Читать книгу Kiss the rain - Виолетта Роман - Страница 4

Ненавижу семейные разборки. Это ж надо было так влипнуть с самого утра. Решил поиграть в прилежную семейку. Забыл, что нахожусь в суровой России, а не в миролюбивом доме отца. Семейный завтрак, и все дела. Только вместо хозяйки семейного очага – разгневанная, обиженная женщина, а вместо главы семейства – трусливый шакал. Мама тоже хороша. Сколько уже она ловила его на изменах. Пора бы уже перестать нервировать всех, раз уж уходить от него не хочет. А так, все по сценарию. Битье посуды, дикие крики, на радость соседям, и проклятия – одно краше другого. Черт, десять минут побывал в этом аду, и все хорошее настроение словно в толчок смыло. Нет, домой возвращаться сегодня – не вариант. Нужно мою Булочку навестить. Заодно Тори с собой возьму. Идея с тату все больше и больше занимает мои мысли. После двадцати минут пути меня наконец-то немножко отпускает. Все-таки нет на свете лучшего лекарства, чем мелодичное звучание родного мотора и ощущение скорости. Даже не заметил, что вот уже несколько минут бесцельно кружу по городу. А в Гараже, небось, Граф уже вовсю бесится из-за моего отсутствия.

– Слышишь, Валенсия, у тебя совесть есть?! Три дня на работу не ходишь! – прямо с порога набрасывается на меня Граф.

– Ну вот, так и думал, – хмыкаю про себя, проходя мимо него. Осмотрев помещение мастерской, вижу, что все свободное пространство занято машинами.

– Я тебе больше скажу, дружище, у меня еще и сегодня сокращенный день намечается, – стягиваю кепку, устало потирая лоб.

– Лукас, у нас четыре тачки на очереди! Уже два дня простаивают. Я тебе, что, золушка, блин? – продолжает негодовать Граф.

– Нет, Граф, ты не золушка, ты жмот. Нахапал тачек, не спросив меня, а теперь на мне срываешь злобу. Скинь пару машин на Рыжего. Дел-то, – скидываю куртку на стул и стягиваю с крючка на стене комбинезон.

– Рыжий в больничке со сломанной рукой после неудачного прыжка с парашюта, – говорит Граф, вытирая руки о тряпку.

– Черт, – хохочу, что есть мочи. – Когда он уже себе башку свернет со своим нездоровым интересом к экстриму? – застегиваю молнию и, переобувшись в рабочие кроссовки, направляюсь в сторону синего форда.

– И это говорит мне тот, кто меньше 180 в обычной жизни не гоняет, – бросает мне через плечо Граф.

– Ладно, хватит трепаться. Что с тачкой? – указываю кивком головы на выбранный мной форд.

– Ты чего такой злой, месячные? – подходит Граф и поднимает капот машины.

– Ага, почти. С утра выпало счастье с родственниками пообщаться.

– Смотри, – показывает пальцем граф на движок. – Хозяйка жалуется на то, что движок троит.

– Понял, займусь, – залезаю на водительское сидение и завожу мотор. Несколько секунд пытаюсь вслушаться в урчание двигателя, но Граф трещит без остановки. Вытаскиваю ключи из зажигания и выхожу из машины.

– Ты мне лучше скажи, где твоя подружка? Когда мою мобилу вернет?

– Вернула, – ухмыляется Граф и, достав из кармана телефон, кидает его в мою сторону.

– Психованная сучка, – хмыкаю, вспоминая идиотскую выходку Катьки.

– Просто ревнивая женщина, – пожимает плечами Граф.

– Клиника полная у этой женщины, лечиться ей надо, – сжимаю в руках телефон, в ожидании включения. Интересно, много ли она успела натворить за эти дни…

– Так, что, подпортила тебе Катюха жизнь с художницей? – смеется Граф.

– Не дождешься, – улыбаюсь, вспоминая свою стервочку. Катька, сама того не зная, только масла в огонь подлила.

– Все на мази? – никак не угомонится Граф.

– Не знаю, – просматриваю пропущенные звонки. – С ней все по-другому… ярче, что ли…

– Неужели Лукас снова втюрился?

– Пошел ты, – кидаю в него промасленной тряпкой и, смеясь, отбегаю в сторону, набирая номер Тори.

После двух гудков в трубке слышится ее тихий голос, а у меня – улыбка во все лицо. Что же в ней такого? Раз так цепляет меня.

– Nena!

– Либо говори по-русски, либо я кладу трубку, – сердито бурчит моя красотка.

– Я сегодня в два за тобой заеду. Познакомлю тебя с тем, кого ты рисовать будешь, – сквозь смех говорю ей.

– Лукас! Я вчера была абсолютно серьезна, когда говорила, что мне сейчас совершенно некогда!

– Тори, ты же знаешь, что я так просто не отстану. Тем более, все это займет у нас около часа, не больше!

– Пф… – фырчит она, а я словно вижу перед собой ее надутые губки и хмурые бровки. – Черт с тобой, у меня после занятий есть пара часов свободных. Только, Лукас, жди меня в машине, не вздумай идти за мной в здание, – ворчит она.

– Как скажешь, Nena! – соглашаюсь я и кладу трубку.

– Теперь я просто обязан найти твою аудиторию, – хмыкаю и, убрав телефон в карман, направляюсь в гараж.

Следующие несколько часов провожу под машиной. Перебрал весь движок, спина по швам трещит. Но зато нашел поломку. Все до банальности просто. Два поршня прогорело. Умывшись, переодеваюсь в свои шмотки. Граф, заметив, что я сматываю удочки, вылезает из-под разбитого Фольксвагена и спешит ко мне.

– Держи, – кидаю ему треснутый поршень. – На память хозяйке тачки. Скажи, пусть чаще ТО делает, а то следующим ремень ГРМ полетит. Тут уж раскошелиться придется, – натянув кепку на голову, а на глаза – темные очки, подбираю со стола ключи от Фэри.

– Уматываешь?

– Да, к Кире хочу заехать.

– Вечером у меня тусовка небольшая намечается. Подъезжай, – жмет друг мне руку.

– Договорились. Вторую тачку завтра сделаю, брат. Без обид? – смотрю на него в ожидании.

– Как всегда, – улыбается Граф.

– Тем более, через полчаса должен Саня подъехать.

– Как ты тут справляться со всем один будешь? Я ведь через два месяца отчаливаю.

– Лети в свою Испанию, обо мне не волнуйся. Рабов наберу себе, и буду винишко попивать на лежаке, на заднем дворе, – лыбится Граф, разворачиваясь и направляясь обратно к своей тачке.

Я же подхожу к припаркованной в тени деревьев Фэри.

Музыку на полную, педаль в пол. В воздухе – терпкий запах резины, а на спидометре – под сто. Боже, как мне не хватает адреналина. Переключаю трек, и теперь из колонок Фэри звучит диджейская обработка Арии Фигаро. Обожаю этот трек. Особенно удивленные лица проезжающих рядом водителей. Хе-х, люблю нести праздник в массы.

Через десять минут я на месте. Паркую немного в сторонке от здания универа. Не хочу выставляться напоказ. Выхожу из машины и неспешным шагом прохожу к входу. А у них тут красиво. Небольшой парк, куча скамеек для поцелуев. Эх, золотая студенческая пора. Лично моя была горячей.

Захожу в здание. Так, и что дальше? По-моему, Тори на первом курсе. Вижу стоящего у информационного стенда паренька.

– Эй, чувак! – дергаю его за рукав.

– Не подскажешь, в каких аудиториях первокурсники занимаются?

– Какая группа? – поднимает на меня глаза парень, и, черт побери, похоже, пацан узнал меня.

– Да, черт его знает, – натягиваю козырек поглубже на лицо, осматриваясь по сторонам.

– Стой. Ты тот парень, что в прошлом году взял золото на Гран При? – радостно восклицает он, пытаясь заглянуть мне в глаза.

– Есть немного, – пожимаю плечами и продолжаю вертеть головой в поисках какой-либо подсказки.

– Чувак! Ты крут! А в этом году будешь гонять?

– Собирался. Так что с первым курсом? Поможешь? – убираю руки в карманы джинсов и в ожидании смотрю на собеседника.

– А кто нужен? Я здесь практически всех знаю.

– Виктория… Тори. Волосы темные, до поясницы, красивая, рисует.

– А, Самойлова? Хм, – чему-то ухмыляется он, отворачиваясь в сторону. Ей Богу, странный тип.

– Она в сто пятой аудитории.

– Спасибо, – киваю ему, и уже начинаю движение в сторону нужного кабинета, но пацан окликает меня.

– Слушай, завтра у меня большая вечеринка намечается. Будет весь курс. Было бы круто, если бы ты заглянул к нам.

– Нет, спасибо, чувак, я пасс, – улыбнувшись, пытаюсь смыться. Но не тут-то было.

– Нет, ты не понял. Я заплачу тебе. Ты станешь звездой вечера, а моя вечеринка будет самой крутой, – ну вот, а пацан, оказывается предприимчивый. Как лихо ситуацию раскрутил.

– Чувак, при всем уважении, я, что, по-твоему, похож на голодающую телочку? По-братски, завязывай с этой темой.

– Ладно, не хотел тебя обидеть. В любом случае, буду рад тебя видеть, – подает он мне руку для пожатия.

– Вот, держи визитку. Там номер телефона и адрес. Я Илья, кстати, – уже вдогонку летят его слова.

Не успеваю я сделать и пару шагов, на весь коридор их динамиков звучит музыка, и через несколько секунд двери аудиторий отворяются нараспашку, и оттуда, словно из муравейника, валит народ. Я отхожу в сторонку, чтобы не быть сбитым толпой. Тори выходит из кабинета одной из последних. Идет, взявшись под руки со своим прыщавым дружком. На секунду даже появляется желание двинуть этому дистрофику в челюсть. Но понимаю, что слишком горячусь. Черт, и когда это я успел так зависнуть на этой девчонке? Тори поднимает на меня взгляд, и ее губы растягиваются в улыбке. А я не могу отвести глаз от ее фигурки: стройные ножки, обтянутые тканью джинсов, длинные волосы, перекинутые через плечо, невероятного цвета глаза. Моя девочка, – улыбаюсь своим мыслям. Но не успевает она дойти до меня, как ее кто-то окликает со стороны. Тори поворачивает голову в сторону, и ее лицо тут же каменеет, а взгляд становится испуганным.

– Эй, шлюха! – слышится чей-то до омерзения громкий возглас. Повернув голову на звук, я вижу стоящего в нескольких шагах от Тори ее бывшего. Придурка, с которым мы сцепились у Старого замка. Понимаю, что его ругательства летят в сторону Тори, и моментально прихожу в бешенство. Кулаки сами собой сжимаются. Вика бросает руку дружка и быстрым шагом спешит ко мне. Теперь ее глаза, полные испуга и мольбы, устремлены на меня. Что за черт?!

Рвусь с места в сторону урода, но Тори обнимает меня, вцепившись мертвой хваткой, и шепчет скороговоркой возле самого уха:

– Лукас, прошу, не надо. Уходим.

Она немного отстраняется, пытаясь поймать мой взгляд. Теперь ее улыбка вымученная. А на лице столько мольбы!

Раз…два…три… Меня чуть-чуть отпускает.

– Привет, Nena! – притягиваю ее за шею и дотрагиваюсь до ее губ быстрым поцелуем. Она обнимает меня за талию, а я небрежно натягиваю ей на голову капюшон и тяну к выходу. Не перестаю вдыхать полной грудью запах ванили. А вокруг толпа студентов, ошарашенно уставившаяся на нас.

Мы подходим к машине, и только возле Фэри Тори отстраняется от меня. Открыв дверь, пропускаю ее внутрь и, обойдя тачку с другой стороны, усаживаюсь за руль.

– Что это было? – стягиваю кепку и поворачиваюсь к ней. Тори упрямо смотрит на свои руки, не желая поднимать на меня глаз.

– Неудачный пиар-ход. Неблагонадежный продюсер, – пожимает она плечами, пытаясь, как всегда, отшутиться. Но я слышу дрожь, пробегающую в ее голосе.

– Это тот gilipollas (в переводе с исп. – «м*дак»), что получил от меня в челюсть у Замка?

– Ага, он самый, – старается незаметно вытереть уголки глаз и отворачивается в сторону.

– Насколько все серьезно? – громко выдыхаю, пытаясь успокоиться.

– Хм… – пожимает она плечами и, повернувшись в мою сторону, грустно улыбается. – Все чаще хочется взять дробовик и снести башку придурку.

– Могу помочь, – беру ее руку в свою. Она должна понимать, что сейчас я абсолютно серьезен.

– Нет… твой способ помочь только хуже сделает. Хватит об этом, и едем, – откинувшись на спинку сидения, она не отпускает моего взгляда. Теперь в ее глазах железная решимость. Поди, пойми эту девчонку.

– Ладно, – улыбаюсь, пытаясь переключиться на что-то другое. А внутри все трясется от злости. При мысли об этом недоноске просто рвет крышу. Нет, свое он получит, это точно. Только Тори об этом знать не обязательно. Повернув голову, вижу ее хмурое личико, насупленные бровки. Так дело не пойдет, детка. Врубаю на полную магнитолу. Из колонок доносится мощный голос Лучано Поворотти из оперы Фигаро:

Figaro… Figaro… Figaro… Figaro…Figaro…

Figaro… Figaro… Figaro… Figaro…Figaro!!!

Выруливаю на дорогу, одновременно с этим пародирую певца, активно жестикулируя руками. Для пущего эффекта опускаю стекло и, остановив машину на светофоре, пою удивленно смотрящим на нас водителям. Тори, в первые секунды смотрящая на меня, как и все – с удивлением и мыслями обо мне, как о психопате, теперь смеется. Я вижу, что буквально через несколько секунд ее красивое личико озаряется улыбкой, и сам довольно улыбаюсь. Не знаю, почему, но так уж повелось, что роль клоуна мне дается лучше всего.

– Ты чокнутый, – хохочет Тори, держась за живот, когда заканчивается композиция.

– Ты видела вон ту блондиночку, по-моему, ее впечатлила моя ария, – подмигиваю Тори, убирая громкость.

– А мне кажется, она решила, что ты из психушки сбежал, – смеется она, качая головой.

– Нет, милая, мы сейчас туда едем, – хмыкаю про себя, а на деле только подмигиваю ей. Повернув на перекрестке, проезжаю к Макавто.

– Ты что будешь? – подъезжая к стенду заказа, спрашиваю Тори.

– От картошки не откажусь, – подает она голос.

– Крошка картошка, – хмыкаю и диктую диспетчеру заказ. У Тори глаза на лоб лезут, когда она слышит количество еды: Два ведра куриных ножек и четыре большие пачки картошки, плюс – кока.

– Мы что, на роту затариваемся?

– No, Nena, всего лишь обед на троих, – не могу сдержать довольной улыбки при виде ее удивленного личика.

Через пятнадцать минут мы подъезжаем к высокому серому забору. Паркуюсь и, вытянув из багажника пакеты, киваю головой, зовя с собой Тори. Смотрю на свою Фэри и вздыхаю, понимая, насколько чужеродно смотрится моя красавица в этой серости и убогости. Прям, как я в России. Фэри – единственное, что связывает меня с Испанией. С тем местом, которое всего лишь за несколько лет стало мне дороже дома родного.

– Что это за место? – переступая с ноги на ногу, опасливо озираясь по сторонам, спрашивает Тори. И неудивительно. Тоже мне, нашел, куда привезти девчонку… Но почему-то показалось, что ее, как раз-таки, могу. Что она сохранит мой секрет и не осудит.

– Лечебница для наркоманов, немного психушка, – улыбаюсь, притягивая ее к себе. – Пойдем, не бойся. Тебя никто не обидит. Веришь? – смотрю ей в глаза, в ожидании ответа.

– Понимаю, что не стоит. Но, представь, какое дело… верю, – ничуть не улыбаясь, с серьезным выражением лица отвечает она.

– Я так и думал, – хмыкаю и тяну ее за собой. На проходной, как и следовало того ожидать, нас встречает хмурый охранник.

– Пропуск, – хриплым голосом говорит мужчина.

– Вот, – подаю ему документ.

– Проходи, гонщик, – пожимает он мне руку, словно старому знакомому. Да я и есть его старый знакомый. За два года бесконечных визитов сюда.

Зайдя во двор учреждения, мы идем вдоль длинной аллеи, находящейся в тени раскидистых веток деревьев. Тори молча следует за мной, не переставая вертеть головой по сторонам, как болванчик. У входа в главный корпус нас встречает старшая сестра.

– Привет, Лукас, – улыбается девушка, посматривая на Тори заинтересованным взглядом.

– Привет, Даша, – приобнимаю ее и целую в щеку. Не хочется лишний раз давать Тори повод нервничать, но с Дашкой у меня есть кое-какое прошлое. – Булочку приведешь? – спрашиваю ее, пресекая лишние расспросы.

– Конечно, на ваше место? – улыбается девушка, проводя пальцем по моей груди. Ух, а это что-то новенькое. Решила показать Тори, что имеет на меня какие-то планы? Ох, лучше бы не делать ей этого.

– Ага, – киваю головой, притягивая к себе за руку Тори.

– Эх, ее выпишут скоро, и забудет к нам дорогу великий гонщик, – театрально вздыхает Даша, исчезая в проеме двери.

Не обращая внимания на последнюю реплику, тяну Тори на внутренний дворик. Обогнув здание, мы попадаем в небольшой парк, служащий для постояльцев местом прогулок. Тори все так же молча следует за мной. Явно испугана и растеряна.

– Можешь начинать спрашивать, – улыбаюсь ей, расстилая захваченное с собой одеяло возле раскидистого дуба.

– Я пока не знаю, хочу ли знать ответы, – хмурится она, присаживаясь на краешек пледа. – Может, это слишком личное для меня.

– Окей, но знай, что я открыт для диалога. И, честно говоря, делаю это впервые, – расставив еду, присаживаюсь рядом с ней.

– Почему? – спрашивает Тори. А я, подняв на нее глаза, буквально дурею от внезапной близости. От вида ее приоткрытых губ между ног все каменеет. Она сидит непростительно близко от меня.

– Манишь ты меня, Тори, – голос мой хрипит, а воображение вовсю рисует картины, одну пошлее другой. И ее сочные губы играют главную роль в моей фантазии.

– Это хорошо или плохо? – шепчет она. Я приближаюсь к ней так близко, что кончики наших носов соприкасаются.

– Это от тебя зависит, девочка, – подмигиваю, защищаясь очередной улыбочкой идиота.

Тори заливается краской и, отмахнувшись от меня, усаживается на край одеяла. Достав свои рисовальные принадлежности, озирается по сторонам.

– Красиво тут, и реку нашу видно, – задумчиво произносит она, заплетая волосы в косу.

– Да, удивительный островок красоты среди серости и уродства сумасшествия, – хмыкаю я и, повернув голову, вижу подходящую к нам сестренку в сопровождении медсестры.

– Лукас! – увидев меня, грустные глаза Киры озаряются радостью, и она срывается на бег. Подскакиваю с места и заключаю ее в объятия. Теперь в моей улыбке нет ни капли фальши или показухи. Для этой девчонки мое сердце открыто на аспашку двадцать четыре часа в сутки.

– Привет, Булочка, – целую ее в щечку, приподнимая на руки. Черт, она еще больше здесь исхудала. Легкая, как перышко.

– Почему не предупредил, что приедешь? – смеется Кира.

– У меня для тебя сюрприз, – шепчу ей и тяну на себя в сторону притихшей Тори.

– Лукас, у вас полчаса, извини, больше не могу, – говорит Даша и разворачивается обратно к зданию больницы.

– Я понял, не переживай, Даш, верну к положенному времени, – киваю девушке.

– Пойдем,– улыбаюсь Кире и подвожу к расстеленному одеялу, где, склонившись над листком бумаги, что-то сосредоточенно рисует Тори.

– Тори, это Кира, моя сестренка. Кира, это Тори, моя подруга, – Тори поднимает глаза и несколько секунд проходится изучающим взглядом по сестре.

– Привет, – ее губы растягиваются в улыбке и, поднявшись на ноги, она подходит к Кире и заключает ее в объятия.

– Привет, – смеется Кира, посматривая на меня.

– Какая ты красивая, – улыбается сестренка, дотрагиваясь до длинной косы Тори.

– Ты тоже, – вторит ее Тори. Ну, все, от этих сладостей мне не по себе.

– Девчонки, давайте поедим, я голоден, как волк, – присаживаюсь на одеяло и подзываю их к себе.

Кира, увидев ведро ее любимых куриных ножек, с горящими глазами накидывается на еду. Тори же берет небольшую порцию картофеля и, запивая колой, с интересом наблюдает за сестренкой.

– Что-то не так? – в очередной раз набив полный рот едой, спрашивает Кира у Тори.

– Ой, прости, – виновато улыбается она. – Впервые в жизни вижу такую стройную девушку…

– Да, у меня ускоренный обмен веществ, – поняв, о чем речь, перебивает ее Кира. – Ем, как слон, и никогда не толстею. А здесь, на больничных харчах, особо не наешься. Вот Лукас периодически балует меня запрещенной пищей, – улыбается она, посматривая на меня.

– Давно ты тут? – спрашивает Тори, а я, сидя за спиной у Киры, кидаю подруге хмурый взгляд. Черт, забыл предупредить ее, чтобы поменьше спрашивала у сестры. Хотел сам все рассказать, когда наедине будем.

– Десять месяцев. Меня скоро выписывают, – бодрым голосом отвечает Кира, ничуть не смутившись от вопроса Тори.

– Итак, ты влюблена в моего брата? – тут же переходит она в наступление. Что ж, узнаю сестренку.

– Нет, – отрицательно качает головой Тори, отставляя упаковку картофеля.

– Да, – говорю я, вгоняя ее в краску. Ничего не могу с собой поделать, нравится мне смущать ее. – Она постоянно меня рисует, – довольно улыбаюсь, когда Кира поворачивается ко мне лицом.

– Лукас да Силва! Ты задница! – возмущается Тори, нахохлившись, словно воробушек, и обиженно утыкается носом в свои листки.

– Смотри, какая она! – хохочу еще больше, обращаясь к Кире. – Как можно не влюбиться в эту девчонку?!

– Лукас, ты совершенно не умеешь ухаживать за девушками, – хмурится Булочка и, отставив еду в сторону, подается к Тори.

– Тори, не обращай внимания. Мой брат – придурок еще тот, но в душе он добрый, – присаживается она рядом с ней и с интересом заглядывает в рисунок Тори.

– Начинаю сомневаться, – хмыкает Тори, а Кира, увидев нарисованное, от удивления вздергивает бровями.

– Тори будет рисовать тебя, – поясняю сестре с самодовольной улыбкой на губах. Будто бы не Тори, а я – талантливый художник.

– Очень красиво, – восклицает сестра, прижимая ладонь ко рту. А затем переводит ошарашенный взгляд на Вику.

– Помнишь мою идею с тату? – спрашиваю сестру и, дождавшись ответного кивка, продолжаю. – Попросил Вику эскиз сделать. Она обалденная художница.

– Здорово, и как мне сесть? – Кира начинает ерзать на месте, крайне возбужденная от такой перспективы.

– Сиди, как сидишь. Расслабленно. Не обращай на меня внимания. Будем болтать, а я буду рисовать, – не прекращая водить карандашом по листку бумаги, с улыбкой на лице говорит Тори.

– Хорошо, так я умею, – пожимает плечами Кира, щурясь от вышедшего из-за туч солнышка. В кармане вибрирует телефон. Вытянув его, вижу на экране высвеченное имя друга.

– Черт, я сейчас, девочки, – подрываюсь с места, как ошпаренный, и отойдя в сторону, спешу ответить.

– Hola! – слышу в трубке радостный голос Марко.

– Привет, братишка!

– Ты куда пропал? Я три дня не могу дозвониться до тебя! – слышу нотки истерики в его голосе. Похоже, и правда, дело серьезное.

– Были небольшие проблемы с телефоном. Что там у тебя?

– Лукас, полная хрень творится. Ты мне нужен срочно! Ты понимаешь, что отборочный заезд уже через месяц, а у тебя болид не обкатан, не настроен под тебя!

– Марко, не переживай, успеем. Я никак не могу сейчас уехать. Сестру только через неделю выписывают, а документы будут готовы через месяц.

– Лукас, послушай меня, – перебивает меня Марко. – Это очень серьезно. У тебя есть еще неделя, не больше. Ты же не хочешь там на фиг разбиться? Или прийти после Гонсало?

– Гонсало – аутсайдер, я никогда не приду после него, – от одного только имени этого придурка завожусь не на шутку.

– Лукас, Карлос просил передать тебе, что, если ты не появишься в Барселоне в понедельник, он вычеркивает нас из списков.

– Черт, – вздыхаю, понимая, что выхода у меня, и правда, нет.

– Ладно, я понял, через неделю буду. – Кладу трубку и сжимаю мобильник до хруста пластмассы.

Повернув голову в сторону девчонок, вижу сестренку. Худенькая, с белыми волнистыми волосами. Полная противоположность мне. Моя маленькая Булочка… Чуть поодаль, в турецкой позе, сидит Тори и, слегка наклонив голову в бок, старательно рисует сестру. Красивая. Хочется ее, до одури. И не только ее тело. Хочется ее душу. Хочется постоянно быть в ее мыслях, в ее сердце. Не знаю, как она смогла это сделать, за такой короткий промежуток времени, но забралась глубоко под кожу. И теперь только с мясом вырывать.

– Лукас, ты говорил маме про мою выписку? – спрашивает Кира, когда я подхожу к ним.

– Да, милая, – присаживаюсь рядом с сестрой, убирая в карман телефон.

– Твои документы уже на оформлении. Виза должна быть готова через пару недель.

– Здорово, так хочется к морю, – мечтательно протягивает сестренка.

– К морю? – поднимает на нас удивленный взгляд Тори.

– Да, Лукас не говорил? – щебечет сестра. – Он везет меня в Испанию этим летом.

– Ух, ты, здорово, – в зеленых омутах Тори появляется немного тоски, но она пытается скрыть ее улыбкой.

– Всегда мечтала путешествовать. Гауди – один из моих любимых архитекторов.

– Гауди – это Барселона, – ухмыляюсь, не подавая виду. А внутри – словно пружина сжимается. Шесть дней… всего лишь шесть дней у меня. Оставшиеся пятнадцать минут девочки заняты разговорами о всяческих женских штучках. Я не вслушиваюсь, погружаюсь в свои мысли. Черт, я ведь прекрасно понимаю, что больше не вернусь сюда. Заберу, как и хотел, Киру. Отец уже несколько месяцев торопит меня. Держит для меня место исполнительного директора одного из своих филиалов в Барселоне. Даже квартиру мне купил.

Все идет по плану, только чувство, что с уездом я теряю что-то важное, никак не отпускает.

Проводив Киру до палаты, выхожу обратно. Тори уже успела прибраться и стоит в ожидании меня со свернутым одеялом в руках. Я забираю его и, взяв ее за руку, веду в сторону машины. Иду молча, опустив перед собой взгляд. Растерян, дезориентирован. Давно уже в душе не было столько смятения. Тори же – наоборот. Как никогда весела и, кажется, начинает опускать свою броню.

Мы выезжаем на дорогу. Я смотрю строго перед собой, делая вид, что неотрывно слежу за движением.

– Слушай, давай к речке подъедем? – слышится ее взволнованный возглас. – Я помню, в детстве мы часто сюда на велосипедах ездили, – затягивая волосы в высокий хвост, она с таким нетерпением смотрит в сторону реки, чуть ли не подпрыгивая на сидении.

– Как скажешь, Neсa, – прочистив горло, ухмыляюсь.

– Тем более, до твоей смены у нас еще целый час в запасе, – посмотрев на часы, сворачиваю с дороги.

Подъехав к берегу, паркуюсь, и не успеваю выйти, чтобы открыть ей дверь, как Тори уже со все ног мчится к кромке воды. Присаживается на самом краю и опускает свою тоненькую ручку в воду. Наслаждаясь ее детской непосредственностью, не спеша подхожу и присаживаюсь рядом.

– Здесь все так же, как и десять лет назад. Словно цивилизация стороной обошла это место, – повернувшись ко мне вполоборота, улыбается она. А я глаз не могу оторвать от ее ямочек на щеках, от ее растрепанных от ветра волос.

– Это хорошо или плохо? – спрашиваю, а голос снова выдает волнение.

– Хорошо, – поворачивается она ко мне, и при виде ее задорной улыбки, радостного взгляда, в груди что-то сжимает. Странное и позабытое чувство.

– Искупаемся? – бросаю ей вызов, стягивая с головы кепку.

– Нет, давай лучше без экстрима посидим, поболтаем, – качает она головой, подходя ко мне.

– Так скучно? – надуваю губы, снова защищаясь маской.

– Лукас, ты мне нравишься такой, – присаживается она рядом и, проведя рукой по взлохмаченным волосам, смотрит в глаза.

– Какой?

– Такой, как сегодня. Без лишней шелухи, без твоей придурковатости неуместной. Ты сегодня открылся впервые за все наше общение, – пожимает она плечами и, открыв рюкзак, снова достает оттуда листки бумаги.

– Тебе показалось, Тори, придурковатость – мое второе имя, – смеюсь, отходя к стоящей у берега иве. Присаживаюсь у ствола дерева и подзываю ее.

– Вот, держи, – протягивает она мне несколько листков.

– Я сделала несколько вариантов, какой понравится больше, – поясняет Тори. Я опускаю взгляд и вижу несколько портретов Киры. Под разным ракурсом, но на каждом из них она именно такая, какой вижу ее я. Живая, жизнерадостная девочка. Мой маленький ангел.

– Круто как. Можно я их все заберу, покажу своему тату-мастеру?

– Конечно, это ведь твое, – смеется Тори и хитро прищуривается.

– Что? – уже понимаю, что девчонка что-то задумала.

– Можешь снять майку?

– Для тебя я могу снять все, – улыбаюсь, на что Тори прыскает и толкает меня в плечо.

– Нет, умник, я просто хотела рассмотреть твои тату, – так смешно глаза закатывает. Стягиваю майку, оголяя торс.

– Облокотись руками о колени, – говорит она и отсаживается немножко назад.

– Так? – спрашиваю я, принимая заданную позу.

– Отлично! – теперь в ее голосе нет и намека на смех.

– Можешь так посидеть немножко? Хочу нарисовать.

Я устремляю взор к горизонту, ничего не отвечая красотке. Несколько минут мы сидим в полной тишине. Вокруг только звуки природы и шорох карандаша о бумагу.

– Ты ее очень любишь. Это видно за версту, – внезапно нарушает молчание Тори, а я несколько первых секунд даже не могу понять, о чем речь.

– Она моя семья. А семья для меня – самое важное, – догадавшись, о чем говорит Тори, отвечаю ей практически с минутной задержкой.

– Что с ней случилось? Она такая хорошенькая. Совсем не похожа на наркоманку. Почему она там? – доносится тихий голос Тори со спины. Я не поворачиваюсь к ней. Вырываю горсть травинок и, взяв одну в рот, крепко сжимаю кулаки. Но, раз приоткрыл перед ней дверь в тайную комнату, глупо уходить от ответа.

– Моя мать повернута на моем отчиме, – прочистив горло, охрипшим голосом начинаю рассказ. Не знаю даже, с чего начать. Так много боли и разочарований за последнюю пару лет.

– У них всю жизнь – постоянные качели. Он без конца находит молоденьких любовниц, а она вытягивает его из чужих постелей и тащит обратно. На нас с сестрой у нее времени и желания совсем нет. Пока я был в России, присматривал за Кирой. Мы всегда были очень близки. А когда отец забрал меня в Валенсию, она осталась совсем одна. Я уехал на пять лет, бросив ее. Кира связалась с нехорошей компанией. Один хмырь, увидев, что девчонка из обеспеченной семьи, взял ее в оборот. Влюбил в себя дурочку. Ну, а что. Гонял на байке, весь такой брутал в кожаном жилете, – сплевываю в сторону, ощущая привкус горечи. Не могу спокойно говорить об этом.

– Подсадил на наркоту ее. Начал вытягивать деньги. Мать быстро лавочку прикрыла. С детьми-то она не привыкла церемониться. Тот понял, что с Кирой ловить особо нечего, недолго думая, бросил ее. Сестра наглоталась какой-то дряни наркотической, решила с собой покончить. Лежала в своей комнате целые сутки в таком состоянии. Мать даже не удосужилась заглянуть к ней. Я как раз вернулся в тот день в Россию. И застал ее такой. Это был самый страшный день в моей жизни, – перехожу на шепот. От Тори – ни одного звука. Слушает. Поражена. Конечно, я ведь совсем не тот, кем кажусь с первого взгляда.

– С тех пор я поклялся никогда не оставлять ее одну. Киру откачали. Положили в лечебницу. Мать к ней ни разу так и не ездила. Предложила оплатить лечение, но я послал ее к чертям. Сам оплатил все. А теперь ее наконец-то выписывают. Через два месяца документы будут готовы. И я заберу ее в Испанию.

– Ты уезжаешь обратно? – слышится ее тихий голос. Поворачиваю голову и встречаю полный грусти взгляд. Сглатываю ком, образовавшийся в горле. Черт, как же мне признаться ей, что уезжаю совсем скоро. Даже двух месяцев у нас нет.

– Уезжаю, жду тебя гости на каникулах, – улыбаюсь, ругая себя за малодушие.

– Смотри, я приеду, – улыбается Тори и, опустив взгляд, продолжает рисовать.

– Я тебя понимаю, ты молодец, что не оставляешь сестрёнку, – внезапно начинает говорить она. Я подсаживаюсь к ней, не сводя глаз с горизонта. И правда, место очень красивое.

– В моей семье тоже не все гладко, – хмурится она и, отложив в сторону листки, двигается еще ближе ко мне. Теперь наши ладони соприкасаются. Я накрываю ее руку своей, в ответ на что уголки ее губ приподнимаются в несмелой улыбке.

– У мамы странная способность выбирать отвратительных мужчин. Про своего отца я тебе рассказывала. Полиного папу мама встретила, когда мне было пять лет. Ухаживал красиво. Со мной был добр, с мамой – невероятно чуток и нежен. Одаривал подарками. Через полгода мама вышла за него замуж. Забеременела Полей. И тут началось. Помню, как в первый раз он пришел домой в такой состоянии. Пьяный, агрессивный, неадекватный. Измолотил беременную маму. Приревновал ее к соседу нашему. Вроде как мама с ним тайно встречается. Бред полнейший. А его не переубедить в обратном. Я бросилась на ее защиту. Меня, словно котенка, к стене отшвырнул. На следующий день, протрезвев, слезно ползал в ногах у мамы, умолял простить его. Что больше так не будет. Повез нас на море, – от ее рассказа трясучка накрывает. А она обо всем так спокойно рассказывает, неужели для Тори все это стало обыденностью?

– Случай повторился месяцев через восемь, – продолжает она рассказ, не замечая во мне изменений.

– Полька новорожденная была. Плакала ночи напролет. Мама – словно привидение, ходила. Отчим снова пьяный заявился. Снова избил маму. Я тогда, правда, от страха спряталась под кроватью за чемоданом старым. Он меня не нашел. Мама снова простила. Уходить-то особо некуда было. Боялась, что не сможет прокормить нас с сестренкой. Так продолжалось в течение пяти лет. Он превращался то в доброго заботливого мужа, то снова был агрессивным тираном. Но последним стал случай, когда он начал домогаться до меня. Мне тогда двенадцать исполнилось. Он сначала маму избил, а потом, как обычно, ко мне в комнату заявился. Называл меня ведьмой, говорил, что околдовала его. Стал с меня одежду стягивать, и набросился. Я от испуга сжалась в комок, не могу даже рукой пошевелить, не то, что отбиться. А в маму словно дьявол вселился. Она его так отметелила! Вызывала полицию. Его забрали. Посадили на несколько лет. Он угрожал, что выйдет, прибьет нас. За решеткой ему еще срок накинули. Кого-то убил в тюрьме. В общем, со дня на день он может выйти. И я даже думать не хочу, что будет, если он заявится к нам.

Я поднимаю на нее взгляд, а Тори, как ни в чем не бывало, с грустной улыбкой смотрит на тихую гладь воды. А у меня внутри дикая ярость клокочет. Черт возьми, бедная девчонка. И защитить-то ее некому от больного ублюдка. Вскакиваю с места и, подойдя к воде, чтобы успокоиться, умываю лицо и шею. Скулы сводит от напряжения. Не могу объяснить, почему, но ее боль – словно боль родного человека. Словно боль Киры. Попадись мне на пути этот ублюдок больной, порву его на лоскуты.

– Тори, – подхожу к ней близко-близко. Она сидит на том же месте, только испуганно смотрит на меня.

– Тори, пообещай одно, – присаживаюсь на колени возле ее ног, заключая в ладони ее лицо.

– Где бы я ни был. Как только тебе будет грозить опасность, ты звонишь мне. Поняла?

– Ты ведь улетаешь в другую страну, – улыбается она и пожимает плечами. – Да и не волнуйся, Лукас. Я привыкла заботиться о себе сама. И сейчас смогу. И сестру, и маму в обиду не дам.

Я отворачиваюсь, чертыхаясь про себя.

– Ты первы, кому я это рассказываю. Просто, услышав твою историю с Кирой, увидев тебя там, с сестрой, я поняла, что ты, как никто другой, поймешь меня. Не знаю, почему, но в тебе я вижу родственную душу, – от ее слов мне хочется удавится. Я продолжаю сидеть, отвернувшись от нее, опустив вниз голову.

– Эй, Лукас! – смеется она, слегка подталкивая меня.

– Не становись таким. Верни мне Лукаса придурка, – я поднимаю на нее удивлённый взгляд и вижу смятение в ее взгляде. Она боится, что оттолкнула меня. Преодолев себя, улыбаюсь и присаживаюсь с ней рядом. Видимо, девочка не привыкла видеть сочувствие в чужих глазах.

– Я помогу тебе, – говорю ей, словно ничего не произошло.

– С чем? – удивленно смотрит она на меня.

– С тем придурком из института, – хмыкаю и наступаю на нее, нависая сверху. Стараюсь своей близостью выкинуть все лишнее из ее головы.

– Мордобой тут не поможет. Он станет героем, а я – еще большим изгоем, – хмурится Тори, несмело касаясь моих ключиц.

– Нет, Neсa. Мордобой – не вариант. Есть идея получше,– улыбаюсь, оставляя легкий поцелуй на ее приоткрытых губах. Тори шумно вдыхает, а я, отстранившись, любуюсь ею. Достаю телефон из кармана и набираю номер.

– Ты куда звонишь? – смеется она, пребывая в полном изумлении. Игнорируя ее вопрос, жду ответа.

– Алло, привет, чувак, это Лукас. Помнишь, мы сегодня в коридоре института встретились? Ты меня звал на завтрашнюю тусу, – чересчур бодрым голосом говорю собеседнику.

– Да, конечно, буду рад тебя видеть, – восклицает радостный Илья.

– Скажи, а Дима… – поворачиваюсь к Тори.

– Как его фамилия? – шепотом спрашиваю ее.

– Игнатов, – отвечает она, продолжая удивленно на меня смотреть.

– Дима Игнатов будет? – спрашиваю Илью.

– Да, он ни одну вечеринку мою не пропускает, – хвастается он.

– Ок, только не говори никому, что я буду. Пусть сюрпризом будет. И еще, я со своей девушкой приду.

– Оу, конечно, чувак, круто! – вопит Илья, но я уже сбрасываю вызов.

Поворачиваюсь к Тори. Она смотрит на меня, как на умалишенного.

– Завтра мы идем на вечеринку к твоему одногруппнику. Оденься пороскошней, Neсa, мы утрем им носы. Наша пара будет самой яркой, – присаживаюсь рядом с ней и в ожидании заглядываю в глаза.

– С тобой точно не соскучишься, – улыбается Тори.

– Что значит вот эта твоя тату? – показывает она на надпись, сделанную в области сердца.

– Когда-нибудь я раскрою тебе эту тайну, – подмигиваю и притягиваю ее к себе. Тори доверчиво льнет ко мне.

– Ты необыкновенный, Лукас да Сильва. Не знаю, настоящий ли ты, или плод моего разгулявшегося воображения. Но ты способен любую тьму рассеять свои сиянием, – сколько нежности в ее глазах.

Пораженный ее словами, я приближаюсь к ее лицу, и не могу отвести глаз от ее губ приоткрытых. Не спрашивая разрешения, провожу по ним большим пальцем. Тори замерла в ожидании, даже не дышит. Снова удивляюсь тому, какой чистой она мне кажется. Накрываю ее губы поцелуем. До чего хочется ее. В висках стучит, внизу все каменное. Но уже через несколько секунд Тори отталкивает меня.

– Поехали, у меня смена через двадцать минут, – и улыбка виноватая на распухших губах. Черт, проще вовсе на нее не смотреть. А то сорвусь, ей Богу.

– Ты так и не сказала, для чего вкалываешь столько, – забираю все это время лежащую на траве майку и, натянув на себя, ухожу к машине. Тори, собрав сумки, спешит вслед за мной.

– Сестренка танцами занимается, нужны деньги на занятия и для поездки на турнир.

– У тебя большое доброе сердце, Виктория, – улыбаюсь, выезжая на дорогу.

– Ничуть не больше твоего, Лукас, – кладет она голову на мое плечо, а я и рад этому. Оставляю легкий поцелуй на ее макушке и полной грудью вдыхаю ее аромат. Черт, в паху буквально все трещит и сводит от напряжения. Невероятная девчонка.

Доставив ее до ресторана, обещаю забрать после смены. Тори отнекивается, говорит, что ее довозит Боря, парень, с которым мы столкнулись на гонке. Ага, как бы ни так. Теперь это буду делать я. По крайней мере, пока нахожусь здесь. Тори показывает мне язык на прощание и, скорчив смешную рожицу, уходит в здание. Устало откинувшись на сидение, смотрю на часы и думаю, где бы скоротать ближайший вечерок. Помнится, Граф что-то про вечеринку говорил…

У Графа все, как всегда. Полный хаос, куча незнакомого народа и выпивка рекой. Устало опускаюсь в кресло, открывая банку пива.

– Чего такой хмурый? – подсаживается рядом друг. А я невидящим взглядом осматриваю помещение. Музыка гремит вовсю, посреди комнаты танцуют полуголые девушки. Странно от мыслей, что мне когда-то все это нравилось. А сейчас взгляд ни за одну не цепляется. Башка только ею забита. Хм… удивительно то, что даже Булочку мою вытеснила. Neсa.

– Марко звонил. Нужно быть через неделю в Барселоне, иначе меня не допустят к соревнованиям, – сделав еще один глоток, отвечаю Графу.

– Хреново, чувак. И что делать?

– Хотел попросить тебя помощи. Киру выписывают через пару недель. Заберешь ее из больнички? Посадишь ко мне на самолет? Не хочу ее доверять матери, – поворачиваюсь к другу и, увидев в его глазах решимость и готовность помочь, немного расслабляюсь.

– Без проблем, чувак, – озвучивает мои мысли Граф.

– Ты чего такой потерянный? Ты ведь мечтал об этом: гонки, Испания, твоя семья. Наконец-то все получается, а на тебе лица нет, – спрашивает Граф, а я только пожимаю плечами. Поймет ли он, если скажу.

– Девчонка эта из головы не идет… художница.

– Эй, Лука, брат, заканчивай, а? – чуть ли не подскакивает он с места.

– Ты разве забыл, в каком дерьме после Аньки был?! Я тебя умоляю, баба – это последнее, о чем заморачиваться нужно. Смотри, вон, сколько их, – указывает на танцующих перед нами.

– Выбирай любую, сдалась тебе эта девчонка.

– В том то и дело, что ее только хочу. Ладно, я поехал, – поставив едва начатую банку с алкоголем на стол, решаю, что пора валить. Здесь точно мне сегодня не место.

– Куда? – Граф смотрит на меня ошарашенным взглядом. Похоже, и правда, со мной сегодня странные вещи творятся. Сам себя не узнаю.

– Тори с работы нужно забрать, – пожимаю ему руку.

– Эй, ты точно в ручного пса превратился. Чего вцепился в девчонку? Все равно ведь не судьба вам. Ты там, она здесь.

– Да знаю я, обещал ей в одном деле помочь. А обещания нужно выполнять, – хмыкаю и поворачиваюсь к выходу.

По пути к ресторану постоянно прокручиваю в голове ситуацию. Черт возьми, как бы ни было это паршиво, но Граф прав. Нужно хотя бы раз в жизни поступить правильно. Не заманивать, не сближаться. Вот помогу завтра разобраться с надоедливым бывшим, и исчезну из ее жизни.

Через пятнадцать минут после приезда, Тори наконец-таки выходит из здания. Я стою в ожидании ее, облокотившись о капот машины.

– Привет, красавчик, – на ее лице счастливая улыбка, а глаза буквально светятся. Подбежав ко мне, она заключает меня в объятия. Я утыкаюсь носом ей в волосы и зажмуриваюсь от охвативших эмоций. Черт возьми, это будет намного сложнее, чем мне казалось.

– Завтра мама уезжает в командировку, – отстранившись от меня, Тори усаживается в машину.

– После вечеринки приглашаю в гости. Хочу познакомить вас с Полей, – смеется она и хитро прищуривается. Кокетка. А я в секунды заряжаюсь ее позитивом.

– Буду рад, – улыбаюсь ей, вдавливая в пол педаль газа. Зачем соглашаюсь? Ведь время на исходе. Но с каждой секундой вязну в ней все больше и больше.