Читать книгу По следу диверсанта. За час до рассвета - Виталий Александрович Луговой - Страница 4

22-е июня 1941-го года

5 часов 45 минут

В четырех километрах от государственной границы

Трудно привести соотношение сил первого дня боевых действий, но показательным является факт, что на один километр фронта приходилось пять советских пограничников, которым в среднем противостояла рота противника. Но, не смотря на огромное численное превосходство, враг снова и снова отбрасывался обратно на территорию Румынии.

Из донесения начальника погранвойск Молдавского округа, город Кишинев. 22 июня 1941 года, 9 часов 15 минут.

Липканский погранотряд: на участках 1-й и 2-й застав до четырёх взводов противника (немцы) переправились через границу. Заставы вступили в бой: 3,4 и 5-я заставы обстреливаются противником редким артиллерийским огнём. Связь с поддержками Красной Армии установлена. Помещение 14-й заставы разрушено артогнем. Отмечено скопление пехоты против сел Венишоара и Лопатник (участки 14-й и 15-й застав) – до двух батальонов.

Бельцкий погранотряд: заставы 1, 2, 3 и 5-я обороняют свои участки, ведут перестрелку с противником. На участке 4-й заставы до двух рот противника переправились через границу и окружили 4-ю заставу, застава ведет бой с противником в районе Мунтяны (участок 11-й заставы). До взвода противника нарушили границу. Авиация противника бомбила и обстреливала Бадраджи (1-я застава), м. Скулень (20-я застава), приняты меры для поддержки 4-й заставы и уничтожения противника на участке 11-й заставы. Во время воздушного боя над Бельцами нашей авиацией сбито два неприятельских самолета.

Каларашский погранотряд: в 5.10 22 июня 1941 г. 7 истребителей нарушили границу в районе Унгены – Тырг, углубившись на нашу территорию на 3 км. Возвратились обратно в 5.30. 10 двухмоторных бомбардировщиков нарушили границу в районе с. Немцень (11-я застава), курсом на восток скрылись в нашем тылу. В 5.45 штаб погранотряда в Калараше подвергся бомбардировке одним самолетом. Ранен один красноармеец, убито пять местных жителей. В 7.15 участки 6, 7 и 8-й застав обстреливаются ружейно-пулеметным огнем противника. Против участка 4-й заставы румыны готовят плоты для спуска на реку Прут.

Кагульский погранотряд: в 6.40 подверглись артиллерийскому обстрелу Цыганка, Фламында, Готешты. 10-я застава: в 6.55 через мост из Фэлчиу перешло на нашу сторону около взвода противника. 5-я застава с последним ведет бой. В 7.00 вновь подвергся артиллерийскому обстрелу г. Кагул. В центре города упало два снаряда. В 7.00 противник начал обходить помещение 5-й заставы. Застава перешла на огневые позиции…

* * *

22 июня 1941 года

Участок 5-й заставы Кагульского погранотряда

6 часов 40 минут

После начала боевых действий на границе 5-я застава Кагульского погранотряда, получив приказ о недопущении прорыва румынских войск через Прут в районе города Кагул, заняла оборону возле деревянного моста через реку. Пулемётное отделение под командованием младшего сержанта Ивана Бузыцкова, который вел огонь по противнику из пулемета, отважно отражала вражеские атаки, не давая румынам прорваться через мост. Сержант первым принял бой, в котором уничтожил свыше 40 вражеских солдат. В течение дня застава отразила 11 вражеских атак противника, командование заставой принял старший лейтенант Александр Константинов.

* * *

В голове неприятно гудело, было трудно дышать, на зубах скрипел песок. Юрий попытался пошевелиться, получилось это с трудом, глаза были залиты кровью, а на лбу сильно болела рана, полученная при ударе каской о землю. Вокруг стоял запах гари и паленой плоти. Луговой снова попробовал по – шевелиться и понял, что лежит под двумя убитыми бойцами. После неимоверных усилий контуженому пограничнику удалось сбросить тела погибших товарищей и вылезти из канавы, в которую их выбросило из полуторки при взрыве. Юрий приподнялся и аккуратно встал на ноги, голова кружилась, а ноги подкашивались и еле держали бойца. Он осмотрелся. Кругом, как показалось, лежали одни трупы, неужели повезло только ему? Луговой вытер лицо рукавом, кровь на лбу уже запеклась, а рана покрылась коркой, голова потихоньку начала проясняться.

Где-то вдалеке гремели взрывы, и велась ружейно-пулеметная стрельба, неужели это происходит по всей границе или только на отдельном её участке? Но два сгоревших грузовика и тела его товарищей, разбросанные вокруг, сразу дали Луговому ответ на его вопрос. Вдруг один из лежащих бойцов зашевелился, Юра, увидев его, сразу кинулся на помощь, подбежав к раненому и перевернув того на спину, он узнал в нем своего друга, Александра Соколова, с которым они вместе призывались из Кременчуга.

– Сашка, – обрадовался Луговой, – живой, ну, слава богу! Ты ранен? А ну, пошевели ногами.

– Юрок, это ты? – боец был контужен, а нога ниже колена разворочена, сапог был изодран, других видимых повреждений Юрий не обнаружил.

– Я, браток, я, не дергайся пока, приходи в себя, я осмотрю остальных.

Луговой подобрал лежащий неподалёку вещевой мешок и аккуратно положил его под голову раненого друга. Звон в ушах почти прошел, но рана на лбу продолжала ныть, пограничник подобрал с земли винтовку и повесил ее за спину. Свой пулемет отыскать он так и не смог. Луговой подошёл к первому телу, погибший лежал на боку, земля под ним пропиталась кровью, а на голове зияла страшная рана. От увиденного пограничника, который все ещё пребывал в состоянии шока, чуть не стошнило, в глазах все помутнело, но Юра быстро взял себя в руки. Когда Луговой осматривал третьего бойца, который тоже оказался мертвым, неподалёку из кустов послышался стон, Луговой, услышав его, двинулся на звук, ломая ветки вокруг. Пробравшись сквозь заросли, он увидел Суханова, солдата, служившего в другом отделении. При взрыве его отбросило от машины дальше всех, и приземлился парень прямо в заросли, поэтому серьёзных повреждений почти не получил, если не считать удар головой об рядом стоящее дерево. Иван сидел на коленях и держался рукой за ушибленную голову, а в другой руке была винтовка, которую он не выпустил из рук даже в полёте.

– Суханов, ты что ли?! Ну, слава богу, ещё один живой! – воскликнул Юра, вломившись через заросли.

– Тьфу ты, Луговой, напугал до чертиков, – пробурчал Иван, опуская винтовку.

– Да я это, – успокоил товарища Юра, – что тут у тебя?

– Да вот, головой приложился, а так цел вроде бы.

– Ну, ничего, голова пройдет, биться там в ней все равно нечему.

– Нашёл ты время шутки шутить, – зло ответил Суханов.

– Ладно, вставай, там Сокол ждет, – Луговой помог товарищу подняться.

– Что с нашими?

– Нет больше наших. Только мы трое и остались.

– Господи, что же это происходит?

– Война тут происходит, Ваня, война – выводя товарища на дорогу, ответил Юрий.

Выйдя на дорогу, Суханов осмотрел место взрыва, зрелище было ужасным, ничего подобного Ивану видеть никогда не доводилось. Луговой взглянул на него.

– Значит, говоришь, санитарный самолёт…

Иван не ответил, увиденное шокировало его, неподалёку дымилась машина, в которой они выехали из комендатуры совсем недавно, а его товарищи лежали мёртвые с оторванными руками и ногами в лужах крови. К раненому Соколову доковыляли, молча, Юра усадил Суханова рядом с другом, а сам принялся обыскивать мешки в поисках бинтов для Александра. Не найдя таковых, но вспомнив, что один из его погибших сослуживцев всегда тайком носил с собой маленькую фляжку со спиртом, пограничник принялся искать его и, наконец, проверив каждого, Юре все же удалось найти то, что он искал. Вернувшись к остальным, Луговой отправил Ивана собирать все оружие и боеприпасы, разбросанные на месте взрыва, а сам, достав штык-нож, принялся разрезать правый сапог на ноге раненого Сокола. Срезав изорванную осколками часть сапога, он увидел, что в ноге застряли несколько крупных осколков.

– Ну, чего там? – взволнованно спросил Соколов.

– Успокойся, нормально тут все, всего лишь маленький осколочек застрял, сейчас вытащим.

Раненый попытался приподняться и взглянуть на свои увечья, но Юра быстро уложил его обратно.

– На вот, – Луговой, достал фляжку, – глотни для обезболивающего действия.

– И Дима тоже? – покосившись на знакомую фляжку, спросил Соколов.

– Да, – кивнул Луговой, – половина туловища и левая рука от него осталась.

– Боже мой, – отхлебнув из горлышка, ужаснулся раненый, – быть того не может, Юра! Ну не может этого быть!

– Как видишь, это есть, – ответил Луговой, расстегивая гимнастерку, – а ну, ложись.

– Ты чего это задумал?

– Ногу тебе хочу сохранить.

Сняв гимнастерку, Юра начал разрезать нательное бельё на тонкие лоскуты, за неимением чистых бинтов придётся обходиться этим.

Нарезав несколько лоскутов и отложив их в свою фуражку, он взял штык-нож и полил на него спиртом из фляжки, после чего налил на рану. Раненый вскрикнул, но рану нужно было обеззаразить, иначе могло возникнуть заражение, а потом гангра и смерть.

– Ты что делаешь?! – взвыл от боли Соколов, – совсем сдурел?!

– Успокойся, если я не достану осколки, у тебя рана загниет, – ответил Юра, извлекая из ноги металлический фрагмент авиабомбы.

Александру было дико больно, на глазах проступили слёзы, но раненый пограничник, стиснув зубы и тихо постанывая, стал ждать, когда Луговой закончит обрабатывать его ногу.

Достав два крупных осколка, Юрий ещё раз полил на рану из фляжки, раненый вскрикнул и дернулся.

– Готово, Сашок, теперь, надеюсь, все будет в порядке, – Юрий начал заматывать ногу нарезанными повязками.

– Спасибо, – поблагодарил друга пограничник, – чёрт, как же больно.

Юрий улыбнулся и похлопал парня по плечу.

– До свадьбы заживет!

– Дожить бы до свадьбы этой.

– Даст Бог, доживем, – Юрий отхлебнул остатки спирта и вытер рукавом взмокшее лицо.

– Тьфу, – поморщился Луговой, – как вы эту гадость пьете?

– Ничего-то ты не понимаешь, Юрок, – попытался улыбнуться друг, но от боли это стало похоже на гримасу, – ладно, надо решать, что делать дальше, не сидеть же нам тут вечно. Юрий прислушался, на границе в той стороне, где находилась 5-я застава, доносилась стрельба и редкие взрывы, значит, застава обороняется, и врагу пока не удалось перейти границу. Вдруг со стороны Кагула послышался вой самолетов.

– Воздух! Ложись! – тут же скомандовал Юра, бросился к раненому и потащил его за уничтоженную полуторку.

Иван, насобирав с десяток винтовок и набив карманы обоймами, возвращаясь к ребятам, тут же бросил оружие и кинулся на землю. Два румынских пикирующих бомбардировщика, пролетев над головами пограничников, ушли в сторону Румынии, один из «Юнкерсов» дымился, значит, наши успели им всыпать.

Когда гул стих, ребята осторожно встали из-за укрытия. Луговой подошёл к убитому пограничнику, снял с его пояса подсумки для винтовочных обойм и повесил на свой.

Иван, молча, стоял и смотрел в сторону Прута, а Саня сидел, прислонившись к сгоревшей кабине, и держался за раненую ногу. Суханов обернулся и, не спеша, двинулся к Луговому, осторожно перешагивая тела убитых товарищей.

– Ну, что делать будем, сержант? – спросил Суханов.

– Что будем делать? – повторил Луговой и повернулся лицом к товарищу, – мы идём на заставу.

– На какую заставу?! Нас трое, Юрок, трое осталось! К тому же Соколов раненый, что мы можем сделать?

Сержант, молча, снял с плеча винтовку Мосина и бросил её в Ивана, тот машинально поймал её и непонимающе уставился на Лугового.

– Что мы можем? Мы можем держать в руках оружие, ты точно можешь, мы оба в этом только что убедились. Ещё что-то разъяснить или ты уже все понял? – Луговой схватил Суханова за воротник и развернул в ту сторону, откуда доносилась канонада. – Послушай!

– Слышишь? – Юра указал рукой в сторону 5-ой заставы. – Там бой идёт, наши гибнут, им помощь нужна.

– Да оглянись, сержант, какая помощь? Вот она помощь, вся лежит по частям раскидана! – вдруг закричал Иван.

– Пока жив я, пока жив ты и он, мы являемся той помощью, которая сейчас им нужна. У нас есть приказ…

– У нас был приказ! – перебил Юрия Суханов, но договорить все, что он собирался сказать не успел, получив от Лугового удар в челюсть. Не ожидавший такого, Суханов упал на землю.

– Ну что, легче стало? – зло спросил Иван, сплевывая кровь.

– А ну встать! – крикнул Луговой.

Иван поднялся и уставился на сержанта.

– А теперь слушайте сюда оба, – начал Юрий, – как старший по званию принимаю командование на себя! У нас есть приказ, мы должны оказать помощь в обороне государственной границы СССР на участке 5-й заставы и не допустить прорыва противника через мост! И потери, которые мы понесли, этого приказа не отменяют, – Юрий перевёл взгляд на Суханова, – я понимаю, тебе страшно, Ваня, и мне страшно, и ему, – Луговой указал на раннего друга, – страшно, и ребятам на заставе тоже страшно, но они сражаются, 30 против роты, а может и больше. Но мы должны, понимаешь, должны. Мы пограничники, за нами Родина, дом, семья, мама, папа, у тебя ведь есть мама, Вань?

– Конечно, есть, – ответил уже спокойнее Суханов.

– Ну вот, – Юрий положил руку на плечо товарищу, – и у меня есть и у него есть, и у них тоже есть. И если сегодня мы с тобой здесь и сейчас не удержим их, струсим и повернем назад, завтра враг будет на пороге твоего дома, моего или Сашкиного, и будет убивать наших матерей. Ты хочешь этого?

– Нет.

– Ты хочешь этого?!

– Нет!!!

– Тогда перестань сопли жевать, бери винтовку, патроны, сколько сможешь, берём Сокола и на подмогу к парням на заставе!

– Есть, товарищ младший сержант! – ответил Иван, воодушевленный словами старшего товарища, и Суханов начал набивать карманы патронами.

А Луговой тем временем подошёл к раненому другу и сел рядом с ним.

– Нормально ты его вразумил, – похвалил Александр, – даже я духом воспрянул.

– Воспрянул он, положение-то хреновое. Вот как мы с тобой пойдём, тут путь – то неблизкий, час точно пилить.

– И что ты предлагаешь, бросить их там и тут посидеть?

– Сейчас и тебе в бубен дам за такие слова.

– Ну, вот и не нагнетай тогда, слышишь, стреляют, значит, живы парни, а раз живы, значит, защищаются, а раз защищаются, то нам там самое место.

– Да как ты воевать – то собрался, подранок?

– Мне не руки покалечило, а ногу, стрелять я в состоянии, положишь меня куда-нибудь в неприметное место, а я их оттуда, как семечки, пощелкаю.

– Пощелкает он, – передразнил Юра, снял фуражку и потер лицо.

На его плечи теперь легла ответственность за эти две жизни, и он думал, как сохранить их. – Сержант, кто-то идёт! – вдруг крикнул из-за перевернутой полуторки Суханов.

Соколов и Юра переглянулись, сержант дал раненому винтовку, а сам, пригнувшись, побежал к Ивану. Тот сидел, спрятавшись, за вторым грузовиком и выцеливал из винтовки людей, которые приближались к ребятам. Сержант взял винтовку, которую бросил Иван, и осторожно выглянул из-за укрытия. К ним приближались четверо, поскольку люди находились ещё далеко, Луговой не мог рассмотреть, кто же к ним шёл.

– Немцы? Или румыны?

Юрий всматривался вдаль, то, что это были солдаты, сразу стало ясно, шли с оружием навскидку, но рассмотреть, кто именно, с такого расстояния было сложно.

– Возможно, они идут со стороны моста, там наш пограничный пост был. А ну прячьтесь, сейчас узнаем, кто это пожаловал.

– Может, кто-то из наших?

– Возможно, эх, неужели они все – таки прорвались…

* * *

Солнце уже начинало припекать, солдаты шли, молча, каждый думал о своём. Время даже не успело перевалить за десять утра, а ощущение было такое, как будто прошли уже целые сутки. За то время, что пограничники шли по знакомой дороге, им не встретился никто из своих, лишь вдалеке, там, где находился аэродром, стояли столбы чёрного дыма. Немецкая авиация в первую очередь нанесла удары по нашим аэродромам и комендатурам, также обстрелу подвергся город Кагул. Патронов после боя на мосту у ребят совсем не осталось, если им встретится противник, защищаться придётся штыками и кулаками. Но пограничники надеялись, что так случиться не может, и румыны не смогли пробраться так далеко на нашу территорию. Где-то в стороне шёл бой, значит, наши ещё сражаются, необходимо, как можно скорее, добраться до них, впереди должна находиться 5-я застава Кагульского погранотряда.

Вдруг вдали показалась искореженная взрывом полуторка, а недалеко впереди лежала ещё одна. Бойцы присели и начали осматриваться.

– А вот и подкрепление наше.

– Да, похоже на то, не дождались мы его, потому что ждать было некого, все тут легли.

– Да нет, мне кажется, это не наше, это дорога ведёт на 5-ую заставу, а наша в другой стороне, – ответил солдат, на спине которого висела рация.

– Теперь это уже не имеет никакого значения, что к нам, что к ним ребята уже не доедут, – расстроено сказал первый пограничник, – жалко парней.

– Пойдём, проверим, Микола, может, кто-то ещё жив.

– Авиация постаралась, вряд ли кто уцелел.

– Пошли, проверим.

Бойцы встали и аккуратно начали подходить к машинам. Вокруг лежало много тел, все мертвы, это очевидно, лица ребятам были незнакомы, значит, они действительно на 5-ую заставу ехали.

– Стой! Кто идёт! – вдруг грозно раздалось из-за машины.

– Не стреляйте, братцы! Мы свои, с 10-й заставы у железнодорожного моста, – прокричал боец с рацией.

– Кто такие, назовись? – снова раздалось из-за полуторки.

– Ефрейтор Рудко, рядовые Ермолов и Бондарев, командир, старшина Семенов, погиб на мосту, нас прикрывал, следуем в расположение комендатуры за подкреплением.

Из-за уничтоженной полуторки вышел высокий пограничник, форма в грязи, лицо в крови и копоти, на лбу глубокая рана, следом за ним вышел и второй, чуть пониже ростом, но такой же грязный.

– Похоже, что мы и были вашим подкреплением, мужики, – сказал младший сержант Луговой Юра, – а это Иван Суханов, там у нас раненый ещё, Соколов.

– Соколов? Уж не Сашка ли? – спросил Рудко.

– Да, так точно, он, – ответил сержант.

– Знаю его, как-то в госпитале вместе прохлаждались, – обрадовался Микола, – живой значит.

Юра проводил парней к другу. Тот увидел ещё одно знакомое лицо и обрадовался, Микола тоже был рад увидеть старого знакомого. Пограничники рассказали, как начался обстрел их позиций на предмостовой полосе в половине четвёртого утра, как полтора часа румыны пытались прорваться через мост, но благодаря погибшему старшине Семёнову каждая их атака заканчивалась все новыми для него потерями, как погиб их товарищ и как старшина приказал им убираться оттуда, когда закончились патроны и стало ясно, что подкрепления уже не будет, а если и будет, то они уже все будут лежать мертвыми, о том, что Андрей Валентинович спас им жизни.

Юра и ребята внимательно слушали все, что говорил Егор, было заметно, что парень сильно переживал, рассказывая об этом, особенно о гибели Семенова.

Луговой, в свою очередь, рассказал все, что было с ними, про то, как выехали на подмогу, про самолёт, обстрелявший вторую машину и скинувший бомбу на первую, и о том, как им, троим, удалось уцелеть не иначе как чудом.

Прошло около двадцати минут после прихода отряда Рудко, ребята успели немного отдохнуть после дороги и набраться сил для нового броска.

– Ну что, мужики, хватит нам тут загорать, там наши товарищи гибнут, нужно отправляться на подмогу, Микола, поднимай своих орлов, – Юрий был уже готов, винтовка висела за плечами, на поясе – подсумки с боеприпасами, за ним – две гранаты.

– Понял, сержант, – вставай, хлопцы, хватит прохлаждаться, – Рудко взял винтовку и первым двинулся в направлении заставы, за ним зашагали остальные, Луговой помог встать раненому другу и, придерживая его, двинулся следом, замыкал колонну Иван Суханов, на лице которого не осталось и следа от недавней истерики.