Читать книгу Блоги. Логаут - Виктория Сергеевна Кошелева, Виктория Сергеевна Кош - Страница 5

Крик был высокий, истошный, так могла вопить только девчонка или истеричная женщина. Стены сотрясал грохот, как будто их беспорядочно долбили чем-то тяжелым. На миг все затихло. Мы с Александрой остановились, прислушиваясь. Девчоночий визг взвился до потолка, а за ним звонко, дробно брызнуло стекло. Не говоря ни слова, я рванула по коридору. Судя по пыхтению и стуку каблуков, Александра от меня не отставала.

Мы слетели на четвертый этаж, растолкали редкую толпу. Ребят, к счастью, собралось мало, потому что уроки в основном закончились. На пятачке между кабинетом биологии и малым спортивным залом бушевал Никита Бурцев. Несколько стульев стояли вдоль стены. Одним из них Никита размахивал наподобие древней палицы и бил, куда глаза глядят. Точнее, не глядят. Он молотил по стенам, по полу, по подоконникам и окнонным рамам. Окна держались чудом, зато цветной стеклянный витраж на двери, которая вела в соседний коридор, был разбит вдребезги.

На Никиту было страшно смотреть, но все же сейчас как никогда он походил на былинного богатыря: русоволосый, с багровым румянцем во всю щеку, крепкий, широкоплечий, способный и дерево с корнем выдрать, и разгромить школу одним-единственным стулом.

– Дашка, что ж он делает то, – выдохнула Александра у меня над ухом.

Я очнулась. Дым древних сказаний развеялся перед глазами, и я увидела перед собой то, что должна была увидеть. Разъяренного подростка, представляющего опасность для себя, других и школьного имущества.

Взрослых, кроме нас с Александрой, не было. Девчонка, стоявшая к Никите ближе всех, визжала, как заведенная, но назад не отступала и явно получала удовольствие от своего визга и общего хаоса. Впрочем, не она одна. На лицах стоявших вокруг ребят не было заметно страха, только удивление и интерес. Несколько человек снимали Никиту на смартфоны.

– Быстро все убрали телефоны, – рявкнула я и легонько хлопнула орущую девицу по спине. – Саша, сбегай за Игорем. Быстро!

Меня послушались все. Девчонка перестала верещать и отступила за спины подруг, ребята нехотя убрали телефоны, Александра припустила по коридору. Один Никита меня как будто не слышал. С пугающим упорством он попеременно колотил стулом то об пол, то об стену и при этом что-то бормотал себе под нос. Я понятия не имела, что с ним происходит и как к нему подойти. И что мне делать, если он не захочет меня слушать. Но ведь он был обязан меня послушать, разве нет?

Я шагнула вперед, и тут в мою руку кто-то вцепился.

– Не ходите, Дарья Дмитриевна, – зашептала девчонка. Та самая, что орала на всю школу – Ева Савельева из 6 «Б». – Он вас убьет этим стулом. Давайте в полицию позвоним, а?

Но как раз полиция нам была не нужна.

– Все в порядке, Ева. Не волнуйся.

Она вздохнула. Как мне показалось, разочарованно.

Я сделала еще один нелегкий шаг. Среди моих предков не было никого, чья профессия была бы связана с ежеминутным риском: ни дрессировщиков, ни каскадеров, ни школьных учителей. Я была совершенно одна и не могла рассчитывать, что в критический момент во мне заговорят гены.

Я надеялась, что заговорит другое. Мой дар. Никита должен меня послушаться. Они все слушались.

– Никита, отпусти стул, – сказала я громко и спокойно. – Я тебя прошу. Поставь стул на пол.

БУМ. Никита швырнул стул в стену. Не совсем то, что я имела в виду, но хоть что-то. Я сжала руки, пытаясь унять дрожь. Все получилось. Я молодец. Никита молодец–

Он вскинул ногу, долбанул со всей силы по стене. Его массивная кроссовка, черная, с зеленым носком и красными вертикальными полосками врезалась в стену в десяти сантиметрах от моего уха. Я дернулась. Вспухшее пятно краски треснуло, на пол посыпались ошметки, обнажая белую отштукатуренную стену.

– Чтоб тебя… БУРЦЕВ, ТЫ ЧЕГО???

Никита всхлипнул, пошатнулся. Сполз по стене, обхватил руками ноги, уткнул лоб в колени.

Кто-то из зрителей хихикнул.

– Совсем чокнулся…

– Санитаров вызываем?

– Концерт окончен! – рявкнула я. – Все свободны!

Ребята потянулись к выходу, перешептываясь и поглядывая то на меня, то на Никиту. Что они думали, можно было только догадываться. Хотя, возможно, никто ничего не думал, а меня просто подводят нервы. Подумаешь, истерика. С кем не бывает. Все знают, что Бурцев слишком много учился. Вот и доучился.

Только тогда, когда мы остались в коридоре одни, я села на корточки рядом с Никитой. Он тихо всхлипывал. Я молчала, потому что в голове вертелся один бессмысленный вопрос «что случилось», а чем такое спрашивать, уж лучше молчать.

– Если хочешь, пойдем в мой кабинет, – сказала я. – Поговорим.

Никита мотнул головой.

– Там спокойно. Придешь в себя–

– Не хочу я разговаривать! – рявкнул Никита. – Вы все равно ничего не сможете сделать!

Его крик разлетелся по коридору и столкнулся с торопливым цок-цок-цок. Александра возвращалась, и не одна. В цоканье ее каблуков вплетались четкие, уверенные мужские шаги. Игорь. На этот раз я была очень рада видеть его.

Игорь выглядел встревоженным. Не глядя на меня, он подошел к Никите, склонился над ним.

Я встала. В моих услугах здесь больше нужды не было.

– Нет! Я никуда не пойду!

Голос Никиты звучал резко и грубо. Он никогда так ни с кем не разговаривал.

Никита вскочил. Игорь остался сидеть на корточках и теперь смотрел на него снизу вверх. Казалось, Никита сейчас опять схватит стул и запустит им в Игоря – слишком уж страшное у него стало лицо. Но Игорь не шевелился и все так же спокойно, выжидающе смотрел на Никиту.

– Игорь Владимирович, вы отойдите от него, отойдите, – запричитала Александра. – Надо родителям позвонить. И в скорую. А лучше в полицию.

– Вам нужен очередной скандал в школе? – тихо спросил Игорь.

Александра застыла с открытым ртом. Должно быть представила, что с ней сделает директриса, если она оповестит весь мир о поступке Никиты.

– Пусть тогда его родители приедут… Пусть его домой заберут… Надо им позвонить… Как я сразу не сообразила…

– Его родители в командировке, – выпалила я.

– Он сейчас живет один? – удивилась Александра. – Какие люди безответственные. Взяли и бросили ребенка. Тогда понятно, почему он тут–

– Никита переутомился, – перебил Игорь. – Сейчас на нем слишком большая нагрузка. Все эти ваши олимпиды, рейтинги…

Он говорил спокойно, но в его глазах хорошо читалось, что он думает о выводах Александры.

– Ему нужно отдохнуть. Я сам провожу его домой.

Пока мы разговаривали, Никита встал с пола и пересел на подоконник. Он уставился в одну точку на стене и, на первый взгляд, выглядел совершенно мирным. Но я чувствовала, что он в любой момент может взорваться. И я бы очень не хотела оказаться рядом, когда это произойдет.

Игорь повернулся ко мне.

– Я вызову такси. Составите мне компанию, Дарья Дмитриевна?

– Вы с ума сошли? – возмутилась Александра. – Он же буйный. Даша с ним не справится. Давайте лучше я с вами поеду.

В серых глазах Игоря мелькнула веселая искорка.

– Вам лучше остаться в школе, Саша. Сейчас пойдет волна глупых слухов. Только вы сумеете нормально объяснить, что случилось.

– Как это я обьясню?

– У Никиты был приступ панической атаки на фоне переутомления. На него сейчас очень много всего навалилось. Олимпиады, зачеты, тесты. Мальчику трудно.

На мой взгляд, приступ паники скорее мог случиться у тех, кто наблюдал за буйством Никиты в коридоре. Но не верить Игорю, когда он говорил таким голосом, было невозможно. И не Александре было противостоять ему.

– Ага, – зачарованно кивнула она.

– Вам лучше вернуться на свое рабочее место, Саша. У Инны Михайловны могут очень скоро возникнуть вопросы.

Александра ойкнула, и каблучки снова застучали по паркетному полу. Игорь посмотрел на меня.

– Теперь самое интересное, Даш. Никита никуда не хочет ехать со мной. Ты сможешь отвезти его сама?

В такси Никита вел себя спокойно, не пытался что-то разгромить или кого-то ударить. Он молча смотрел в окно, предоставляя мне возможность на пальцах объяснять таксисту, куда нам нужно.

Я была дома у Никиты в прошлой четверти, когда после «самоубийства» Алены Бегуновой обходила дома своих учеников с целью выяснения их жизненных обстоятельств. Я хорошо помнила элитную кирпичную высотку за забором с охраной, но номер дома или хотя бы улицу я, хоть убей, не помнила.

Никита и не думал мне помогать. Похоже, он меня даже не слышал.

Можно было позвонить Игорю и спросить, но обращаться к нему за помощью мне хотелось меньше всего. К счастью, со второй попытки таксист догадался, куда нам нужно. Когда мы приехали, Никита молча выбрался из машины и побрел к подъезду. Я потащилась за ним, гадая, где должно заканчиваться мое опекунство: у лифта, двери квартиры или после вызова скорой…

Но Игорь уже обо всем позаботился. Дверь Никитиной квартиры открылась, когда мы вышли из лифта. Там стоял Тимофей. Игорь позвонил ему, и он успел приехать… Жаль, что Игорь из всех выбрал именно его.

Никита никак не отреагировал на внезапное появление Тимофея. Он прошел мимо него, не сказав ни слова, и на меня тоже не оглянулся.

– Извините его, – сказал Тимофей без обычного бархата в голосе. – Наш гениальный ум сегодня немного не в себе.

– Что с ним?

Но я напрасно рассчитывала, что Тимофей поделится со мной Никитиными проблемами.

– А вы его спросите. От вас он ничего не сможет скрыть. – Он ухмылялся, привалившись к стене.

– Может, мне лучше спросить тебя?

– Не вопрос, Дарья Дмитриевна. Для вас все, что угодно.

Он спустился за мной на несколько ступенек.

– Ну что? Начнем прямо сейчас?

Аромат его парфюма захлестнул меня с головой, а с ним и физическое отвращение. Негодяй, убийца, самоуверенный ублюдок. Учитель не должен так думать об ученике, но разве Тимофей был учеником? Он был чудовищем.

– Давай. – Я старалась говорить спокойно. – Что с Никитой?

Тимофей развел руками.

– Я не знаю. Он несколько дней такой. Я не знаю, в чем дело.

– Наверное, Никите лучше пока не ходить в школу.

– Я ему передам. Он будет в восторге. – Тимофей смотрел на меня с издевкой, словно угадывал мою злость, мою растерянность. – Что-нибудь еще?

– Мила.

Выражение его лица почти не изменилось. Но в то же время что-то стало другим. Чуть сжались губы, чуть дрогнули веки. Он мог сколько угодно изображать равнодушие, но я видела – ему не нравится этот разговор.

– Что Мила?

– Почему она села рядом с тобой?

– Почему они все садятся рядом со мной? – хмыкнул Тимофей. – Спросите у них.

– Мила не все. Она тебя ненавидит.

– От любви до ненависти, как говорится. Уж вы то должны знать…

От ненависти, острой, едкой, жгучей, у меня дрожали коленки. Он нацелился на Милу, никаких сомнений. Пойдет по отработанной схеме. Сначала она в него влюбится, потом по его совету заведет дневник на blogsalive.net, а потом кто-нибудь наткнется на ее труп у включенного компьютера. А, может быть, не наткнется. Может быть, все произойдет по-другому, и Мила однажды придет в школу, совершенно не похожая на себя прежнюю, и я буду знать, что настоящая Мила, отличница с черными косами и глазами как маслины, гниет в каком-нибудь подвале или лесу.

– Я хочу, чтобы ты оставил ее в покое. Оставил их в покое.

– Кого именно?

– Милу. Настю. Других девчонок. Они не должны повторить судьбу Риты и Алины.

Меня уже начало потряхивать, хотя я пока контролировала ситуацию. Еще чуть-чуть, и сила, которая была больше меня и больше Тимофея, вырвется наружу. Тогда он пообещает мне все, что угодно. И, конечно, выполнит это, но лишь на то время, пока сила будет действовать. Потом он освободится и будет мстить. Мне, девчонкам, всему миру. Потому что невозможно простить того, кто свободно управляет твоей волей.

Тимофей прищурился.

– Вам не все равно? Девчонки не жалуются.

Я впилась ногтями в ладони, чтобы не залепить ему пощечину.

– Никто не заслуживает такого. Никто не хочет такого. Если бы у них был выбор, они выбрали бы жизнь. Тимофей Никольский выбрал бы жизнь. Кира, Аня, Антон, Лера–

– Я понял. Выбрали бы жизнь. – Он закатил глаза. – Не беспокойтесь, Дарья Дмитриевна. Меня эта тема с девочками больше не цепляет.

– Я могу тебе верить?

– Мое честное слово.

Честное слово убийцы и обманщика? Не смешите меня. Но выбора у меня все равно не было.

– Хорошо. Спасибо… Тим.

Он молчал. Я обошла его и стала спускаться по ступенькам.

– Но вы должны мне кое-что обещать взамен! – крикнул он вслед. – А то несправедливо.

Кто бы сомневался, что Тимофей не позволит мне уйти просто так.

– Что именно?

Он смело свесился через перила – вот-вот упадет.

– Будьте осторожны.

Голос тихий, напряженный, взволнованный. Паника толкнулась под ребра.

– Почему?

Он усмехнулся.

– Вы мне гораздо больше нравитесь целой и невредимой.

Под раскаты его хохота я прыгала вниз через две ступеньки. Злость, раздражение, ненависть, оскорбленное самолюбие сражались за первенство в моем сердце. И где-то на задворках, почти незаметно, к этой компании примешивался страх…

Деньги, которые у меня остались после оплаты такси, я отложила в отдельный кармашек, чтобы завтра вернуть Игорю, а домой пошла пешком. Я никуда не спешила. Хорошо было прогуляться по городу, посмотреть на лица жителей, на дома и деревья. Все вокруг дышало спокойствием, как будто все – от людей до природы – дремало перед праздниками, настраивалось на веселье, на долгие каникулы с рождественскими гуляниями, на фейерверки и пузырьки шампанского, на дождь из еловых иголок и терпкий запах мандаринов.

Краем глаза я вдруг уловила что-то знакомое. У дома, привалившись спиной к низенькой ограде вокруг палисадника, сидел Денис. Он что-то читал в своем телефоне, и у него было такое лицо, что люди, проходя мимо, невольно замедляли шаг. Шел снег, крупные редкие снежинки ложились на голову Дениса, руки, телефон – он не замечал ничего. Я остановилась рядом. Под ботинком хрупнул тонкий ледок на луже. Хотелось что-то сказать, но что конкретно, я не знала и никак не могла сообразить. Денис поднял голову. Я никогда не видела у него такого лица, опрокинутого, пустого.

– Ты в порядке?

Он медленно кивнул, поднялся, стряхнул снег с рук и волос. Пальцы, все еще сжимавшие телефон, побелели.

– Тебе не холодно?

Денис с удивлением посмотрел на свою руку, как будто только что осознал, что она у него есть. Он неловко сунул телефон в карман куртки и принялся медленно сжимать и разжимать пальцы. Хотелось взять его замерзшую руку в свои, подуть, согреть горячим дыханием, как мать согревает ладошки сына, но я вовремя сообразила, что я не мать, а он не сын и греть его руки на виду у всех я не должна.

– Я могу чем-нибудь помочь?

Он мотнул головой.

– Это дневник… Никиты… Я читал…