропавших. Собственно, Лизу, как пропавшую, уже нашли. А вот преступник, который, походу, покушался на её убийство, пока больше никак не проявился.

Светлана согласно кивнула и промолчала.

А Никита через минуту, почувствовав необходимость всё-таки ответить на вопрос Светланы, заявил:

– По поводу прошлого Пановой: думаю, ты можешь оказаться права. Здесь надо будет покопать очень основательно.

Он скосил глаза в сторону Светланы, и по выражению её лица понял, что она явно получила удовольствие от того, что он отнёсся серьёзно к её мнению.

«Tiguan», поднимая позади лёгкое облачко пыли, резво подминал под себя дорогу.

За стеклом машины лес по сторонам дороги сменился на городские домики по улице Тракторной. Выехали на улицу Горького, потом – на улицу 50 лет Октября, и на Революционную.

Никита знал эти названия с детства, но только недавно осознал, что так власть воспитывала в людях привычку гордиться победами народа. Так было и во всех других городах страны. А вот названий без идеологии, типа: Торговая, Тракторная, Береговая, Луговая, Набережная, было совсем мало. Хотя они развивали, на его взгляд, чувство любви к малой родине. Ему это казалось не совсем правильным.

Революционная тянулась практически через половину города и потом, за дугообразным поворотом, плавно переходила в улицу Конева. Подъезжая туда, они увидели множество машин, забивших с самого утра площадку у шлагбаума Центральной районной больницы.

Выбрав место, Никита припарковал «Tiguan» и, бросив взгляд на приборную панель, увидел, что было уже семь тридцать.

– Ну, что, – спросил он, – пошли, может получится пообщаться с девочкой?

– Пошли, – отозвалась Светлана, и они оба вышли из машины.

В приёмном отделении, первый, кого они увидели, был младший сержант полиции, оснащённый бронежилетом, рацией, резиновой дубинкой и пистолетом, в полном обмундировании патрульно-постовой службы, и с жетоном на груди. Он прогуливался у входной двери в отделение.

Увидев вошедших, он попросил их предъявить документы, при этом сам – сохранил дистанцию.

Никита показал своё удостоверение, а Светлана – своё.

Он внимательнейшим образом изучил их документы, сравнил с фото.

Потом посмотрел на Никиту, и произнёс:

– Понятно. Меня предупреждали о Вас.

Предъявил он и своё служебное удостоверение на имя младшего сержанта ППС Антипова.

Никита вежливо поинтересовался:

– Как прошло дежурство, младший сержант?

– Нормально, – ответил он. – Попыток проникновения к пострадавшей не было. Вместе с ней ночевала и её мать.

Никита удовлетворённо кивнул головой:

– А дежурный врач утром приходила?

– Нет, пока не была.

В это время открылась дверь и выглянула Нина Егоровна Панова.

Она уже привела себя в порядок после ночи.

Только тёмные круги под глазами говорили, что спалось ей плохо. Нервы, наверное!

Увидев Никиту, она обрадовалась:

– Это Вы? А я слышу, кто-то пришёл.

Вчера она всё время, общаясь с ними, смотрела на Никиту. А теперь, между делом, вскинула свои миндалевидные карие глаза на Светлану. И тут же их отвела.

Никита спросил:

– Как дочка себя чувствует?

– Ой, она уже почти в порядке, – легко произнесла она. – Мы, правда, ждём врача. Она должна сейчас подойти, осмотреть Лизу. А вот и она. Уже идёт.

Из двери с табличкой «дежурный врач» появилась вчерашняя женщина. Она, на ходу застёгивая свою голубую тужурку, торопливо шла в их сторону.

Поздоровавшись со всеми, она сообщила:

– Я сейчас девочку осмотрю, и потом всё вам расскажу.

И она исчезла за дверью палаты. Нина Егоровна, извинившись, удалилась следом.

Минут через десять врач появилась снова. За ней вышла Панова.

– Ну, что! У девочки всё нормализовалось, её можно забирать домой, – обратилась она к Никите. – Но дома ей надо побыть в покое ещё пару дней. Я выпишу ей гепатопротектор для приведения в норму печени и активированный уголь. Это надо пропить. На всякий случай. Вам сестра сейчас вынесет рецепт.

И она ушла в отделение.

Полицейский сообразил, что его задача может сейчас измениться, и нажал кнопку на рации:

– Я Грач-девятый первому. Врач выписывает охраняемую домой. Там она должна находиться два дня. Какие будут указания? Приём.

Рация некоторое время шипела и потрескивала, но потом голос дежурного произнёс:

– Грач-девятый! Здесь Первый. Для Вас задача сохраняется. Сопроводите её домой, и там тоже возьмите под охрану.

– Сменщика пришлём к 13.00. Машина для вашего переезда придёт через час. Отбой.

Никита решил вмешаться в разговор полицейских. Он подошёл к младшему сержанту и, наклонившись к рации, спросил:

– Первый! Ответьте. Я частный детектив Горбунов, нахожусь в приёмном отделении ЦРБ. У меня есть машина. Могу доставить охраняемых домой вместе с Грачём-девятым. Вы не возражаете? Приём.

Рация снова зашипела, а потом голос дежурного спросил:

– Это Вы, товарищ майор? Вы там? Хорошо. Не возражаю. Отбой.

И рация отключилась.

– Поедем на моей, – произнёс Никита, взглянув на полицейского.

Из отделения вышла медсестра, и вручила Нине Егоровне рецепт, объяснив, как именно принимать лекарства.

Вслед за ней появилась пока ещё бледненькая Лиза.

Нина Егоровна шагнула ей навстречу, обняла и прижала её голову к своему плечу.

– Всё хорошо, Лизок, – проговорила она растроганно, – Поехали домой.

И все пятеро: мать, дочь, полицейский, Никита и Светлана, – пошли к выходу из приёмного отделения.

У машины Никита попросил Антипова сесть справа от водителя, а весь женский состав экипажа усадил сзади. При этом, Лиза оказалась между матерью и Светланой. Потом он сел за руль сам, и вывел машину с парковки.

Он заметил, что Антипов, когда они шли к машине, всё время внимательно посматривал по сторонам и тактически правильно выбирал своё место в группе. В любой момент он был готов защитить подопечных. Его рука постоянно лежала на рукоятке пистолета.

«Молодец» – подумал о парне Никита.

И потом, когда они ехали до дома Пановых, он, время от времени, косил глазами в правое зеркало: проверял, нет ли за ними «хвоста».

Никита пару раз видел в зеркале заднего вида едущий за ними бежевый ВАЗ 2109. Но потом эта машина исчезла из поля обзора. Наконец, повернув направо и, проехав мимо Индустриально-экономического колледжа, он увидел на маленьком бревенчатом доме белую табличку: «улица Ломоносова», а пониже, в маленьком белом квадратике – номер дома Пановых.

Никита притормозил и остановил машину на обочине. Осмотревшись через зеркала, и не увидев преследования, он вышел на проезжую часть. Вокруг было пусто: ни машин, ни людей. Он кивнул Антипову, и тот, ловко выпрыгнув, встал у задней правой дверцы, прикрывая своим корпусом всех выходящих.

Никита негромко произнёс:

– Все выходим вправо.

Первой вышла Светлана, затем Лиза, и последней – Нина Егоровна.

Они быстро пошли к своему дому и Нина, нажав на ручку калитки, открыла её на всю ширину. Первым во двор шагнул Антипов.

А от распахнувшейся настежь двери дома в сторону калитки уже бежала, восклицая что-то невнятное, бабушка Маргарита Ильинична:

– Лиза! Лизонька! Как же мы волновались, внученька моя!

Она попыталась выбежать на улицу. Но ей этого не дал сделать Антипов. Он придержал её во дворе, пока Лиза и Нина Егоровна туда вошли. Следом вошли остальные. И последним – Никита. Быстро прошагав через двор, вся компания скрылась в доме.

Пока бабушка ахала по поводу счастья, что нашлась внучка, Никита бегло, но внимательно осмотрелся в комнате.

Приоткрыв занавески, он выглянул и в окна, выходящие на улицу.

– Короче, мне надо съездить в управление, – сказал он Антипову. – Ты парень ответственный, как я погляжу. Сам обустрой тут всё как надо. И тебе, может, лучше выбрать место с хорошим обзором, чтобы подходы к передним окнам наблюдались. Предупреди, чтобы занавески на окнах не открывали. Ну, давай! Мы погнали.

– Нина Егоровна! – прервал он разговор мамы с бабушкой. – Мы со Светланой съездим в полицию. Слушайтесь младшего сержанта. Всем пока!