Читать книгу Колокол и держава - Виктор Смирнов - Страница 5

От Новгорода до Киева путь неближний. Мерно скрипели весла гребцов, убаюкивающе плюкала вода за кормой. Кирилл Макарьев лежал на носу лодьи, наблюдая за аистом, плывущим в осеннем небе. Панфил Селифантов кряхтел и тужился, свесив с борта обширное гузно. Он уже третий день страдал животом.

Сзади у аиста вдруг вырвалось и растаяло белесое облачко.

– Слышь, Панфил, аист-то навроде тебя – тоже на ходу гадит, – лениво отметил Макарьев.

За рекой Тверцой большая часть торговых караванов свернула на Волгу, чтобы дальше идти на Каспий. Торговля с Византией давно захирела, а вместе с ней опустел и древний путь «из варяг в греки». Да и Киев – мать городов русских – нынче уже не Русь, а Литва.

Перед отъездом послы получили от совета господ пергаментный свиток с текстом «ряда» между Великим Новгородом и Михайлой Олельковичем. Как повелось еще с древних времен, «ряд» был вельми утеснительным для наемного князя. Ему запрещалось судить новгородцев своим судом без посадника, иметь владения на Новгородской земле, ходить в походы без соизволения веча. Со скаредной дотошностью перечислялось, сколько и какого корму новгородцы должны поставить князю и его дружине, в каких местах он может охотиться, а где нет, и прочая и прочая.

На словах послам было сказано, мол, ежели князь Михайло по каким-то статьям сильно упрется, обещать рассмотреть возражения после приезда. А чтобы он стал сговорчивее, послам были выданы богатые дары для самого князя Михайлы и его старшего брата, киевского наместника Семена Олельковича. Уповали на то, что люди в Киеве завсегда были алчные – как увидят меха и серебро, отца-мать забудут.

Дал свои наставления и владыка Иона, строго-настрого запретив послам встречаться с Киевским митрополитом, а буде позовет, уклониться под любым предлогом. Объяснил, что митрополит Григорий есть униат, папежник, отступник веры православной, выкормыш злополучного Исидора, который подписал Флорентийскую унию, подчинявшую православную церковь папе римскому, но был свергнут с митрополичьей кафедры повелением великого князя московского и бежал за границу. Если на Москве прознают, что новгородские послы вели переговоры с униатами (а что прознают – это уж будьте благонадежны, московских доброхотов в Киеве хоть пруд пруди), поднимется шум великий, мол, снюхались новгородцы с папежниками, а значит, и сами еретицы суть.