Читать книгу Пасть: Пасть. Логово. Стая (сборник) - Виктор Точинов - Страница 33

1

Издалека его могли принять за мирного лыжника, за горожанина, решившего в выходной пообщаться в одиночку с природой. Отдохнуть. Прокатиться неподалеку от дома – не имея времени либо желания отправляться куда-нибудь в сторону красот Карельского перешейка.

Впрочем, вблизи он тоже мало чем отличался от любителя загородных лыжных прогулок: белый комбинезон с синтепоновым утеплением, белая же вязаная шапочка, лыжи не слишком дорогие и навороченные, но и не дешевка, кое-как выстроганная из кривой доски – нормальные прогулочные лыжи, достаточно широкие и длинные, чтобы уверенно катить по снежной целине безо всякой лыжни.

Но мирным горожанином он не был. По крайней мере в первой части этого определения.

Пожалуй, стороннего наблюдателя мог удивить маршрут лыжника – тот не искал удобных для спуска горок, которых хватало здесь, на склонах долины Славянки, не выбирал ровных чистых мест. Старался держаться поближе к неудобьям, к заросшим лощинкам, к кустарникам. И явно что-то высматривал.

Ночью прошел снегопад – на ровной белой пелене следов немного. Разных, оставленных мышами, птицами, зайцами… Вот здесь проскакал длинными прыжками горностай (или хорек?) – человек слабо разбирался в следах. А тут неспешно прошла собака…

Все посторонние отпечатки псевдоотдыхающего не интересовали. Он искал один-единственный след. Который не спутает ни с чьим. По которому пойдет до конца. Хотя ходить по этому следу смертельно опасно.

2

Нет, все-таки на редкость дурная привычка – встречать Новый год в самых разных экзотических местах. Сколько раз ведь Наташа зарекалась идти на поводу у Ирки – и опять наступала на те же грабли.

Ладно, в лесу отпраздновали неплохо, благо и зима, и компания оказались достаточно теплыми. Шашлыки, правда, не получились – сдуру установили мангал под высоченной елью – и огромный пласт подтаявшего снега похоронил шампуры с почти готовым блюдом…

Зато Саблинские пещеры Наташка без дрожи не вспоминала – там неожиданно выяснилось, что она страдает клаустрофобией. В достаточно легкой, к счастью, форме. А может, и какой другой фобией – связанной не с замкнутым пространством, а с многометровой толщей над головой. Хорошо хоть в метро и в подземных переходах это никак не проявлялось…

Но самый неприятный казус приключился ровно год назад. Тогда Ирка тоже соловьем разливалась: домик в деревне, камин, медвежья шкура, ели и сосны за окном… Ага. Добираться им пришлось своим ходом – и заплутали. Место пустынное, народ вечером тридцать первого объяснял дорогу крайне сбивчиво… В результате бутылку шампанского они раскупорили в гнусном подъезде поселковой многоэтажки, под звук курантов, доносившийся сквозь запертые двери.

Вот и сейчас – свеженькая идея. Миллениум в старинном замке. Ах, ах, ах! Руины, башни, стены, подвалы и казематы… Зарытые клады, фамильные проклятия и призраки в белых саванах. Средневековье. Романтика. Да откуда тут, под Питером, старинные замки? Ерунда какая-то… Так и надо было Ирке сказать: нет уж, дорогая подруга, давай ты как-нибудь сама в замке празднуй. А я уж нынче по старинке, в общаге, в нормальной комнате с телевизором…

Но в общежитии оставаться нельзя. Опять заявится Марат – уж в эту ночь точно… Пьяный, наглый, знающий всему и всем цену – в валюте, с точностью до десяти центов. Всем – и ей тоже. И опять придется… Нет уж, лучше в замок…

Там будет Генка… Два года не виделись. Конечно, все забыл… Да и что, собственно, забывать? Неясное предчувствие, что все у них может быть хорошо? Смешно…

Тут в комнату ворвалась Ирка. Она всегда – врывалась.

– Ну что, Натусик, ты готова? Нам пора…

– Готова, – обреченно сказала Наташа.

3

Он остановился. Воткнул в снег палки, стянул перчатки и провел рукой по разгоряченному лбу. Спешить некуда. Он нашел, что искал.

След.

Ровная, как по ниточке, цепочка пересекает долину. Характерный, до боли знакомый след – отпечатки четырех лап образуют нечто вроде буквы «Y». И между такими «Y» – пять-шесть метров чистого белого снега. Лихо шел. Налегке. Нажравшись, скачет гораздо тяжелее и медленнее…

Человек нагнулся, покрошил снег пальцами. Взглянул на часы. След ночной, причем середины ночи, до того как прихватил предутренний морозец. Таким аллюром до утра мог отмахать ого-го…

Достал из-за отворота куртки мобильник. Нажал кнопку и сказал одну короткую фразу: «Оса летит в улей». И тут же отключил. Рациями им пользоваться здесь, под городом, запрещено – слишком много любопытных ушей в эфире. Но если кто и сканирует телефонные переговоры, ничего им услышанная фраза не даст… Ему, впрочем, тоже. Помощи ждать не стоит.

Оса летит в улей… Пчела в улей больше не вернется. Шмель тоже. И другие не вернутся… А Овода очень хотят в улей вернуть, да вот неизвестно, где порхает. Смылся, плюнув на все: и на обещанные деньги, и на возможные последствия… На пистолет со своими отпечатками, оставшийся у Капитана после контрольных стрельб, – ничего не стоит обеспечить из того ствола пару свежих жмуриков, сохранив в целости отпечатки. Капитану это запросто… И Овода будут старательно ловить по всей стране, а то и по всему миру. Но Овод, похоже, счел такой вариант меньшим злом. После ноября – меньшим.

В конце ноября, по первому снегу, их тщательно отобранная и подготовленная группа вступила в схватку с объектом. Схватка оказалась недолгой – и группы больше нет. Почти нет…

Оса легко заскользил вдоль следа.

4

Ну хватит, подумал Игорь. Сегодня Ирка мне даст. Не отвертится. Довольно ей носить дурацкое прозвище Динамо. Сколько можно дурить парням головы… На дворе не девятнадцатый век, а она не тургеневская барышня. Хватит убивать время и деньги на странное какое-то общение, полудружеское, полу… не пойми что. Все. Сегодня.

Игорек накручивал сам себя. Но в глубине души прекрасно понимал, что и сегодня все будет как обычно. Опять ему ничего не отвалится. И не обломится.

Ирка, простая душа, обладала редким талантом: могла пойти куда угодно – в турпоход, на вечеринку, в сауну, наконец, – пойти с балдеющим от нее парнем и вернуться без малейшего для себя ущерба. Могла, в конце концов, припозднившись, переночевать у парня дома – совершенно целомудренно.

Что самое поразительное – отношения впоследствии у нее ни с кем не портились. Просто в этих отношениях с самого начала не бывало с ее стороны ни малейшего эротического подтекста. Ирке, личности весьма экспансивной, ничего не стоило броситься парню на шею, обнять, расцеловать – и при всем том остаться с ним на дружеской ноге, не более. А мужчин, способных, распалившись, в какой-то момент пустить в ход грубую силу, Ирка с удивительным чутьем избегала.

Игорь, потерявший с ней почти полгода, не раз говорил себе, что надо плюнуть и найти нормальную девицу, не страдающую инфантильной фригидностью. Самку. Телку. Не отягощенную излишними извилинами и ведущую здоровую половую жизнь. Полным-полно ведь таких рядом… Были же подходящие случаи, и некоторые блиц-знакомства на студенческих вечеринках в этом году заканчивались самым приятным образом, но… Но расстаться с Иркой он пока никак не решался.

Гена сидел рядом, на водительском месте, и не обращал на душевные терзания старого приятеля ни малейшего внимания. Молча курил в приспущенное окошко.

Генкин лимузин заставлял проходивших мимо общежития граждан замедлять шаги и оглядываться. Битый и мятый жизнью «запорожец», вместо бокового стекла фанерка. Пожеванный борт ЗАЗа-ветерана украшал намалеванный красным суриком рекламный призыв: «ПРОДАЕТСЯ! ДЕШЕВО! ОН ЕЗДИТ!!!» – кривые буквы зачеркнуты небрежным движением кисти, краской другого цвета. Сие чудо техники Генка приобрел аж за пятьсот рублей спустя две недели после возвращения из армии – то есть месяц назад.

Мода на похожие развалюхи распространилась не так давно среди молодежи, в основном среди небогатых студентов – никаких комплексов неполноценности за рулем зверь-машины Генка не испытывал. Не смущало его и отсутствие номеров и документов на «Антилопу-Гну» – не угнанная, понятное дело, кто на такую рухлядь польстится… Но многочисленные прежние владельцы резонно считали, что сумма налога на транспортное средство, техосмотр и переоформление увеличат стоимость раритета раза в три-четыре – и не утруждались излишними формальностями.

Что характерно, ГИБДД такой транспорт останавливала не так уж часто. Да оно и понятно. Прав у сидящего за рулем чаще всего нет, да и денег на штраф тоже, документы «забыл дома» – если что, плюнет на все и бросит навсегда свой металлолом, благо стоит копейки, возле гаишного поста – и что с ним прикажете делать? Себе дороже связываться…

А в хозяйстве вещь полезная. Удобно покатить веселой компанией на лоно природы, или попросту двинуть на уик-энд в первопрестольную. На предсказания о том, что «запорожец» будет чиниться больше, чем ездить, Гена не обращал внимания. С детства был на короткой ноге с двигателями внутреннего сгорания, опять же отслужил механиком-водителем – и собственноручно перебранный движок работал как часы. За сегодняшнюю поездку не стоило волноваться.

Девчонки появились, когда вышедший из машины Игорь начал нервно притопывать ногой и нетерпеливо поскрипывать зубами.

– Привет, Игореша! – Ирка с налету чмокнула его в щеку. Обежала машину и проделала ту же операцию с открывшим дверцу Геной:

– Привет, Генульчик! А это Наташа, ты ее едва ли помнишь… Когда тебя призывали, она не у нас училась, в параллельной группе.

Гена выбрался из «запорожца», посмотрел на чуть отставшую от стремительной Ирки высокую темноволосую девушку. Много других лиц мелькало вокруг два последних года – но ее он хорошо помнил. Хоть и не переписывались, ничего не обещали…

Он откинул вперед спинку сиденья, протянул ей руку и сказал просто:

– Привет! Если ты забыла – меня зовут Гена.

Она не забыла.

5

След тянулся по открытому месту недолго. Поднялся из долины Славянки и запетлял среди редких кустов, росших на протяженном пустыре.

Оса огляделся. Невдалеке громоздился серый бетонный забор какой-то фабрики, слева шумело шоссе. По опыту прошлых охот не похоже, что объект заляжет здесь на дневку. Вполне мог отмахать за ночь в таком темпе верст сорок-пятьдесят и по дороге пару раз подкрепиться. Тогда до ночи лежку никак не найти. А к вечеру синоптики обещали снег и все придется начинать сначала… Все так. Но Оса часто собирал в непрозрачные мешки из толстого пластика то, что осталось от пытавшихся просчитать поведение этой дичи.

Он снял и убрал перчатки – морозец не страшный, два-три градуса. Вынул из бокового кармана пистолет, дослал патрон, поставил на предохранитель и положил поудобнее, – чтобы выхватить за доли секунды. Пистолет, конечно, мало пригоден. Но здесь, под городом, всякая охота запрещена, – и у лыжника с длинномерным стволом за плечами немедленно начнутся выяснения отношений со всеми встречными стражами порядка…

Оса не постеснялся бы, конечно, завалить и присыпать снежком хоть егеря, хоть мента, но не видел смысла. Да и пистолет, даже со спецпулями, не главное оружие. Пистолет – поставить точку.

Он вытащил и подвесил снаружи черный портативный ящичек. Миопарализатор. Мощность выкрутил на максимум. Жаль, включить сразу нельзя. Если объект не попадает в двадцатиметровую зону уверенного поражения, эффект обратный: пугается и уходит. Остается уповать на то, что времени нажать кнопку хватит. Должно хватить – днем зверюга все-таки не так молниеносна. Должно…

Поздно появились у них эти приборчики, слишком поздно. Теперь можно выходить на охоту в одиночку – но выходить почти некому. Будь у их группы месяц назад хотя бы небольшая партия парализаторов… Хотя бы один…

Оса недобро усмехнулся. Ну, был бы… И что? Завалили бы сразу и пришлось бы делить премию на всех. Оса не любил делиться. Пусть уж все достанется одному – и риск, и деньги.

6

Девчонки разместились сзади. Игорек всю дорогу просидел, обернувшись к ним. Гена уверенно рулил, «запорожец» бесшабашно тарахтел по Киевскому шоссе, делая вид, что относится к тому же семейству, что и прочие «форды» с «мерседесами». Впрочем, машин на трассе было немного – мало кого тянет путешествовать за город тридцать первого декабря…

На джип с тонированными стеклами они не обратили внимания. Ни когда он обогнал их, ни спустя несколько минут, проезжая мимо той же машины, приткнувшейся у обочины невдалеке от поворота на Пушкин. Интереса у двух мужчин в униформе, сидевших во внедорожнике, их экстравагантное средство передвижения тоже не вызвало. Мало ли на чем рассекают граждане просторы своей необъятной страны…

Разговор шел сумбурный: говорили о сессии, бывшей в самом разгаре, о планах на каникулы, об общих институтских знакомых. Гена, для которого былая студенческая жизнь успела стать чем-то далеким и малореальным, больше помалкивал. Тогда ему было двадцать. Сейчас – двадцать два, но минувшие два года стоят многих…

Генка молчал. На вопрос Ирки – собирается ли он восстанавливаться, ответил коротко и честно: сам пока не знаю.

Наташа спросила про за́мок.

– О-о-о, это древний замок… – протянул Игорек с таким гордым видом, будто своими руками воздвиг сию твердыню. Или, по меньшей мере, являлся ее наследственным владельцем.

– Откуда тут взяться замку? – искренне удивилась Наташка. – Тут ведь триста лет назад ничего не было – леса да болота…

– Вот в лесу, на берегу реки Славянки, замок и построили. В окрестностях нынешнего Павловска. Еще шведы, до Петра Первого. Так в народе и зовут: Шведский замок. Петр его разрушил, а Павел Первый восстановил и дал название «Крепость Бип». Современники, кстати, расшифровывали как «Бастион императора Павла»…

Игорь говорил как эрудит, не жалеющий о часах, проведенных в библиотечной пыли. Гена усмехнулся, не оборачиваясь. Сам он родился и вырос в Павловске, и окрестности его знал превосходно. Дружок же почерпнул всю информацию в туристском путеводителе – четыре дня назад, в гостях у Генки. Когда случайно в разговоре у них родилась шутливая идея: встретить тысячелетие в старых крепостных развалинах.

Все бы и кончилось разговорами – но назавтра Ирка с ходу подхватила несерьезную вроде мысль. И с обычной своей кипучей энергией реализовала. Точнее, подвигла на реализацию, – их.

Незабываемый будет Миллениум.