Читать книгу Мысли Авангарда. Сборник рассказов - Виктор Владимирович Чернышов - Страница 9

С этого момента, дорогой читатель, я буду рассказывать о событиях более подробно, дабы ты мог лучше оценить их драматичность. Сегодня за четыре дня до прилета экзаменатора камера, где держали Кевина, выглядела канонично для места, в котором содержат жертву пыток: серые бетонные стены, от которых эхом отдавался крик, окровавленный деревянный стул и тусклый свет единственной лампы. Вчера была белоснежная, стерильная, с палачом в новом медицинском халате, с чистыми хромированными инструментами. Позавчера была наполненная холодным ярким светом с палачом в маске сварщика, чтобы не слепило так, как слепило Кевина…

Но вернемся в сегодня. В каноничную. В камеру к Кевину со скрипом отворилась тяжелая металлическая дверь. Вошли палач, офицер, врач и мужчина в классическом пиджаке с каменным лицом офицера спецслужб, который и начал:

– Добрый день, Кевин. Надеюсь, чувствуете вы себя неплохо? Повторюсь, мы понимаем ваше негодование относительно применения к вам силы, но других методов у нас не осталось. Мы начали с вами мирно, плавно переходя к тому, что имеем сегодня. Более ссылаться на ваше состояние мы не будем, чем быстрее вы дадите нам решение, тем быстрее всё это закончится. Начинайте.

Слово «начинайте» было сказано уже не Кевину, а остальным троим, которые были в камере. Сам говорящий вышел. Палач разбирал свои железные инструменты на столе у стены, когда в коридоре началась стрельба. Через секунду стрельба началась и в камере. Её мгновенными жертвами стали палач и врач, не успевшие что-либо понять. Офицер прокричал Кевину:

– Мы свои. Всё хорошо, Кевин! Доверься мне, и делай, что я скажу.

Затем он положил пистолет обратно в кобуру, отстегнул кожаные ремни, державшие Кевина, и потащил его по коридору, в котором стрельба успела стихнуть. Завыла сирена, начали мигать лампочки сигнализации. Мало что понимающий Кевин просто подчинился. Впрочем, от ран и бессилия он иначе и не смог бы.

В коридоре к ним прибились еще двое военных. Видимо, они тоже были загадочными «своими». Вчетвером они двигались из коридора в коридор, иногда отстреливаясь. Затем по команде офицера все четверо легли на пол, и за стеной прогремел взрыв. Оглушенного Кевина затащили в какое-то помещение. Это оказалась камера, где в полу зияла яма, переходящая в узкий туннель. На Кевина ловкими отработанными движениями был надет страховочный пояс альпиниста и солдатская каска. Затем его просунули в туннель, где находился длинный металлический короб, на котором лежал трос с карабинами.

– Ложись как можно дальше в короб, прижми руки к груди и не бойся, – была команда офицера, которую Кевин выполнил, протиснувшись в туннель.

Стрельба нарастала. Кевин услышал, как один из тех, что присоединился к ним в коридоре, закричал после очередного выстрела. Офицер выругался, затем отдал какие-то команды второму неизвестному, и тот протиснулся в туннель. Пристегнув Кевина и себя к тросу, он тоже лёг в короб. После еще пары автоматных очередей, офицер прокричал в туннель:

– Дальше по плану! Отдаю команду! Удачи, друзья! Кевин, я был счастлив увидеть тебя! Надеюсь, мы все встретимся в следующей жизни! Николасу привет!

После этих слов Кевин почувствовал, как трос натягивается, и короб под ним приходит в движение. Скорость стала нарастать, шум – увеличиваться, сознание Кевина терялось.

Оценить скорость, с которой по туннелю двигался короб, было сложно. Как и время, которое продолжалось это движение. Совершая плавные повороты, короб наклонялся то в одну, то в другую сторону. Вскоре Кевин ощутил, что он снова на свежем воздухе.

Его отстегнули от троса, и он сел рядом с коробом приходя в себя. Глубокая ночь, опушка леса, небольшой грузовик, мощный лебедочный механизм, который вытянул короб из туннеля. Строительные инструменты, канистры, бобины и буры. Незнакомая девушка подошла к Кевину и осмотрела его. Похоже, искала ранения. Не найдя ничего критического, она заключила:

– Жить будет.

Затем она переключилась на парня, который выбрался из базы вместе с ним. Оказалось, что тот был ранен в руку. Кажется, не слишком серьезно. Еще кто-то возился в кабине грузовика. Статный, даже красивый седой мужчина в летах присел на корточки и в приветствии протянул беглецу руку:

– Мы рады тебя видеть, Кевин. Теперь ты в безопасности. Сейчас мы поедем отсюда.

Кевин подумал, что хуже, чем было, уже не будет, и подчинился рукам, которые подхватили его сзади, помогая подняться, и проводили в грузовик.

Внутри грузовик оказался домом на колесах. Там было общее пространство с угловым диваном, обеденным столом перед ним, шкафами и парой двухъярусных кроватей. Кевина посадили за стол, дали долгожданной воды. Когда все пятеро оказались в машине,, не дожидаясь команды, тронулся.

На ухабистой дороге машину качало из стороны в сторону. Полную темноту нарушали лишь свет луны, иногда выглядывавшей из-за облаков, сигарета парня, что сидел рядом с водителем, и тусклый зеленый свет приборной панели. Спасители Кевина молчали. Чувствовалось, что они обеспокоены, что операцию рано считать успешной. Седой проговорил:

– Осталось чуть больше трёх дней, Кевин. У нас есть хорошая база в сотне миль отсюда, там безопасно. Через несколько часов мы доберемся туда.

– И останемся там, – добавила девушка с некоторым чувством безысходности.

– Раздевайся и ложись на кровать. Марта обработает твои раны. Впрочем, это может подождать до завтра, – сказал седой Кевину.

Тот ответил вопросом:

– Кто вы?

– Мы? Мы прокевинисты, – с легкой усмешкой проговорил седой.

Уставший от пыток, препаратов, споров с людьми, очень желающими жить, стрельбы и прочих приключений, Кевин уснул, даже не добравшись до постели. Он опустил голову на сложенные на столе руки и провалился в сон.

Почти через сутки Кевин проснулся уже на кровати. Голова болела. Сознание было мутным, память не давала всех ответов. Небольшая комната с грубыми деревянными стенами. Единственное окно распахнуто. Письменный стол, на нем бинты, мази, таблетки. У кровати деревянный стул с потертой обивкой, на нём длинные шорты и футболка. Полки на стенах заставлены книгами, высокий платяной шкаф, несколько картин с пейзажами. Кевин растерянно ощупал себя: порезы и ссадины, оставленные палачами, были бережно забинтованы. Самочувствие вполне сносное.

Встав и выглянув в окно, Кевин обомлел от увиденного. Солнце садилось за высокий сосновый лес. Большое тихое озеро в тридцати шагах от дома отражало вечернее небо с красным заревом заката. Редкие облака добавляли живописности. Гряда гор возвышалась справа от озера. Слева простирался лес. Недалеко от дома у воды горел костер. Четверо спасителей Кевина сидели вокруг этого костра и негромко разговаривали. Из грузовика, что стоял метрах в десяти от костра, доносилась старая печальная песня девушки по имени Нэнси Синатра. Надев шорты и футболку со стула, Кевин вышел во двор.

Увидев Кевина, все четверо встали и пошли ему на встречу. Все, кроме парня с перевязанной рукой, слегка улыбались. Сейчас они были куда более расслаблены, чем вчера. Первым к нему подошел седой и протянул руку.

– Здравствуй, Кевин. Извини, что толком не представились вчера. Было много хлопот и неясностей. Сейчас всё утряслось. Меня зовут Николас.

Немного смущаясь, Кевин протянул руку. Николас после крепкого рукопожатия по-отцовски обнял и похлопал его по плечу.

Он имел каноничную внешность старого опытного вояки, который, впрочем, отличался большим опытом гражданской жизни. В его движениях чувствовалась выправка. В его словах – уверенность. Во взгляде – мудрость. Высокий рост, седая щетина, тонкая кожа с россыпью мелких морщин. Наверное, каждый мужчина хотел бы примерно так выглядеть на своём седьмом десятке.

Затем подошел парень с перевязанной левой рукой. Это он вчера вытаскивал Кевина из базы.

– Очень рад познакомиться с тобой. Меня зовут Алекс.

– Кевин.

Алекс обошелся рукопожатием. Он показался Кевину очень молодым. Наверное, даже слишком молодым для тех вещей, которые тот вчера делал. Его лицо хорошо подходило бы заядлому школьному задире, если не сказать хулигану, нередко пускающему в ход кулаки. При этом длинные ресницы и пухлые губы давали ему некую феминность и доброту. Создавалось ощущение, что под грубой толстой оболочкой маскулинности таится нечто ранимое и нежное. Но не слишком.

Затем подошел водитель и сказал:

– Марк. Признаться, я не верил, что всё получится.

Все, кроме Кевина, засмеялись.

– Не обращай внимания, Кевин. Он всегда паникует и переживает, – пояснил Николас.

Марк показался Кевину ровесником. Бледное лицо, худощавое телосложение. Маленькие ладони, кажется, не знавшие ни оружия, ни тяжёлой работы. Помимо ума и сообразительности, в Марке с первых его слов и движений читалась некая чудаковатость и оторванность от мира. Была эта чудаковатость притягательной или отталкивающей, Кевин понять не успел.

Последней была девушка с короткими волосами. С явной долей смущения и неловкости она проговорила:

– Меня зовут Марта. Ты наш герой!

Она нежно обняла немного оторопевшего Кевина. Ему польстило такое обращение.