Читать книгу Дом у воды - Виктория Волкова, Виктория Борисовна Волкова - Страница 5

Всю ночь Гаранин не сомкнул глаз. Все пыхтел, отвернувшись от Светы. Но по его напряженной спине она сразу догадалась, что ему не до сна. И на долю секунды почувствовала сожаление, что он лежит отдельно, а не обнимает ее, не шепчет в ухо дурацкое «маленькая». По большому счету Гаранин раздражал, да и секс без душевной близости сразу превращался в акробатические этюды. Но Свете хотелось тепла – спасительного и мимолетного – именно от Джина, и провались все пропадом! Страдай сейчас от бессонницы Люсьен, она бы прижалась сзади и, вдыхая запах любимого, постаралась растормошить. А там бы уже и до любви дело дошло. Но Света не посмела навязываться почти незнакомому человеку, тем более такому сумасбродному, как Арсений Гаранин. Она, повернувшись лицом к стене, печально положила ладошку под щеку и через несколько минут очутилась в царстве Морфея. Гаранин потянулся к ней через пару минут, но, услышав ровное дыхание, будить не стал. Он осторожно выпростал свое тело из-под одеяла и, усевшись верхом на старый деревянный стул, уставился в окно. Не то чтобы он злился на себя, нет! Злостью даже трудно назвать его состояние. Ярость, бешенство – и то, пожалуй, слишком мягко.

«Ты зачем ляльку женой представил, дурик? – тоном «зачем Володька сбрил усы» осведомился сам у себя Гаранин. – Ну какая она тебе жена? Так, любовница мимо проходящая! Зато Бабай растрезвонит по всей округе. Этого еще не хватало!»

– Уже все сказано, – сквозь зубы пробормотал Арсений и, чтобы отвлечься от охватившего гнева, открыл ноутбук и принялся проверять почту.

Света проснулась в предрассветных сумерках от монотонных щелчков мыши и сонно прошествовала мимо, по пути бросив взгляд на экран. Гаранин твердой рукой чертил какие-то схемы в специальной программе.

– Что это? – изумилась Света, прекрасно понимая, что точного ответа не последует.

– Автокад, – бросил, повернувшись к ней, Гаранин. – Специальная программа.

– А-а, – протянула Света. – Никогда такой не видела.

– Хочешь, покажу? – загорелся Арсений и даже за руку ее потянул, намереваясь усадить на колени.

– Сейчас, подожди, – смущаясь пробормотала она и кинулась в нежилую часть дома, где располагался сортир.

– Оденься, там холодно! – крикнул вслед Гаранин и снова пробурчал под нос: – Лечи потом тебя.

– Как скажешь, папочка, – фыркнула Света, хлопая дверью и на ходу поплотнее запахивая халат. Потом, стуча зубами, добежала до зеленой щербатой двери в конце коридора, рванула ее на себя. И охнула, увидев два желтых глаза, внезапно загоревшихся около дальней стенки.

Света успела захлопнуть дверь и с криком «Волк! Там волк!» влетела в зимовку.

– С ума сошла? – не поверил Гаранин. – Как бы он в дом пробрался?

– Не-е-е знаю-ю-ю, – проблеяла она, кутаясь в халат. – Там кто-то сидит, желтые глаза светятся. Сам посмотри.

Гаранин неразборчиво пробурчал себе под нос какое-то ругательство и направился к злополучному сортиру, на всякий случай прихватив с собой охотничье ружье. Он взвел курок, надеясь выстрелить раньше, чем хищник кинется ему в глотку, и осторожно приоткрыл дверь. А потом рассмеялся, аккуратно ставя ружье в угол. Шагнул в сарай и громко позвал «Кис-кис», и тотчас же из дальнего угла, где сплошным рядком стояли Гаранинские резиновые сапоги, метнулась черная тень, словно кегли раскидывая старую обувку.

– Кот? – улыбнулась Света, заходя следом. – Кот! – расхохоталась она. – Самый обычный?! Только как он сюда попал?

– Пролез в дырку в стене, – хмыкнул Арсений.

– Но тут же лес кругом, – не поняла Света. – Откуда он взялся?

– Из Курыгино пришел, – махнул рукой в сторону сортира Гаранин. – Он иногда ко мне подхарчиться приходит. У его хозяйки Надежды не забалуешь. Вот он с голодухи и прибегает.

– А-а-а, – протянула Света, вспоминая Ленкины сплетни. – Кот – поломник, – фыркнула она и погладила ластившееся к Арсению животное по черной шерстке. Кот глянул на нее негодующе и закрутил хвостом в разные стороны.

– Не нравишься ты ему, – пробурчал Гаранин и торжественно понес кота на кухню. – Пойдем, Жиробас, – поглаживая кота по худой спине, пробубнил хозяин дома. – Я тебе вискас купил. А «Пурина» закончилась в прошлый раз, помнишь? – Арсений всем корпусом повернулся к Свете и представил ее коту. – А это моя жена, ты ее не бойся. Веником, как Надька, лупить не будет.

Кот, будто понимая, о чем речь, удивленно уставился на Свету огромными желтыми глазами.

– Тебе эта роль не подходит, – фыркнула она, уперев руки в боки.

– Какая? – хмыкнул Гаранин. – Защитника животных?

– Моего мужа, – отрезала она и, пройдя на кухню, загремела кастрюльками.

Арсений, насыпав корма коту, полез в морозилку за пельменями.

– А другой еды нет? – поморщилась Света.

– Мы с вами, мадам, обсуждать меню не договаривались, – едко хмыкнул Гаранин. – Я готовлю, ты ешь. Не хочешь, готовь сама.

– Не хочу, – пробурчала Света, осматривая из-за его спины полупустой холодильник. И Арсений даже не понял, что именно она не хочет: есть пельмени, готовить, или все сразу. Он, откинув в сторону упаковку, высыпал в кипящую воду замороженные дольки. Гостья тотчас же подхватила смятый целлофан и нахмурилась.

«Сейчас начнет мозг взрывать, что в мусор не выкинул», – скривился Гаранин мысленно. Но Света улыбалась, читая что-то на коробке, а потом удивленно бросила:

– Ого, из какой дали вам пельмени везут? Поближе не нашлось?

– Местные тоже в Крушинино продаются, – заверил хозяин. – Но эти самые вкусные. Только у Михеича в магазине бывают. Я сразу упаковок десять покупаю. Как домашние.

– Да, – согласилась Света. – «Городской пельменный комбинат номер один», – прочла она название изготовителя и добавила с азартом: – Я ела их продукцию. Самый вкусные – «Райские».

– Никогда не попадались. Но раз ты говоришь, – Арсений подошел поближе, провел ладонью по спине, потом чуть ниже. – Надо Михеичу сказать, пусть закажет.

– Может, сюда нет поставок, – пожала плечами она.

– Ерунда, – отмахнулся Гаранин. – У него там блат на комбинате. Директор – боевой командир.

– Повезло, – пробормотала Света.

– Ага, он на каждом углу хвастается, – радостно хмыкнул Гаранин, решив, что она имеет в виду неведомого Михеича, а не себя.

«Фантастическое везение, – мысленно поморщилась Света. – Однополчанин Бессараба. Здесь! В соседней деревне! – Но тут же мысленно одернула саму себя: – Не паникуй, этот Михеич тебя в глаза не видел. А уж Иван Григорьевич, когда-то поделившийся биоматериалом с маман и отчаливший в даль светлую, уж точно не догадается».

И под смех Гаранина принялась есть огненные пельмени.

– Может, покатаемся после завтрака? Я тебе округу покажу, – невзначай предложил он. И Света радостно кивнула в ответ.

– С удовольствием! – А потом, спохватившись, поинтересовалась: – Джин, а как же кот?

– А что ему сделается? – хмыкнул Арсений. – Сейчас доест и на боковую.

– Здесь? – снова удивилась она.

– Ну да, – кивнул он. – Он любит по хаткам ходить. – И взяв на колени исхудавшего зверя, потрепал по холке. – Правда, Жиробасина?

– А хозяева его не ищут? – изумилась Света.

– Не-а, – неопределенно хмыкнул Гаранин и на миг задумался:

«Если сам, без Олеськи пришел, значит, в окно выпрыгнул. Наверное, Надежда дома. Но все равно нужно заехать проверить!»

А вслух заметил:

– На обратном пути заскочим по месту прописки Жиробаса.

И окинув вольготно расположившегося на диванчике около печи кота долгим сосредоточенным взглядом, отправился в сарай. Света, вытирая посуду, прислушивалась к доносившемуся грохоту, а затем появился сам хозяин и кинул на пол около мойки странные приспособления. То ли лапти, то ли короткие самодельные лыжи.

– Что это? – удивилась Света, разглядывая согнутые толстые ветки, обмотанные и перевитые крепким шнуром.

– Это снегоступы, маленькая, – хмыкнул Гаранин. – Местные делают, чтобы под снег не проваливаться. Трудно брести по пояс в снегу. Испокон веков в этих краях носят.

– Я такое не надену! – заявила Света и даже руки вперед выставила. – Ерунда какая-то! Только ноги переломать. Сам носи.

– А как же ты собиралась гулять, кукленок? – снисходительно поинтересовался он и уставился не моргая. Света еле сдержалась, чтобы не стукнуть его полотенцем.

– Я думала, что мы на твоем тракторе поедем, – ехидно бросила она. – А птичьи клетки на ногах сам носи.

– У меня есть другие снегоступы, американские. Но они на большой размер ноги, – задумчиво почесал затылок Гаранин. – И на вездеходе поедем. Только возьмем с собой снегоступы и волокушу.

– Что? – расхохоталась Света.

– Одевайся, время пошло, – скомандовал Арсений. – Ровно через пятнадцать минут выезжаем.

Света быстро нацепила комбинезон поверх толстого длинного свитера и плотных лосин, заменивших ей в походе термобелье. И надев цветастую лыжную шапку, вышла во двор, где Гаранин привязывал к вездеходу какой-то синий таз.

– Решил простирнуть дорогой, – съязвила она, кивая на корыто.

– Это волокуша, маленькая! Вот вы, как придурки, с рюкзаками шли, а некоторые используют это гениальное изобретение – сложили вещички и поехали. Поход зимой отличается от любого другого. Вещей, может, и столько же, а вот по объему и весу значительно больше. А с волокушей идешь налегке, как саночки за собой тянешь.

– А нам зачем? Мы же просто погулять едем? Или это была рекламная пауза?

Гаранин расхохотался, липким взглядом окидывая худенькую фигурку, запечатанную в розовый комбез Ленки Пряшниковой.

– Так дело не пойдет, – пробурчал Арсений себе под нос и, быстро вбежав в дом, выскочил оттуда со стеганым пуховым жилетом. – Надень сверху, – скомандовал он. – Теплее будет! – И мысленно продолжил: – «И задницу прикроет, чтобы никто не пялился!»

Мотор взревел, оглашая рыком окрестности, и Света только успела ухватиться за Арсения, прижалась щекой к его широкой спине, как сумасшедший Гаранин дал по газам и вело-мото-трактор весело помчался сначала вдоль озера, а потом свернул в сторону леса, резво поднимаясь на пригорок.

От яркого солнца и белого нетронутого снега разболелись глаза, и Света, обнимая за пояс Гаранина, плотнее прижималась к нему, изредка поглядывая на широкую дорогу и мелькающие мимо черные стволы деревьев.

Внезапно вспомнилась крутая дорога на Сицилии. Они с Люсьеном неслись в открытом Мерседесе на знаменитый пляж в Сан-Вито-ла-Капо. Вот так же слепило солнце. С высокого берега виднелось бирюзовое море с белыми пляжами и яхтами, разрезающими мачтами синее небо без единого облачка. Она словно заново увидела, как на встречку вылетела красная спортивная машина и, еле-еле вписываясь в поворот, на полупустой дороге насмерть сбила пешехода.

«Может, тогда это был знак? – сама у себя осведомилась Света. – А мы не поняли его!»

Машина-нарушитель чуть затормозила и попыталась скрыться с места преступления.

– Держись! – рявкнул Люсьен, а потом кинул жене телефон. – Звони в полицию! Эти черти далеко не уйдут!

Она вздрогнула, будто снова оказалась на горной дороге, где ее муж яростно преследовал красный феррари. Там видимо сидел тоже опытный водитель, но квалификацией гораздо ниже, чем у Люсьена де Гралье. И когда черный нос мерса коснулся красного феррари, прижимая машину к обочине, злоумышленнику ничего не оставалось делать, как сдаться подъехавшей полиции.

– Мы с женой можем дать показания, – тут же заявил Люсьен. А полицейские, растянув губы в улыбке, попросили автограф. Кто на старом журнале, а кто на картонном стакане из-под спрайта.

– Ты что притихла, маленькая? – прокричал, повернувшись, Гаранин, невольно вызволяя Свету из тягостных дум. – Страшно? – Он, чуть заглушив двигатель, посмотрел внимательно.

– Солнце слепит и ветер холодный, – отмахнулась она.

– Сейчас к храму подъедем, остановимся, – заверил он и снова прибавил газу. Вездеход взлетел на холм и замер около древней церкви. Потемневшее от времени дерево придавало изящности старинному храму, притаившемуся среди леса.

– Тут раньше богатая деревня была, – словно прочел ее мысли Гаранин. – Из нашего Гречишкина сюда на все праздники ходили. Здесь домов тридцать стояло.

– Где же они? – изумленно поинтересовалась Света, не слезая свездехода.

– Так дома бревенчатые. Как моя изба! Раскатали по бревнышку и по озеру сплавили. Вон в Крушинино поставили! Еще давно, при Советской власти. Какой-то олух посчитал, что здесь держать село не рентабельно. Вот всех и переселили по области.

– А ты откуда знаешь? – удивилась Света.

– Так моя семья из Гречишкина и дом семейный. Его еще прадед строил. Мои-то дед с бабкой в молодые годы в город подались, а родня здесь осталась. Я четыре года назад у двоюродной бабки дом со всем скарбом выкупил, а до этого ребенком с дедом приезжал.

– А-а-а, – протянула она и добавила печально: – Жаль, в храм не войдешь.

– Это еще почему? – хмыкнул Гаранин и, аккуратно подъехав, затормозил около самого крыльца. – Пойдем, – велел он, сграбастав Свету в охапку. – Сейчас я дверь открою, а ты вокруг осмотрись, – подмигнул он, доставая из-под свитера ключ, болтавшийся на веревочке.

– Как в первом классе, – рассмеялась Света.

– Ага, – пробурчал соглашаясь Гаранин, – чтоб цыгане не покрали!

Открыв немудреный замок, распахнул крепкую деревянную дверь и пригласил:

– Входи, маленькая!

Света сделала шаг внутрь и обомлела. Небольшой зал поражал пустотой. Ни подсвечников посредине, ни икон на стенах. Лишь первый и второй ряд алтаря занимали старые доски с потертыми ликами, да еще пара икон примостилась чуть повыше. Но те показались Свете новоделами.

– Посмотри, – слегка толкнул ее локтем Гаранин, указывая на потолок. А там вместо привычного уходящего ввысь купола весь свод украшали разрисованные святыми и угодниками доски, уложенные одна к другой в виде усеченной пирамиды.

– Небеса, – объяснил Арсений.

– Что? – не поняла Света.

– Такие вот потолки называются «небеса». Только тут на Севере храмы украшались в такой манере. Даже имена художников иногда можно встретить.

– Очень красиво, – согласилась Света и, задрав голову, принялась рассматривать каждый сегмент. Всего разрисованных парусов она насчитала шесть. В каждом располагался апостол, а в центральном медальоне – Иисус-Вседержитель. Бледный синий фон выцветшей краски, потускневшие фигуры. Некоторые даже разглядеть трудно.

– Их бы отреставрировать, – печально пробормотала Света, инстинктивно кутаясь в Гаранинский жилет.

– Так летом приедут реставраторы из Питера, – пробурчал Арсений, обводя взглядом два небольших окошка с каждой стороны от алтаря, затем скосил глаза на входную дверь, оставленную открытой, и, притянув Свету к себе, впился в ее губы поцелуем.

Ни он, ни она не заметили, как в дверной проем заглянул человек и быстро отскочил в сторону, пробежал не разбирая дороги по лесу и, оказавшись рядом с напарником, тяжело перевел дух.

– Он там не один, – просипел чуть слышно. – С девкой целуется.

– С какой? – напрягся напарник.

– Не наша, точно! Видать, из города позвал. Приезжая.

– Грохнуть бы его…

– Не сейчас. Кабы один был. А за свою бабу он до конца биться станет. Я лично не сунусь и тебе не советую.

– Что так? – осклабился другой.

– Ты когда-нибудь на медведя ходил? – сплевывая, поинтересовался первый. – А на медведицу с медвежатами? Разницу чуешь или мне объяснить?