Читать книгу Страшная сказка - Виолетта Векша - Страница 13

Дверь поддалась легко – кто-то, кто был здесь последним, не закрыл ее за собой. В прихожей я увидела льющийся из гостиной яркий свет, из-под прикрытой двери доносились возбужденные голоса. Очень тихо я повернула налево и вошла на кухню. Там я налила себе клюквенного морса, который мать приготовила еще утром, залпом выпила целый стакан, подошла к окну и открыла его. Дул восточный ветер, приносящий на своих крыльях ароматы полевых цветов, ночь была тихая, ясная; чудесная ночь. Вдыхая пьянящий запах, я чувствовала приятную прохладу на коже.

Я готова была смотреть на эту ночь и на это небо вечно.

– Но мы должны предпринять хоть что-то! – услышала я сердитый возглас.

Бедный, бедный отец! Мать, как обычно, повесила на него плоды своего необузданного воображения.

– Но послушайте, мы делаем всё, что возможно! – пробасил ей в ответ не менее раздраженный голос.

Я замерла. Голос, хоть и был мужским, никак не мог принадлежать моему отцу. Я напрягла память и попыталась вспомнить, откуда его знаю. И потом, словно удар под дых, – черт, да это же Джек Моррис, шериф полиции Лаундервиля! Выругнувшись, я на цыпочках подошла к гостиной. Остановившись возле двери, я схватилась за холодную ручку и прислушалась. Мать о чем-то спорила с шерифом: насколько я поняла, она заявляла о похищении и требовала послать отряд на розыски ее пропавшей дочери.

– Так, дамочка, послушайте, – шериф, явно на взводе, повысил голос. – Мы услышали ваше обращение. Наш отдел, занимающийся административными правонарушениями, уже нашел молодого человека, которого вы описали. – Пауза. Такая долгая, что… – Его зовут Марк Аттье.

Твою ж… Я в отчаянии закусила губу.

– Наш сотрудник звонил ему на домашний телефон, который мистер Аттье оставил в полицейском участке, – продолжил мужчина спокойным голосом, тогда как я, застыв, с холодной липкой дрожью ожидала каждое его слово примерно так, как ждет оглашения приговора отчаявшийся преступник перед казнью.

– Так значит этот говнюк был замешан еще в каких-то гнусностях?!

– Не знаю, – медленно произнес шериф, хмуря брови. – Вроде бы, у него был штраф за парковку в неположенном месте и…

– И что? – перебила его мать. – Вы дозвонились ему?

– Нет, мы звонили весь день, с той самой минуты, как нашли его номер в базе, но трубку никто не взял. – Моррис замолчал и откашлялся. А потом произнес такое, отчего я даже зауважала толстяка. Так нагло насмехаться над матерью даже я себе не позволяла.

– День сегодня погожий, – произнес он, чуть вздыхая. – Может, парень пошел на рыбалку или на охоту, сейчас как раз сезон оленей…

– Или же ублюдок похитил мою дочь и держит ее в каком-нибудь сыром подвале!.. – голос матери задрожал, и она всхлипнула.

Я стояла за дверью гостиной, вслушивалась в каждое слово, чувствуя, как щемит сердце глубоко в груди. Неосознанно я закусила губу, и из нее уже потекла горячая струйка крови: я чувствовала, как она сбегает по подбородку и крошечными каплями капает на футболку. Я боялась, я ужасно боялась того, что они могут сделать с Марком, в чем смогут его обвинить.

– А прийти к нему домой вы можете? – спросила мать с заметной обреченностью в голосе. – Клянусь, я…

– У нас нет его адреса, – спокойно перебил ее Моррис. – Мистер Аттье оставил у нас только номер для связи.

Я услышала судорожный вздох, будто женщине разом перекрыли доступ к кислороду, потом был протяжный крик бессилия, а после до моего слуха донеслось что-то уж совсем невозможное – судорожные, болезненно-истерические рыдания.

– Дорогая, успокойся, – услышала я отца.

Его голос дрожал, и я почувствовала укол совести, кольнувший меня по лопаткам.

Ну же, Соф, открой эту чертову дверь.

– Я вас понимаю, – сказал Джек мягко, уже без всякого зубоскальства. – У меня самого подрастают две девочки, и я знаю, каково это. Полиция, конечно, сделает всё возможное, но… – он помолчал, потом неуверенно продолжил: – На днях я видел вашу дочь. Она выходила из кафе поздно вечером, и она… она была не одна, вы меня понимаете? С ней шел молодой человек, по вашему описанию очень похожий на мистера Аттье.

Я слышала, как ахнула мать. Сама я прислонилась к стене и закрыла глаза. Неужели в этом чертовом городишке нельзя сходить в кафе с парнем, чтобы потом об этом не было известно всему городу?

– Также, миссис Майер, – продолжил Моррис, видимо, выбрав для себя девиз «лучшая защита – это нападение», – стоит заметить, что вы не в первый раз к нам обращаетесь. Помнится… – мужчина нахмурил лоб, – помнится, пару лет назад ваша Софи также убежала из дома.

– Что вы хотите этим сказать?!

– Ничего, – невозмутимо ответил шериф. – Я только хочу обратить ваше внимание на то, что ваша дочь импульсивная девушка и ей свойственны необдуманные поступки.

– Тогда был другой случай, а сегодня я своими глазами видела, как этот подонок против воли затащил мою дочь в машину, – с чувством возразила мать. Ее голос все повышался, как бы предупреждая, что душившая ее материнское сердце буря не за горами. – Запомните, Моррис, я его из-под земли достану, я добьюсь его ареста, даже если у вас, полицейских, кишка тонка!..

Дальше медлить было просто невозможно. Я набрала в грудь побольше воздуха и открыла дверь гостиной.

* * *

Три пары глаз разом уставились на меня. Мать с шерифом стояли друг против друга, отец сидел на диване, подперев голову рукой – было ощущение, будто он пытался решить непосильную для его ума задачу.

– Соф?!.

Женщина глядела на меня, словно бы я была каким-то духом, восставшим из мертвых, кем угодно, но только не ее дочерью. Да, пожалуй, ради такой минуты стоило побыть в роли «похищенной».

– Всем добрый вечер, – сказала я, оглядывая присутствующих. – По какому случаю собрание?

Наверное, мне стоило промолчать. Или лучше всего – броситься к родителям на шею и умолять их простить меня. Наверное, мне нужно было извиниться. Если и так, то знайте, что я не сделала ничего подобного.

– Софи… Бог мой, где ты была?

Мать выглядела насмерть перепуганной, на ее щеках виднелись дорожки слез, а ее волосы, всегда такие блестящие и опрятные, были растрепаны и взлохмачены, словно она не один час неистово дралась с разъяренным хищником, и только сейчас, одержав наконец победу, поняла, насколько глупо вела себя всё это время.

– У нее кровь! Боже, ты только посмотри на нее, – она повернулась к отцу.

Черт, кровь… А я про нее забыла совсем. Ну и видок у меня небось сейчас, подумала я, в душе даже забавляясь сложившейся ситуацией.

Отец – очень спокойный, с застывшим, окаменевшим лицом – встал, подошел ко мне и, не отрывая глаз от моего лица, очень серьезно спросил:

– Ты в порядке, дочка?

Я кивнула. Отцу, кажется, больше ничего и не требовалось. Он подошел к Моррису и, прямо и ровно смотря в лицо начальнику полиции, сказал:

– Джек, приносим свои извинения. Ваша помощь нам больше не нужна.

Джек Моррис удивленно поднял брови, перевел взгляд с отца на мать, потом на меня и спросил:

– София, где ты была? Мы все ужасно волновались.

Мать хотела что-то сказать, но шериф не дал ей вмешаться.

– Мне нужно знать, что там произошло. Это, черт его дери, моя работа… Вы, – обратился он к матери, – устроили переполох во всей округе, и теперь за это нужно кому-то отвечать.

Мать поджала губы, открыла было рот, но благоразумно промолчала. Боже, храни тебя за это молчание!

– Я слушаю, – шериф обратился ко мне официальным, лишенным какого-либо окраса голосом – так мог бы судья зачитывать в зале суда смертельный приговор.

Я прошла на середину комнаты, села на диван, закинула ногу за ногу и равнодушно спросила:

– Что вы хотите знать?

– Где ты была? Что этот подонок сделал с тобой? Почему твое лицо в крови? – тут же засыпала меня вопросами мать.

– Ну-ну… – начальник полиции, бросив взгляд на мать, качнул головой. – Вопросы здесь задаю я.

Мужчина повернулся в мою сторону, мать жадно впилась в меня взглядом, а отца допрос и вовсе не интересовал: он дернул плечами и торопливо вышел из гостиной.

– Итак, София… Я попрошу тебя отвечать мне по возможности честно – тогда ни у меня, ни у твоих родителей не возникнет нелепых недоразумений. На прямые вопросы отвечай строго «да» или «нет». Это понятно?

Мать удивил холодный тон его голоса, я же просто кивнула.

– Хорошо… Я постараюсь тебя не задерживать, ты наверняка устала… – он откашлялся и, вроде, смутился (а может мне это только показалось?). – Вопрос первый. Ты знаешь парня по имени Марк Аттье?

– Да.

Краем глаза я видела, как мать приложила руку ко рту.

– Прекрасно, прекрасно… Уже хоть что-то. Этот день ты провела с ним?

Я против воли опустила под его натиском глаза.

– Да.

– Вышеупомянутый молодой человек вел себя с тобой неподобающе, проявлял насилие или принуждал к чему-либо?

Один вопрос – и я уже там, вернулась на нашу поляну, к краю обрыва. Впивающий, вбирающий, кажется, саму жизнь из моей глотки поцелуй, его руки, обхватившие меня, словно клешни, и грубые движения его губ, не позволяющие ни вздохнуть, ни оказать сопротивление.

– Нет, такого не было, – с запозданием ответила я.

– Ты уверена?

Черт, похоже, мужчина заметил паузу перед моим ответом.

– Абсолютно.

– Это значит «да»?

– Да, – я закатила глаза.

– Хорошо. Откуда на твоей футболке свежая кровь?

– Я прокусила губу… У меня такая дурацкая привычка.

– Дурацкая привычка… Чудесно.

В этот момент вошел отец. В одной руке он нес дымящийся чай, в другой держал пару бутербродов.

– Спасибо, пап, – я улыбнулась отцу, взяла из его рук пылающую жаром чашку и с удовольствием сделала большой глоток.

– Мм… продолжим. У меня к тебе, Софи, последний вопрос, – сказал шериф, и я невольно напряглась.

– Я хотел бы переговорить с твоим знакомым, может, ты знаешь адрес, по которому проживает мистер Аттье?