Читать книгу Лучшие годы - Виктория Ратгольц - Страница 5

– У тебя бывает свободное время?

– Я не ты: работаю, чтобы жить, а не наоборот.

Нат фыркнула, вдохнув неприятное облачко корицы на шапке кофе. Прошла неделя, как Марк пытался смириться со своей смертью, и Нат должна была признать – он был лучшим ее подопечным за все время. Не считая Эллиота, конечно. Ни криков, ни скандалов, даже ни единой попытки самоубийства. Ему сразу объяснили, что теперь это бесполезно.

– Корицу стоит добавлять перед молоком, – девушка недовольно потерла нос, стараясь не чихнуть.

– Личную жизнь надо ставить первее работы, – парировала Шарлотта. – А по поводу кофе, я все равно собираюсь послезавтра перейти на другое место. Может, в этот раз подольше, на месяц.

– Тебе не нравится местный поток клиентов?

– Нравится, но все не то. А они, как назло, стали постоянно заходить именно сюда. Одни и те же.

– Дай угадаю. Включая бывших?

– Именно… – протянула Шарлотта. Разговоры о прошлых отношениях тормошили воспоминания и проводили острыми коготками по самым ранимым местам внутри. Дело было даже не в драматичных расставаниях или размытом макияже на подушке. Проблема была в потерянном времени и силах. Попытка найти идеального партнера – это нервы при подготовке к встрече, томительное ожидание с пестрыми картинами счастливого будущего, где не надо будет менять работу, часы, перетекающие в дни, ожидание звонка… И снова ничего. Снова собирать разбитые кусочки надежды, склеивать их, пинцетом прикладывать друг к другу, подбирая подходящее место, пока наконец все не сойдется, чтобы быть готовой снова найти нужного человека. Потому что так надо. Потому что иначе не было смысла во всем этом дурацком существовании, которое тянулось слишком долго. Если б еще после каждого расставания получалось полностью восстановиться.

– Знаешь, Нат, мне кажется, я тут проживу полноценную сотню лет, и так будет правильнее, – выпалила она. Кофейня была пуста, ее бы никто не услышал, а Нат… Она была ее бывшим наставником, частым посетителем. Даже в те абсурдные времена, когда Шарлотта устроилась в суши-бар, ненавидя рыбу, зато поглядывая на местного повара. Да и просто это была Нат – подруга, которая получила эту должность за то, что с ней можно быть собой.

– От чего вдруг возникли глобальные изменения? А как же цель найти любовь всей жизни?

Шарлотта встряхнула короткие светлые волосы. Кудри непослушно упали на лицо – так она всегда делала, чтобы подумать, на миг создать личное пространство.

– Нет в моей цели жизни логики. Посуди сама, вот найду я себе парня. Он станет женихом. Потом мужем. А потом я исчезну, потому что достигла счастья. Радость для меня, боль для него. Или исчезнет он. Тот же сценарий, но наоборот. А финал один – личная трагедия.

– Сюжет для пьес Шекспира, – скажи эти слова кто-то другой, Шарлотта бы давно закончила разговор. Но в общении с Нат не было запретных тем. В их безумном мире настоящим сокровищем считалось найти хотя бы один уголок, где можно было оставаться честным. – Я думала, твоя цель – полная семья.

Шарлотта заметила, как Нат сжала кружку кофе двумя руками. Верный признак, что внутренний шарик с тревожностью в очередной раз лопнул. Типичная Нат – переживает за любую мелочь, словно из-за нее случится конец света.

– С детьми, – продолжила девушка, растянув окрашенную бордовой помадой улыбку. – Хотелось бы, но сама понимаешь. Если цель моей жизни дети, то торчать мне тут до самого столетия.

Колокольчик над входной дверью с режущим ухо звоном оповестил о новом посетителе, и, следуя всем правилам приема, Шарлотта спрятала лицо за ладонями.

– До открытия еще час. Даже на улице пока светло!

– Спокойно, это Марк. Мой подопечный.

Внутренний инстинкт быть приветливой со всеми новенькими в их городке. Никто не знает, где встретишь свою судьбу. Подправить воротник блузки, расправить складки на юбке и грозно глянуть на Нат, которая с осуждением смотрела на повторяющуюся в очередной раз процедуру.

– У нас в кофейне знаменитость?

– Лучше бы я ею не был, – отмахнулся парень и бросил на стол телефон экраном вверх. – Тридцать семь сообщений за день. Ты говорила, что днем все спят, а живут – ночью.

– Почти все спят, – Нат подняла вверх указательный палец. – Кто-то не боится полуночи и пытается жить, как до смерти.

– Я смотрю, ты уже усвоил основные правила, – хихикнула Шарлотта, бросая косые взгляды на Марка. Худой, хорошо одевается, ухоженный. Искусанные ногти, но это незначительный недостаток. Люди и не такое творили на нервной почве в первые дни. А вот от красного пятна на шее, обрамленного волдырями, с трудом удавалось отводить взгляд и мысленно не жалеть парня. Хотя даже с ним Марк успешно прошел первое испытание Шарлотты – можно знакомиться ближе.

– В полночь появляются новенькие, их зовут полуночниками, забота о них ложится на плечи волонтеров. Всем, кто живет здесь, на вид лет двадцать. Нет денег, так что пицца «Четыре сыра» теперь всегда в свободном доступе. И последнее, самое хреновое. – Марк потянулся к зудящей коже, но отдернул руку. Еще не хватало, чтобы гнойная масса волдыря вытекла прямо при девушках. – Врачей точно нет? Или хотя бы аптек?

– К сожалению. Ни больниц, ни полиции, ни пожарных. У всех остались запоминающиеся моменты из жизни да навыки, полученные до двадцати лет. Вряд ли кто-то в этом возрасте закончил медицинский. А соваться в аптеки все равно, что ходить в церкви.

Раздраженность Марка сменилась короткой дрожью.

– Прости, не хотела. – Она коснулась похолодевшего запястья – никакой реакции, словно он ненадолго погрузился в транс. – Земля вызывает Марка, прием. Если очнешься, сделаю тебе кофе.

Сработало. Парень заморгал так часто, что все его окружение походило на сменяющиеся кадры диафильма.

– Флэшбэки, – слова будто были выдавлены из легких. Марк наконец опустился на стул, продолжая шевелить губами.

– Уже извинилась, не драматизируй, – фыркнула Шарлотта. – Смирись, но придется теперь с этим жить…

– Я не про ожоги. Про фразу. Я точно где-то слышал ее раньше…

– Распространенное выражение, – заметила Нат и проверила время на телефоне. – В любом случае скоро начнут приходить посетители. Марк, познакомься – Шарлотта, сегодня она будет твоим управляющим, а ты остаешься на сутки в кофейне.

– Мне придется работать бариста? Вы за жизни людей не боитесь?

– Уже нет, – с легкостью ответила Шарлотта, из-за чего Марк разразился смехом, пока ожог на шее не напомнил ему о своем существовании.

– Нельзя так шутить, меня как будто снова пытали!

– Привыкай, здесь юмор только черный. Иначе никак не выжить.

Нат поднялась с места и уже развернулась в сторону выхода:

– Тем не менее, Марк, тебе надо найти что-то, что может понравиться тебе в новом мире. Попробуй начать с работы здесь. Не понравится – будем искать другое место. Шарлотта посоветует, как это лучше сделать – она часто меняет сферу деятельности.

– Работа с людьми, значит? А если вообще не зайдет? Придется сидеть дома и умирать от скуки?

– Найдем что-нибудь, не волнуйся, опыт есть.

– А чем ты займешься в это время?

– Посплю немного, мне тоже нужен отдых.

Нат пожала плечами, пожелала напоследок удачи и сменила табличку на двери на «открыто». Стоило ей только удалиться, как Шарлотта цокнула языком.

– Врет и не краснеет. Опять будет всю ночь работать или рисовать.

Фраза сказана одновременно с упреком и жалостью. Это были слова человека, которому явно хотелось помочь, но он не знал как.

– Ладно, Марк, вот твои первые два задания. Если ты не справишься, ты…

– Покойник? – не сдержался парень

– В точку! – Еще один дополнительный балл в копилку Марка за чувство юмора. – Давай теперь серьезно. Я выдам тебе фартук и бейдж. Тебе надо выбрать, что на нем написать.

– Что ты имеешь в виду?

– Новая жизнь – новое имя. Много кто его меняет.

– Даже ты? – он прищурил глаз, сканируя Шарлотта на честность.

– Даже Нат. Кто-то еще и возраст отсчитывает не с двадцати, а с одного. Подходит к тебе бородатый громила, который утверждает, что ему три года. Бред, да? Все равно протянут тогда только до восьмидесяти.

– Останусь Марком. Не хочу становиться другим человеком. Какое второе задание?

Грациозной походкой девушка прошла за стойку, достала одноразовый картонный стаканчик с водой и поставила его перед Марком.

– Запомни, если кто-то из гостей попросит «экспрессо», можешь плеснуть ему эту воду прямо в лицо.

***

Если бы усталость была человеком, то в тот день от нее бы пахло кофейными зернами с нотками пота. После пятнадцатого заказа Марк даже перестал ощущать прежде успокаивающий аромат. Только спешка и попытки запомнить все: сюда добавить молоко, здесь посыпать шоколадом, а вот тут нарисовать кривой смайлик на стакане. Ему не приходилось привыкать работать с бешеной скоростью – когда умудряешься начать работу по специальности, еще не окончив учебу, тебя по умолчанию считают человеком, который и статью напишет, и всем обед закажет. Но как раз прошлый опыт не давал сосредоточиться на настоящем.

– Напомни, в чем разница между капучино и латте? – прошептал он во время смены, приготовив уже по десятку каждого из напитков.

– В надписи маркером на закрытом стаканчике, – отозвалась Шарлотта.

Ей работа давалась с естественной легкостью, как навык, который изучаешь с детства. Сделать напиток, принять заказ, отказать в очередной попытке взять больше одного стаканчика, и даже объявить о перерыве стоящим в очереди людям.

– Бариста тоже люди! – Подтверждением милого объявления становилась табличка: «Технический перерыв. Длительность неизвестна. Подождите, не умрете».

Марк с трудом находил слова, чтобы выразить восхищение способности девушки думать о себе, а не о клиентах.

– За нами все равно никто не следит. Тут даже менеджеров нет. Поверь, зарплаты тоже не лишат. Люди работают только по той причине, что иначе они не найдут, чем себя занять. От скуки и не такое сделаешь.

При всей заинтересованности к Марку, девушка дала ему право на личное пространство. Создавая иллюзию порядка за стойкой, она не переставала сканировать действия парня. Даже если не для личных целей, то для понимания, как он справляется с жизнью. Во время смены она даже не успела узнать о нем больше информации: чем занимался раньше, с кем жил, как проводил свободное время. В интерфейсе «Судьбы», приложении волонтеров, наверняка можно было найти заповедь: «Не упоминай всуе детали жизни людской». Но как можно было этого избегать, когда перед тобой тот, кто еще не забыл ее?

Как опытный работник, Марк снял фартук перед перекуром. Затянулся на улице – то ли свежим воздухом, то ли сигаретным дымом. И погрузился в телефон. Шею он не сгибал, та не прекращала тревожить его ни на минуту, потому телефон он держал на вытянутой руке перед собой. Шарлотта даже пожалела, что у нее нет бинокля. Так хотелось узнать, о чем он может писать, читать или думать. Ведь Нат права – он держался слишком хорошо для покойника, который все помнит.

Он вернулся в кофейню с натянутым спокойствием. С таким родители объясняют детям, что их любимый хомячок сейчас спит мирным сном после попытки достать из-под холодильника засохший сухарик. Или говорят, что все хорошо, и целуют в лоб перед сном, выключая оповещения о кредитной задолженности в шестизначную сумму. Шарлотта не помнила этого, но ощущала горькое чувство, читая о воспоминаниях из жизни других в чатах. Одним словом, от Марка так и веяло трауром.

– Даже не вздумай говорить, что ты в порядке.

Слова девушки пригвоздили его к месту и свели брови к переносице.

– Ладно, не буду.

Все было слишком просто. Он даже не стал возражать, отнекиваться, делать глупый вид и улыбаться. Содран еще один заусенец, от чего на руке у ногтя виднелось пятнышко крови. Хотя бы такой способ справиться с болью. Шарлотта попросила его сесть.

– На пол. Там грязно, но атмосфернее.

Он не стал сопротивляться. Сел по-турецки и устремил взгляд вдаль, ожидая допроса. Но его не последовало. Вместо этого Шарлотта одна за другой перетащила литровые бутылки с сиропами на пол – почти прозрачные, зеленоватые, отдающие цитрусом, где-то и вовсе пустые, но теперь их сладкое содержимое переливалось в хаотично расставленном порядке по разным местам кофейни.

– Правила просты. – Шарлотта устроилась рядом. – Считай, что ты в тире. Нужно сбить любым предметом одну из бутылок. Какая понравится. Попал – молодец.

– А если нет? – голос Марка ощутимо дрогнул, словно его в очередной раз силками затаскивают в авантюру.

– Промах – с тебя рассказ о любом моменте твоей жизни. Как «правда или действие», но без второй опции.

Марк поморщился. Необходимость еще больше погружаться в прошлую жизнь тогда, когда у него не еще не поворачивался язык называть ее «прошлой», смахивала скорее на еще одну пытку, но девушка не ожидала ответа.

– Итак, начнем, – хлопок в ладоши как способ вывода из транса. Вообще, Шарлотта обратила внимание, что уход от реальности был спасением для Марка. После смены, во время разговора с Нат. Может, это было его бегством от эмоций? От смеха, разговоров, любых движений, которые провоцировали боль вырываться наружу. Даже фартук, единственное отличие их от остальных молодых людей кофейни, он повязал на талии и убрал лямки с шеи спустя пару минут работы. Или он заработал себе ПТСР?

Шарлотта потянулась к стойке и схватила стаканчик с остатками темной гущи. Кажется, это она пыталась отдать бывшему парню невкусный кофе с сиропом лаванды, острым перцем и мылом для рук – отличной заменой молочной пенки. Не получилось.

Выбрав нужную цель, она с легкостью направила картонный снаряд в кислотно-зеленую бутылку на подоконнике. Он долетел и попал точно в горлышко, но едва ли пошатнул цель. Вместо этого, токсичная жижа из стаканчика брызгами разлетелась по округе, оставляя липкие отметки на окнах, стенах и вазах с сухоцветами.

Изумленный, Марк наблюдал, как почти черное пятно расползается по полу и самоуверенно изучает пространство кофейни.

– Они годятся только для разрушения экологии, – вынесла вердикт Шарлотта. В ее понимании сейчас ничего особенно не случилось – спокойствие, неподвижность, ни единой мысли о том, что ей придется устранять последствия разгрома. – Следую правилам. Факт о моей жизни номер один: при жизни мы часто играли в «правда или действие», сбегая в школе с уроков.

– Я думал, у тебя должны были остаться только яркие воспоминания о жизни? – брови Марка сблизились на переносице.

– Так и есть! Поверь, когда тебя застукивает за очередным побегом директор, да еще и с сигаретой за ухом… Воспоминание на десять жизней вперед обеспечено.

Шарлотта заметила, как губы Марка судорожно дернулись.

– Что не так?

– Да не, моя очередь…

Следуя правилу «новичкам везет», Марк без особого труда отправил в полет пачку кофейных зерен и заполнил кофейню приторным ароматом имбирного пряника. Одна за другой, им удавалось сбивать мишени, которые превращали пол заведения в нечищеную палитру.

– Ура! – от радости голос Шарлотты опустился ниже. – Промазал! Так, жду главное откровение! Кто ты, что ты и зачем ты.

– Но ведь ты сама выбирала, о чем рассказывать. Смахивает на жульничество.

– Кто придумал игру, тот и меняет правила! Давай, хочу услышать от тебя все: от имени первого котенка, которого притащил домой, до скелетов в шкафу.

– Сначала сверхурочная работа по ночам без испытательного срока, а потом допрос с пристрастием? Я напишу жалобу в профсоюз.

– Ладно тебе, сначала попробуй его найти, – закатила глаза Шарлотта. – Но хотя бы расскажи, что дается тебе сложнее всего в этом мире. Полегчает, поверь. По себе знаю.

Глаза Марка забегали. Осмотрели уголки комнат, заметили странный взгляд прохожего за окном кофейни, потом остановились на лампочках.

– Я только сейчас понял, что здесь нет мотыльков.

– Что? – опешила Шарлотта, не понимая, издевается ли парень или нет.

– Мотыльков. Голубей. Собак, кошек. Может, даже тараканов. Только люди.

– Люди тоже бывают еще теми животными, а других здесь не бывает. Даже голуби на машины не гадят. Марк, не оттягивай. Перед смертью не надышишься.

Усмешка. Признак того, что парень еще не потерял связь с этой реальностью. Он скрестил ноги по-турецки, вдохнул и затянул свою исповедь.

– У меня была невеста. Мы познакомились еще в школе. Планировали в ближайшее время свадьбу. И я нелепо погиб в автокатастрофе. Ну, мне так кажется. Не могу поверить, что это случилось. Знаешь, – он покосился. – Я могу тебе доверять?

– Ударю, если хоть раз усомнишься в этом, – пригрозила Шарлотта, но ее спина покрылась холодным потом.

– Я не верю, что это все реально. Почему только я. Почему в этом странном мире. Почему я все помню. Избранный, черт возьми. Избитое клише, я же не в фильме про Гарри Поттера! Может, я просто в коме, а это все галлюцинации. Мне нужно только отсюда выбраться. Любой ценой.

Удар. Опять его били, но в этот раз ладонью по щеке и не так уж сильно. Досада растеклась по телу даже быстрее боли. Шея согнулась, еще один волдырь лопнул прямо на футболку.

– Боль реальна, Марк. И физическая, и та, что сейчас растет внутри тебя. Нам всем пришлось принять ее. – Пока шок застилал глаза, Шарлотта быстро чмокнула его в макушку и направилась пробираться через столики к выходу. – А теперь пойдем, скоро полночь, надо навести здесь порядок.

– Я все равно найду отсюда выход, – услышала Шарлотта шепот за своей спиной, но не придала ему значение. И не такое вырывалось из груди в первые годы после воскрешения.

***

На улице воцарилась настоящая демонстрация. Заведения стремительно пустели, на крышах творились гуляния со светомузыкой, алкоголем и, Марк мог поклясться, выстрелами.

– Наш мир пытается копировать тот, в котором еще… – Шарлотта замялась в поиске подходящего слова. – Живут люди. Если находит слишком много различий, обнуляет все, что создали мы, и возвращает к базовым настройкам. Как компьютерная программа.

– Да, Нат говорила. Я даже уже видел ваши оргии ночью. Столько людей что-нибудь с собой делает…