Читать книгу 15 минут - Виктория Мальцева - Страница 12

Прихожу в себя от боли и нежности: ноет нога, адски болит затылок, но голова тащится от тёплых поглаживаний. Это Кай: его ладонь поправляет, очевидно, мои волосы, совершая торопливые, но приятные движения. Я открываю глаза и в тот же момент осознаю, что самый сильный дискомфорт в районе затылка мне причиняет пакет со льдом.

Заметив мой взгляд, Кай выдыхает:

– Господи, Викки… ты меня напугала!  Я вызвал скорую, но кровотечение уже остановилось.

– Что со мной? Я упала?

– Да. Немного рассекла голову.

– Я не хочу в больницу.

– У тебя может быть сотрясение. И рана довольно большая – тут понадобится пара швов.

Парамедики подтверждают опасения моего супруга: рассеченную кожу нужно шить. И мы отправляемся в ближайшую больницу. В это время ни одна частная клиника уже не работает, поэтому нам приходится четыре часа проторчать в общей приемной. Кай прихватил с собой ноутбук, но даже не открыл его – просидел всё время, уставившись в одну малиновую кляксу на литом резиновом  полу.

– Как думаешь, откуда оно здесь? – спрашиваю.

Кай впервые за всё время поворачивает ко мне своё лицо, я вижу на нём усталость и потерянность.

– Не знаю, – отвечает.

– Как так? Четвёртый час его изучаешь, и не родил ни единой идеи?

Кай отворачивается, не удостоив мою колкость ответом.

Нас вызывают, и муж, захлёбываясь эмоциями, объясняет врачу, что со мной произошло, попутно возмущаясь тем фактом, что настолько серьёзно пострадавший человек, как я, вынужден так долго ждать. Врач всё это выслушивает и сообщает, что ссадину на моей голове шить не нужно, достаточно склеить. Что и делает в течение примерно трёх минут.

Домой мы возвращаемся уже под утро, слушая глухой гул двигателя фэнси-тачки и не нарушая его ни единым словом. В конце концов, я устаю от нашего обоюдного молчания:

– Дурацкая машина. Тесная, неудобная. Ещё и укачивает. Почему бы тебе не поменять её на что-нибудь более комфортное?

– Потому что мне нравится ЭТА машина. Но ты не говорила, что тебя укачивает.

– Не хотела жаловаться.

– Зря, нужно было предупредить.

– Зачем? Чтобы ты высказал свои сожаления?

– Чтобы дать мне шанс.

– Какой ещё шанс?

– Быть лучше.

– Ты серьёзно?

Я злюсь. Я очень сильно злюсь.

– Ты всерьёз считаешь, что, поменяв машину для моего комфорта, станешь лучше? По-твоему, предательство  можно замазать дешёвыми жестами?

Его ноздри раздуваются – психует не меньше моего, и я замечаю, что Порше ускоряется. Смотрю на электронное табло  спидометра и глазам не верю: 132–135–138.

– Сбрось скорость!

Кай, словно по щелчку, просыпается и отпускает педаль газа. Мы залетаем в единственный в городе тоннель, слепящий ярким оранжевым светом своих фонарей.

– Ты всегда так гоняешь, когда на взводе? – спрашиваю едва слышно, потому что страшно.

Он молчит, и я догадываюсь, что это происходит чаще, чем мне хотелось бы.

– Эта машина опасна – в ней не замечаешь скорости. Если бы не спидометр, я бы…

– Викки…– обрывает, – мне жаль, что тебе пришлось это пережить.

Его признание душит.

«Что же ты делал в постели Дженны, если тебе жаль?» – хочу спросить, но не могу, потому что челюсть свело судорогой. Я не буду при нём рыдать. Не буду. Сделаю это потом, без свидетелей.

Домой доезжаем, не проронив ни слова. Падаю в постель в одежде и, уже почти проваливаясь в сон, слышу, как тихо Кай входит в комнату, прикрывает окно. Ко мне приближается почти бесшумно и так же аккуратно, даже невесомо, стягивает мои джинсы. В его сильных руках я кажусь себе маленькой тряпичной куклой, наделённой живым мозгом и сердцем. Мозг на что-то надеется, а сердце продолжает чувствовать.

 Но ничего не будет, потому что Кай мягко накрывает моё полуголое тело пледом и выходит вон. Как только мои уши фиксируют едва слышный щелчок закрывшейся двери, руки с остервенением сбрасывают бережно расправленный другими руками плед.

А в ушах звенит: «мне жаль, что тебе пришлось это пережить».

Решаю пару часов поспать и выставляю будильник, потому что в три часа дня у меня урок рисования в студии. В студии, где преподаёт уроки живописи Ансель – парень из моего туманного и почти забытого прошлого.

Сон неумолимо накрывает сознание, отодвигая размышления о том, подпустила бы я к себе мужа, прояви он сексуальный интерес, или нет. Ответ так и не нашёлся.