Читать книгу Хасидская мудрость - Виктор Лавский - Страница 4

(1710 – 1772)

Родиною Дов Бера, по-видимому, была Волынь. По крайней мере, в ней он провел весь свой зрелый период своей жизни до самой смерти. Родился он около 1710 года. По обыкновению, он предался изучению Талмуда и сделал в нем значительные успехи. Его натура влекла его к мистическому: он долго занимался Каббалою, и с большим еще успехом, нежели Талмудом. Выработав в себе определенные убеждения, он, подобно всем страстным натурам того времени, сделался ревностным поклонником практической Каббалы Исаака Лурии. Это скорбное, меланхолическое учение, смотревшее на человека как на сосуд зла, пороков и нечистоты, вечно стращавшее муками ада, требовавшее от своих приверженцев презрения ко всему земному, постоянных очищений от грехов постом и молитвою, истязания плоти и душевного сокрушения, – это учение оказало решительное влияние на характер Бера. Оно сделало его замкнутым, суровым и мрачным. Беспрестанный пост (иногда «от субботы до субботы») изнурило его организм и сделало его крайне болезненным.

Жил он очень бедно и кормился с семейством только скудными заработками от проповедничества. Он обладал и даром слова и умел горячо и увлекательно говорить. Прозвище «маггид» осталось за ним на всю жизнь.

Бер был уже в пожилых летах, когда слава Бешта, как чудотворца и проповедника нового учения, проникла из Подолии в Волынь (около 1750г.). Проповедник-каббалист сначала не хотел верить всем слухам. В противоположность Бешту, который любил жизнь странствований и приключений, шумную жизнь в толпе, и мог уживаться лучше всего именно с простым людом, Бер был человек кабинетный, любил уединение и постоянное углубление в книги и свысока смотрел на невежественную толпу, снующие на базаре житейской суеты в погоне за греховными земными благами. Первая встреча Бешта с Бером произошла между 1755 и 1760 годами с целью испытать его или полечиться у него, или же ради того и другого вместе. Бешт разъяснил ученому-проповеднику истинное значение некоторых пунктов практической Каббалы, и, наконец, поведал ему свое собственное учение, в котором действительно было нечто новое и поразительное для человека, считавшего долгом вечно изнурять себя, истязать свое тело и в мрачном настроении сокрушаться о грехах. Он принял учение Бешта и вскоре, переработав это учение в себе и, внеся в него свои элементы, стал проповедовать его миру.

После смерти Бешта, проповедник из Межерича сделался верховным главою многочисленного ордена хасидов. Его признала таковым не только вся хасидская масса, но и товарищи его, непосредственные ученики Бешта.

Сделавшись верховным главою хасидов, Бер сделал своей резиденцией Межерич, в котором почти безвыездно прожил больше двенадцати лет. В противоположность Бешту, который вел по большей части кочевую жизнь, то и дело разъезжая по городам, местечкам и деревням, Бер вел совершенно оседлый, отчасти даже келейный образ жизни.

Главное значение деятельности р. Дов Бера заключается в роли учителя, непосредственно подготовившего целое поколение деятелей хасидизма и цадиков, впоследствии приобретших громкую известность. В отличие от Бешта, которого истые раввины не уважали за слишком простой нрав и «неученость», Бер при жизни пользовался в раввинском мире репутацией отличного талмудиста и каббалиста, – что в связи со славою верховного главы хасидов привлекало к нему массу ученого люда.

Институт эмиссаров, игравших очень важную роль в истории первоначального хасидизма, было всецело изобретением Бера. Не будучи в состоянии, вследствие своей болезни, сам разъезжать и распространять учение, Бер рассылал людей энергичных и горячо к нему привязанных в разные города с целью вербовки последователей и привлечения массы посетителей в Межерич. Результатом такой агитации было то, что отовсюду стекались массы людей.

Вот как рассказывают о его жизни. Всю неделю Бер не выходил из комнаты, куда могли войти к нему только его ближайшие ученики, а по субботам он появлялся на общей молитве в одеждах белого цвета, даже в ботинках из белой кожи, потому что по Каббале белый цвет является символом милости. После молитвы Дов Бер устраивал общую трапезу для всех желающих, а затем он просил каждого из присутствующих сказать какой-либо отрывок из Торы. Эти отрывки, взятые из различных мест, он связывал в своей проповеди в одно целое, и всякий гость находил в том месте проповеди, которое касалось выбранного им отрывка, ответ на те проблемы, что беспокоили его и требовали умного совета.

В последние годы своей жизни р. Дов Бер очень сильно болел и подолгу находился в постели. В декабре 1772 года он скончался, оставив после себя сына – известного в последствии цадика Авраама Малаха – и многочисленных учеников, которым предстояло еще играть немаловажную роль в дальнейшей истории хасидизма.

Подобно Бешту, Бер сам писал очень мало, по крайней мере, не излагал письменно своих воззрений в систематическом порядке, а только дал своим ученикам устную систему, предоставив им облечь ее в литературную форму. Обыкновенно он читал свои вдохновенные проповеди по субботним вечерам, а наиболее ревностные из его учеников или слушателей записывали впоследствии существенное содержание этих проповедей. Около 1781 года в Кореце была выпущена учеником и родственником Бера, Соломоном из Луцка, книга под заглавием «Возвещающий слова свои Якову» или «Собрание изречений». Книга эта служит главным сводом воззрений второго хасидского главы. /39/

***

Когда Маггид узнал, что стал широко известен, он обратился с молитвой к Богу и просил объяснить, за какой грех он несет такое наказание. /2,105/

***

Мир до своего сотворения находился в Боге в потенции. Воля Божия вызвала его из состояния отвлеченной возможности в состояние действительного бытия. Но творение не отделилось от Творца. Так как, создав мир, Бог разлил в нем, во всех вещах и явлениях, свою бесконечную силу, то это значит, что Он сам облекся в бесчисленные формы вещей. Как до сотворения мир был в Нем, так теперь Он воплотился в мире. Бог есть не только внешняя причина вещей, но и внутренняя их сущность. Он душа мира. /14,41/

***

Все, что делается наверху, есть результат действий человека. /14,44/

***

Гордыня – от Бога, ибо сказано: «Господь царствует; он облечен гордостью». Поэтому невозможно дать совет, как смирить гордыню. Мы должны сражаться с ней все дни нашей жизни. /2,106/

***

Есть два рода цадиков. Одни проводят свою жизнь среди людей. Они учат их и беспокоятся о них. Другие же заботятся о своем совершенстве. Первые приносят богатые плоды, подобно пальме; вторые напоминают кедр: они возвышенны, но плоды их невелики. /2, 107/

***

Одного царя изгнали из его страны, и он был вынужден скитаться. Странствуя, он зашел в дом бедняков, где нашел скромную пищу и кров, но был принят по царски. Поэтому сердце царя просияло, и он сошелся с хозяином дома так тесно, как сходился при дворе лишь с самыми близкими ему людьми. /2,108/

***

Лошади, которая знает, что она лошадь, нет в природе. Главная задача человека состоит в том, чтобы усвоить: он – не лошадь. /67,16/

***

Ты должен взывать к Богу, называя Его Отцом, до тех пор, пока и в самом деле не станешь Ему сыном. /2,108/

***

Ничто в мире не может превратиться из одной реальности в другую, прежде чем сначала не превратится в Ничто, то есть в реальность промежуточной стадии. Эта стадия – небытие, и никто не может ее достичь, ибо это означало бы достижение небытия существовавшего до творения. Но, только пройдя эту стадию, может возникнуть новое творение, из яйца может возникнуть цыпленок.

Момент, когда уже нет яйца, но еще нет цыпленка – это и есть небытие. Философия учит, что Ничто – это первичное состояние, которого никто не может достичь, ибо оно предшествует творению; его называют хаосом. Оно подобно прорастающему зерну. Зерно не начинает прорастать, пока не разбухнет в земле и не утратит свои качества как зерно; происходит это для того, чтобы оно могло достичь стадии небытия, предшествующей новому творению. Эту стадию называют мудростью или мыслью, которая не может сделаться явной. Затем эта мысль создает новое творение, ибо сказано: «В мудрости сотворил Ты всех их». /2,109/

***

Тем, что дано в управление человеку, он должен управлять с верой. /2,191/

***

Творение Небес и земли – это развертывание Нечто из Ничто, нисхождение высшего к низшему. Но цадики, своим подвижничеством извлекшие себя из телесного мира и не занятые ничем, кроме помышлений о Боге, доподлинно видят, понимают, представляют мир, еще пребывавший в состоянии небытия, предшествовавшего творению. Они превращают Нечто обратно в Ничто. И это еще большее чудо, ибо оно начинается с самого низа. /2.109/

***

Как в мире, в уме человека существует свет и темнота. /67,16/

***

Человек должен познать свою душу и властвовать над чувствами: познать гордость – и не возгордиться, познать гнев – и не гневаться, научиться говорить – и молчать, научиться молчать – и онеметь. /55,40/

***

У каждого замка есть ключ, проникающий в него и открывающий его. Но есть и умелые воры, знающие, как открывать замки без ключей. Они взламывают замок. Так и в каждую тайну в этом мире можно проникнуть посредством особого рода размышления, приложимого только к этой тайне. Но Бог любит вора, взламывающего замок тайны; я говорю о человеке, взламывающем для Бога свое сердце. /2, 109/

***

Говорил Маггид рабби Зусе, своему ученику: «Я не способен научить тебя десяти принципам служения. Но маленький ребенок и вор смогут показать тебе, в чем они состоят.

От маленького ребенка ты можешь научиться трем вещам. Он радостен без всяких причин; Он каждую минуту чем-то занят. Когда ему что-то нужно, он смело это требует.

Вор же может научить тебя семи вещам: Если он не успевает сделать свое дело в первую ночь, то занимается им во вторую. Он и те, кто с ним работает, преданы друг другу. Он рискует своей жизнью ради незначительных доходов. То, что он приобретает, имеет для него столь малую ценность, что он сбывает это за малые деньги. Он терпит лишения и трудности, но они ничего для него не значат. Он любит свое занятие и не променяет его ни на какое другое». /2.109/

***

Как масло скрыто в маслине, так раскаяние скрыто в преступлении. /55,40/

***

Прежде чем вечером лечь спать, вспомните все, что вы сделали за день. Но учтите: когда человек разбирает часы прожитой жизни и видит, что не провел в праздности ни одной минуты, его сердце начинает переполняться гордостью – и тогда на Небесах берут все добрые дела этого человека, лепят из них снежок и бросают в бездну. /2,111/

***

Как-то рабби Михл из Злочова приехал к Великому Маггиду со своим маленьким сыном Ицхаком. Маггид пригласил их к себе в комнату, а сам вышел, и пока его не было, мальчик взял со стола табакерку, осмотрел ее со всех сторон и положил обратно. Когда Маггид вошел в комнату, он с порога посмотрел на Ицхака и сказал ему: «Каждая вещь обладает своим местом; любая перемена места имеет свой смысл. Если кто-то этого не знает, не должен ничего переставлять». /2.111/

***

Один еврей пришел к Дов Беру из Межерича и стал жаловаться, что его донимают нечистые мысли и нехорошие фантазии, мешают думать о хороших и святых вещах.

– Тебе нужно поехать к рабби Зееву из Житомира.

Надо – значит надо. Рабби Зеев держал корчму недалеко от города, в одной из деревушек. Когда еврей добрался туда, была уже ночь. И как гость не стучал, никто ему не открыл. Так он простоял под дверью до утра.

Утром корчму открыли. Еврей зашел туда и, следуя совету Маггида, попросил приют на несколько дней. Все это время хозяин, рабби Зеев, ничего не говорил, ни о чем не спрашивал. Ни мудрых советов, ни суровых наставлений. Еврей же все время думал, зачем же Маггид послал его сюда. И не найдя ответа, он решил уехать домой. Стоя у порога, он сказал хозяину:

– Маггид послал меня к вам, а зачем – я не знаю…

Цадик Зеев из Житомира ответил:

– Я скажу тебе, зачем. Чтобы ты понял, что когда человек – хозяин в своем доме, то незваные гости к нему не войдут… /39,5/

***

Я расскажу вам, как следует учить Тору наилучшим образом. Вам следует быть уверенными в себе. Вы должны стать просто ухом, слушающим, что говорит в вас вселенная Божьего слова. Но как только вы начнете слышать в себе только самих себя, немедленно остановитесь. /2,111/

***

Во время великих страданий Израиля рабби Элимелек все больше и больше опечаливался от выпавших на его долю бед. И тогда ему явился его покойный наставник, маггид из Межерича. Рабби Элимелек обратился к нему: «Почему ты молчишь, когда мы так нуждаемся?» Маггид ответил: «На Небесах мы считаем, что все то, что представляется вам здесь злом, на самом деле – оказанная милость». /2,115/

***

Бог совершил столь великое самоограничение для того, чтобы через бесконечное число миров приблизиться к человеку, который иначе не мог бы вынести Его яркого света; поэтому и человек должен отделиться от всего телесного для того, чтобы через все миры вознестись к Богу и достигнуть такого общения с Ним, которое граничит с самозабвением. /14,42/

***

В дни Великого Маггида из Межерича жил богатый торговец, не желавший иметь ничего общего с хасидами и их учением. За лавкой смотрела его жена, а сам торговец заходил в нее на два часа в день. Все остальное время он проводил за книгами в Доме Учения. Однажды в пятницу утром он увидел там двух молодых людей, которые были ему неизвестны. Торговец спросил их, откуда они и зачем сюда пришли. Юноши ответили, что пришли издалека, чтобы увидеть Великого Маггида и послушать его поучения. Тогда торговец решил, что и он может разок сходить в дом к Маггиду. Не желая жертвовать временем своих занятий, он просто не пошел в тот день в лавку.

Свет, исходивший от лица Маггида, так сильно поразил торговца, что с того времени он все чаще и чаще стал ходить в его дом и, в конце концов, тесно с ним сошелся. С того времени, однако, он постоянно терпел убытки в своей торговле и вскоре совсем разорился. Он пожаловался на это Маггиду, сказав, что обеднел после того, как стал его учеником. Маггид ответил: «Тебе известно, что говорят наши мудрецы: «Кто хочет стать мудрым, пусть идет на юг; кто хочет стать богатым, пусть идет на север». Что же делать тому, кто хочет быть одновременно и богатым, и мудрым?» Торговец не знал, что ответить на это. Маггид продолжал:

«Тот, кто думает о себе, что является ничем, и кто в самом деле делает себя ничем, возрастает духовно, а дух не нуждается ни в каком месте: он может в одно и то же время быть и на севере, и на юге». Эти слова глубоко задели сердце торговца, и он воскликнул: «Но моя жизнь закончена!» – «Нет, нет, – возразил Маггид, – ты только начинаешь свой путь». /2,113/

***

Истинное религиозное настроение заключается в том, чтобы во всех предметах и явлениях видеть не внешнюю материальную их оболочку, а скрытую в них частицу Божества, и возносить эту частицу мысленно к ее источнику. /14,43/

***

В Талмуде сказано: «Праведники исполняют волю Божию». Сказано: волю, а не слово или заповеди; но спрашивается: как же постичь волю Божию, чтобы исполнить ее? На это можно ответить притчею. Отец ведет какое-нибудь умное рассуждение, а сын, при этом присутствующий, вследствие глубокого знакомства с обсуждаемым предметом, оспаривает отца и высказывает свои мнения. Тут нет сомнения, что хотя сын противоречит отцу, последний все-таки имеет сильное удовольствие от остроумия сына, и что в воле отца, чтобы сын возражал ему, а не слушал молча и поддакивал. То же с праведниками. Цадик исполняет волю Божию даже тогда, когда он не исполняет Его слов и заповедей. /14,48/

***

Когда человек всецело углублен в созерцание чего-либо, тогда вся его жизненность сосредоточена на созерцаемой точке, и, стало быть, он сам находится в этой точке и как бы сливается с ней. /14, 44/

***

Сказано, кто ищет огня, пусть пороется в пепле. А я говорю: стоит человеку вспомнить, что он только пепел и прах, положительное ничто, без той искры божественной, которая его одушевляет, чтобы тотчас же эта искра, скрытая под пеплом, разгорелась в сильное пламя. /14,45/

***

Подобно тому, как ребенок вовлекает разум своего отца в свои дела, так и цадики побуждают Бога о том, о чем они думают. /14,46/

***

Творение земли и неба состояло в том, что из ничего Бог сделал все; творения же цадиков представляют собой обратный акт: они изо всего делают ничто, ибо возносят божественные искры из грубых материальных вещей к источнику и превращают, таким образом, материальное в духовное. /14,46/

***

Подобно тому, как дерево притягивает все соки земли к себе для произведения плода, так и праведники вытягивают все духовные соки из вещей и сливают их с источником жизни – с Богом. /14,46/

***

Когда праведник своими добрыми делами возводит к небу божественные искры из неорганического и органического, неодушевленного и одушевленного миров, тогда Бог преисполняется великою любовью к своим созданиям и пребывает в них. /14,46/

***

Когда человек сливается духовно с волею Божества, тогда он может вызвать в этой воле желательную ему перемену, и, таким образом, совершить чудо. /14,47/

***

Иногда кажется, будто цадик падает со своей высоты, но это не есть настоящее падение, ибо сказано: «Хотя бы семь раз падал праведник, он все-таки воспрянет». Да и само это падение имеет целью вознесение: праведник затем только спускается низко, чтобы из низменных предметов извлечь божественные искры и вознести их к небу… Возвышенная мысль цадика может часто сосредотачиваться на гнусном сосуде. /14,48/

***

Всякий раз, когда произносишь речь, остановись, не дойдя до конца. /36,64/

***

Хороший проповедник сливается в одно целое не со своей аудиторией, а со своими словами. В тот момент, когда он услышит себя со стороны, пора заканчивать. /36,64/

***

Вы можете соблюдать каждое предписание Торы, вы можете очиститься и усовершенствоваться путем выполнения каждого закона. Но если в последний момент вашу совесть поразит одна единственная тщеславная мысль, все ваши усилия окажутся тщетными. И вы можете сложить все свои добрые дела, все достойные намерения в узел и бросить его в ад. /67,20/

***

Диалог между Зусей из Аниполя и его братом Элимелехом из Лизенска:

– Где и как должен человек начинать служение Богу? – спрашивает Зуся.

– Очень просто, – отвечает Эмелимех, – если человек начнет с того, что увидит, как он мал и незначителен, он сумеет оценить величие Бога.

– Вот как! – удивился Зуся. – Дать человеку начать с себя? Какая дерзость! Убедившись, прежде всего, в величии Господа, он не сможет не понять, как ничтожно мал сам.

Так как ни один из них не убедил другого, они обратились за советом к Маггиду.

– Действительно, вы оба правы, – заявил он. – Обе ваши позиции состоятельны. Однако для человека безопаснее начать поиски, отдавая себе отчет в ограниченности своих возможностей, то есть с самого себя. Тот, кто лежит на земле, упасть не может. /67,20/

***

Бог в Своей бесконечной любви ограничивает Свои силы просвещения, чтобы человек мог шаг за шагом, постепенно, открыть то, что лежит за его пределами. Это путь отца, который учит сына ходить. /67,20/

***

После смерти Маггида его ученики собрались вместе и говорили о деяниях своего учителя. Когда дошла очередь рассказывать рабби Шнеуру Залману, он обратился ко всем с вопросом: «Знаете ли вы, зачем наш наставник ходил каждый день на заре на пруд и стоял там какое-то время, прежде чем вернуться домой?» Никто этого не знал. Рабби Залман продолжал: «Он учился песне, которой лягушки славят Бога. Выучиться этой песне было сложно, и это заняло у него много времени». /2,115/