Читать книгу Kiss the rain - Виолетта Роман - Страница 2

Поднимаюсь на лифте, и уже на пороге квартиры слышу звон бьющегося стекла и дикую брань отчима. Снова деньги нужны, снова проигрался…

– Черт, может, валить, пока не поздно? – устало облокачиваюсь плечом о стенку подъезда и обессилено опускаю голову. Валить-то особо некуда… да и желания нет, после запойной ночки на квартире у Графа голова трещит. Вздремнуть бы пару часиков, да и в «Гараж» смыться.

Собравшись с духом, толкаю дверь и тихонько прохожу внутрь. Скинув кроссы, на цыпочках иду по длинному коридору. Как назло, моя комната в самом конце.

– Это мои деньги, и мой бизнес! И мое дело, как ими распоряжаться! – в проеме двери вижу отчима, стоящего в воинственной позе посреди гостиной. Перед ним на диване, с прямой осанкой и неизменно высокомерной улыбкой на губах, восседает мама. Единственное, что выдает ее раздраженное состояние – постукивание указательного пальца по подлокотнику.

Осточертело мне. Каждый раз одно и то же. Непонятно, для кого она играет спектакль «холодной леди». Уже всем до одного в этой семье известно, что отчим может делать все, что ему вздумается. А мама, сколько бы ни важничала, каждый раз будет идти у него на поводу. Все бы ничего, но ее маниакальная одержимость этой никчемной особью под названием «муж» успела разрушить не одну жизнь.

Махнув на все это, молча прохожу дальше по коридору. Закрываю дверь комнаты и стягиваю с себя насквозь пропахшие куревом вещи. Черт возьми, пару месяцев продержаться бы, и валить отсюда. Если бы мог, уже сейчас побросал вещи в сумку, и в аэропорт – до Валенсии. К отцу. Но стоит мне зажмуриться, перед глазами всплывает жуткая картина годичной давности. Ее бледное лицо, впалые щеки, раскиданные по полу волосы. Образ сестренки, лежащей без сознания, у входной двери квартиры – лучшая мотивация, заставляющая, сжав зубы, терпеть весь этот цирк.

Приняв горячий душ, наскоро обтираюсь полотенцем и выхожу из ванной. Но, не успев добежать до спальни, натыкаюсь на строгий мамин взгляд.

– Лукас да Силва, ты сегодня не ночевал дома, – мама стоит в двух шагах от меня, скрестив перед собой руки. Вопросительно изгибает брови и, слегка прищурившись, смотрит на меня в упор. А я, стоя в одном полотенце, повязанном на бедрах, ощущаю себя, словно на допросе у следователя. Черт, не удалось избежать столкновения с местной властью.

– Мам, привет, мне некогда, – разворачиваюсь, и спешу к себе. Но сегодня вариант побега не срабатывает, и, пройдя в комнату, я вижу, что мама следует за мной.

– Лукас, может, ты прекратишь вести себя, как умалишенный подросток?! Не хватало мне после твоих ночных похождений оплачивать аборты юным проходимкам.

– Мам, насчет юных проходимок, можешь быть спокойной, они не в моем вкусе.

После моей фразы воцаряется минутное молчание. Повернувшись, вижу, что мама замерла с вытянутым от удивления лицом. Потому что еще никогда никто не позволял себе такой наглости, как открыто перечить ей.

– А вот проходимки в самом расцвете сил… это да, – улыбаюсь, и падаю со всего маху на кровать. О, чудо, мягкая постелька и здоровый сон.

– Твой юмор – плоский и глупый! Весь в отца своего! – она морщится и захлопывает дверь.

– Да уж лучше в отца, чем в муженька твоего, – хочется мне сказать ей, но я молчу. Ибо с тех пор, как я начал общаться с папой, и более того, год назад поменял фамилию и имя на его родословную, мама особенно болезненно реагирует на любое упоминание об отце. Слышится непродолжительный стук в дверь, после которого та снова открывается.

– Тебе твой испанский дружок звонил, сказал, что ты включен в стартовый состав Гран При… Я надеюсь, ты сдержишь обещание, и не смоешься раньше времени к своему папаше, – столько желчи и неприязни в ее словах. Меня вообще иногда сомнения берут, что я ее сын.

– Обещал, значит, не уеду раньше, – цежу сквозь зубы и обессиленно прикрываю глаза, желая, чтобы эта женщина оставила меня в покое.

– У Киры завтра день посещения. Я не смогу поехать, надеюсь, ты не бросишь сестру в одиночестве, – говорит она тоном, не терпящим возражений.

– Я в курсе, мама, можешь, как всегда, не беспокоиться, – отвечаю, не открывая глаз.

– Не дерзи матери, можно подумать, я перед вами в чем-то виновата!

– Нет, мама. Продолжай и дальше закрывать глаза на все проблемы и подтирать зад своему дражайшему муженьку.

– Лука! Закрой свой рот! – ну, вот, в ход пошло старое имя, значит, мать очень зла.

– С радостью, а ты закрой дверь, пожалуйста, – улыбаюсь и, дождавшись хлопка, переворачиваюсь на живот и проваливаюсь в глубокий сон. Мне снится какая-то белиберда. Как будто моя голова – огромный колокол, по которому вот уже несколько минут неустанно молотят какие-то недоноски огромными металлическими кувалдами, отбивая ритм песни Guano Apes «Loard of the Board». И вправду, что за обезьянье дерьмо… Еле приоткрыв правый глаз, понимаю, что над ухом разрывается мой телефон. Граф, чтоб его…

– Да, – мой голос звучит, словно из могилы.

– Бро, ты, что, спишь еще? – слишком бодрым и радостным тоном отвечает Граф, и это наводит меня на мысль, что для друга праздник продолжается.

– Нет, я умер, – падаю снова на подушку, держа телефон около уха.

– Не гони, шумахер, поехали в Старый замок, там сегодня какая-то рок вечеринка!

– Старый замок? Лет сто там не был… я, вообще-то, собирался в Гараж пойти, поработать, ну, или на крайний случай, в зал сходить?

– Чувак, судя по голосу, ты в таком состоянии, когда тренировка скорее добьет, чем поможет. А в Гараже ты тупо уснешь на заднем сидении своей Фэрри. Поехали, накатим, да и найдем там, с кем потренироваться.

– Хрен с тобой, заезжай, – понимаю, что в случае с Графом проще согласится.

– Э! Не, чувак, я уже хороший, – смеется в трубку Граф, а я несколько раз успеваю пожалеть, что согласился.

– Скотина ты, вот для чего меня позвал!

– Мда. Ты, кстати, чего Катюху у меня забыл? – как можно более небрежным тоном интересуется друг. А я могу руку на отсечение отдать: у них точно был секс этой ночью. Да мне, в общем-то, все равно. Я это предполагал, иначе бы не смылся в одиночку с его тусовки. Вообще у моего друга есть одна дурная привычка. Любит он проводить время с моими бывшими… и не только. И даже если до проявления моего интереса к той или иной особе ему было все равно на нее, то стоит мне переспать с красоткой… все… бедняга становится целью номер один для Графа. Сколько ни боролся с его недугом, ничего не помогает. Ни словесные методы убеждения, ни физические. Так что, проще смириться. Да и, честно говоря, я по этому поводу никогда особо не грузился. Не ругаться же мне с другом из-за них. Тем более, что после Аньки даже желания нет заморачиваться на всю эту чушь с отношениями.

– Тебе оставил, подустал я от Катюхи, – говорю на полном серьезе, потому что после Графа нет абсолютно никакого желания принимать Катьку снова в свою лигу.

– Зажрался ты, чувак, ладно, заберешь нас через час.

Не понимая вообще, для чего я тащу свой уставший зад на эту вечеринку, поднимаюсь с кровати и, испытывая нечеловеческие усилия, одеваюсь и выруливаю в гараж. За рулем хоть как-то прихожу в себя, и уже через полчаса стою под домом Графа. Через несколько минут из подъезда выпрыгивают Граф, Рыжий и Катька, на которую я даже не смотрю. Ухмыляюсь сам себе, потому что чувствую абсолютное спокойствие и уверенность, что с сегодняшнего дня для меня этой девушки не существует.

– Не прошло и года, чувак, – Граф заваливается на переднее сиденье, остальные располагаются сзади. При виде того, как друг, вальяжно раскинувшись на сидении, закуривает сигарету, прихожу в ярость.

– Пешком пойдешь, это тебе не граф-мобиль! – гипнотизирую взбешенным взглядом его сигарету, и, видимо, в этот момент у меня настолько грозный вид, что впервые в жизни, не вякнув ничего против, он опускает стекло и избавляется от нее.

– Ох, уж мне твои мажорские замашки, – Граф с недовольным лицом косится в мою сторону и, приняв обиженную позу, увеличивает громкость в магнитоле. В эфире радиостанции играет песня, вмиг ввергающая меня в ностальгию. Удивительно, не слышал ее с того самого дня, как она ушла. При мыслях о ней кулаки сжимаются сами собой, челюсти друг на друга не попадают. Всего-то полгода, как отошел, думал, что переболел, послав все к чертям собачьим, но нет, как только услышал эту сопливую песню, снова боль вернулась, и злость.

Подъехав к клубу, паркую тачку и, натянув козырек на лицо, следую за компанией друзей. Мы заходим внутрь. Громкая музыка, толпа обдолбанного народа отплясывает на танцполе. Типичная рокерская вечеринка. Устраиваемся за забронированным столиком. Катька липнет, как приклеенная, Граф явно навеселе. И группы сегодня начинающие выступают. Халтура полная, слух режут детские белые стихи и не очень умелая игра на инструментах.

Отхожу к бару за выпивкой.

– Виски с колой, – протягиваю купюру бармену и поворачиваюсь лицом к сцене. Тьфу ты, лучше бы дома остался. Делаю глоток виски и высматриваю средство забвения на сегодняшнюю ночь. Не пропадать же вечеру. Ничего особого кругом, все, как под штамповку. Короткие юбки, волосы различных цветов, пустые взгляды и наигранные улыбки. Отворачиваюсь и молча смотрю в одну точку.

– Брат, че загрузился? – кричит мне в правое ухо Граф, и я верчу головой, приходя в себя. Вижу, что обступили меня уже с двух сторон. И убежать-то от них – не убежишь.

– Лукас, может, ко мне поедем? – Катя смотрит на меня голодными глазами, полными желания и страсти.

– По-моему, ты ошиблась, Граф стоит левее, – говорю сквозь смех, понимая, что меня начинает мутить от ее назойливости и напора.

В ответ на ее обиженное выражение лица разом переворачиваю в себя все содержимое бокала.

– Ух, ты, какая цыпа зачетная, где-то я ее видел! – Граф хватает меня за руку и тянет на себя. Смотрю в направлении его взгляда, и вижу ее. Вчерашнюю незнакомку.

– Тори! – само собой вырывается с языка, и губы растягиваются в улыбке. Отдергиваю плечом, скидывая с себя руку Кати и, не слушая Графа, направляюсь в ее сторону. Не могу объяснить, но при виде этой длинноволосой брюнеточки с дерзким язычком мое настроение подскакивает на несколько баллов. Ноги сами по себе несут в сторону самого дальнего столика зала. Не знаю, что происходит, но могу сказать одно… зацепила девка… Никогда не нравились мне такие, как она, слишком красивые и самоуверенные. Но эта – как магнит притягивает. Даже сейчас не такая, как все. Выше, что ли…. Как будто и не здесь вовсе. Сидит на стуле, небрежно так закинув ногу на ногу, и сосредоточенно водит маленьким простым карандашом по листку бумаги. Лицо такое серьезное, сосредоточенное, что смеяться хочется. Подхожу и смотрю со стороны на ее работу. Рисунок. Очуметь, как красиво… Крупным планом барабанщик группы, выступающий сейчас на сцене, и на дальнем фоне – рвущаяся к нему со всех сил толпа. Да она художница… А это еще более интересно.

– Красиво, – наклонившись, шепчу ей на ухо. Аромат ванили заполняет мои легкие, и на мгновение я теряю контроль.

Она немножко вздрагивает от неожиданности и поднимает на меня свои карие глаза. Бах… ее взгляд, словно выстрел, выбивает воздух из легких, а в паху все изнывает.

Вместо ответа Тори хмурится и отворачивается к своей работе. Я подсаживаюсь к ней и с нисходящей с губ улыбкой смотрю на красотку.

– Я же говорил, что скоро увидимся, – в ответ на мою реплику она даже не поднимает глаз. А я с удивлением для себя замечаю, что на несколько мгновений перестаю дышать в ожидании ее ответа.

– То есть, ты не только воруешь телефоны из сумочек девушек, но и следишь за ними? – Тори слегка приподнимает на меня свое личико, и я вижу в ее взгляде вызов. Что ж, крошка, я не тот, кто пасует. Улыбочками и комплиментами такую не заарканишь. Тут нужна более тяжелая артиллерия. Решаю проигнорировать ее выпад и, поймав взгляд карих глаз, не отпускаю его.

Заполучить такую намного дороже стоит… как минимум, пяти таких, как Катька. И пускай это будет победа всего лишь одной ночи, по-моему, трофей достоин игры повышенной сложности.

Продолжаю молчать, и она, не дождавшись ответа, вертит головой по сторонам. Увидев у бара смотрящих в нашу сторону Графа и Катю, Тори усмехается, с полной уверенностью, что раскусила меня.

– Твоя девушка снова злится, – издевательски изгибает брови.

– А на сцене твой парень? – задаю встречный вопрос, указывая на ее рисунок.

– Лучший друг, – она смотрит в сторону музыканта, сквозь меня. А я с удивлением для себя понимаю, что для того, чтобы заслужить вот такой ее взгляд и честь быть нарисованным ею, я готов стать похожим на этого худенького парнишку с прыщавым лицом. Может, ее привлекают только такие «обделенные»?

Поворачиваюсь, и вижу, как сзади к ней подходит мой друг, кладет руки на стол и в упор смотрит на нее.

– Ты – вчерашняя стриптизерша? – напыщенный вид и хамоватое поведение доказывают, что Граф в ударе. Скрещиваю перед собой руки и, прищуриваясь, перевожу на нее взгляд. Мне интересна ее реакция на него. Если она будет такая же, как на меня, то все пропало. Если же, наоборот, будет излишне дружелюбна с моим недоноском-лучшим-другом, значит, все – назло мне. Значит, я ее тоже зацепил.

– А ты вчера был не столь веселым и остроумным, присаживайся, – ее губы расплываются в улыбке, демонстрируя нам ослепительно белые зубы.

– Ну, что сказать, день рождения, грустный праздник. – Граф присаживается рядышком с Тори, и в ответ на это она мило улыбается. Маленькая стерва! Ну, ничего, я в долгу не останусь.

– Ладно, мне пора, рад был увидеть тебя, – встаю и кладу руку на плечо Графу, говорю нарочито громко:

– Что-то здесь сегодня тухловато, поеду в клуб, не скучай. Развернувшись с хладнокровным видом, и не удостоив ее взглядом, направляюсь в сторону выхода. Хотя многое отдал бы, чтобы посмотреть на ее реакцию.

Сижу в машине у входа, вот уже минут тридцать. До сих пор так и не смог уехать. Вздыхаю и устало опускаю голову на руль. Не могу перестать думать о ней. Раз десять уже порывался выскочить из машины и зайти обратно. Схватить ее и увести отсюда. Но нет… правила игры придуманы не мной, и не мне их нарушать. Уже завел мотор и, тряхнув головой, приготовился трогаться, как, подняв глаза, заметил ее, выходящей из клуба. Господи, ну разве может быть внешность такой идеальной? Точеная фигурка, длинные волосы, ниже талии, правильные черты лица, карие глаза, четкие дугообразные брови, высокий лоб, маленький аккуратный чуть вздернутый носик.

Вижу, как рядышком с ней останавливается темно-серый мерс, из которого выходит какой-то пижон и подходит к ней вплотную. Слишком близко и слишком напряжено ее лицо при общении с ним. Ой, не нравится мне этот перец. Выскакиваю, как подорванный, и вижу, как пижон хватает ее за руку, и пытается оттянуть в сторону своего авто.

– Дима, отвали! Отпусти руку, мне больно! – кричит и отбивается Тори, а тот в ответ только смеется, и с еще большей силой тянет на себя. Подхожу к парочке с наиграно веселым выражением лица. Крепко хватаю наглеца за руку и сильно сжимаю ее до тех пор, пока он не бросает руку девчонки. Под возмущенным взглядом «агрессора» приобнимаю за шею Тори и притягиваю к себе.

– Тори, ну, что ты за человек! Отошел на пять минут, а ты уже обездоленным руку помощи протягиваешь! – смотрю в упор ей в глаза и незаметно подмигиваю. А Тори, в свою очередь, поняв мой план, начинает подыгрывать. Прижимается вплотную ко мне своим худеньким телом, а я с удивлением замечаю, что чувствую неподдельную радость от того, как она расслабляется в моих объятиях и впервые улыбается мне. Что-то слишком много удивительного и нового рядом с ней.

– Слышишь, ты вообще кто такой?! – чувствую толчок в спину, от которого налетаю на беззащитную Вику.

– Слушай, чувак, езжай отсюда, не порть нам с девушкой настроение, – смеюсь, и смотрю с вызовом на его искаженную яростью физиономию.

– Что?! Она МОЯ девушка! – он надвигается в нашу сторону, тем временем я отодвигаю Тори за свою спину.

– У тебя устаревшие данные, парень, со вчерашнего вечера она моя девушка! – держу руки сзади, обнимая ее. Пусть это не настоящие объятия, и время не совсем подходящее, но я наслаждаюсь каждой секундой, каждым мгновением. Агрессивный парнишка, не желая этого, стал моим тайным союзником.

– Так, значит, ты вчера все-таки дала одному из деревенских гопников?! – с надменным выражением лица выплевывает он свои оскорбления. Смешной, думает, что круто выглядит.

– Не позорься, и сваливай уже отсюда. Детский сад какой-то, – еле сдерживаюсь от смеха, честное слово, как маленькие дети. Пользуясь моментом, провожу руками по ее животу, как бы успокаивая. Замечаю боковым зрением, что к нам подходит еще один парень, по-видимому, его друг. Выглядит тот таким же хипстером, как и первый. И его также без зазрения совести можно назвать придурком.

– Димон, что тут, а? – увидев Тори, он расплывается в неприятной улыбке.

– А… тут наша мисс закон и порядок!

– Да пошел ты, – выглядывая из-за моей спины, огрызается она.

– Серега, она у нас теперь носит гордое звание Мисс «главная шлюха института», – в присутствии друга первый хипстер начинает вести себя еще агрессивнее.

– Что? – Тори явно взбешена, и теперь я не ограждаю ее, а сдерживаю от того, чтобы она не кинулась на обидчика.

– А ну-ка, повтори? – дав знак Тори оставаться на месте, я подхожу к придурку так близко, что ощущаю приторный гейский аромат его дезодоранта. Тот молчит, и нервно озирается по сторонам.

– Так я и думал, – слегка подталкиваю его, желая вывести на драку. Но тот пасует, а сзади в меня цепляется Тори.

– Нет, Лукас, не надо, – ее испуганный голос лучше любого стоп-сигнала.

Повернув голову, вижу, как из здания выныривает Граф и, увидев нас, спешит в нашу сторону.

– О, а это что за тролль из подземелья? – друг хипстера делает выпад в сторону Графа, на что тот, не тратя сил на разговоры, подлетает и правым хуком сбивает с ног пустослова. Тот, не ожидая такого напора, падает на асфальт и, держась за ушибленное место, льет поток бранных слов на Графа. Вот и вся драка. Чувствую, что слишком уж затянулась эта история и уже успела мне поднадоесть.

Схватив за руку перепуганную Тори, прощаюсь с подпрыгивающим от адреналина другом.

– Граф, доберешься сам? – указывая взглядом на Тори, говорю другу. Тот только кивает и отворачивается к хипстеру, лежащему на асфальте:

– Что-то скучно с вами, ребята, и повеселиться не дали, – громко вздохнув, разворачивается, и уходит в сторону клуба.

Мы подходим к парковке. Тори следует за мной молча, а я, повернувшись в ее сторону, вижу, что она напряжена.

– Это ничего не меняет в наших отношениях, – снова щетинится девчонка и одергивает свою руку.

– Конечно, ты все такая же чокнутая стерва, – развожу руками и пытаюсь принять самый невинный вид. Хотя в душе уже порядком раздражен от ее постоянных колкостей.

– Давай, хоть довезу, – улыбаюсь и подмигиваю ей.

– На твоем корыте я не поеду, – она стоит передо мной, скрестив перед собой руки, нахохлившись, словно маленький воробушек. По-видимому, посчитала авто Графа моей машиной. Кошусь на свой феррари, стоящий от нас в нескольких метрах и, сдерживая смех, принимаю скорбный вид.

– Конечно, куда нам. Ладно, пойдем, хоть пешком провожу, – протягиваю руку.

После нескольких секунд раздумий она утвердительно кивает головой. Мы идем рядышком друг с другом в полной тишине.

– Спасибо за помощь, – хмурится она.

– Да… забудь. Все в порядке, – отмахиваюсь, и не могу сдержать улыбку, когда в ответ на мой жест вижу ее насупившееся личико. На несколько секунд я даже представляю ее своей девушкой. Рисую себе, как здорово было бы иметь возможность прикасаться к ней… попробовать ее губы… целовать ее глаза вот в такие моменты, когда она смешно хмурит свои бровки. Мотаю головой, избавляясь от всей этой лирической чепухи. Нет, хватит с меня. Максимум – пару ночей, и никаких исключений из правил.

– Я вот только не пойму, как ты все это время встречалась с таким уродом? – к собственному удивлению, замечаю, что при воспоминании о том наглом хипстере кулаки сжимаются сами собой.

– Сама себе дивлюсь, – она задумчиво смотрит впереди себя и, пожав плечами, обреченно вздыхает. А я вовсю ругаю себя, идиота, за то, что напомнил ей об этом недоноске.

Мы не спеша идем по улицам ночного города. Моя рука настолько близка к ее, что время от времени мы случайно соприкасаемся ладонями. Не знаю, как она, а мне приходится испытывать танталовы муки, сопротивляясь желанию схватить ее и притянуть к себе. Боюсь спугнуть упрямую красотку. Убираю руки в карманы, от греха подальше, и, немного сбавив темп, любуюсь прекрасной круглой попкой, обтянутой плотной тканью джинсов. То, как волнительно покачиваются ее бедра, а высокие каблуки туфель звонко цокают о поверхность асфальта, заставляя мой пах существенно напрячься. От прогулки на таких шпильках уже через несколько кварталов ее шаг замедляется. Стараясь не показывать своей усталости, она продолжает идти с неизменной улыбкой на губах и высоко поднятой головой. Вот актриса…

– Может, зайдем в ресторан, передохнем? – хватаю ее за руку и тяну в небольшой ресторанчик, мимо которого мы сейчас проходим.

– Нет, никуда я с тобой не пойду! – Тори щетинится и отдергивает руку, как от прокаженного. Я хмурюсь, но решаю, что отыграюсь на этой стервочке позже. Мы продолжаем идти в полном молчании. Спустя несколько метров вижу еще одно заведение.

– Вон, смотри, кофейня, – поворачиваюсь к ней с улыбкой на губах.

– Нет, – она хватает меня за руку и начинает бежать, тянет через дорогу.

– А ты прям кладезь загадок, – оказавшись на другой стороне улицы, я рывком притягиваю ее к себе.

– Кто бы говорил, – вздергивает она бровями и отпихивает меня.

– Ты на каком учишься? – смеюсь в ответ на ее грубость и делаю вид, что ничего не произошло.

– Филология. А ты? – она отпрыгивает в тот момент, когда я натягиваю ей на голову капюшон.

– Я уже окончил, иностранные языки, – смеюсь над ее изворотливостью. Тори искоса поглядывает на меня и поправляет прическу.

– Мне сказали, ты – гонщик.

– Как всегда, нагло врут. Ты же видела мое корыто, – смеюсь, примерно представляя, кто мог такое ляпнуть. Дианка…

– Так, все-таки, скажи… откуда ты? – спрашивает она, убирая с лица мешающую прядь волос.

– Родился в Сан-Паулу, в Бразилии, – сунув руки в карманы джинсов, пинаю лежащие на пути камни и мелкие ветки деревьев. Не люблю слишком много рассказывать о себе, но ее детскому, наивному взгляду не могу сопротивляться.

– Потом, когда мне было около пяти лет, мама разошлась с отцом и вернулась со мной на родину. До двадцати лет я жил здесь. А потом переехал к отцу, в Валенсию.

– Так он ведь из Бразилии, – поднимает на меня вопросительный взгляд.

– Переехал туда, лет десять назад. У отца свой бизнес в Испании, свой автомобильный концерн. Я жил у него несколько лет, но, из-за независящих от меня обстоятельств, пришлось вернуться сюда, – и снова настроение – на ноль.

– Скучаешь?

– Что? – резко поднимаю на нее глаза, удивленный таким вопросом.

– По отцу, – глядя на меня с затаившейся в глубине глаз тоской, говорит Вика.

– С чего ты решила? – спрашиваю я, а она в ответ только пожимает плечами.

– Раз ты уехал к нему жить, будучи в сознательном возрасте, значит, у вас очень тесная связь друг с другом. А раз о возвращении в Россию говоришь с грустью в голосе, значит, скучаешь по нему, и хочешь вернуться.

– Скучаю, – соглашаюсь я, смотря пораженным взглядом на нее. – Да, я восхищаюсь им и горжусь. Он очень волевой человек. Из тех людей, кто за двумя зайцами погонится, а поймает трех. Мне хочется на него равняться, – ловлю ее заинтересованный взгляд и отворачиваюсь, напоминая себе о главном правиле. Никаких подробностей о своей жизни.

– А ты почему на филологический поперлась? С таким то талантом художника, – резко перевожу тему разговора.

– Не знаю, струсила, наверное, – Тори идет рядышком и смотрит на меня погрустневшим взглядом, а я снова сдерживаю себя, чтобы не распустить руки, и не притянуть ее к себе. По-свойски так, собственнически.

– У меня в семье проблемы финансовые. Вот и решила что лучше синица в руках. А по тебе никогда не сказала бы, что ты мажор!

– По мне никто так не может сказать. Я, наверно, и не мажор, – не могу сдержать смешка от ее доводов.

– Да одни твои наряды чего стоят… Плакать хочется, – я вижу, как подрагивают ее плечи от смеха, и в ответ только задумчиво улыбаюсь.

– Вот, смотри, еще ресторан, пойдем? – снова хватаю ее ладонь и тяну к входу.

– Сказала – нет! – топает она ножками и смешно так хмурится. – Попробуй другим меня сразить!

– Как с тобой сложно, – вздыхаю и театрально вытираю рукавом лоб.

– Моя мама была очень избалованной, – Тори хитро щурится, и ее офигительные губы так и расплываются в обворожительной улыбке. В улыбке, которая снова выбивает весь воздух из моих легких.

– На машине все время родители ее катали, ну, в крайнем случае, на такси. А папа бедный был, как мышь церковная. И взял ее тем, что на первом свидании в трамвае прокатил и пирожок купил. Она говорит, обалдела тогда!

Мы дружно хохочем. Я смотрю на Тори и думаю о том, что она совсем не такая, какой показалась мне изначально. Вовсе не стерва… Глубокая, чувственная, умная.

– Счастливые, – улыбаюсь с грустью, думая о том, что моих родителей кем-кем, а счастливчиками точно не назовешь.

– Нет, отец бросил маму беременной мной. Родители ее уговаривали аборт сделать, а она не стала. Ее даже из роддома никто не встречал, – от улыбки на лице Тори не осталось и следа. Хмурый взгляд и сжатые в кулаки ладони.

– Прости…

– Да, все это прошлое, пустое, – она пожимает плечами.

Тори смотрит на меня огромными от удивления глазами, когда я внезапно притягиваю ее к себе, убирая с дороги от несущихся навстречу парней. Когда опасность столкновения минует, невероятным усилием воли выпускаю ее из своих объятий.

– И правильно, нужно в будущее смотреть – говорю это внезапно севшим голосом – от ее недавней близости, от запаха ее волос, окутавшего меня. Быстро прочищаю горло, не дав ей возможности что-либо заметить.

Мы замедляем шаг, и я вижу, как она искоса смотрит на меня с хитрой улыбкой на губах. Резко притягивает к себе, и я не успеваю опомниться, как стою, прижав ее к холодной кирпичной стене здания.

– Быстро поцелуй меня… только не разочаруй, – шепчет она, ни на миг не отпуская от своего распаленного взгляда. О чем, о чем, а об этом меня дважды просить не надо. Благодаря про себя всех возможно существующих богов за щедрость и доброту, приближаюсь к ее лицу. Я целую ее осторожно, вбирая в себя ее незабываемый вкус. Сладкая девочка… Ее губы мягкие и нежные, а горячий рот просто напрочь выбивает почву из-под ног. Господи, да ее губы просто созданы для поцелуев! Отстраняюсь и шепчу, еле переводя дыхание:

– Ну, как, не разочаровал?

– Не распробовала, – ухмыляется чертовка, возвращая меня из мира грез.

Ах так… Я целую ее требовательно и грубо. Целую, показывая, кто из нас хозяин положения. Она отвечает мне с полной отдачей. И только когда нам двоим начинает не хватать кислорода, я нехотя отстраняюсь от нее, улыбаясь. Она смущенно опускает глаза и тянет меня вперед.

Мы идем по вымощенной плиткой аллее в полном молчании. Неужели пожалела? Нет, да как такое может быть? Серьезно, эта девчонка не перестает меня удивлять. То, как резко меняется ее настроение, приводит в полное замешательство. Я притягиваю ее к себе, обнимая одной рукой за шею, и вижу, что она устала. Возле ближайшей остановки замечаю стоящее такси.

– Я сейчас, – подмигиваю ей и подхожу к водителю.

– До Советской довезешь?

– Да, 500, – отвечает пожилой мужчина.

Подняв глаза, вижу Тори, запрыгивающую в переполненный автобус. Сбежать решила, маленькая чертовка.. ну, уж нет. Не на того напала. Заскакиваю в уже практически закрытую дверь и применяю титанические усилия, чтобы пробраться сквозь толпу народа к ней, в конец салона. При виде меня она злобно щурится, но с губ не сходит довольная улыбка. Мы стоим всю дорогу на одной ноге, то и дело придавливаемые кем-то. Но я могу с уверенностью сказать, что такая поездка доставляет мне чистый кайф. «Двух ночей мне точно мало будет», – проносится мысль в голове, когда, выйдя на остановке, я притягиваю ее за шею к себе. Мы идем не спеша, втайне друг от друга испытывая одно желание: продлить эти мгновения, как можно дольше.

– Вечером увидимся? – заглядываю в ее карие глаза и понимаю, что вляпался.

– Ты приглашаешь меня на свидание? – она хитро щурится, и я, не сдержавшись, прикасаюсь губами к ее пышным ресницам.

– Да.

– Тогда да, увидимся.

– Считаю часы до восьми вечера, – подмигиваю, и отпускаю ее.

К тому времени, как я попадаю домой, уже наступает утро. Сегодня снова бессонная ночь, но я на подъеме. Подхожу к дому, и вижу у подъезда стоящую с сигаретой в руках Катю. Этой-то что нужно…

– Привет, где ты был? Я тебя уже заждалась, – она криво улыбается, переминаясь с одной ноги на другую.

– Че хотела? – меня раздражает ее неумелая игра, и я не испытываю абсолютно никакого желания общаться с ней.

– Да ладно тебе, Лука, ну, не дуйся ты, – она тянет ко мне руки.

– Я не дуюсь, все кончено, Кать, – сбрасываю со своих плеч ее ладони.

– Я это уже поняла… Ладно, мне диск мой нужен, ну, с фильмом, который мы с тобой смотрели на прошлых выходных.

Я понимаю, что это очередная уловка, но решаю не заморачиваться, и молча поднимаюсь наверх по лестнице. Катя следует за мной. Захожу в комнату и, сбросив пиджак, не глядя на нее, говорю:

– Ладно, ищи свой диск, я – в душ. Потом за собой дверь запри.

Набираю сообщение красотке. Как там говорится: куй железо, пока горячо.

Я: Что делаешь?

Тори: Только что из душа.

Я: М… обнаженная, с капельками воды на прохладной коже… Эта картина достойна кисти художника.

Тори молчит, а я, ухмыльнувшись, кидаю телефон возле компа и, пройдя мимо роющейся в дисках Катьки, направляюсь в душ.

Ни на секунду не перестаю думать о Тори, о предстоящей встрече с ней.