Читать книгу Загон - Виктория МаКо - Страница 7

МОСКВА
Счастье мимо не ходит

Оглавление

Как ни странно, но проснулся я свежим и отдохнувшим. Видимо, мой организм, уже не рассчитывая на меня, решил взять заботу о себе самостоятельно. Ну и славно! Была половина седьмого, день предвещал быть солнечным и все прошлые невзгоды вдруг показались мне не то, чтобы незначительными, но не смертельными. Давно я не ощущал такого заряда оптимизма. Я умылся и проковылял на кухню готовить себе завтрак, однако, пошарив по полкам и заглянув в холодильник понял, что нынче утром поживиться мне будет нечем. Оно и понятно, за всей этой кутерьмой я совсем забыл о магазинах. Ладно, придется довольствоваться тем, что есть. После Катёниного пребывания у меня остались кукурузные хлопья, и молоко, кажется, тоже было. Я высыпал «сухой корм» в тарелку, залил остатками молока, хорошо хоть на это хватило и, сунув в рот первую ложку, стал жевать. В ту же секунду мой зуб наткнулся на что-то твердое, послышался характерный хруст и колкий обломок выпал на стол. Ну, естественно, по-другому и быть не могло! Я сломал зуб! Хорошее настроение улетучилось так же стремительно, как и появилось. Аппетит мгновенно пропал, я вылил оставшуюся бурду в раковину и направился к телефону.

– Алло, Тань, это я.

– Что-то ты раненько. Не спится?

– Я зуб сломал.

– Господи, время – семь! Когда ты успел?

– Вот успел. К тебе можно подъехать, посмотришь?

– Слушай, с утра у меня все занято, подъезжай часикам к двум, попытаюсь выкроить для тебя время.

– Договорились, в два я у тебя!

Я повесил трубку. Все возвращалось на круги своя.

Ровно в час дня подъехало заказанное мною такси. Ох, и накладно же это, перемещаться со сломанной ногой. Я, конечно, мог бы попросить Виктора, но он и так был немало загружен моими делами все эти дни, и посему я вновь решил обойтись своими силами. Автомобиль попался российский, далеко не новый, а таксист на редкость болтливый, почти как в былые советские годы. Казалось, он только меня и ждал, чтобы обрушить на мою голову бурный словесный поток, а поскольку сидел я на заднем сидении, то он еще и умудрялся, поворачивая голову в мою сторону, то заговорщески подмигнуть, а то и просто заглянуть в глаза. При всем этом, манера езды его оставляла желать лучшего, он перестраивался из ряда в ряд, резко тормозил и столь же резко давил на газ, от подобного вождения мне было крайне неуютно, я чуть ли не скатывался вниз, потому, что сидел полубоком с вытянутой на сиденье ногой. Периодически начинало укачивать, а всякий раз, когда он отвлекался от дороги, я начинал нервничать. Мы вырулили на МКАД, где в это время дня было обычно свободно и можно было развить приличную скорость. Таксист что-то рассказывал про свою тещу, размахивал руками, громко смеялся и начинал уже сильно раздражать меня. Я отвернулся и демонстративно уставился в заднее стекло, всем своим видом показывая свою незаинтересованность его повествованием, но эта уловка не возымела должного эффекта. И когда я совсем уже потерял терпение и решился прервать его излияния и попросить немного помолчать, то вдруг увидел невесть откуда вылетевшую белую «Хонду», стремительно приближающуюся к нам. Возникло секундное ощущение дежа-вю, и я инстинктивно закричал водителю, чтобы он был осторожен. Не знаю, была ли это ошибка, и что могло бы последовать в той ситуации, если бы я смолчал? Таксист же среагировал мгновенно и непредсказуемо: он резко крутанул руль влево, подрезал ехавшую там машину, явно испугался, крутанул руль в обратную сторону, и нас закрутило…

Все происходившее я видел, как в замедленной съемке: летящие от нас врассыпную автомобили, белую «Хонду», водитель которой на огромной скорости еще пытается лавировать в тормозящем потоке. Как ошалелый перескакивает он в крайний левый ряд, но не справляется с управлением и его «Хонда» натурально взлетает с покатого борта разделительной полосы и летит на середину МКАД… Грохот, скрежет, визг тормозов, звон разбивающегося стекла и… тишина.

Когда я немного пришел в себя, с трудом разжав вцепившиеся в сидение пальцы, и огляделся вокруг, я понял, что нам чудовищно повезло! Движение было парализовано. В левом ряду три автомобиля, ставшие сиамскими близнецами, мигали аварийками. В средней полосе малышка «Деу» въехала в «Газель». А между ними впереди, метрах в десяти, лежала на крыше белая «Хонда». Водители выскакивали из своих автомобилей, звонили по мобильным, скорее всего вызывая помощь. От обилия побитых и искореженных машин становилось дурно, но мне было страшно еще и по другой причине. Я отчетливо вспомнил картину, привидевшуюся мне той ночью, когда я возвращался домой после дня рождения Катёны. Всё случилось именно так, как было в моем видении. Боже, может, я схожу с ума? А, может, я стал ясновидящим? Бред.

А самым удивительным было то, что наша машина совершенно не пострадала, и когда мой болтливый водитель пришел в себя от шока из него вновь полились мутные словесные потоки. Мне было дурно, мозг разрывало, я уже не мог слушать таксиста, и воспользовавшись общей суматохой и неразберихой, просто покинул место происшествия. Пусть сам выкручивается, в конце концов, я всего лишь пассажир, которого он чуть было не угробил. Медленно, через замершие автомобильные ряды я пробрался на обочину, остановил медленно крадущуюся маршрутку и доехал до нужного мне съезда с МКАД.

В клинику я, естественно, опаздывал, и когда понял, что не успеваю к назначенному времени, решил позвонить Татьяне и предупредить её. Но нет, это было бы слишком просто, а все что просто с недавних пор стало не для меня. Я обнаружил пропажу своего мобильника. Должно быть, обронил его в такси или когда выбирался из него. Боже, неужели это никогда не закончится?! Ну чем я так прогневал Всевышнего, если на мою голову сыплются одни неприятности!

Я прибыл на место уже ближе к четырем и, к счастью, Татьяна ждала меня. Она сидела в своем кабинете в компании с Жаном Гебауэром, и они пили кофе. Увидев меня, моя бывшая жена уже открыла рот для упреков, но, видимо, мой взъерошенный вид говорил сам за себя. Она лишь спросила:

– Что на этот раз?

И я рассказал о случившемся по дороге к ней, умолчав, однако, о том, что авария на МКАДе уже однажды привиделась мне во всех ее подробностях. Пока я рассказывал, Гебауэр не проявлял особой заинтересованности, он рассеянно потягивал свой кофе и я понял, что он выжидает положенное по этикету время, чтобы откланяться.

– Тань, я не понимаю, что происходит, но что-то явно идет не так. За последние две недели не было дня, чтобы со мной не случилось какой-нибудь гадости. Пусть даже самой незначительной, из разряда битой чашки, но это происходит. Я ничего, ничего не понимаю. Я даже начинаю верить в такие глупости, как сглаз. Ты веришь в то, что меня мог кто-нибудь сглазить?

От такого вопроса Татьяна несколько растерялась, оно и понятно, услышать подобные речи от одного из самых самонадеянных в мире скептиков!

– Стас, понятия не имею. Могу только подозревать, что нечто подобное случается. Иногда. Но теперь меня пугает совсем другое обстоятельство. Катерина постоянно твердит, что во всем виновата она и, якобы, её кукла. Честно говоря, когда она опять сегодня утром завела эту шарманку, я начала опасаться за её рассудок.

И тут в разговор неожиданно вмешался Жан:

– Что, все так серьезно? А скажи мне, Стас, в какой момент, по твоему мнению, начались все твои неприятности?

Я, нисколько не задумываясь, ответил: – Точно могу сказать, что с того самого дня рождения Кати. А что?

Гебауэр погрузился в задумчивое молчание, и только рука его машинально тянулась к пачке сигарет, лежавшей на столе.

– Жан, ты в кабинете врача, – ледяным тоном напомнила ему Татьяна.

– Оу, Таня, прости великодушно, забылся, – Жан встрепенулся и сунул пачку в карман. – Скажи, Стас, почему это Катя винит куклу?

– Господи, Жан, и ты туда же?! – Татьяна всплеснула руками. – О чем ты говоришь?

– Таня, магия Вуду серьезная вещь, в умелых руках она становится вещью страшной, но в неумелых может быть неуправляемой.

– Жан, ты случаем не спятил? – подал свой голос и я. – Не ты ли подарил моей дочери эту паскудную чертовщину, способную творить зло?

– Успокойся, Стас. Я просто подарил ей куклу, сувенир. Я никак не предполагал… А может, это всего лишь совпадения? Невероятные стечения обстоятельств?

– Ну, да, конечно! Тебе ведь подарил её какой-то зачуханый шаман?

Жан секунду колебался: – Да, нет, не совсем…

– То есть?

– Ну, про шамана я сказал просто так, что называется, напустил таинственности.

– Не понял, объясни! – я начинал заводиться не на шутку.

– Я купил её у одного уличного торговца в Киншасе. Просто расхожий сувенир.

– А зачем тогда ты заговорил про страшную магию Вуду?

– Стас, Конго своеобразная страна. Ты покупаешь простую игрушку, но она может оказать совсем не простой. Я не думал об этом, но после твоего рассказа…

– Ребята, – в разговор вмешалась Татьяна, – Опомнитесь! Вы же взрослые люди! Ну, какая магия? Ну, кукла, ну купил у мелкого торгаша, ну что из этого? Стас, Жан прав, это всего лишь стечения обстоятельств. Вот увидишь, завтра все наладится, и мы еще посмеемся над этим!

Мне стало стыдно. До чего же я дошел, если уже поменялся ролями со своей бывшей женой, и теперь не я успокаиваю ее, а она меня! И то верно! Мы же в двадцать первом веке, веке технического прорыва, покорения космоса и прочей белиберды! А меня понесло в какие-то колдовские бредни. Должно быть, усталость и стресс своеобразным образом сказались на состоянии мозговых структур.

– Тань, ты права от и до, – я заставил себя улыбнуться. – Все это чушь.

– Просто не притягивай к себе негатив, вот и все. – Татьяна облегченно вздохнула. – И с Катькой поговори, она меня больше волнует.

– Обязательно. Жан, извини, что наехал на тебя.

– Пустяки, – ответил Гебауэр, но я точно видел, что он где-то не с нами, а о чем-то думает. Думает…


Лечение обернулось настоящим кошмаром.

Вообще-то меня никогда особенно не беспокоили зубы, ну, бывало, ставили пломбы, как и многим другим, ну удаляли нервы при этом, но не более того. В том романтическом прошлом, когда я еще был женат на Татьяне, она, время от времени, проводила мне стоматологические осмотры с профилактической целью, но серьезных проблем у меня не было никогда. Но, должен сказать, это все было ДО… Сегодня, же проблемы вырастали на ровном месте и буквально из ничего. Татьяна отправила меня сделать рентген сломанного зуба, и когда я принес ей результат, то уже по выражению ее лица понял, что дело плохо.

– Стас, – изучив рентгеновский снимок, сказала Татьяна, – а скажи, этот зуб у тебя болел?

– Вроде бы и нет, а что?

– У тебя над ним радикулярная киста размером с приличную горошину, и ее надо удалять, да и зуб тоже, смысла оставлять его нет.

– Все так серьёзно?

– Серьёзно будет, если не удалим, пошли, я провожу тебя к хирургу. – И моя бывшая супруга решительно направилась к двери.

Мне не оставалось ничего другого, как только последовать за ней. Хирург оказался плотным лысоватым мужчиной лет пятидесяти, и мне показалось, что если на него надеть оранжевый клеенчатый фартук, он вполне мог бы сойти за мясника столичного рынка. Коим, по большому счету, он и оказался. Последующие полчаса мне не то, что пересказывать, но и вспоминать-то не хочется. Он обколол мою десну обезболивающим средством, но только Господу богу известно, почему оно не подействовало. Хирург уверял, что это потому, что зуб до этого сильно болел, но я-то знаю, что это не так! Ну, не болел он у меня и все тут! До вмешательства этого садиста! Я вообще-то человек терпеливый, я терпел, когда мне составляли кости на ноге, а уж могу признаться, это было что-то! Но то, что проделывал со мной в этом кресле этот супостат, этот кат в фартуке, не поддается никаким сравнениям. Он тащил, – зуб не поддавался! Он расшатывал, – все впустую! Он пыхтел, кряхтел, потел и сопел, но чёртов зуб, или точнее, его осиротевшая половина, никак не хотела удаляться. В какой-то момент мне показалось, что он вот-вот упрется мне коленом в грудь, чтобы сподручнее было тащить. Я стонал, охал, ахал, пот с моего лица скатывался неиссякаемым ручьем, Татьяна только и успевала, что вытирать мне его да что-то успокаивающе бормотать, но, как оказалось, все это были только цветочки! После того, как обреченный зуб все-таки был удален, настала очередь кисты. Хирург вооружился каким-то инструментом и начал выскабливать лунку зуба, а мне казалось, что он, как древний египетский жрец, только и выбирает время, чтобы выскоблить мне весь съежившийся от ужаса мозг. Я слышал некий неистовый скрежет, легко сравнимый с хрустом моей подломившейся ноги. Я почти терял сознание. Мне и до сих пор жаль, что этого так не произошло.

Когда, наконец, экзекуция была закончена, Татьяна провела меня в свой кабинет, и несколько минут я отлеживался там на кушетке. Мало-помалу в голове начало что-то проясняться. Мне становилось воистину страшно, когда я начинал представлять, что еще может поджидать меня впереди. Пожалуй, нужно поскорее добраться до дома, но тут я вспомнил, что у меня пропал телефон, а без него я как без рук. Нет, первым делом нужно доехать до ближайшего офиса мобильной связи, восстановить утраченную сим-карту и купить новый аппарат.

Таня хотела вызвать мне такси, видимо, мой вид не внушал ей доверия, но я сказал, что мне лучше побыть на свежем воздухе и я немного пройдусь. Она покачала головой, но спорить не стала.

– Обязательно позвони мне, как только доберешься до дома, – сказала она на прощанье.

– Обязательно, – заверил её я.

Легче на улице мне, конечно, не стало, более того, давала о себе знать больная нога. Какой же я болван, нужно было позволить Татьяне вызвать такси и тем самым хоть немного обо мне позаботиться. Но что теперь сетовать попусту!

Через минут сорок я входил в здание офиса-продаж мобильной связи и уже менее чем через полчаса смог, наконец-то, проверить список всех поступивших за последние часы звонков. Дважды звонил Сергей. Какая же я все-таки скотина! За все это время даже не съездил к Дине, а сейчас уже семь часов и меня, естественно, никуда не пустят. Мне стало ужасно стыдно, а еще клялся ей в вечной любви! Я немедленно набрал номер Сергея.

– Сергей, привет, это Стас. Ты меня извини, я тут погряз во всякой ерунде, потерял телефон, попал а аварию, сломал зуб, но это все чепуха, как там Дина?

– Привет! Дина без изменений, ни улучшений, ни ухудшений. Ждем.

– Господи, сколько же можно ждать еще? Что врачи говорят?

– Стас, давай, без истерики! Врачи ничего больше не говорят. Всё что могли, они уже и сказали и сделали. Теперь нужно набраться терпения и ждать. Как только будут новости, поверь мне, ты будешь первым, кому я позвоню.

– Да… ладно… ты прав, извини, – я был расстроен, но понимал, что Сергею тоже далеко до спокойствия, а вот же, еще и меня уговаривает.

– Стас, – мягко произнес он, – не переживай ты так. Главное, – верить! Все у нас будет хорошо. Давай, завтра созвонимся.

Он отключился, а я некоторое время еще продолжал стоять, крепко сжимая в руке телефонную трубку.

Возвращение домой желанного облегчения не сулило. Я поймал попутку, всю дорогу меня одолевали самые пасмурные мысли, и когда водитель остановился у подъезда, вспомнилось вдруг, что дома нет никакой еды, но сил тащиться в магазин уже не было. Да и если честно, есть совсем не хотелось, наркоз начинал отходить, меня мутило. Квартира была как нежилая, тихо в ней было и пусто. Как и обещал, я первым делом позвонил Татьяне, сказал, что благополучно добрался до дома и ложусь спать. Она еще дала мне несколько практических рекомендаций, но я так жутко устал, что ничего не запомнил. Не хотелось ровным счетом ничего, ни есть, ни пить, только упасть на кровать и забыться спасительным сном. И, как ни странно, сон сковал меня мгновенно.

Мне снилось, как я еду по ночной Москве. Движение довольно плотное, похоже, впереди пробка, вдали видны проблесковые огни каких-то машин, может ГИБДД, может скорых, я все ближе к месту аварии, вот уже вижу первый автомобиль, четверку. Водитель уткнулся лицом в руль, вокруг валяются куски и обломки чего-то, битое стекло. Рядом снуют сотрудники автоинспекции, на эвакуатор грузят еще какую-то машину, вроде девятку, Она уже без водителя, вся разбита. Мне странно, почему никто не обращает внимания на водителя четверки, ведь ему явно нужна помощь! Я опускаю стекло и кричу, чтобы все обратили внимание на несчастного, но никто меня не слышит. Мне страшно, жутко страшно, потому что я начинаю понимать, кто сидит за рулем этой четверки, и как только до меня это доходит, водитель поднимает лицо от руля. Так и есть, это Дина, но вместо лица у нее сплошное кровавое месиво и я вижу, как сквозь кровь, ошметки кожи и оголившихся нервов она улыбается мне. Меня прошибает холодный пот, я отворачиваюсь и вижу, как ко мне направляется сотрудник ГИБДД. Ну, наконец-то, – думаю я, – хоть кто-то меня услышал. Сотрудник уже совсем близко, его голова опущена, он смотрит в землю. Вот он уже подошел вплотную, резко поднял голову. Господи, это же голова Баки! Я кричу, кричу, кричу и… просыпаюсь.

Часы показывали два ночи. По лицу струился пот, во рту пересохло. Я с трудом поднялся, проковылял в ванную, умылся, сделав несколько жадных глотков холодной воды прямо из-под крана. Плевать, что эту воду пить нельзя, хуже уже не будет. Немного освежившись, я вернулся в спальню, скинул с кровати покрывало и лег. Челюсть ныла, место, где еще утром был целехонький зуб, болело неимоверно. Кроме того, я почувствовал, как у меня ломит кости, а это был верный признак поднимающейся температуры. Сна не было. Вспоминались детали отвратительного видения и вместе с этими воспоминаниями пришли и другие. Это происшествие мы с Диной видели в реальности в ту ночь, когда возвращались со дня рождения моей дочери. Всплыла в сознании и та авария с белой «Хондой», что пригрезилась мне тогда же, и в точности повторилась вчера. Боже, что происходит? Что со мной? Может быть, я схожу с ума? Ну, ладно, сон, кошмар, привидеться может всякое, но вчерашнее происшествие на кольцевой? Его-то как объяснить? Или я так сильно визуализировал в тот раз свою фантазию, что всё случилось на самом деле? Говорят, такое бывает и даже весьма часто. Заныло в висках. Нужно постараться уснуть. Увы, этому случиться было не суждено. Десна болела, ныла нога, чудовищно разболелась голова. Я наглотался таблеток, но это не помогало. Мне было очень плохо.

Вот в такие моменты обычно люди и сожалеют о «бесцельно прожитых годах». Ну почему я в свои почти, что сорок лет так одинок? Почему некому меня пожалеть, посочувствовать, принести таблетки, подоткнуть одеяло? Может, я сам виноват, ведь было же у меня все: семья, жена, дочь. Дочь, конечно же, осталась, а вот семьи нет. И некому обо мне позаботиться… Э, да что же это я, честное слово, так разнылся! Нет, нельзя распускаться подобным образом, не годится! Это все неприятности последних дней так повлияли на мою психику. Ничего, я мобилизуюсь, возьму себя в руки. Именно!

Я провалялся в постели до утра, но уснуть так и не смог. Похоже, бессонница становится моей верной спутницей. Несмотря на плохое самочувствие, очень захотелось есть, за последние дни я вообще толком ничего не ел. Однако в холодильнике было пусто, если не считать последнего куриного яйца. Ну и отлично, сделаю себе крошечную яичницу, сварю кофе, немного. Я достал сковороду, включил конфорку и разбил яйцо. Зловонная черная жижа шлепнулась на тефлоновое покрытие и зашкворчала. Ну, естественно! Яйцо просто обязано было оказаться тухлым. Снова накатила волна отчаяния, но я взял себя в руки, вылил тухлятину в унитаз и просто сварил кофе.

Не могу сказать, что оно взбодрило меня. Я чувствовал себя полной развалиной, но мне нужно было ехать в офис. Из-за всех неприятностей со здоровьем я практически забросил работу, а ведь подписание контракта всей моей жизни уже не за горами. Расслабляться недопустимо. Я набрал номер офиса, чтобы предупредить ребят, что задерживаюсь.

– Господи, Стас, что у тебя с голосом? – удивленно спросил Влад, наш юрист, первым схвативший трубку.

– Влад, привет. Ничего особенного, просто не могу сильно открывать рот. – Я в двух словах поведал ему о своих неприятностях.

– Что же это такое, старина! – Влад был явно под впечатлением от моего рассказа. – Вот уж вправду не везет – так не везет. – Кстати, а нога-то как?

– Немного побаливает. – Вчерашнее длительное время, проведенное на своих «троих», не могло не сказаться. Я уже с утра сильно хромал, передвигаясь по квартире. – Влад, спасибо за заботу, конечно, но меня завтра еще не будет полдня, мне нужно попасть к двум врачам, продемонстрировать им ногу и челюсть. Так, что я сейчас …..

Влад не дал мне договорить:

– Старик, и думать не смей приезжать. Тебе нужно поставить себя на ноги. Ничего горящего в офисе нет, а будут вопросы – есть телефон. Поправляйся.

Одним словом, мой верный сотрудник и служитель Фемиды Влад решительно взял бразды правления в свои руки, и заверил меня, что со всем справится один, а мне нужно отлежаться и привести себя в порядок.

Признаться, я был этому несказанно рад, ибо чувствовал себя очень плохо. Снова подскочила температура, ломило кости, болела, казалось, каждая клеточка моего тела. Я принял таблетки, завернулся в плед и провалился не то в глубокий сон, не то в болезненное забытье. Из этого транса меня вывел звонок Татьяны.

– Как ты? – в ее голосе слышалась неподдельная тревога.

Все-таки хорошая она. И чего я, дурак такой, не смог её полюбить. Был бы сейчас в шоколаде.

– Спасибо, Танюш. Вот, немного поспал, вроде стало лучше.

– Лекарства пить не забываешь?

– Ну, конечно, нет.

– И молодец. Завтра обязательно приди показаться. Часикам к двум, сможешь?

– Постараюсь. Как там Катюха?

– Нормально. Беспокоится за тебя, рвется ухаживать.

Я улыбнулся, представив себе серьезную рожицу дочери, несущую мне на подносе еду.

– Передавай ей привет. Скажи, что скоро приеду.

– Обязательно. Ладно, пока, до завтра.

Я положил трубку и медленно встал с дивана. Температуры, кажется, не было, нужно было поскорее воспользоваться этим обстоятельством, и сходить в магазин за пропитанием. Похоже, я возвращался к жизни и желудок скулил от голода.

Продуктовый находился в соседнем доме, но и такое незначительное расстояние я преодолел с трудом. В магазине брал только самое необходимое, чтобы не так тяжело было нести, но все равно набралось изрядно. Молоденькая, размалеванная кассирша, не глядя на меня, пробивала товар, отработанными движениями забирала предметы с движущейся ленты, и меланхолически перекладывала их в металлический лоток. Когда все покупки были отсканированы, она подняла на меня отсутствующий взгляд и четко проартикулировала:

– Одна тысяча сто пятьдесят три рубля двадцать копеек.

Я полез в задний карман брюк, куда выходя из дома, положил две бумажки по тысячи рублей, но к своему удивлению ничего не обнаружил. Я порылся в другом кармане, но с тем же результатом. Тогда я стал нервно шарить по карманам куртки, но чертовых денег не было нигде. Лицо кассирши оставалось бесстрастным, но где-то в уголках глаз просыпалось легкое презрение. Когда все карманы были осмотрены по нескольку раз, мне, наконец, пришлось признать, что денег при мне нет.

– Деньги куда-то подевались, – смущенно сказал я, не зная, что делать.

– Прекрасно, – выдавила из себя девица за кассой. – И что мне с этим прикажете делать? – она указала на гору пробитых продуктов.

– Не знаю… – я и правда не знал, что теперь делать. Мне было стыдно, неловко, я плохо себя чувствовал. Народ в очереди начинал терять терпение, но вдруг за моей спиной раздался знакомый голос:

– Стасик, что-то случилось?

Я обернулся и увидел свою соседку.

– Софья Андреевна! – я воскликнул так громко, и так много чувств было в моем возгласе, что, кажется, все присутствующие в магазине обернулись в мою сторону. – У вас случайно не найдется тысячи двухсот рублей? Я, кажется, деньги потерял.

– Что ты, голубчик, такая сумма! – соседка начала рыться в своей безразмерно огромной сумке. – Вот только триста рублей. А как же это ты мог потерять-то? Может, украли? Наверняка украли! В этом магазине всегда крадут!

Она с вызовом уставилась на размалеванную кассиршу, но та уже тоже начинала психовать.

– Мужчина, вы платить будете? – визгливым голосом вопросила она.

– Извините, мне неловко, но придется взять только самое необходимое, на триста рублей.

Кассирша обреченно вздохнула, раздраженно нажала кнопку вызова контролера и, когда тот подошел, начали сообща что-то химичить с кассой. Я же тем временем отобрал те из продуктов, которые счел самыми нужными, при этом постоянно подсчитывая их стоимость, сбиваясь и начиная сначала. Народ негодовал, громко возмущался, называл меня растяпой, и это было лишь самое мягкое выражение в мой адрес.

Наконец, я расплатился, побыстрее запихнул в пакет свои покупки, и поспешил покинуть магазин. Пока мы с соседкой шли домой, она всю дорогу рассуждала о росте преступности, о том, сколько развелось всяких карманников и мошенников, которых никто не ловит, что в милицию понабрали одних проходимцев, которые безбедно существуют на деньги налогоплательщиков, и так далее и тому подобное. Так она могла рассуждать часами и, что было особенно хорошо, она не требовала, чтобы ей отвечали. Достаточно было того, что я слушал, ну, или делал вид. А мне было не того. Я думал о том, что мне опять не повезло, кто-то свистнул у меня из кармана деньги, да так виртуозно, что я даже не заметил. Мысль о том, что я мог оставить деньги дома даже не возникала, поскольку я прекрасно помнил, как клал их в карман. Значит, украли. Да чем же я мог так прогневать Бога? Почему на мою голову валится столько неприятностей? Чем я провинился? Я терзал себя подобными вопросами до самой квартиры, на пороге которой сказал:

– Софья Андреевна, зайдите на секунду, я верну вам деньги.

– Зайду, голубчик, зайду. Хотя мне, конечно, не к спеху, мог бы и потом отдать.

– Нет, нет, лучше сейчас. Не люблю быть должным.

Я прошел в спальню, достал из тумбочки, где всегда хранил деньги, нужную сумму и вручил их соседке.

– Спасибо вам огромное! Не знаю, что бы я делал, если бы не встретил вас. Вы меня очень выручили.

– Пустяки, голубчик, пустяки! Люди должны помогать друг другу, а как же иначе!

Она еще некоторое время рассуждала о человеческом взаимопонимании, я вежливо слушал, качал головой и ждал, когда же она уйдет. После того, как это, наконец-то, свершилось, я разобрал покупки и решил, что немного перекушу и постараюсь уснуть. В детстве, когда я болел, мама всегда повторяла мне, что люди выздоравливают во сне, и ее слова запомнились на всю жизнь. Однако быстро уснуть не удалось, сон скосил меня лишь глубокой ночью и был опять каким-то тревожным, тяжелым и давящим.

Загон

Подняться наверх