Читать книгу Возьми меня замуж! Проза XXI века - Виктор Юнак - Страница 3

Доцент Петр Владимирович Шумилов работал сразу в двух вузах – Педагогическом институте и в Академии туризма и гостеприимства. И там, и там преподавал русский язык. Иногда, подменяя коллег, читал лекции по русской литературе ХVIII века, которой интересовался давно. И там, и там, в общем-то, работал с географами: в пединституте преподавал на географическом факультете, а в Академии туризма учились будущие сотрудники турфирм, для которых география была ведущей дисциплиной. А в свободное от преподавания время пописывал стихи (не для печати, для себя) и занимался историей развития русского языка. Исследовательская работа его по-настоящему увлекала, недалекой целью становилась и докторская диссертация, на что ему уже неоднократно намекала завкафедрой:

– Петр Владимирович, не оттягивайте процесс защиты. Еще два-три годика я продержусь, а затем уже и на покой мне пора. А на кого кафедру оставлять? Вы же у меня самый перспективный из молодых.

– А как же ваша подруга, Алла Борисовна? Она ведь моложе Вас, – беседа была один на один, и Шумилов позволял себе некое панибратство, зная, что искренно любившая его Нестерова не обидится.

– Ну, какая Аллуша завкафедрой? Она прекрасный специалист, отличный педагог и достойный человек, но не лидер, не руководитель. Здесь ведь нужна хватка, умение не только навязывать свое мнение, но и зубами защищать на деканате своих педагогов и интересы кафедры. У вас это получится, у других нет.

На том тогда и закончили разговор.

Шумилов хорошо и интересно читал лекции, вследствие чего во время его лекций в аудитории почти не было пустых мест. А после одной лекции для второго курса и вовсе слава о нем пошла гулять по всему институту. Тогда он рассказывал про падежи в русском языке. Казалось бы, что в этом может быть интересного? Со школы ведь всем известно, что в русском языке шесть падежей и точка. И вдруг он сходу спросил:

– Скажите, друзья, как вы думаете, сколько падежей в нашем языке?

И загадочно посмотрел в зал. Кто-то сидел, уткнувшись в смартфоны и айпады, кто-то перешептывался с соседом или соседкой, некоторые, в последних рядах, так и вообще подремывали. Впрочем, хватало и тех, кто сознательно держал в руках ручки и приготовился конспектировать лекцию. А иные, облегчая себе работу, просто включили диктофоны.

– Ну, я жду, друзья!

Теперь к загадочности во взгляде прибавилась еще и надежда на то, что его все-таки слушают. Выручила, как и не раз перед тем, среднего роста светловолосая с волосами чуть ниже плеч, часто улыбающаяся девушка. Как ее имя он не запомнил, да и с фамилией путался: то ли Прокопова, то ли Прокофьева. Он уже несколько раз замечал, что эта девушка всегда на его лекциях садилась в первый ряд и периодически бросала на него исподлобья светящийся от очарования взгляд. Поначалу он не обращал на это внимание: многие студентки неровно дышат к своим преподавателям, а потом, чем ближе к выпуску, дыхание у них становится все ровнее и ровнее.

– В школе нас учили, что в русском языке шесть падежей, – ответила эта светловолосая девушка, – но вы, вероятно, открыли еще несколько.

Сидевшие рядом две ее подружки хихикнули, прикрыв рты кулачками. Кто-то из студентов хотел было еще что-то добавить, но не успел – Шумилов перехватил инициативу.

– Верно! В русском языке есть еще несколько падежей, о которых вам в школе, видимо, ничего не говорили. Но только это не я их открыл, а еще до меня.

– В XVII веке! – вспомнив цитату из знаменитой «Кавказской пленницы», выкрикнул сидевший в третьем ряду длинноволосый, но плохо расчесанный, круглолицый, мускулистый студент со слегка свернутым набок и приплюснутым носом, как у боксера или борца.

– Пожалуй, что и в XVII веке эти падежи уже были, – живо откликнулся Шумилов. – Вот только тогда об этом еще никто не догадывался. Все вы знаете, разумеется, что современная школьная грамматическая традиция выделяет шесть падежей: именительный (на латыни – номинатив), родительный (генитив), дательный (датив), винительный (аккузатив), творительный (аблатив) и предложный (локатив). Однако же, мы с вами уже не школьники, а студенты пединститута, и нам положено знать, что в русском языке, помимо названных, есть еще несколько падежей, а некоторые ученые, например, академик Андрей Анатольевич Зализняк, чей учебник должен быть у каждого из вас в качестве библии, выделяет еще три падежа. И вообще, на мой взгляд, вопрос о падежах в русском языке – один из самых интересных в русской грамматике. Смотрите! К примеру, можно сказать «стоять в снегу», а можно и «думать о снеге». Какой это падеж?

– Предложный! – выкрикнула какая-то девушка из средних рядов.

Шумилов с удовлетворением отметил, что в его вопросы вникало все больше студентов.

– Верно! Если учитывать, что оба слова употреблены с предлогом. Но… Если второй пример («думать о снеге») – типичный предложный, отвечающий на вопрос «о чем?», то с первым примером несколько сложнее. Это, скорее, Местный падеж, или второй предложный – падеж, в котором ставится существительное, означающее место действия. Оригинальная (беспредложная) форма местного падежа практически полностью утрачена и перешла в формы предложного и творительного, однако у некоторых существительных грамматически отличная форма предложного падежа: в лесу, в тени́. А в какой падеж, интересно, вы бы отрядили известное «Люськ, а Люськ!» из кинофильма «Любовь и голуби»?

– Ну, это легко! Это звательный падеж, – парень с третьего ряда даже презрительно хмыкнул. – Этот падеж есть в некоторых славянских языках, например, в украинском и сербском.

– Молодец! Совершенно верно! Но ведь официально в современном русском языке звательного падежа нет. Хотя раньше он был. И остатки средневекового звательного мы используем до сих пор: старче, человече, боже, отче. Этот падеж считался седьмым русским падежом в грамматиках, изданных до 1918 года. Но есть и новый звательный. Та самая «Люськ». Или «Ань», «мам», «пап», «ба», ну и так далее. Даже особое произношение любого имени (Владимир, Ирина) уже интерпретируется, как звательный падеж. Зализняк выделяет еще и ждательный падеж. Он фактически совпадает с родительным, однако выделяется вследствие того, что некоторые слова в той же грамматической форме склоняются по форме винительного. Сравните: ждать (кого? чего?) письма, но ждать (кого? что?) маму. Также: ждать у моря погоды. Превратительный или включительный падеж – отвечает на вопросы подобные винительному падежу (в кого? во что?), но употребляется исключительно в оборотах типа пойти в сварщики, баллотироваться в президенты, взять в зятья и т. п. Счётный падеж – несколько отличная от родительного форма, использующаяся при счете: три часа (не часа), два шага. Или у Пушкина в «Евгении Онегине»: «И после, дома целый день, Один, в расчеты погруженный, Тупым кием вооруженный, Он на бильярде в два шара Играет с самого утра». А с родительным у нас с вами вообще черт-те что творится. Смотрите. Есть Родительный приименный, который имеет следующие значения: 1. Родительный субъекта действия обозначает лицо (субъект), которое производит действие, например: приезд брата. 2. Родительный объекта обозначает объект, на который распространяется действие, например: чтение книги. 3. Родительный носителя признака обозначает лицо или предмет, который обладает каким-либо признаком, например: белизна снега. 4. Родительный принадлежности обозначает лицо, которому что-либо принадлежит, например: дом отца. 5. Родительный определительный обозначает качество лица или предмета, например: человек высокого роста. 6. Родительный отношения называет предмет, к которому имеет отношение лицо или предмет, например: студент пединститута. Наконец, есть второй родительный, его можно назвать родительным части. В этом падеже ставится существительное, означающее целое по отношению к некоторой части, также упоминающейся. Например, как правильно говорить и писать: кусочек сахара или кусочек сахару? – он взял мел, подошел к доске и стал писать. – Головка чеснока или чесноку? Задать жару (не жара), прибавить ходу (не ход). Кто из вас скажет, как правильно писать: стакан чая, или стакан чаю?

Шумилов посмотрел в зал, но аудитория в задумчивости молчала. И вдруг кто-то из последних рядов громко спросил:

– Петр Владимирович, а как правильно писать «стакан коньяка» или «стакан коньяку»?

Шумилов глянул вверх, найдя глазами того, кто спрашивал: это был худощавый очкарик с высоким лбом и легкой небритостью. Шумилов улыбнулся и тут же ответил:

– Молодой человек, коньяк стаканами не пьют.

Зал утонул в громком хохоте. Популярность лекций Шумилова выросла после этого еще больше.