Читать книгу The Fate - Виктория Александровна Лебедева - Страница 22

СССР, 1944 год

Иосиф имел крепкую дружбу за всю свою жизнь лишь несколько раз. Это не так-то просто – завести друзей, когда твой интеллект превосходит возможности твоих современников. Гениальность Сталина – явление, которое замечали многие. Но никто не знал, что с этим делать и как обращаться. Исключительный человек, которому просто трудно контактировать с системами других людей. Конечно, ведь его фейт был максимально прокачен с рождения. Путь, по которому идти, решения, возможности, интеллект – все закладывалось и прокачивалось владельцем персонажа с умом. Ничего в настройках не было задано просто так, этот игрок никогда не ставил персонажа на автономный режим. Когда такое происходит, велика вероятность проявления гениальности у земного персонажа – а именно, великие достижения, уникальный талант управления людьми и выражения своей мысли. Такие люди умеют визуализировать и создавать из ничего реальные на Земле материи. Им подвластны необъяснимые обычному мозгу законы и знания Вселенной. Они чаще всего кажутся странными, непонятными большинству и, конечно, редко находят настоящих друзей, потому как не могут поставить никого равным рядом с собой – никто не дотягивает до этого уникального предела. Их возможности заканчиваются много ранее, и в этом нет их вины – ими просто не занимались там, во Вселенной, Галактида к ним глуха.

Клим Ворошилов был для Сталина исключением из всех людей, он порой казался ему не только равным, но и превосходным. Все, что он говорил, как он это говорил, давало Иосифу не только уверенность в том, что он не одинок, но и подогревало в его потребностях графу «общение» – общаться с кем-то еще порой не хотелось. Никто на свете не знал больше о душе и мыслях Иосифа, только один, всего один человек на Земле, с не простым жизненным путем и своими принципами. Это все, многогранность и изощренность, в то же время доброта и преданность подкупали Иосифа, – это не было ложью или корыстной целью – в нем, в Климе, он нашел друга, которого ему не хватало.

Вокруг Иосифа постоянно были люди, но все они не очень воспринимались им людьми. Они не обладали и десятой долей того, что заключал в себе один только Клим. Это и было оценено по достоинству.

Клим Ворошилов не был похож ни на одного прихвостня советской власти, заключенный сам в себе, твердо убежденный в принципах своей жизни, прошедший не одно и не десяток, а много более испытаний, он представлял собой совокупность всего положительного в людях, что мог отчленить от прочей человеческой глупости и грязи Сталин.

Его уникальная внутренняя инфраструктура не часто давала ему возможность назвать кого-то своим другом. Он не мог быть менее избирательным, вот и все.

Ворошилов прошел не легкий путь – он поднимал себя долгим и трудным путем, это было не просто, но привело его туда, где он был. Многие хотели бы оказаться на его месте, но внутренний контакт, предрасположенность такого человека как Сталин получить было практически невозможно. Для всех Сталин был, как и его псевдофамилия, крепок и недостижим. Это делало из него легенду, это делало из него сверхземлянина, сверхчеловека, подобно Гитлеру. Но это было другое, более глубокое понимание реальности. Гитлер не был ранимым, но также был прокаченным персонажем, без особенно развитой духовной подоплеки. Это отличало двух главных фигур современности друг от друга – они были похожи тем, что в них обоих было вложено очень много всего – потребности, таланты, возможности, силы. Это все давал им проложенные сложно и богато их фейты. Но это и различало их, главным образом: то, что именно заключалось в их потребностях – различало их и сближало. Сталин предполагал, что Гитлер – сильный игрок, похожий на него, удивительная схожесть их проектов пугала его и радовала – это значило, что он не так уж одинок.

Ворошилов же не был равным никому из них, но был ближе всех остальных «по духу». Многие с завистью говорили про Клима, что только из-за этого расположения к нему Сталина, дружбы, он достиг такой точки роста – от слесаря до главы государства и поста наркома обороны. Но это только то, что они могли знать.

Чего они знать не могли: того, что Алекс, летая материей над Москвой под впечатлением встречи с продавщицей Галиной в магазине, в котором нечего было купить, рассматривал все варианты перетрансформации в человека, отвечающего всем требованиям – физическим и интеллектуальным, чтобы втереться в доверие к объекту.

Объектом, конечно, был персонаж Сталина. Принимая по внутреннему каналу связи все, что видел сейчас в Берлине Алистер, Алекс осознал весь план действий – регулировать конфликт нужно из военного в мирное русло, потери и так огромны, вся Вселенная гудит из – за чокнутого владельца персонажа Гитлера, пытающегося уничтожить весомую часть человечества. Ситуация вышла из под контроля, как и тысячи тысяч игроков, что повлияло на общий негативный фон и слишком большое количество отрицательных отзывов о симуляции у межгалактических существ. Это хорошо, если все они заведут себе по новому персонажу и вновь вовлекутся в игру, а то могут и дел разных не нужных в Галактиде натворить.

Почему этого нельзя допустить? – Все просто: материи и антиматерии, плутонианцы, марсиане, нептунианцы, уранцы, юпитерцы, – все живое в Галактиде весьма деятельно. Учитывая фактически безграничные возможности, эта масса становится неконтролируемой, когда предоставлена самой себе – их интеллект выдумывает союзы, коалиции, создает воронки на галактическом пути, энергии сливаются и творят хаос, что приводит к разным глобальным катаклизмам, влияющим на всю систему Галактиды.

Алекс отлично помнил, к какому сильному метеоритному дождю привело всего лишь его едва соприкосновение на повороте с кольцом Сатурна. А он всего – то отклонился от пути на едва заметную единицу времени – небольшой сбой – как следствие – создание сильнейшего метеоритного дождя, из-за которого были задеты сразу несколько кораблей и выведены из строя – что чуть не спровоцировало Закон самоуничтожения материи при уничтожении ей стратегически важных объектов или межгалактических существ. Чисто повезло. Ну и Алистер, конечно, помог – половину кораблей тогда увел из под дождя он, когда по внутренней связи Алекс передал ему о своей случайной неудаче. Алистер всегда его поддерживал и обладал быстрой реакцией, что на самом деле много раз спасало его. Алексу всегда легко было поддерживать связь именно с Алистером.

Термин:

Закон самоуничтожения материи – любая материя, энергия, антиматерия, межгалактическое или вселенское создание, наделенное интеллектом обязано немедленно запустить процесс самоуничтожения, если в последствии от его или ее действий, намеренных или случайных, пострадал хоть один стратегический, военный, органический, материальный или энергетически плотный (от 9 Джоулей) объект. Для причины запуска самоуничтожительной миссии не нужны ни свидетели, ни разбирательство Высших Создателей. Достаточно факта причиненного вреда, который зафиксирует твоя же внутренняя память и тут же отошлет видеоотчет в систему. Протокол о самоуничтожении автоматически пополнит базу при запуске системы уничтожения. Закон для всех един и является неоспоримой первоистиной.

Законов во Вселенной Галактиды было не много, но они запросто регулировали все, что было необходимо. Простые существа оставались простыми, сложные – сложными, материи, антиматерии, все знали свое место и создавались с этим знанием, просто существуя, кочуя в межпланетном пространстве. Но нужно понимать, что даже самое простейшее межгалактическое создание имело интеллект и возможности значительно превышающие даже человеческую гениальность, признанную на Земле. Создатели никогда бы не создали более упругую и более мобильную систему интеллекта, – перед ними не стояло задач выращивать конкурентов. Земля задумывалась и была простейшим симулятором. Именно поэтому, не имея возможности развития в Галактиде, жители Вселенной так были заинтересованы симулятором – ведь там, в этом огромном симуляторе, возможно было не только наблюдать градацию, но и наблюдать за развитием персонажа, дополнять его, влиять безнаказанно на жизни других персонажей. Другими словами – выпускать пар и реализовывать то, что не допустимо в Галактиде и находится под постоянным самоприсмотром и угрозой самоуничтожения.

Ворошилов подходил как никто другой. Он был так близко к Сталину, насколько это было нужно Алексу. К тому же, он был идеальным кандидатом на подселение еще и потому, что обладал удивительной хитростью и умом, он и сам собой сумел сделать так, чтобы оказаться рядом с объектом и влиять на него, так что же будет, когда Алекс приступит к миссии.

В программном обеспечении Алекса были заложены все данные о самых близких Сталину людях и о самых далеких его внутреннему миру землянах. – Больше всего совпадений было как раз с фейтом Климента Ефремовича Ворошилова.

Клим Володин впервые встретился взглядом с Иосифом в 1906 году, во время обороны Царицыно в годы Гражданской войны. Это была удивительная встреча для обоих, вот так иногда случается, – ты видишь перед собой абсолютно схожий с твоим, вне времени и пространства чистейший, как тебе кажется, разум. Ты видишь вдруг в совершенно не знакомом тебе ранее человеке что-то, что, кажется тебе безумно знакомым. Ты не помнишь этого, но человек напротив говорит с тобой так знакомо, будто ты сам это уже когда-то говорил или раздумывал над этим. Ты попадаешь в зону «осадка» – то ощущение, когда речь замедляется от удивления, но это не дефект, – это попадание прямо в сердце. Эта зона «осадка» знакома каждому человеку по определению как понятие «родная душа».

Конечно, в Галактиде не существует таких понятий, как душа, и как раз там, во Вселенной, и можно отыскать научное объяснение всему тому, что мы, по своему не знанию, называем чудесами.

Ощущение, что перед нами «родная душа» возникает в том случае, если фейты твоего персонажа и человека «души» проектировали в одной и той же последовательности. То есть не обязательно по договоренности или с каким-то особым замыслом. Просто так случилось что вас как игроков симулятора настраивали с одними и теми же характеристиками, – тогда, при случайной встрече в симуляторе, вы легче легкого узнаете в другом тот же код, что и в себе – и вот тут-то и происходят «чудесные знакомства».

Вероятность встречи персонажей со схожими кодами, да и еще введенных в игру в одно и то же время ничтожно мала, но стала реальностью после того, как человечество развилось до популяризации путешествий.

В случае же с Климом Ворошиловым и Иосифом Сталиным все действительно заслуживает определения «исключение из всех правил», по-людски говоря – «один раз и палка стреляет».

У них не было ни одной общей цели до знакомства, а после – стало сразу миллион. И все происходило само собой – они просто чувствовали друг друга.

Клим видел в Сталине не только старшего товарища, но и ту самую «родную душу», а Иосиф высоко оценил в Климе его преданность и схожесть, он увидел возможность пустить кого-то в свой мир, вдруг почувствовав с кем-то больше взаимопонимания, чем обычно видел в людях, многих из которых за людей-то и не считал.

Будучи очень начитанным и самообразованным человеком, Сталин обладал тем, о чем не знали многие – его интуиция была прописана намного четче, чем у других, а способность быстро делать выводы совершенно из не связанных, казалось бы, человеческих поступков просто была прописана в фейте на уровне рукопожатия – обычное дело – раскусить сразу подлый мотив или тайный умысел. Многие земляне называли эту черту в Сталине паранойей, но это был высший разум – так как персонаж Иосифа Сталина принадлежал одному из великих плутонианцев Галактиды. Алекс это знал, более того, он лично знал и уважал его – владелец персонажа был чем-то вроде правящей ветви, прародителем всей плутонианской диаспоры, одним из немногих, кто не собирался скрывать своего происхождения.

В Галактиде боялись плутов. Они были непредсказуемы, умели вскрывать любые замки и знаки, интуитивно знали, как поведут себя целые планеты при определенных обстоятельствах. Любовь к человечеству проявлялась всегда больше всего именно на Плутоне. Плутонианцам было любопытно, что можно вскрыть в каждой из черепной коробок земных существ. Они испытывали какое-то болезненно-сладкое наслаждение от симулятора и, от этого, больше всех зависели от него. Между собой у плутов всегда был идеальный контакт – что во Вселенной, что на Земле – они легко обнаруживали друг друга при помощи той же интуиции, что прописывали особенно тщательно в фейте каждого из своих игроков.

Алекс точно вовремя материализовался в комнате – он попал прямиком «на ковер» в личный кабинет Иосифа Сталина. Точнее, внутрь одного из правительственных подземных убежищ. Такие бункеры в 1944 году строились везде для обеспечения безопасности высшего руководства страны. Что было, конечно, забавным для Алекса, потому как он-то знал, что все фейты прописаны и многие контролируются онлайн. Но это симулятор, тут все так как есть, а земляне на 1944 году все еще думают, что их жизни наделены хоть каким-то смыслом и даже не догадываются о своем настоящем и единственном назначении – развлекать владельцы своей судьбы, проектировщика фейта, – Бога, проще говоря. Навыдумывали себе оправданий, объяснений – религии, партии, политика. «Такой интересный и разный всего лишь земной игрушечный мир» – Алекс улыбнулся.

И поразился тому, что научился улыбаться вовремя, совсем как люди – эмоциональная реакция сработала интуитивно.

Алекс не мог появиться в теле Вейгера – он все еще был им, но ему нужно было освободиться от этого тела, которое, ко всему прочему, не могло так запросто шататься по сталинскому бункеру в американской одежде. Александр Вейгер также не обладал советской физиономией, поэтому очевидно, тело Вейгера должно быть скрыто. Алекс решил провести достаточно рискованный эксперимент без репетиции, – не зная, обладает ли он такими способностями, он преобразовал все клетки тела, костей, одежды и всего, чем являлся в эту минуту американский инженер Александр Вейгер в свою материю, высосал – впитал в свою внутреннюю память все мельчайшие детали, мышцы и изгибы тела Вейгера, сделал из его физического тела виртуальную модель в своей памяти. Идея была такой: сохранить в себе Вейгера как персонажа, со всеми настройками и данными фейта, чтобы, возможно, когда-нибудь позднее им воспользоваться – мало ли, может, и придется еще не раз за время миссии трангрессировать в США. Вейгер был ценным персонажем на этот случай, которым можно было бы воспользоваться. Эта стратегия пришла Алексу внезапно, и он ее сразу же осуществил. Все получилось – Вейгер исчез как физическое тело, сохранившись в отдельный профайл внутренней памяти Алекса. Теперь же Алекс принял свое привычное обличие – в виде маленькой точки, раздражающее всех и, в том числе рецепторы человеческого глаза, мельтешение он скрыл, передвигаясь только сегментарно от черного к черному – со скоростью выше той, что можно заметить в земном пространстве.

Он проскочил в кабинет, в котором о чем – то оживленно спорили двое мужчин, а именно Иосиф Сталин и Климент Ворошилов. Речь шла о военных действиях, каких – то десяти ударах и Западной Украине – Алекс ничего не понял, но и вдаваться в подробности необходимости у него не было. Он видел только светло-зеленые два ярлычка над головами людей, а также перед ним были их списки ближайших потребностей.

– Коба! – воскликнул Ворошилов и ударил кулаком по столу со всей силы, что раздался громкий удар, и Алекс услышал чьи-то мужские мысли за стенами комнаты: «Опять началось…»

– Услышь меня, Коба, ты хочешь, чтобы мы вывели всех пилотов на Запад в этом вопросе, когда приходят сводки, что наступление будет с Юга. Ворошилов раздосадовано плюхнулся в кресло и закрыл лицо рукой: «Прости, Голда и дети… Я так устал и не помню, когда последний раз высыпался – нервы ни к черту».

– Клим, – неторопливо и спокойно Сталин встал со стула, обошел кресло и примирительно положил руку другу на плечо, – не переживай, десять ударов возьмут свое, ты же знаешь.

– Коба, я понимаю, но у меня на счет Украины есть вопросы. Еще вопросы по поставке оружия. Понимаешь ты меня, там не все так гладко проходит. Мне что же теперь, лично ехать сопровождать?

– Еще чего! – воскликнул Сталин, – Никуда ты не поедешь, ты мне здесь необходим, и, ради Бога, Клим, перестань волноваться. Я все взвесил. Доносы приходят, неустанно строчат. Тебе тоже?

– Ха. Еще бы. Слышал, подо Львовом все удачно. Дальше Кишинев, Румыния, в сентябре Восточная Пруссия. Так что ты хотел сказать мне? – Клим поднял уставшие, но преданные глаза на своего товарища, тот смотрел сверху вниз на него в ответ полными любви глазами, чуть с прищуром, но молчал.

Многозначительно Сталин сел обратно в кресло и откинулся на спинку. Пока он продолжал молчать, Алекс уже достаточно изучил повадки, скачал тембр и эмоциональность Ворошилова и воспользовавшись минутой молчания, пока Сталин, отвернувшись, молча сверлил стену, резко и решительно, со спины, залетел в Клима.

И тут случилось то, чего не ожидал даже Алекс – Ворошилов вдруг оцепенел, вытаращил глаза, будто и корпусом неестественно выгнулся вперед, будто его позвоночник сломали и выгнули дугой вперед. Синхронизация Алекса с Ворошиловым прошла с большими осложнениями. Тот факт, что Алекс сохранил в себе личность Вейгера, оказался осложняющим фактором.

Ворошилов почувствовал все – он пропустил через себя в одну секунду и энергию космической материи, и не уложившиеся толком данные Александра Вейгера. Именно – ни с чего вдруг, его озарила пронзительная горячая боль во всем теле, он не мог ни вдохнуть воздух, ни выдохнуть – все внутри сжалось, свернулось в ком, внутренние органы будто месили половником как какие-то советские щи. Все внутри него перетряхалось, и действительно – при таких обстоятельствах даже самое крепкое физически человеческое тело не может не испытывать недомоганий. Ворошилов же не был даже космонавтом, поэтому соответствующей подготовки к такому эксперименту по обмену энергиями он, конечно, готов не был. Чудовищная боль во всем теле и отсутствие возможности вдыхать кислород – это не самое неприятное, что в момент синхронизации с Алексом испытал Ворошилов.

В его разуме сейчас происходила схватка с безумием. Алекс пробивался сразу во все базы данных, стараясь поскорее втиснуть в и без того забитую человеческую голову, пусть и глобального ума, все данные Вселенной. От этого напряжения разум Ворошилова, можно сказать, задымился и перегорел – он услышал в одну секунду все голоса, увидел всю Галактиду, открыл все открытия, которых никто не знал – и… конечно, его «замкнуло».

Сталин все еще смотрел в стену с многозначительным видом, когда упавший на пол изогнутый Клим вдруг захрипел. Иосиф опешил, обернулся и бросился на помощь другу:

– Клим! Ради Бога, Клим, что с тобой? – он схватил и силой усадил Ворошилова спиной к стене, взял его лицо в свои ладони и попытался поймать его взгляд. Ворошилов смотрел прямо перед собой, вытаращив глаза, испытывая шок и неестественно изгибался в разные стороны, дергаясь как эпилептик.

Так Сталин и подумал: «Приступ эпилепсии!» Он вскочил на ноги, заметался по комнате в поисках чего-то, чем можно будет придержать язык товарища, чтобы тот не завалился в случае, если это действительно приступ. Но Клим вдруг успокоился и перестал двигаться. Его дыхание восстановилось, тело успокоилось, глаза закрылись.

– Это еще что? – Сталин недоуменно стоял посреди комнаты с десертной маленькой ложкой в руках и пристально всматривался, дышит ли его друг, или случилось страшное.

Алекс открыл впервые глаза в теле Климента Ворошилова, посмотрел перед собой, осмотрел комнату, поднял свои ладони, перевернул и осмотрел их.

– Эй. Володин, ты вообще как? Что с тобой произошло? – нахмурив брови, Сталин сел на пол рядом с Алексом и как бы боясь притронуться, все же взял его за руку.

– Коба, я был где-то не в себе.

– Видел, у тебя кровь носом пошла. Тебе точно пора отдохнуть. Перегружаю я тебя. Избавь, пожалуйста, впредь от такого зрелища. Я подумал, что ты на тот свет уже отправился, – на этих словах Сталин ухмыльнулся и обнял Клима.

Клим (Алекс) обнял в ответ Сталина и, почувствовав, услышал все его мысли и тепло, исходящее от него, пронзило его и вызвало нечто совершенно невероятное – слезы на глазах Алекса-Клима. Он услышал, как одно существо может бояться потерять второе, почувствовал весь испуг и всю любовь, которые эти существа питали друг к другу. Алекс не мог это объяснить – но это был самодостаточный живой процесс – не программа, не система, – вне этого. Это что-то, что придумали и возвели в особую энергию сами люди. Человечество придумало мощную силу давления на самих же себя – это точно оружие. Оно делает тебя уязвимым, а значит, это – оружие. Эта новая возможность – момент чувства на себе любви, ранее не понятной Алексу – была невероятной. Он слышал, как работает весь механизм тела Климента, и как он отзывается на эмоции и мысли Сталина, которые теперь он мог слышать. Это стало для Алекса удивительным открытием. Как человек, он мог чувствовать (даже как пара человек) – все эмоции слились в один состав, и оказались достаточно сильными, чтобы космическая материя могла их осознать и почувствовать по-настоящему. Алекс записал все, что смог почувствовать – весь этот отрывок своего эксперимента, начиная с момента растворения в материи Вейгера, заканчивая моментом объятий со Сталиным, и отправил по внутреннему постоянному каналу Алистеру, чтобы тот это зал и был готовым к тому, что и он может начать странно себя вести, совсем как человек, незаметно для себя.