Читать книгу Kiss the rain - Виолетта Роман - Страница 3

– Дура! Идиотка! – ругала я себя, стоя в Центральном парке у фонтана в ожидании Лукаса. Угораздило же меня повестись на россказни этого павлина. Знала, что с такими, как он, нельзя связываться. Нет, распустила уши, а он и рад, лапши навешал. Показушник чертов. Ну, и для чего, спрашивается, звать на свидание, а потом тупо динамить? Если передумал, так и скажи, предупреди человека. Открываю последнее сообщение от него: «Сегодня, в 8 вечера, в центральном парке у фонтана».

Сорок минут простояла. Нет. Все. С меня достаточно. Напоследок оглядываюсь по сторонам. Кругом влюбленные парочки, радостные детишки с воздушными шариками в руках. Даже, вон, парочка пенсионеров не спеша гуляют по аллее, взявшись за руки. Только я, словно неудачница года. Включив музыку в телефоне, надеваю наушники и неспешным шагом направляюсь к дому.

Сбросив в прихожей кроссовки, прохожу в гостиную, где застаю маму.

– Мам, привет, – подхожу к дивану и усаживаюсь рядышком с ней.

– Викуль, привет, ты чего так рано? – спрашивает она, отвернувшись к окну, вытирая наспех глаза. А когда мама поворачивается ко мне, я вижу, что лицо у нее красное и припухшее от слез.

– Друг на встречу не пришел. Мам, все в порядке?

– Небольшие трудности, – улыбается она, пожимая плечами. Но улыбка ее получается вымученной.

– Что случилось? И где Поля? – спрашиваю я, взволнованно смотря по сторонам.

– Поля в комнате, дуется, – отмахивается она и, взяв пульт от телевизора, выключает его.

– Может, расскажешь, мам?

– Не знаю, что и делать, – пожимает она плечами. А я смотрю на нее, и у самой слезы напрашиваются. Такая она уставшая, такая потерянная.

– Сегодня забирала Полю с танцев. Ее хореограф, Альбина Владимировна, сказала, что для поездки на турнир в Москву нужно сдать тридцать тысяч. Плюс танцевальный костюм нужен. Это еще тысяч двадцать, минимум. И на дальнейшее, если мы хотим в турнирах места призовые занимать, нужно брать индивидуальные занятия. А мы и так еле концы с концами сводим…

– Полька расстроилась из-за этого? – спрашиваю я, судорожно обдумывая сложившуюся ситуацию.

– Да… у меня сердце разрывается, – всхлипывает мама, а я притягиваю ее к себе.

– Она ведь живет танцами, с пеленок любит это дело. И как мне ребенку объяснить, что мама не может помочь? А от отца вообще – одно название, – мама плачет навзрыд, а я изо всех сил прижимаю ее к себе. Есть две вещи, которые я не могу видеть. Мамины и Полькины слезы.

– Мам, не упоминай даже его имя… уж лучше в нищете полной, чем рядом с этим извергом. Мне до сих пор снятся сны кошмарные, – ежусь, словно от холода, при воспоминаниях о Полином отце.

– Не везет мне с мужчинами, – вздыхает мама, немного успокоившись.

– Что твой отец оказался трусом и предателем… а Полькин, так вообще, садист агрессивный. Слава богу, за решётку его упекли, подольше бы он там сидел.

– Мам, давай не будем, – целую ее и отстраняюсь. – Я обещаю, помогу. Что-нибудь придумаем.

– Ничего не вздумай придумывать, – восклицает мама и смотрит на меня перепуганными глазами.

– Твое дело – учиться хорошо, чтобы хотя бы с этим у нас проблем не было.

– Мамуль, за меня не волнуйся, – сжимаю ее ладонь и улыбаюсь.

– Мне Машка на днях говорила, что у ее отца в ресторане не хватает персонала. Я могу после занятий подрабатывать. Посуду мыть, или уборщицей. Она говорила, что платит немного, но не задерживает. Если смогу устроиться, попрошу у него авансом нужную нам сумму, а потом отработаю. Тем более, Машка сможет поручиться за меня.

– А когда же ты уроки будешь делать? – все еще с сомнением во взгляде спрашивает мама.

– Успею, мам, – небрежно отмахиваюсь.

– Рисовать меньше буду и прохлаждаться. Личной жизни у меня все равно нет. А Польку нельзя мечты лишать. Тем более, такой талант, как у нее – редкость, – поднимаюсь с дивана. Мама все еще в сомнениях, но уже не так сильно сопротивляется. Наклонившись, я целую ее.

– Сделаешь нам пирог фирменный? А я пойду, Полю позову?

– Хорошо, милая, что бы я без тебя делала? – прижимает она меня к себе, всхлипывая.

Пройдя в конец коридора, приоткрываю дверь в Полькину комнату. Сестренка лежит на кровати, лицом к стене, свернувшись в клубочек. А ее худенькие белые плечики подрагивают от рыданий.

– Поль, – зову я, закрывая за собой дверь.

– Уйди, Вик, – бурчит сестренка и накрывается с головой одеялом.

– Поль, мама рассказала мне, – присаживаюсь рядом и глажу ее волосы.

– Если я пропущу турнир, Игорь уйдет к другой напарнице, и я одна останусь,– хнычет Поля и, повернувшись, кладет голову мне на колени.

– Ничего ты не пропустишь, мы придумали с мамой, как найти деньги, – улыбаюсь ей. Смотрю на нее и понимаю, какая она у меня еще маленькая, беззащитная.

– Так что, дорогая моя, вытирай слезы и принимайся за тренировки. Мы с мамой ждем от тебя минимум второго места, ну, а вообще ты способна у нас и золото взять, – твердым учительским тоном отчитываю ее.

– Но как? – подскакивает Полина, уставившись на меня огромными от удивления глазами. – То есть, где вы деньги достанете?

– Это не твоя забота, – хмурюсь и, поднявшись с кровати, подхожу к окну.

– Ты, главное, занимайся. До соревнований еще целый месяц. И Игоря твоего мы никому не отдадим. Такой партнер самим нужен, – подмигиваю сестренке, умиляясь ее удивленному виду.

– Хорошо, – вытирает она слезы с глаз, а на лице уже вовсю сияет счастливая улыбка.

– Пойдем, маме пирог поможем сделать? – киваю в сторону кухни и поворачиваюсь к выходу.

– Пирог? С клубникой? – а столько блеска в ее глазах!

– С клубникой, – смеюсь при виде того, как, подскочив с кровати, сестренка стремительно выбегает из комнаты и несется в кухню впереди меня.

А я на несколько секунд задерживаюсь в ее спальне. Достаю телефон и, помимо воли, первым делом проверяю пропущенные от Лукаса. Но ничего нет. Вот и хорошо, я тоже звонить не буду. Тем более, времени теперь на свидания у меня точно не будет. Набрав Машку, рассказываю ей о своей ситуации. Подруга обещает сегодня же поговорить с отцом.

Оставшийся вечер проходит в уютной домашней атмосфере. Приготовив вместе с мамой пирог, мы устраиваемся в гостиной и, включив наш любимый фильм о маленьком волшебнике Гарри, пьем чай с выпечкой.

Засидевшись допоздна с сестренкой, следующим утром я, конечно же, проспала звонок будильника. Пришлось собираться впопыхах ровно за пять минут и вызывать такси до университета. В аудиторию я забежала спустя десять минут после начала занятия. Пройдя к своему месту под настороженные взгляды одногруппников, с удивлением замечаю, что место Элвиса пустует. Машка, как всегда, сидит в первых рядах, а я никак не могу разобраться, что так старательно изучают ребята в своих учебниках. Поворачиваюсь назад к рыжеволосой Ирке.

– Ир, что за тема-то?

Но, к моему удивлению, одногруппница даже не поднимает головы от тетради, старательно делает вид, будто бы не слышит меня. В это время по аудитории прокатывается тихий шепоток. Мне почему-то упорно слышится слово «шлюха». Оглядевшись по сторонам, замечаю, что некоторые студенты как-то странно косятся в мою сторону. Но, махнув на это рукой, разворачиваюсь к своей тетради, стараясь самостоятельно разобраться с темой и записями преподавателя на доске.

Но когда звенит звонок, и преподаватель, попрощавшись, удаляется из аудитории, я снова слышу со всех сторон негромкие выкрикивания:

– Шлюха!

– Докатиться же до такого!

Ребята поднимаются с мест и направляются к выходу. А я, в полной растерянности, смотрю на их колкие взгляды и искривленные от злости лица.

– Хорошо, что Димка ее кинул на той вечеринке. Шлюха… – слышу Иркин голос и, повернув голову, встречаю на себе презрительный взгляд одногруппницы, идущей под ручку с подругой.

– Что, прости? – переспрашиваю ее, но та, больно задев меня плечом, проходит вперёд. Что вообще происходит? Хватаю сумку и одной из последних покидаю кабинет. Стоит мне попасть в коридор, я уже жалею, что не осталась за своей партой.

– Эй, шлюха! Может, и мне отсосешь? – кричит мне в спину парень из соседней группы, в то время как с другой стороны кто-то толкает меня в плечо и я, не удержавшись на месте, налетаю на впереди идущую девушку.

– Эй, аккуратней, слепая, что ли?! – возмущается она, разворачиваясь в мою сторону.

– П-прости, – пребывая в полном замешательстве, опускаю глаза в пол и ретируюсь обратно в аудиторию. Усевшись на свое место, набираю Машкин номер, но подруга не берет трубку. Через десять минут аудитория снова заполняется студентами. Но теперь я не обращаю ни на кого внимания. Опустив глаза в тетрадь, с включенной музыкой на полную мощность, я старательно вырисовываю что-то на белом листе. И только через некоторое время удивленно понимаю, что это изображение голой спины Лукаса с татуировкой на задней стороне шеи. Крест, с крыльями по обеим сторонам. А вкупе с мощной, немного ссутуленной спиной, смотрится очень красиво.

– Что же это такое? Никак из головы не выходит, гад,– вырвав листок из тетради, убираю его в папку с остальными рисунками, в которой, кстати, уже собралось с десяток зарисовок с этим парнем. Подняв глаза, вижу, что лекция идет полным ходом, поэтому стягиваю наушники и записываю новую тему.

Как бы я ни старалась не обращать внимания, на протяжении занятия со всех сторон в мою сторону то и дело летят недобрые выкрики. Как ни стараюсь, ничего не могу понять. Но, думается мне, без Диминого участия здесь не обошлось.

На большой перемене все-таки решаюсь набраться храбрости и отправляюсь в столовую. Зайдя в помещение, покупаю овощной салатик и бутылку воды. Разворачиваюсь и направляюсь к своему обычному обеденному месту. Но, подойдя к столу, вижу, как сидящие за ним девчонки, ставят на два свободных стула свои сумки, делая вид, будто и не замечают меня.

– Девочки, сумки, может, уберете? – устав от всего сумасшествия, решаю прервать их молчание и не сдаю позиций.

– Валила бы ты, – не поднимая на меня глаз, шипит одна из них.

– Да, девчонки! Гоните ее, еще гонореей вас заразит! – выкрикивает один из моих одногруппников, сидящий за соседним столиком в компании парней.

– Прыг – скок,

Прыг – скок,

Я веселый гонококк! – запевают они хором, после чего разражаются диким смехом. А я стою, посередине столовой, в окружении агрессивно настроенных людей, сгораю со стыда и чувствую, что вот-вот расплачусь от обиды. Сто процентов, это происки Димы и его дружка. Что ж за чушь они распустили обо мне? Раз так просто смогли настроить против меня всю толпу. Хочется сбежать домой и спрятаться под одеялом. Но, сцепив ладони в кулаки, я до боли закусываю губу. Черта с два я позволю этому стаду сломать себя. С прямой осанкой и гордо задранным вверх подбородком, прохожу в самый конец столовой и занимаю свободный столик. Буквально запихиваю в себя еду, демонстрируя прекрасный аппетит. Да, что хотите, делайте, овцы глупые.

Через несколько минут в помещении появляется запыхавшаяся Маша и, оглядевшись по сторонам, незамедлительно направляется в мою сторону.

– Что за хрень происходит? – вытаращившись на меня удивленными глазами, спрашивает подруга.

– Какая именно?

– Почему они все тебя так называют? Более того, мне позвонил Сергей и сказал, что если я с тобой продолжу общаться, то и меня так же начнут называть, – хмурится Маша.

– И что ты сказала ему?

– Послала его в… далеко, – нервно смеется она, усаживаясь рядом со мной.

– Видимо, Дима не может пережить тот факт, что его отвергли. Тем более, вечером, в Старом замке, Лукас сделал вид, будто мы – пара, – закручивая крышку бутылки, задумчиво смотрю в окно.

– Лукас, это вчерашний динамщик? – догадывается подруга.

– Ага, – киваю, не поворачиваясь.

– Да, дело дрянь, Дима так просто не успокоится теперь.

– Прорвемся, ты мне лучше скажи, поговорила с отцом? – поворачиваюсь к ней, вспоминая о самой главной задаче.

– Да, сегодня после занятий у тебя собеседование, – смотря в экран телефона, отвечает Маша.

– О! Здорово!

– Пока, правда, не официанткой, мыть посуду, – кривится Машка, поднимая на меня извиняющийся взгляд.

– Да, мне хоть полы мыть. Без разницы. Лишь бы смог деньги авансом выдать.

– Это он согласен, – кивает она, словно болванчик.

– А ты чего такая хмурая? – спрашиваю подругу, в то время как мы встаем из-за стола.

– Брат позавчера из армии вернулся, – кривится она и, схватив меня под руку, ведет по коридору к аудитории.

– Так радоваться надо! – восклицаю я, принимая показательно веселое выражение лица.

– Радовалась я первые пару часов, а потом он отжал у меня обратно свою комнату и ночью, после гулянки, привел двух баб. Они кувыркались на моих шелковых простынях,– шипит Маша, а я еле сдерживаю себя от смеха.

– Тех самых? Темно-бордовых?! – восклицаю я слишком театрально, потому что Маша тут же поднимает на меня хмурый взгляд.

– Да! И не смейся надо мной!

– Что ты, как я могу, – хохочу, что есть мочи.

Последняя лекция проходит более или менее спокойно. Я перестаю обращать внимание на агрессию и нападки окружающих, ибо мысль о скорейшем трудоустройстве греет мне душу. После звонка Машка огорошивает меня новостью, что едет вместе со мной, да, к тому же, за нами должен приехать ее брат.

Забрав нас возле здания института, Машин брат везет нас к ресторану. Борис оказывается довольно приятным молодым человеком, дружелюбным и общительным. Он из той категории людей, пообщавшись с которыми всего несколько минут складывается впечатление, будто знаешь человека всю жизнь.

В ресторане тоже все сложилось на удивление легко.

Вадим Сергеевич, Машин отец и мой непосредственный начальник, не тратя времени на лишние разговоры, положил обещанную мне сумму на стол и, так смешно нахмурившись, наказал трудится добросовестно и не опаздывать на смены. Вот и все мое собеседование. Через пятнадцать минут после разговора с ним, я уже стояла в полном обмундировании у своего рабочего места. А вокруг в трудовой суете носились повара и официанты заведения. Пообщаться и познакомиться с кем бы то ни было у меня не получилось. Ни у одного из работников не было ни секунды свободного времени.

К концу смены я устала так сильно, что даже не заметила того, как, закончив работу, работники ресторана стали потихоньку расходится.

– Эй, Вик, это последние, – ставя передо мной стопку грязной посуды, улыбается светловолосая официантка.

– Ура, – пытаюсь улыбнуться, но от усталости даже это не получается.

– Ничего, втянешься, – подбадривающе сжимает она мое плечо.

Глубокой темной ночью, по пути домой, сидя в полупустом автобусе, я устало размышляю о переменах в своей жизни. В принципе, все у меня складывается хорошо, несмотря на небольшие трудности. Поля будет заниматься, я – учиться, зарабатывать деньги (дай бог, вскоре меня переведут в официанты, а там и чаевые хорошие могут перепасть). Вот только бы конфликт с Димой разрешить. Ну, ничего, завтра, на трезвую голову, обдумаю план действий. Как там говорится: Людская молва – что морская волна. Уляжется все, стихнет. Вот только скорее бы.

Но на следующий день в институте все оказалось не так радужно, как хотелось. У меня возникло стойкое ощущение, будто бы с одногруппниками ночные тренинги проводились на тему: как сильней обидеть Тори. Нет, я понимаю, когда такому прессу со стороны сверстников подвергаются подростки в школе. Но здесь, вроде как, все взрослые, здравомыслящие люди…

Так что, уже к окончанию первой пары меня преследовало стойкое желание закрыться в кабинке туалета и проплакать там весь оставшийся учебный день. Но сегодня рядом со мной неотступно находилось сразу два верных мне телохранителя: Машка и Элвис. Так что, в туалет меня никто не пустил. Но главным апофеозом дня стал инцидент на последней паре. Преподаватель по Древнерусской литературе вызвал меня к доске с докладом по заданной ранее теме. На негромкие выкрикивания и насмешки со всех сторон я уже почти перестала обращать внимание, но когда, ответив, я вернулась на свое место и залезла в сумку, в ней была целая гора распечатанных презервативов, облитых, по всей видимости, лимонадом. Но самое гадкое было то, что больше всего досталось моей папке с рисунками. С зарисовками обаятельного Лукаса, покорившего меня своей лучезарной улыбкой. Парня, который за столь короткий срок так нагло, так быстро заполнил собой мои мысли. Парня, которого вряд ли я когда-либо увижу еще. И так горько мне стало, обидно. Трясясь от злости, со стоящей перед глазами пеленой, не дождавшись окончания урока, я схватила сумку и, под пристальные взгляды окружающих вытряхнув все содержимое в урну, извлекла оттуда лишь многострадальную папку. Сдался мне, спрашивается, этот самоуверенный парень. Но нет, не могла я оставить его здесь. Выбежав из аудитории, я со всех ног понеслась по коридору и, «о чудо!» на моем пути появляется Дима, занятый приятным флиртом с какой-то девчонкой.

– Ну что, доволен?! Козел! – подбегая, толкаю его в спину. Дима, не ожидая такого напора, впечатывается в стену, а увидев меня, заливается едким смехом.

– Я же говорил тебе, – демонстративно громко, так, чтобы было слышно всем в округе нескольких десятков метров, говорит он.

– Мне достаточно пальцем щелкнуть, и самая крутая девчонка станет изгоем. Ты только благодаря мне была такой, дурочка, – приближается он ко мне и прожигает взглядом, полным триумфа.

– Что тебе нужно от меня? – нарочито громко, с расстановкой произношу я. Еле сдерживая себя от очередного выпада в его сторону.

– Да, немного, милочка, – ухмыляется он, разводя руками. – Парочку ночей обслужишь меня, и замяли.

– Пошел ты, урод, – замахиваюсь дать пощечину, но Дима перехватывает мою руку, больно заламывая.

– Отпусти девушку, – слышится смутно знакомый мужской голос, и, повернув голову, я вижу Машиного брата, схватившего Диму за плечо.

– Или что? – надменно вздернув брови, спрашивает Дима.

– Вот, что, – после этих слов Боря бьет Диму в челюсть. Последний, от неожиданности, бросает мою руку и хватается за ушибленную скулу.

– О, у нашей шлюхи новый ухажёр появился? – шипит Дима, но сдачи давать не спешит.

– Скотина! – толкаю его в грудь и начинаю молотить по нему кулаками. Но Боря оттаскивает меня от него, в то время как Дима снова заливается смехом. Боря утягивает меня в сторону выхода, а в это время нам вслед летят Димины слова.

– Ну-ну, мужик, мы тебя предупреждали!

Мы выходим из здания института, Боря показывает на припаркованную у входа машину, и я беспрекословно следую за ним. Слезы катятся по щекам, падая на и так уже мокрую папку, прижатую к моей груди.

– Эй, не хочешь поделиться? – усаживаясь в машину, спрашивает он.

– Да, нечем делиться. Я ему отказала, а он пережить не может никак, – вытирая слезы, пожимаю плечами.

– Хочешь, я вернусь и поправлю ему фейс? – улыбается Боря.

– Не надо, – качаю головой, а сама тем временем с замиранием сердца достаю из папки листки с рисунками. Слава Богу, ничего не пострадало. Даже от сердца отлегло.

– Я, кстати, за тобой шел. Машка просила сегодня тебя довезти, – задумчиво глядя на мои работы, говорит Боря.

– Ой, да не стоило беспокоиться, я бы и сама добралась, – не желая показывать ему объект своего тайного обожания, я переворачиваю листы чистой стороной вверх.

– Да мне не сложно. Отец работу предложил, пиар-директором его ресторана. Вот, еду на работу. Решил и тебя подвезти, – улыбается он. А я смотрю на него и думаю о другой улыбке. О потрясных губах, совсем недавно целовавших мои губы. Черт, о чем это я?

– О, спасибо, – говорю я после небольшой заминки. Боря кивает и заводит мотор.

– Ты круто рисуешь, – после нескольких комфортных минут тишины решает он завести со мной беседу.

– Да так, балуюсь, – отмахиваюсь, не желая говорить на эту тему.

– Скромная, – хмыкает Боря.

– Скорее, реалист, – отворачиваюсь к окну. Всю оставшуюся дорогу мы едем в полном молчании.

В ресторане снова полный аншлаг. По приезду на место, быстренько переодевшись, я даже не успела перекусить припасенным ранее батончиком шоколада. Раковина не успевала пустеть. Не останавливаясь ни на секунду, я мыла, и мыла, и мыла. А горы тарелок росли и росли. Через пару часов такой работы я готова была свалиться от бессилия, не говоря уже о том, что мой бедный желудок давно уже прилип к позвоночнику.

– Ну, как вы тут? – услышав за спиной бодрый голос Бориса, я не имею сил даже на то, чтобы повернуться к нему.

– Аншлаг сегодня, – отвечает ему шеф-повар ресторана.

– Новая политика в действии, – ухмыляется довольный Боря.

– Вик, тебе еще долго? – а это, по всей видимости, уже мне. Боря подходит ко мне, с умным видом осматривая мое рабочее место.

– Полчаса до конца смены, – убирая влажные пряди волос с лица, отвечаю ему, стараясь держать на лице улыбку.

– Хорошо, я подкину тебя, – говорит он и разворачивается.

– Да, не стоит, – отмахиваюсь от него. – Я пройтись хотела.

– Время уже одиннадцать вечера, куда по ночам гулять? – смотря на циферблат наручных часов, возмущается Борис. – Не выдумывай, довезу в целостности. Тем более, вон, ты устала как.

– Хорошо, – решаю долго не противиться, тем более, что сил, и правда, не осталось. Боря обещает прийти за мной через полчаса, а я, закончив смену, плюхаюсь на стул в углу кухни. Ноги гудят, а спина трещит так, будто бы на мне разгружали вагоны. Достав из сумочки припасенный перекус, с дрожью в руках нападаю на сладость. И вот, спустя несколько минут, голод немного утолён, и силы начинают возвращаться. Смяв пустую упаковку и выбросив ее в мусор, достаю зеркальце и расческу, привожу себя в порядок.

– Вик! – поворачиваю голову, и вижу стоящего в дверях Бориса.

– Поехали, – кивает он головой в сторону выхода. Взяв сумку и уже высохшую папку с рисунками, следую за ним к машине.

– Ты не против, если я в одно место заеду по дороге? – поворачивается он ко мне, слегка поморщившись.

– Здесь недалеко. Мне нужно человечка одного выдернуть по работе, Буквально на пятнадцать минут задержимся.

– Валяй, – устало прикрываю глаза, решая, что в любом случае лучше так, чем на автобусе. Всю дорогу мы едем молча. Боря даже не включает музыку, видимо, решая дать мне возможность отдохнуть. И я, незаметно для себя, проваливаюсь в сон. Но через несколько минут открываю глаза от надрывного урчания автомобильных двигателей, доносящихся с проезжей части.

– А где мы? – осматриваюсь по сторонам. Район какой-то малознакомый, да и, помимо проезжей части, кругом не видать ни одного строения. Словно мы не в городе вовсе.

– Это новый район. Здесь уже построили дорогу, а жилые дома пока на стадии проектирования. Поэтому машин проезжих практически не бывает. Здесь по ночам гонки проходят.

– Гонки? – при звучании этого слова вмиг вспоминаю про Лукаса.

– Да, я сейчас сбегаю, поищу друга, – останавливая автомобиль у обочины, Боря поворачивается ко мне лицом.

– Ты со мной, или в машине подождешь?

– Постою возле машины, посмотрю, – открываю дверцу и выныриваю наружу.

Боря скрывается в толпе молодежи, а я устремляю свой взгляд на дорогу. Вокруг светло, словно днем, хотя на улице не горит ни один фонарь, лишь многочисленные фары машин. Оглядевшись по сторонам, понимаю, что вся тусовка расположилась на кольце дороги. С одной стороны круга, у обочины, припаркованы, по всей видимости, машины зрителей. А с другой – рядами стоят расфуфыренные гоночные тачки. И каких тут только нет: Порше, Субару, Ламборджини. Народу кругом – просто тьма тьмущая. Некоторые сгруппировались у своих машин. Другие столпились поближе к линии старта. Громкие биты рок-музыки, визг шин и гомон толпы – атмосфера настолько драйвовая, что уже через несколько секунд я забываю о своей усталости. Ведущий мероприятия объявляет участников следующего заезда, и к старту выдвигаются три спорткара. Все, как на подбор: мощные, яркие. Но мой взгляд тут же притягивает к себе только одна из них: красная Феррари. То ли цвет манит меня, а может быть, тот факт, что только возле нее, словно пчелы у цветка, кружатся девушки. А когда водительская дверь открывается, и снаружи появляется сам пилот, моя многострадальная папка летит вниз с громким свистом. Я не могу сделать ни одного вдоха. Лукас. Черт возьми, этот наглец, и правда, гонщик. Девчонки вмиг обступают его со всех сторон, а он, в свою очередь, одаривая всех присутствующих лучезарной улыбкой, раздаривает автографы. После чего начинает пританцовывать под зажигательный ритм музыки. Одет, как всегда, ярко и необычно. Черные бермуды с висящей практически на коленях мотней, белые кроссовки, белая футболка, из рукавов которой выглядывают кусочки его многочисленных тату. А на голове – неизменная кепка, надетая козырьком назад.

Через минуту он усаживается в машину, и ведущий дает отмашку. Автомобили, словно ракеты, срываются с линии старта. Дорога настолько узкая, что машинам приходится идти впритирку друг к другу, а на такой-то скорости – ох, как не просто. Причем, весь путь практически ничем не освещен, один лишь маячок, обозначающий точку финиша, служит им ориентиром. Кажется, что Лукас без единого усилия одерживает победу в этой гонке, его автомобиль приходит первым, с отрывом в целых несколько секунд.

Теперь он выходит из машины победителем, и толпа встречает его с аплодисментами. Но в Лукасе совершенно ничего не меняется. Он такой же, каким был до заезда. И тут меня осеняет. Вот, что меня так покорило в этом необычном парне. Его легкость, его драйв. То, чего так не хватает мне. Казалось, что он получает настоящий кайф от всеобщего внимания, и в то же время не ведет себя, словно бабник. С каждой из девчонок он учтив и дружелюбен, но ничего большего себе не позволяет. А то, как он пританцовывает на месте, озаряя все вокруг своей улыбкой, не боясь при этом выглядеть смешно, подкупает мое сердце еще больше.

– Да, видела бы Полина его танцы, – представляя эту картину, начинаю заливаться смехом.

– Вик! – слышу сбоку голос Бори. Повернувшись, вижу, что мой провожатый уже стоит возле своей машины и машет, подзывая к себе. В этот же момент на телефон приходит сообщение от мамы, и я, подняв папку с рисунками, все еще лежащую в ногах, направляюсь в сторону Бориса, набирая по пути ответ. Внезапно сбоку меня кто-то толкает, и от удара я валюсь с ног, роняя на асфальт свои рисунки. Слегка повернув голову, вижу, что «толкнула» меня тачка Лукаса.

– Эй, ты чего по сторонам не смотришь? – звучит его задорный голос. Лукас выходит из машины, а я от его наглости вмиг зверею.

– Это я-то по сторонам не смотрю?! – поворачиваюсь и прожигаю его убийственным взглядом.

– Тори? – восклицает он, а я, не тратя времени на ответ, впопыхах собираю рисунки. Одно дело – любоваться им и тайно воздыхать, а другое – то, что в реальной жизни Лукас ведет себя со мной, как настоящий козел.

– Эй, крошка, как хорошо, что мы встретились, – приближается он ко мне, в то время как я, поднявшись, закрываю папку.

– Да, пошел ты, придурок, – разворачиваюсь и направляюсь в сторону Бориной машины.

– Эй, ты че злая такая?! – неотступно следует он за мной и, догнав, хватает за руку. А сколько удивления в голосе.

– А то, что сорок минут прождала тебя у фонтана, как дура! – вырывается у меня помимо воли. А ведь не хотела сознаваться, что приперлась на то свидание.

– Зачем ты меня там ждала? – восклицает он, а я смотрю в его карие глаза, на его мальчишескую улыбку, и ноги подгибаются. Разрываю наш зрительный контакт для восстановления равновесия.

– Ты мне сообщение прислал. Что, память отшибло? – бросаю ему через плечо, продолжая движение.

– Ничего я тебе не присылал! У меня телефон пропал! И, кажется, я знаю, кто тебя на свидание позвал. Садись в машину, поговорить надо, – он снова хватает меня за рукав, пытаясь утянуть в противоположную сторону.

– Никуда я с тобой не сяду! – пытаюсь вырваться, но безрезультатно.

– Эй, все в порядке? – подбегает к нам Борис и награждает Лукаса недружелюбным взглядом.

– Да, – не знаю, почему, но я встаю на защиту этого надоедливого парня. Вот пойми нас, девушек.

– No! – одновременно со мной восклицает Лукас.

– Lo siento, amigo! (в переводе с исп. – «Прости, чувак!»). Но мы с моей девушкой сами разберемся, – кричит он Боре, почему-то переходя на испанский говор.

– Никакая я тебе не девушка, кретин твердолобый! – огрызаюсь я.

– Видишь, какая она у меня невоспитанная, – смеется Лукас, хватая меня за шею. Я пытаюсь извернуться из-под его захвата, и в процессе борьбы папка с рисунками снова выпадает из моих рук. Все листки, словно опавшие листья деревьев, медленно вальсируя в воздухе, разлетаются в разные стороны. Черт. Только не это.

Лукас с самодовольным видом подбирает пару листков со своими портретами на них.

– Вот видишь, она все время думает обо мне, любит. А простить – гордость не позволяет, – ухмыляется он, демонстрируя рисунки стоящему рядом с нами Борису. А меня так и подмывает врезать нахалу.

– Стой, ты же Лукас да Сильва? – внезапно восклицает Боря, и я буквально вижу, как в его глазах загорается восторг.

– Ага, – кивает он, не отрывая взгляда от рисунков. Я же в это время лазаю по земле, собирая многострадальные эскизы.

– Ты взял первое место в прошлом году на трассе Каталунья?

– Да, и в этом году планирую, – складывает он листки и убирает в карман бермудов.

– Чувак, ты мой кумир! – Боря чуть ли не светится от счастья, подавая ему руку для пожатия. А я, глядя на весь этот цирк, устало закатываю глаза и, повернувшись, ухожу прочь.

– Тори! – кричит Лукас, и через пару минут догоняет меня.

– Nena! (в переводе с исп. – «детка») – Дай мне объяснить! – хватает он меня и разворачивает к себе лицом. И столько эмоций в его глазах сейчас, что я решаю дать ему выговориться.

– Я тогда до жути уставший и довольный домой вернулся. Катька ждала меня у подъезда. Попросила зайти, диск какой-то забрать свой. Я сказал ей, что между нами все кончено. И хотел расстаться по-доброму. А пока я в душе был, она, по всей видимости, мой телефон забрала. Вот и написала тебе. Я эту овцу уже третий день разыскиваю, но она – словно испарилась!

– А ко мне прийти ты не мог? Ты ведь знаешь, где я живу – складываю перед собой руки, выжидательно уставившись на него.

– Мог, и хотел, – кивает Лукас, стягивая с головы кепку. А я замечаю, что в обоих его ушах торчат сережки-гвоздики с внушительным камнем посередине, похожим на бриллиант.

– Но вчера был занят. Я был очень нужен одному человечку хорошему. Вот, на днях собирался к тебе заскочить, – улыбается Лукас.

– Слушай, даже если и так, и ты был занят очень важным делом, все к лучшему. Правда, – сбрасываю его руку и отхожу на парочку шагов назад.

– Мне сейчас совсем не до гуляний. Времени не хватает ни на что. Прости, Лукас, но поиграй с кем-нибудь другим. Мне парень не нужен.

Я уже было поворачиваюсь уходить, но сбоку от нас доносится протяжный вой сирены. Смотрю на Лукаса. Тот, в свою очередь, нервно озираясь по сторонам, подбегает ко мне и, не дав опомниться, заталкивает в свою машину.

– Менты, в машину быстро! – заскакивает на водительское сидение и дает по газам. А я озираюсь по сторонам и вижу, что вся остальная публика остается на местах. И один только Боря удивленно смотрит на нас.

– Это не менты были, – поворачиваюсь к нему и прожигаю его таким злым взглядом, что любой нормальный человек вмиг растерялся бы. Любой нормальный…

– Неа, – довольно улыбается Лукас, в две секунды разгоняя машину до ста километров в час.

– Пожарная ехала мимо, – пожимает он плечами, хитро косясь на меня.

– Ты мне солгал, – для чего-то констатирую и так понятный факт.

– Иногда я бываю полным придурком, но в целом я безобиден, – говорит Лукас, откинувшись на сидении.

– Хотелось бы надеяться, – задумчиво произношу я, рассматривая салон машины. Черт, у этого парня, похоже, полно бабла и отменный вкус. Получается, первое впечатление оказалось обманчивым.

– Куда ты меня везешь? – смотрю по сторонам, пытаясь сориентироваться в пространстве.

– А куда ты хочешь? – теперь в его голосе игривые нотки.

– Домой.

– Скучно, – недовольно морщится Лукас.

– Лукас, правда, я жутко устала, – хнычу я, доставая из кармана телефон.

– Чем таким занималась? Выглядишь, правда, не очень, – покосившись в мою сторону говорит он.

– Спасибо, – бурчу в ответ, обиженно складывая перед собой руки.

– Учеба, после – работа.

– Ох, – вздыхает он. – И правда, занята, дальше некуда. А зачем работа тебе? На что-то деньги нужны?

– А кому они не нужны, – пожимаю плечами, отворачиваясь от него к окну. По всей видимости, Лукасу точно не понять такой проблемы.

– Слушай, Тори, – внезапно голос его стал серьезен, а выражение лица какое-то потерянное.

– Понимаю, что мой косяк… Согласен с тем, что ты не желаешь связываться с таким, как я, – поворачивается он ко мне.

– Лгуном и динамщиком, – поддакиваю я с умным видом.

– Лгуном? – удивленно вскидывает он брови.

– Твоя тачка? – тыкаю указательным пальцем в приборную панель.

– А, это, – смеется Лукас.

– Просто ты так смешно морщилась от граф-мобиля, – хохочет он и начинает пародировать меня, вспоминая, как я отказалась ехать с ним из «Старого замка».

– Так это его тачка, – не замечаю, как начинаю хохотать вместе с ним.

– У меня к тебе дело, – не обращая внимания на мою реплику, говорит Лукас и снова расплывается в своей заразительной улыбке от уха до уха. А я, глядя на него, заряжаюсь его мощным позитивом. Вмиг забываю обо всех проблемах и усталости.

– Что за дело? – теперь уже и мне интересно.

– Ты круто рисуешь, – довольно ухмыляется Лукас, за что я отвешиваю ему шуточный подзатыльник.

– Эй, ты чего? – кривится он.

– Надо было при всех позорить меня, – хмурюсь, вспоминая неловкий момент. – Посмотрите, моя девушка любит меня, – парадирую его старушечьим голосом.

– Ну, прости, я был так тронут, что не смог удержаться, – вовсю хохочет Лукас, заезжая в проезд моего двора.

– Так, ближе к делу, – осматриваюсь по сторонам и, к своему удивлению, ощущаю чувство горечи от того, что так скоро закончилось наше путешествие.

– Я собираюсь себе тату сделать, портрет дорого мне человека. Вот, хотел попросить тебя эскиз нарисовать, – останавливает он машину и поворачивается ко мне. Не знаю, кто этот человек, но если при одном упоминании о нем в его голосе столько бархата и нежности, я могу ему только позавидовать.

– Вау, да я бы с радостью. Но со временем совсем беда.

– Да это не срочно. У тебя впереди месяц точно есть, – и снова улыбка, лишающая меня воли.

– При одном условии… ты должен искупить свою вину, – прищурившись, хитро улыбаюсь.

– Все, что пожелаешь, Nena! – подмигивает он.

– Что это за слово?

– Nena?

– Ага, небось, обидное ругательство какое-нибудь?

– Лучше тебе не знать, Nena, – улыбается Лукас и тянется ко мне.

– Эй, чего это ты удумал? – упираюсь ладонью ему в грудь, не давая возможности приблизиться.

– Nena, я спас тебя от погони полиции, прокатил с ветерком на тачке до дома, я заслужил поцелуй, – с придыханием, тихим голосом говорит он. А глаза-то какие… хитрые.

– Вообще то это пожарные были, и ты меня обманом заманил в свою машину, – не сдаю я позиций.

– Перебор? – вскидывает он бровями, выражая всем своим видом искреннее удивление.

– Еще какой, – хмыкаю я, открывая дверь.

– Ну, так, что? Как мне загладить вину? – кричит мне вслед Лукас, когда я уже оказываюсь на ночной улице.

– Я подумаю, – повернувшись вполоборота, подмигиваю ему и ухожу в сторону подъезда. А на душе – весна и бабочки. Хочется прыгать и кричать от счастья. Глупое, глупое сердце. Ничего-то тебя не учит.