Читать книгу Винтаж и рисунки на тему любви. «Ты так хотел, как я боялась. Интим. Безвиз. Ревю», «Сварщик и сольфеджио. Эротическая драма с элементами продакт-плейсмента» - Виолетта Лосева - Страница 10

Если бы лет пять назад кто-то сказал Лене, что через несколько дней после того, как муж, практически, признался ей в измене, она спокойно будет не только ложиться с ним в постель, но и получать от этого удовольствие, она рассмеялась бы и не поверила.

Но время шло, и обида утихала, тем более, Лена ничего не знала наверняка. Кто-то говорил, что видел его с молодой девушкой в кафе совсем недавно, другие знакомые видели его спешащего куда-то с цветами. Сам Виктор стал немного прохладнее и рассеяннее, чем обычно – и по всему этому она догадалась, что она у Виктора не одна. Но их разговор у постели больной Женьки многое изменил.

Лена сказала себе, что нужно быть умной женщиной и трезво смотреть на вещи. Он любит детей и заботится о них. Он любит ее, Лену, иначе… кто бы заставил мужчину, увлеченного другой, каждый вечер демонстрировать жене не только добрые чувства за ужином, но и истинную страсть в постели.

«Ничего, погулял, выпустил из себя всю дурь – и успокоился, – думала Лена, – нужно мириться с тем, что есть. Да, он влюбчивый и сентиментальный. Да, он скорее ласковый, чем страстный. Да, он изменял мне, и, наверное, не один раз… Но вернулся он не только к Леночке и Жене, но и ко мне, к своей семье, к своему дому, где ему, наверное, было хорошо».

Если послушать, что говорят другие женщины о своих мужьях – об их пьянстве, безденежье, скандалах – то Виктор с его мимолетными увлечениями, не так уж и плох. А кроме того, чего греха таить, он обеспечивает семью и «кормит» их всех. Лена, конечно, тоже зарабатывала, но одной без Виктора, ей пришлось бы еле-еле сводить концы с концами.

Лена отмела от себя все переживания. А, может быть, ей казалось, что отмела… Но она ни словом, ни жестом не показывала Виктору, что что-то затаила. Если каждый день упрекать его в чем-то, то он поневоле, в конце концов, не захочет идти домой. Если каждый день вспоминать об этой девушке, то можно сойти с ума, можно изгрызть себя и его… Тем более, что, судя по всему, там все закончено.

«Это бывает в жизни почти каждой женщины, – успокаивала себя Лена, – это нужно пережить и все забудется. Девчонки не должны ничего знать. Особенно Леночка… Ему тоже трудно: две дочки, жена – всех надо красиво одеть, вкусно накормить, развлечь… Нет ничего страшного в том, что на какое-то время ему захотелось оторваться от всего этого. Передохнуть.»

«Нужно вести себя по-другому, – думала Лена, – не давать ему повода думать, что я считаю его своей собственностью, что мир для него заканчивается нашей квартирой. Нужно немного отпустить поводок, которым он привязан… И… Никуда ты, Витюша, от нас не денешься».

Виктор тоже ничем не показывал, что что-то изменилось. Он вовремя приходил домой, возился с девчонками, помогал жене, «висел» на телефоне, разговаривал с друзьями, шутил, дурачился —словом, вел себя так, как будто ничего не произошло.

«Если бы он по-настоящему был ею увлечен, если бы разрыв с ней мучал его, – думала Лена, – он никогда не смог бы так притворяться. Я же его знаю. Он не смог бы улыбаться мне каждый вечер, спать со мной, он должен был бы чувствовать свою вину перед девчонками… Конечно, там не было ничего серьезного.»

Лена успокаивала себя, и Виктор своим обычным ласковым поведением помогал ей в этом. Он приходил с работы и, если Лена еще не привела Женю из садика, кормил Леночку, проверял уроки и они вместе шли встречать маму с сестрой. После спокойного и уютного семейного вечера, когда девчонок, наконец, удавалось уложить, они раскладывали свой диван и ложились спать. И, по-прежнему, Лена не ждала, пока он первым начнет ласкать ее. Пусть он знает, что я его люблю даже после всего, что произошло. Главное – не показывать, что я его за что-то прощала. Он не виноват. Я тоже, наверное, могла бы увлечься кем-то на месяц-другой, и, возможно, когда-нибудь это случится. А с ним – вот – уже случилось. Но все уже прошло.

Вероятно, именно эта потенциальная возможность поступить так же, как он, в основном, и помогали Лене пережить эту ситуацию. Причем, это не были мысли о мести. Так сложилось… Волшебная фраза, на самом деле.

«Я не делаю так, потому что не хочу. Могу теоретически, но просто не хочу». Мысль о такого рода мести мелькнула у нее и прошла. Зачем заставлять себя делать то, что тебе не нужно? «Бабы – как кошки: ко всему приспособятся», – думала Лена, смеясь, про себя.

Она стала особенно тщательно следить за собой. Она и раньше прикладывала достаточно усилий для того, чтобы всегда хорошо выглядеть. Это позволял и их семейный бюджет, и ее природная «симпатичность». Сейчас, глядя на себя в зеркало, она с грустью думала, что уже вот-вот появятся морщинки. Да это и не удивительно. Кожа стала чуть менее упругой, и уже не хочется покупать туфли на шпильках, потому что знаешь точно, что они будут стоять в шкафу, а носиться только по праздникам…

Хорошо, что в ее светлых волосах нет ни одного седого волоска, а фигура – как у девушки. Если немного поправиться, чего, конечно, не хотелось бы, то будешь выглядеть еще моложе. Но и так хорошо.

Лена сделала новую, почти мальчишескую стрижку и каждое утро почти полчаса (вместо обычных десяти минут) отдавала себе… Сидела перед зеркалом, тщательно подводила глаза, укладывала волосы – все это под восторженные взгляды дочек.

Они выходили из дома всей семьей, вместе доходили до угла дома и расходились в разные стороны – молодой красивый папа вел в школу старшую дочь, а тоненькая симпатичная мама вела в детский сад младшую. И со стороны казалось, что эта семья – просто идеальная, как будто она появилась из мира, где нет проблем, где все друг друга любят и ни о чем не беспокоятся. Никому и в голову не приходило, что Виктор, рассеянно слушая по дороге Леночку, думал о своем, совершенно не связанном с семьей, и в очередной раз пытался убедить себя, что сделал окончательный выбор. А Лена тащила за руку Женьку и думала иногда: «На этот раз я его простила. Но я не становлюсь моложе и интереснее. Что будет через год, два, пять? Что будет, если он встретит еще одну молодую и беззаботную барышню? Что будет, если он опять встретится с той, с которой был роман? Что будет, если он заметит мои появляющиеся морщины, незаметные чужому глазу? Ведь он смотрит на меня с очень близкого расстояния? Что делать тогда?»

Но «день нанизывался на день», время шло, и Лена немного успокоилась. В конце концов… то, чему суждено случиться, случится независимо от того, грызешь себя или нет.

Чтобы как-то встряхнуться (и – по мнению Лены – отметить тот факт, что все в их семье стало на свои места), они решили устроить вечеринку для друзей.

Гости к ним приходили часто и большими компаниями. Лена никогда не пыталась накрыть такой стол, чтобы кого-то удивить. «В гости ходят не поесть, а пообщаться», – смеялась она, и они с Виктором «в четыре руки» делали бутерброды, легкие салаты, иногда что-нибудь горячее – и побольше выпивки.

К приходу гостей готовили не только еду. Виктор записывал новую музыку, настраивал фотоаппарат, готовил какие-нибудь сюрпризы для детей. И застолье превращалось в веселый «капустник».

Друзья были старые и новые, веселые и унылые, богатые и не очень – и всем у них было хорошо. Лена охотно позволяла помогать себе на кухне, и все подруги знали, где у нее соль, горчица, перец – и хозяйничали как у себя дома. Если кто-то из друзей приходил прямо после работы, он мог сделать себе яичницу, если кто-то приносил с собой какие-то угощения, Лена говорила: «Вали все на стол – съедим!» И друзья, уставшие от семейных конфликтов и неприятностей на работе, от интриг начальства и вообще – от давления жизни – оживали, веселились, пели, танцевали, вели пустые разговоры, а уходя, с завистью говорили: «Счастливые вы, Ленка…»

Когда Лена решила пригласить друзей на ближайшую субботу, Виктор с радостью согласился – это должно было положить конец всем переживаниям, вернуть жизнь в прежнее русло и все расставить по своим местам.

– Давай посчитаем, сколько человек придет, – сказала Лена, озабоченная тем, хватит ли мест за обеденным столом или нужно тащить еще один стол из кухни.

– Ты же знаешь, это бесполезно, – засмеялся Виктор, – кто-то придет без приглашения, кто-то вообще не придет, а кто-то притащит с собой друга или подругу. Ты же знаешь! Ты уже всем позвонила?

– Да. Я еще и Ирке позвонила. У нее с мужем полный разлад.

– Ее можно понять, – улыбнулся Виктор, вспоминая заумного, исполненного собственного созерцания, мужа Иры.

– Она сейчас одна. Он нянчится со своей бабушкой. Малой – на даче с родителями. Позовем ее?

– Конечно, если ты хочешь, – сразу же согласился Виктор, считая, что это ничего не изменитв их вечеринке. Ира… Женщина, красивая красотой статуи, картины, иконы. Она внимательно слушала, что ей говорили и отвечала одной фразой – до того глубокой, что… женщины переглядывались, а мужчины пытались заговорить о другом.

Лена с Ирой дружили давно. Точнее, они знали друг друга давно, еще со студенческих лет, перезванивались время от времени, говорили о детях, о мужьях, о работах, при этом, Лена чувствовала, что Ире всегда не хватает чего-то возвышенного, неземного и она делает над собой усилие, чтобы говорить на бытовые темы.

– Она давно не была у нас, – проговорил Виктор, просто чтобы что-то сказать. Он стал замечать в общении с Леной – иногда, чтобы пауза не затягивалась, нужно было сказать хоть что-нибудь…

«У нас давно никого не было», – хотела произнести Лена, но промолчала. Потом добавила вслух:

– Она до сих пор себя ищет. Ей другой мужчина нужен. Точнее, ей просто нужен мужик, я считаю. Чтобы пил, лапал, дурой называл. А она – вся такая оранжерейная, да еще мужа себе нашла – такого же зануду – все к маме с папой бегает, советуется, денег не зарабатывает ни гроша…

– Да, конечно, – поддакнул Виктор, боясь, что разговор на семейные темы перекинется на их с Леной отношения. Но он боялся напрасно – Лена говорила только об Ире и Эдике, не намекая ни на что.

– При теперешней жизни, – болтала Лена, нарезая колбасу, – по-моему, если уж ты женился и родил ребенка, и не можешь заработать денег своим умом – будь ты хоть семи пядей во лбу – иди в коммерцию. Профессора и академики на базарах сидят, тапочками торгуют – и ничего, ни с одного еще корона не упала. Кушать всем нужно… А он, видите ли, слишком умный, чтобы сигаретами торговать. Он, видите ли, не может…

– Ну… Человек предан своему делу. Науке, – отчасти из мужской солидарности, отчасти – для того, чтобы поддержать разговор, проговорил Виктор.

– Это слишком большая роскошь для нашего времени – любить свою работу, быть преданным науке, да еще получать за это деньги, – возразила Лена, – Дай мне, пожалуйста, масло, и пора уже выключать духовку. А если ты хочешь творить – твори, конечно… Но при чем тут тогда жена и ребенок?

– У них так все плохо?

– Им просто лень разводиться. Они живут, как соседи. Переспят вместе иногда, потому что Ира слишком чистоплотная для того, чтобы по мужикам бегать, а Эдик… слишком ленивый, чтобы искать кого-то, когда рядом есть женщина. Да и денег у него нет на других…

– Да, конечно, – опять торопливо согласился Виктор, начиная волноваться, – А откуда ты все так хорошо знаешь о них? Ира сама тебе все это рассказывала?

– Да, кое-что…

– Не могу себе представить, чтобы Ира с кем-то обсуждала свои дела. Она ведь вся в себе. С ней трудно.

– Это только внешне так. Она очень ранимая. Она мне как-то говорила, что ей травятся мужчины умные… Умнее ее… Да только таких очень мало…

– Ну уж…

– Да-да, это только вам кажется, что вы все – гении… Выключай духовку, но не открывай. Пусть дойдет.

Гости были приглашены на шесть часов, но сходиться, как обычно, все начали раньше. Лена знала, что это будет длиться почти до семи, и поэтому приглашала всех в комнату девочек, которых на выходные забрала бабушка, и из маленькой детской слышался смех и громкие голоса.

Ира пришла ровно в шесть. Как всегда, бледная, красивая и загадочная. Она распустила тяжелые волосы, надела темно-оранжевое платье, которое ей шло необыкновенно. Платье было облегающее, зауженное к низу, очень простого покроя, где ни одна складочка не была лишней. Оно подчеркивало тонкую талию, тяжелую грудь, аккуратные бедра.

Как обычно, все мужчины обратили на нее внимание, но в их взглядах не было обычного мужского интереса, который, как ни странно в этом признаваться, радует женщину. Особенно на вечеринке.

В мужских взглядах было уважение, восхищение, любование ее картинной красотой, удивление от того, что она пришла одна, без спутника, без друга. И хотя среди гостей было несколько мужчин разведенных, холостых или просто без жен – одним словом, – свободных, они охотнее ухаживали за чужими женами, чем за этой холодной одинокой красавицей.

За столом Ира пыталась поддерживать разговор и казаться проще, чем она есть на самом деле, но ей это плохо удавалось. «Странная женщина», – подумал Виктор, подсаживаясь к ней. «Что-то ее гложет», – подумала Лена, надеясь, что Виктор как-то развлечет подругу, которая в шумной свободной компании чувствовала себя не в своей тарелке.

– Вы сегодня особенно очаровательны, – шутливо заметил Виктор, – но очень печальны, мадам.

– Есть причина, – улыбнулась Ира.

– Поведайте мне ее, и вам станет легче, – продолжал он, – Только не понимаю, какие проблемы могут быть у дамы с вашими данными.

– Ах, оставьте, я это слышала много раз, – откликнулась Ира, переходя на его шутливый тон.

– Простите, что говорю банальные вещи, но ваши печальные глаза не дают мне веселиться от души.

– Не обращай на меня внимание, Витя, – тихо сказала Ира, чувствуя тебя неловко.

– Не могу, – ответил Виктор, – Как можно на тебя не обращать внимание? Ты здесь – самая красивая и заметная.

– А Лена?

– Вы с Леной здесь самые красивые и заметные! Вот! Наконец-то мы улыбнулись! Сейчас я тебе налью водочки, и все проблемы рассеются, как дым.

– Лучше вина.

– Нет, – строго сказал Виктор, забирая ее бокал, – Я сам знаю, как лучше.

– Откуда?

– Я – семейный человек. И все женские проблемы изучил в деталях. Если мужчине плохо, он знаешь, что должен сделать?

– Что?

– Напиться!

– А если женщине плохо?

– О, женщины – они сложнее. Женщина в этом случае должна не только напиться, но и отдаться. Простите за грубость.

– Хорошо, я попробую, – насмешливо согласилась Ира.

– Что, никогда не пробовала?

– Ты имеешь в виду свой метод?

– Это не мой метод. Я не присваиваю себе чужих методов. Это научно доказанная теория. Алкоголь облегчает мозг, а секс облегчает тело. Я имею в виду качественный алкоголь и качественный секс. Только не рассказывай мне, что это для тебя новость.

– Теоретически, наверное, это так и есть.

– Я точно знаю. И, поскольку я здесь с женой, я могу тебе помочь с первым. А именно, – напиться.

– Видишь ли… Проблема как раз со вторым…, – Ира подыгрывала ему, но глаза оставались грустными.

– Ты свистеть умеешь?

– Не знаю, нет…

– Тебе нужно просто свистнуть, и желающих помочь со вторым будет более, чем достаточно. Иногда для этого годится и собственный муж.

– Мой не годится, – улыбнулась Ира.

– Ну конечно, – продолжал Виктор, – для любой женщины ее муж —самое страшное чудовище – ах, какой он выпивоха и бабник, транжира и болтун, грубиян и хам… А вы такие милые и красивые, и вас жизнь просто заставляет иметь дело с таким извергом… Как там дела у Эдика?

– Витя, – серьезно улыбнулась Ира, – если бы Эдик был бабником и пьяницей, я была бы рада. Хоть что-то живое. А у него на первом месте мировая архитектура, на втором – безригельные каркасы, на третьем – собственная персона, на четвертом – мамуля с папулей, а на пятом – я. А для женщины быть на пятом месте… Сам понимаешь…

– Может, тебе только так кажется? – спросил Виктор, не желая переходить на серьезный разговор. Он слегка захмелел, и ему хотелось шутить и дурачиться, развлекать гостей, болтать ни о чем… А Ира говорила о вещах, над которыми не хотелось подшучивать.

Она заметила его настроение, улыбнулась, дотронулась до руки.

– Мне кажется, ты мне очень помог. Я теперь знаю, что мне делать.

– Ну вот и славненько, – Виктор опрокинул в рот еще одну рюмку, – Пойду к Ленке на кухню. Помогу.

– Лучше я пойду, – предложила Ира, – А ты побудь с гостями.

– Нет-нет, сиди, сейчас танцевать будем.

– Вить, я с Ленкой поболтать хочу. Хорошо?

– Ну хорошо. Но если вы там не справитесь, то – зовите меня.

– Окей.

Ира осторожно вышла из-за стола.

– Потанцуем? – услышала Ира чей-то хмельной голос. Компания веселилась во всю – каждый делал что хотел, кто-то танцевал, кто-то дожевывал бутерброд, подпевая магнитофону, кто-то просто болтал.

– Я сейчас вернусь, – снисходительно ответила Ира на приглашение.

– Понимаю, – ответил хмельной голос и тут же обратился к другой женщине.

– Потанцуем?

– Лен, я к тебе, – проговорила Ира, заходя на кухню.

– Отлично! Надень передник и порежь зелень, – пропела Лена, жуя что-то на ходу и пританцовывая в такт музыке, доносившейся из комнаты, – А твой-то где?

– Что?

– Эдик где сейчас?

– Не знаю. У своих родителей, наверное.

– Как он тебя отпустил?

Ира рассмеялась.

– Он уже давно отказался от права меня куда-то отпускать.

Лена посмотрела на подругу, махнула рукой.

– Ну и дурак. Не обращай внимания. Потом локти себе кусать будет.

– У него уже столько причин было кусать себе локти, – вздохнула Ира.

– Да выкинь из головы…, – Лена помахала бумажной салфеткой, как веером, возле своего раскрасневшегося лица, – плюнь и забудь. Иди потанцуй, я тоже скоро приду.

– Я поговорить с тобой хотела.

– Давай!

– С Маринкой беда.

– Забеременела? – серьезно спросила Лена, не представляя, какая более серьезная беда может случиться у девушки.

– Нет. Не знаю. Не в этом дело. Она уехала куда-то и написала записку, чтобы ее не искали.

– Как?

– Вот так, – Ира рассказала о записке. Лена, сразу протрезвев, начала расспрашивать.

– А у нее парень был?

– Да не знаю я толком. Она все уши нам прожужжала о том, что у нее может быть личная жизнь. Я от нее как-то отстала в последнее время. И вот итог. Понятия не имею, где и с кем она может быть.

– Ты в институте была?

– Нет пока. Там сейчас сессия, не найдешь никого.

– Я тебе советую в институте шума не поднимать. Ты можешь ей этим навредить.

– В том-то и дело. Я в милицию хотела…

– Ерунда! Причем тут милиция? Взрослая девка, совершеннолетняя… Не украли же, слава Богу, записку написала. Милиция не ищет даже тех, кто, действительно, исчез неизвестно куда. А тут – она просто ушла. Над тобой просто посмеются. Ей же не 13 лет!

– Не знаю, что делать. Никакой зацепки. Оля сказала про какого-то Сергея.

– Какая Оля?

– Ну с твоим Виктором работает. Пигалица такая, зеленая, хвостом крутит. Это Маринка попросила Виктора взять ее на работу.

– А, понятно, – Любое упоминание о пигалицах в связи с Виктором на Лену производило неприятное впечатление, – Вроде она и не такая уж безголовая. Шеф доволен. Витька говорит – со всем справляется.

– Они с Маринкой дружили. Но, как выяснилось, Она тоже ничего не знает…

Виктор зашел в кухню.

– Так, девушки, кажется я сейчас вас обеих перенесу в комнату. Имейте совесть: мужчины пришли сюда посмотреть на самых красивых дам СНГ, а вы – в передниках и на кухне.

Продолжая нести какую-то чепуху, Виктор увлек их в комнату, и им не удалось договорить.

Виктор пьянел медленно. Сначала он пил много и охотно, стараясь развеселить себя, а потом… Потом все стало безразлично.

Лена посмеивалась над ним, так как знала, что он пьет редко, почти не пьянеет и становится только смелее и обаятельнее.

Но сейчас он не притворялся. Действительно, шумело в голове, и он, чувствуя, что на этот раз пьянеет по-настоящему, говорил себе: «Помолчи немного. Пожуй лимон. Сейчас тебя понесет…»

Гости понемногу начинали расходиться. Лена с подругами мыла посуду – они предложили свою помощь, она не отказалась. Мужья подруг в ожидании сидели в комнате, курили, разговаривали. Всем было хорошо. Виктор, после того, как его вытолкали из кухни со словами «иди-иди, мы без тебя справимся», решил выйти на балкон. Проветриться.

Там стояла Ира и курила.

– Ты хочешь побыть одна? – спросил Виктор с трудом формулируя вопрос.

– Нет, ты не мешаешь, – торопливо ответила она.

– Я не знал, что ты куришь.

– Следую твоей методике. Покурю. Напьюсь.

– Какой методике? – Виктор помотал головой.

– Витюша, – Ира ласково потрепала его по волосам, – Иди спать.

– Я тебя провожу.

– Нет, не нужно. Мне недалеко.

– Тогда оставайся у нас. Места хватит. Мы с Ленкой уступим тебе свой диван.

– Нет-нет, спасибо.

Виктор оперся двумя руками о перила балкона и наклонился вниз. Ира смотрела в темную пустоту, и он видел только ее блестящие глаза.

– Ирка, я могу как-то помочь?

– Нет, спасибо.

– Ты объясни, в чем дело. Он же не гуляет, не пьет, за бабами не бегает.

– На этом и кончаются все его достоинства.

– Я не понимаю, – Виктор опять помотал головой, – В чем дело?

– Ты и не поймешь.

– Не такой уж я дурак.

– Да я совсем не это хотела сказать. Просто, слава Богу, у вас с Леной все хорошо. И тебе трудно будет понять, что у кого-то – по-другому. Это сидит где-то внутри. Я не могу объяснить. Просто пришел момент, когда он стал мне не нужен, и я ему не нужна. Но мы еще не созрели для того, чтобы разъехаться окончательно. Сидим, стережем квартиру. Я не хочу к родителям идти. И он не хочет. Тремся бок о бок днем и ночью, и знаем, что вместе нам не быть.

– Ты думаешь, я не понимаю?

– У тебя есть семья. Ты детей своих любишь. И Ленка у тебя такая славная…

Виктор расстегнул рубашку и стал растирать себе грудь, стараясь унять колотившееся сердце.

– Если бы ты знала, – начал он говорить с пьяной злостью, – Если бы ты все знала… Это жизнь? Это ты называешь жизнью? Ты знаешь, от какой женщины я отказался ради этой жизни? Я люблю ее, поняла? И всегда буду любить. Пусть только дети подрастут! Клянусь, у меня все будет вот так, – он показал большой палец, – А эта… – Виктор кивнул в сторону кухни, – Она меня связала по рукам и ногам. Я – как в клетке!

– Да что ж она такого сделала? – со страхом спросила Ира, с трудом осознавая услышанное.

– Лучше бы она что-нибудь мне сделала, – прошипел Виктор, останавливаясь на каждом слове, – Лучше бы она меня выгнала. Я бы пошел к Анжеле и был бы с ней.

– Виктор, что ты говоришь! – Ира отшатнулась от него, испугавшись какой-то чувственно-животной интонации его голоса. Ей показалось, что в какой-то момент он мог бы ее ударить или броситься вниз, такая боль и тоска слышались в его словах.

Увидев страх в ее глазах, Виктор, несмотря на все выпитое, хотел исправить ситуацию и сказать: «да, я что-то не то говорю», но буйная обида на всех переполнила его, и он молча ушел с балкона.

Ира осталась одна. Небо было затянуто тучами, и ни одна звездочка не пробивалась сквозь них. Ира не знала, как ей поступить – уйти тихонько, чтобы ни с кем не прощаться, или позвать Лену и все ей рассказать. Рассказать, что ее спокойному счастью угрожает беда? А может быть Ленино счастье – быть в неведении? Скажи – и только нарушишь это слабое спокойствие такого благополучного внешне дома. А может быть Лена все знает? А может быть это просто пьяный бред?

Нет, не может быть…

Ира вошла в комнату. Гости прощались с Леной, целовались-обнимались, хвалили угощение, говорили, что им было очень весело. Лена, раскрасневшаяся и счастливая, тоже обнимала всех. Увидев Иру, она сказала:

– Мы с Витькой тебя проводим.

– Нет-нет, не нужно. Вы на метро? – обратилась Ира к кому-то, – Вот и хорошо. Леночка, не беспокойся. Я с Наташей и Костей до метро доеду. Так лучше. Все было просто прекрасно.

– Мы с тобой толком и не поговорили, – Лена посмотрела на нее растерянно.

– Я позвоню тебе, – Ира торопливо схватила сумку, – Ну, пока…

Лена с Виктором остались одни. Он лежал на диване с полузакрытыми глазами, когда Лена присела рядом.

– Тебе плохо?

– Нет, Леночка, мне хорошо.

– Ирку нужно было проводить.

– Она доедет с Максимовыми. Я ждал тебя, – прошептал Виктор. Лена обняла его.

– Я сейчас приду.

– Не уходи, – Виктор начал ее раздевать, и по тому, с какой готовностью она помогала ему, он понял, что Лена тоже его ждала.

– Ты – моя собственная женщина, – шептал он… И когда спасительная волна стыдливо-мучительного облегчения нахлынула на него, он открыл глаза и увидел, что Лена счастливо улыбается.