Читать книгу Нерождённая - Виктор Подъельных - Страница 6

В тот день мы сидели с ней на лежанке и неспешно беседовали. Обо всём понемногу. О том, что скоро лето, и мы поедем за земляникой, о соседях, о работе, да много ещё о чём. Было тепло, лежанка исправно грела, а ещё теплее было от того, что рядом сидел человек, которого ты знаешь с детства, и который тебя любит. Просто так любит.

– Вот как мы поедем за ягодами? Я ведь ничего не вижу. – Бабушка горестно вздыхает, и у меня щемит сердце от этой фразы.

– Просто посидишь на полянке, я ведь знаю, как тебе хочется. – Я успокаиваю её, но знаю, что даже с плохим зрением она умудрится набрать ягод хотя бы чашку. – А про зрение ты зря, помнишь про чек в магазине?

Она вспоминает и улыбается. Мы тогда выбрались с ней в город, давно просила свозить в магазин, да всё не получалось. А в тот день получилось. Я аккуратно веду её от машины до магазина, поддерживая за локоть, а она всё спрашивает:

– Тут ровно? А тут? – ступает осторожно, чтобы, не дай Бог, нога не подвернулась.

– Ну всё, дальше я сама, здесь ровно. – Бабушка решительно отпускает мою руку и идёт маленькими шагами через торговые ряды. Ей приятно, что в свои восемьдесят восемь лет она может ещё самостоятельно ходить, да и память не подводит, вот только зрение…

– Вот ничего ведь не вижу! – громко говорит она. – Мне нужны подушки из бамбука, на старых совсем спать неудобно, перо извалялось, грубые стали.

Её слова для меня как бальзам. Ещё совсем недавно говорила про похоронную подушку, а тут вдруг заговорила про бамбуковые. Значит, жить сильнее хочет, чем умирать! Я быстро обегаю все ряды и нахожу пару недорогих, мягких подушек из бамбука. Бабушка мнёт их со всех сторон и остаётся довольна.

– Ну вот, одно дело сделали, сейчас ещё «заречным» внукам по обновке нужно купить. – Так бабушка называет внуков, живущих на другом берегу реки, в поселке Заречный.

Мы снова обходим ряды, продавца нет и в помине, и вместо него я сам предлагаю на выбор товары.

– Вот футболки есть, носки, платье для Элины можно взять. – Размеров я не знаю и ориентируюсь на возраст.

Наконец мы выбираем то, что нужно. Я уже порываюсь идти к кассе, но бабушка разошлась не на шутку и ещё раз обходит полки с товаром:

– На 8-е марта хочу купить нашим подарки, вот полотенышки красивые, давай возьмём?! – Она подслеповато рассматривает полотенце, выбирает несколько, спрашивает у меня цену и прикладывает к остальным покупкам.

И вот мы у кассы. Бабушка горделиво достаёт кошелёк и протягивает кассиру купюры. И я понимаю, что значит жить «здесь и сейчас», что значит жить – играючи. Бабушка проживает этот миг от души – шутит с кассиром, пересчитывает сдачу, подмигивает мне, разговаривает со знакомой, бесхитростно перечисляя покупки. И я понимаю, что дома она раз за разом будет вспоминать эти мгновения и радоваться им, как ребёнок.

Мы переходим в продуктовый отдел, и у самого входа я вижу аккуратно разложенные пачки с халвой. А рядом бумажка – акция. Халва всего лишь за полцены! Бабушка обрадованно берёт сразу пару пачек, и мы идём дальше. Закупив то, что нужно, подходим к кассе. Выкладываем из корзины продукты. Несколько пачек маргарина – для выпечки тонких пирогов, булка с маком – любимое лакомство бабушки, халва, десяток яиц. Кассир отрывает чек и протягивает его бабушке. Я, нагружённый покупками, жду её у выхода. Но бабушка не торопится:

– Ужо, ужо, погоди, я посчитаю. – Она, прищурясь, всматривается в цифры на чеке и ведёт подсчет. Бабушка всю жизнь проработала бухгалтером, и цифры – её любимый конёк.

– А ведь халву-то нам продали по полной цене! – недовольно говорит она.

Я беру чек, чтобы самому убедиться в ошибке, и вижу, что она права. Зову продавца и объясняю ситуацию. Продавец краснеет, оправдывается, снимает бумажку с акцией и исчезает. Мы возвращаем халву обратно и получаем деньги.

– Всё надо проверять! – назидательно говорит бабушка, когда мы выходим из магазина.

– Ну ты даёшь! – Я не могу сдержать восторга, а бабушка, довольная собой, добавляет:

– Ну ты даёшь стране угля! Мелкого, но много, – и радостно смеётся своей любимой поговорке.

И сидя на тёплой лежанке, вспоминая этот случай, я понимаю, как много доброго и радостного она раздавала просто так, от всей души. Где ещё встретишь таких людей?! И внезапно, словно предчувствуя скорое расставание, рвутся из груди слова:

– Как же я, бабушка, без тебя жить-то буду?! – И горечь такая, что выть хочется.

– — А я без тебя?! – негромко вторит она, и мы замираем ненадолго, думая каждый о своём.

В печке ласково потрескивает огонь, о чем-то пустом и ненужном бубнит телевизор, а мы сидим на лежанке. Бабушка и внук. И никто бы не подумал в тот момент, что мы прощаемся и в этой жизни больше не увидимся. Никогда.