Читать книгу Таблетки Сансары. Том I - Виктория Сачконечко - Страница 10

Язык – нечто удивительное в истории, возникший из ниоткуда, он двинул развитие цивилизации вперёд, став основой любой мысли. Для появления общества необходимы лишь две вещи, если исключить из них условия комфортного существования окружающей среды, – это интеллект и взаимодействие. Одно обусловливает другое, и наоборот. А язык – основа взаимодействия, следовательно, основа и общества как такового.

Артёма ещё никто не заставлял так учиться. Лана, так звали ту незнакомку, не давала спуску ни в чём. Его лишали еды за ошибки, да и еда здесь была так себе. Парень тосковал по спокойной и сытой жизни с родителями. Постоянное одиночество среди сотен умных железяк выливались в ночные слёзы. Он корил себя за то, что ведёт себя, будто сопливая девчонка, но ничего не мог с собой поделать. Это были его маленькие истерики – обида на жестокую судьбу. Да, он не был ангелом, скорее, чертёнком, но уже ненавидел высшие силы за то, что с ним так поступили. В конце концов, он человек! Хоть и дрянной, но человек ведь!

Теперь он считал своё прошлое царской жизнью, он был там свободен. Лана приказывала роботам применять малый ток в качестве наказания за отсутствие прилежания к учёбе.

Длинные коридоры родового замка казались огромной и мрачной больницей закрытого типа. А Артём с детства терпеть не мог больницы. Эти углы, эта проклятая правильность раздражали его. Он не понимал, почему подчиняется Лане. Да кто она такая, чтобы указывать, как ему жить? Но её слова всё ещё звенели в ушах. «Ты теперь не балованный ребёнок из прошлого, а аристократ в девятом поколении. У тебя есть обязательства». Да. Сейчас он чужак в этом мире. Мысли текли вяло, едва принося смысл в размышления. Мозг, расслабленный тусовками и идеями подросткового нигилизма, лихорадил, отказываясь воспринимать кучу знаний, что отчаянно втискивали в голову. А она теперь постоянно болела, виски часто трещали. От тупых стен пустого помещения глухо отражались звуки частого дыхания. Артём встал. Почему-то сейчас ему хотелось увидеть паука. Обычного сарайного паука, коих он забавы ради сотнями передавил, паука, чья отвратительная паутина грязным отрепьем висела в углах придорожных сортиров по сторонам шоссе.

…Точно. Они со старшаками тогда сильно напились, и Артёма долго рвало. Родители телефон ещё отобрали и в доме заперли на неделю, отец устроил знатную головомойку. Весёлое было время, как думалось ему. Никаких мерзких и плаксивых баб, парнями ездили на рыбалку под орущий в стометровом радиусе реп. Пьяное тело трясло, но отступать не хотелось. Хотелось только свободы, ненормальной, необузданной, глупой. И даже давленная трава, оставившая след своей жизни узором зелёного липкого сока на холодных и трясущихся от алкогольного отравления ладонях, казалась сейчас непривычно родной и убивала эту дурацкую непонятную тоску. Сколько он не видел неба и солнца, вспомнить не мог. По щекам Артёма потекли слёзы, тянуло курить и выпить. Шатаясь, он побрёл к запертой двери. Заметивший его яйцеподобный робот услужливо пробормотал:

– Господин, вам не спится? Могу ли я чем-нибудь помочь?

Артём повернулся к нему. На экране этой железки красовались смайлики, вроде инстаграмских… Они что, пытаются подражать его эпохе? Войти в доверие? Создать привычную среду обитания? Да кто он для них, крыса подопытная?! Это стало последней каплей. Парень нахмурился:

– Да. Ты можешь мне помочь.

Он взял на руки маленького, но довольно тяжёлого, как оказалось, робота, забывшие тренировки мыщцы дрогнули от напряжения впервые за долгое время, и дивайс со всей силы был брошен в запертую дверь. Сердце бешено забилось – кто бы знал, что от звуков ломаного пластика можно получить столько адреналина? Удовольствие и жажда уносить отсюда ноги мгновенно разнеслись по телу вместе с кровью.

Артем бездумно нёсся по бесчисленным коридорам. Всё равно, если поймают. Какая разница?

Людям часто хочется умереть, а побег даёт ощущение смерти – своего рода американские гонки. Отчего-то мозг вдруг решил работать, мысли потоком обрушились на сознание. Лана больше не казалась заботливой сестрой пропавшего Атэ, чью жизнь так старательно пытались тесным костюмом натянуть на Артёма. Он внезапно понял, что для какой-то цели ей был необходим и Атэ – иначе для чего она тщательно прятала факт его исчезновения и была готова подменить брата фальшивкой? У неё есть свои цели, и это никоим образом не является актом помощи пространственно-временному мигранту. То-то она так ужаснулась в их первую встречу!

Шок осознания элементарных вещей слегка прошиб: он мог догадаться и раньше. Сколько времени упущено, он ответить не был в состоянии Знания о мире роем клубились будто вокруг и внутри. Математика, физика, химия, общие свойства бытия и основы философии, инженерия… при движении рукой перед изредка закрывающимися во время моргания глазами представали формулы и расчёты, модель натягивающихся сухожилий и трущихся друг о друга молекул, постоянно дрожащих, как он сам во время декабрьских морозов, когда они с родителями застряли в детстве на трассе по дороге в Ижевск, и долго-долго мёрзли…

Бежать, бежать. Точно так, как и в тот день, когда Артём впервые разуверился в жизни и людях. Почему вспомнился именно этот отвратительный день, переломивший его судьбу, он не знал. Наверное потому, что чувства были те же. И принцип решения такой же – детский и трусливый. Голые пятки липко и звонко шлёпали о полимерный глянцевый пол. Он выдохся – коридоров было слишком много. Идентичные друг другу, они петляли и путались, словно гадюки в змеином клубке. Но вот Артём добрёл до странного зала в готическом стиле. Это было невероятно, словно парень оказался в дорогущем музее: картины на стенах, никакой невесомости, расшитые ковры, липнина. Улыбка Моны в полутемноте превращалась в злобную усмешку, будто она знала, что беглец придёт к ней ещё очень и очень давно…