Читать книгу По следу диверсанта. За час до рассвета - Виталий Александрович Луговой - Страница 6

23 июня 1941-года

7 часов 20 минут

Река Прут, участок 5-й заставы

Рассвет. Земля просыпается. Уже слышно пение птиц в лесу неподалёку. Над рекой гуляет прохладный утренний ветерок и приятно обдувает лицо. В эти редкие минуты затишья начинает казаться, что нет никакой войны. Всего этого не было, а прошедшие сутки кромешного ада, огня, боли, страха и смертей были всего лишь сном. Страшным кошмарным сном. Уже скоро дневальный подаст команду: «Подъём», и начнётся привычный день на заставе, а к вечеру уйдем нести дежурство на границе. Не такой я представлял себе войну. Ох, не такой. Все это оказалось гораздо страшнее, и сейчас мне хочется лишь одного – выбраться отсюда живым и снова увидеть маму. Мама, мамочка, как же ты там, наверное, думаешь уже бог весть что, волнуешься за меня.

Внутри словно что-то перевернулось. Из головы не выходят его глаза, полные боли. Жалко их всех, жалко парней, но больно только за него. Он умирал у меня на руках, а я ничем, чёрт возьми, ничем не мог помочь ему. Зачем я тогда ударил его… Прости. Прости меня, Ваня.

Луговой открыл глаза. Усталость и стресс за прошедшие сутки вымотали его, но пограничник не мог сомкнуть глаза. Румыны прекратили наступление и начали перегруппировку и редко постреливали в противоположную сторону.

Их осталась всего горстка. Горстка бойцов, вставших стеной между Гитлеровской военной машиной и своей Родиной. Вымотанные интенсивными артиллерийскими обстрелами и постоянными атаками врага снова прорваться на нашу территорию пограничники верили, что вот-вот подойдут резервы, и Красная Армия погонит неприятеля прочь от наших рубежей. Они ещё не знали, что на других участках государственной границы немецкие войска прорвали оборону и продвинулись вглубь советской территории на десятки километров. Но Молдавия держалась. Своевременное, грамотное управление и организация округом позволили грамотно встретить и отбросить неприятеля обратно на его территорию.

Юра поднялся и, взяв винтовку, пригнувшись, двинулся к позиции, где укрылся его друг Александр Соколов. Обходя дремавших бойцов, взгляд Лугового то и дело натыкался на мёртвых боевых товарищей. Юрий пытался отыскать глазами тело Суханова, но его, как и многих других павших ещё вчера, оттащили от предмостовых позиций и сложили в ближайшей воронке. Он просил не бросать его здесь. В памяти возник образ умирающего на его руках Ивана и его последние слова.

– Не брошу, Ваня, – шептал Луговой, пробираясь через окоп, – я не брошу тебя тут.

Соколов нашёлся не сразу. Удобно примостившись в воронке за поваленным от взрыва деревом, новоявленный снайпер следил за вражеским берегом через оптический прицел. Аккуратно подобравшись к нему, Юра высунул винтовку и посмотрел на друга.

– Как твоя нога?

– Лучше, передвигаться уже могу самостоятельно, – ответил Сашок, не отрываясь от прицела, – меня санинструктор здешний подлатал немного, кстати, спасибо тебе, что рану отчистил, а то ноге точно бы кирдык случился. Юрий одобрительно кивнул и повернулся на спину.

– Как ты, Юра? Скверно выглядишь.

– Все в порядке, только Суханов из головы не выходит.

– Ты ничего не мог сделать, ранение было смертельным, ты же понимаешь это не хуже меня.

– Да, понимаю, – ответил Луговой, смотря в небо пустыми глазами.

– Ты ни в чем не виноват, опомнись уже, наконец.

– Он ведь у меня на руках, понимаешь? – резко повернулся к другу Луговой, – у меня на руках умирал…

– Это война, Юра, здесь умирают и убивают, – злостно ответил Соколов, – возьми себя в руки, товарищ младший сержант!

Повисло молчание. Двадцать минут бойцы, молча, наблюдали за рекой, не произнеся ни слова. Минут через пять появился Микола Рудко. Под вечер в перестрелке его слегка зацепило, на руке выше локтя красовалась повязка.

– Вот вы где, я вас обыскался, – обрадовался ефрейтор.

– А куда же мы денемся? – мрачно ответил Луговой.

– И то верно, – кивнул Микола, – ну что, ребята, скоро вражина опять попрёт нас штурмовать.

– Попрет, так мы его радушно встретим – ответил Юра.

– Когда же это все закончится? – спросил Микола, глядя в пустоту.

– Все только началось, брат, только началось, – ответил Соколов, проверяя обойму в трофейной винтовке.

Бойцы ещё какое-то время просидели в тишине, как вдруг с нашей стороны послышался гул самолётов. Советская штурмовая авиация в сопровождении шести МИГов пересекла границу и взяла курс на румынские нефтепромыслы. Ответный удар не заставил себя ждать. Вдалеке заработали вражеские ПВО, но попали ли они по нашим самолетам или нет, пограничники рассмотреть не смогли. На противоположном берегу Прута началась возня. В бинокль старший лейтенант Константинов видел, как румыны стягивают новые силы для атаки на пограничников. Их стало вдвое больше, чем во вчерашнем бою. Патронов у ребят пока было достаточно благодаря прорвавшейся к ним под покровом ночи полуторки и подошедшего подкрепления – двух эскадронов 72-й кавалерийской дивизии. Связь была восстановлена, и по поступившему приказу генерал – майора Никольского следовало дождаться саперов и подорвать мосты. На заставе взрывчатки не было, поэтому в соседний полк за ней и за взводом саперов отправилась машина. Предстояло взорвать два моста – деревянный и железнодорожный. Эх, если бы мы только успели их заминировать заранее, было бы куда проще. Но что сделано, то сделано, а до того момента, пока мосты не будут взорваны, пограничники обязаны удержать оба моста и не пропустить противника на нашу территорию.

* * *

Два часа спустя…

– Началось!

– Всем на землю! Пригнули головы!

Заработала румынская артиллерия, смертоносный град посыпался на головы пограничников. Румыны, уже пристреляв свои орудия, били намного точнее, чем вчера. Луговой вжался в окоп, у него было ощущение, что каждый румынский снаряд летит именно в него. В Юрия летели комья земли, стоял невыносимый грохот, в ушах звенело. После артподготовки с сопредельной стороны ударил ураганный пулеметный огонь, целью которого было прижать пограничников к земле и не дать им высунуть головы. Атака на мост началась.

– Застава к бою! – скомандовал Константинов.

– Стрелять прицельно! – выкрикнул политрук, – патроны беречь!

Юрий передернул затвор винтовки и выглянул из окопа.

– Ну, Сокол, вот и началось.

– Наконец-то, а то я уже заскучал, – улыбнулся снайпер.

– Не высовывайся лишний раз, Саня.

– Тебя тоже касается.

Румынские штурмовые отряды начали наступать на мост. Заработали наши пулеметы, застава открыла по врагу ответный огонь.

– Держись, Юра, прорвемся! – выкрикивал Сокол, снимая очередного румынского пулемётчика. Луговой стрелял по врагам, укрывшимся за уничтоженной техникой в центре моста. В опасной близости от его лица чиркнула об землю пуля, пограничник отпрянул и пригнулся, у него перехватило дыхание. Инстинктивно ощупал лицо, все было в порядке, его не задело.

– Юрок, ты живой?! – испуганно выкрикнул Сашка.

– Не дождешься, Сокол! – крикнул в ответ сержант и снова прицелился в румын.

– Молодец, чертяка! – обрадовался друг, – бей сволочей!

" Это вам за парней, уроды, – думал Луговой, пуская пулю в очередного вражеского солдата, мелькнувшего в перекрестии прицела, – за всю мою погибшую роту, сволочи, за Ваню, на еще!" – вылетела последняя гильза, и сержант полез за новой обоймой.

По румынам также работала наша артиллерия. Корректировщики вычисляли места дислокации румынской артиллерии и били по ней. Противник снова попытался переправиться на лодках. По ним ударили два пулемета «Дегтярева», и румыны быстро передумали. Основные силы нацелились на мосты. Отделение пулеметчиков, державшее под прицелом мост, несло потери, три бойца-кавалериста были убиты, четвертый тяжело ранен. С сопредельной стороны по нашим пулеметчикам работал румынский снайпер. После предупредительного окрика Константинова о снайпере Соколов вознамерился убрать его, и пока Юрий был занят наступающими румынами, незаметно испарился со своей лежанки.

– Вот же неуемный, – выругался Юрий, – ну куда его понесло, сейчас же завалят дурня!

Тем временем Соколов, перебравшись чуть левее за оборонительные позиции пограничников, устроился в зарослях камыша, удобно и уже с какой-то любовью устроив свою винтовку, взял в прицел противоположный берег.

– Ну, где же ты, сволочь? – шептал Александр, водя прицелом по берегу.

Солнце уже было высоко, вид в прицел был хороший, рано или поздно эта гадина выдаст себя, и Сокол будет готов.

Под прикрытием артиллерии, которая прижала советских бойцов к земле, румынам удалось снова прорваться через мост, но закрепиться на вновь занятых позициях им не дали. Быстро опомнившись, пограничники слаженной контратакой отбросили врага обратно, понеся при этом незначительные потери – одного бойца ранило. Румыны отошли на свои прежние позиции и прекратили атаку.

Константинов, оставив политрука за главного, двинулся осмотреть позиции и проверить потери. Пограничники держались молодцами, лица уставшие, но злые. Пробравшись до Юрия и Миколы, Константинов оглядел бойцов и одобрительно кивнул.

– Ну, как тут у вас? – спросил командир.

– Да в поряде все, товарищ старший лейтенант, – ответил Рудко, – держим с хлопцами оборону, не одна падла не проскочит, уж будьте спокойны.

– Молодцы, ребятки, молодцы, так держать! – лейтенант присел на пустой ящик из-под гранат и достал из нагрудного кармана пачку папирос.

– Курить хотите?

– Я не курю, – ответил Юрий.

– А я бы не отказался, – обрадовался Микола и сразу с наслаждением понюхал протянутую командиром папиросу.

– Спасибо, товарищ старший лейтенант, – поблагодарил радостный ефрейтор.

– Да не за что, – улыбнулся командир, – курите, неизвестно когда еще удастся.

– Как думаете, сколько это еще продлится? – спросил Луговой, – когда наши подойдут, когда мы этих мразей добьем уже?

– Подойдут, Луговой, скоро подойдут, – ответил командир и выпустил струйку дыма.

– А с вами же третий был еще, как там его…Соколов, кажется, раненый, где он? – командир оглядел бойцов, – неужто погиб?

– Да нет, не погиб, – ответил Луговой и посмотрел на пустую лежанку, – он собрался на снайпера румынского охоту устроить и уполз.

– На снайпера значит? – Константинов снова выпустил струйку дыма, – Да уж, эта мразь четверых моих пулеметчиков убила.

Константинов привстал с ящика, щелчком отправил окурок в сторону реки и аккуратно выглянул из-за бруствера.

– Осторожно, командир, он же тут, – Рудко бросился к Константинову и сбил его с ног, у лейтенанта с головы вихрем слетела фуражка, продырявленная пулей, в эту же секунду из камышей, слева от позиций, прогремел выстрел, и вскоре с той стороны на головы ошалевших бойцов и командира с бруствера в окоп свалился довольный Соколов.

– Достал! – широко улыбаясь, твердил снайпер, – достал гада!

– А он меня чуть не достал, – пробормотал командир, держа в руках дырявую фуражку.

– Если бы не вы, он бы и не высунулся, – растерянно ответил Александр, – благодаря вам мне удалось его завалить.

– Ну вот, на что-то я сегодня сгодился, – поднял глаза на снайпера командир и рассмеялся.

Трое солдат тоже улыбнулись, все – таки все остались живы, а румынский снайпер – нет.

– Молодец, Соколов, – похвалил Константинов, – вот уж точно глаз-алмаз, – и, пригнувшись, двинулся в обратном направлении.

Довольный снайпер повернулся к друзьям и тут же получил оплеуху от Лугового.

– Хоть бы предупредил, дуралей, – недобро глянул на снайпера Юрий.

– Да иди ты, – Александр потер затылок, – ну получилось же.

– Да брось ты, Юрок, красиво хлопчик сработал, ну скажи же.

– Красиво, но в следующий раз хоть предупреждай, когда вздумаешь уползти.

– Заметано, ребята, – улыбнулся Соколов и занял свою прежнюю позицию.

До вечера обстановка на участке оставалась достаточно спокойной. Румынские войска больше не предпринимали попыток перейти границу и сосредоточились на артиллерийском обстреле позиций пограничников.

К вечеру вернулась машина с саперами. Предстояло самое тяжелое – под ураганным пулеметным и артиллерийским огнем противника прорваться к мостам, заминировать их и взорвать.

Константинов собрал бойцов и поделил их на две группы, в которые входили пограничники и саперы. Первая под руководством старшего политрука Бойко должна была с боем прорваться к деревянному мосту и взорвать его. Вторую группу, которую возглавил сам Константинов, должна была прорваться к железнодорожному мосту и уничтожить его.

– Задача нам предстоит нелёгкая, но мы обязаны её выполнить, – напутствовал Константинов.

– Делимся на две группы, первую поведешь ты, политрук, – обратился лейтенант к Бойко, – ваша задача, во что бы то ни стало прорваться к деревянному мосту и взорвать его. Вторая группа идёт со мной, наша задача – железнодорожный мост. Саперы, вы готовы?

– Так точно! – отозвался командир саперного взвода.

– Отлично, значит, слушайте, через 10 минут наша артиллерия нанесет удар по румынским позициям. Под прикрытием артогня атакуем мосты, закладываем взрывчатку и взрываем их к чертовой матери. Крайне важно, подчеркиваю, крайне важно взорвать оба моста.

Задачи были распределены, бойцы готовились к атаке. Юрий и Микола попали в группу под руководством политрука Бойко, остальные ребята из заставы Рудко будут атаковать второй мост.

Собрав боеприпасы и ожидая артогня, Юрий собирался с мыслями. Он думал, что этот бой ему не пережить, наверное, так думал каждый боец, ведь им предстояло вылезти из укрытий и пройти по открыто простреливающемуся берегу к мосту и успеть заложить взрывчатку. А полмоста занято румынами, и они не будут так просто стоять и смотреть, как его минируют.

Так, нужно успокоиться, нельзя о таком думать перед боем. Все будет в порядке, прорвемся. До этой минуты везло и сейчас повезет.

* * *

– Внимание! Приготовились! – донеслась команда Бойко.

Луговой и Микола переглянулись. Ну, началось, сейчас ударит артиллерия и бойцы двинутся в атаку на мост.

– Сашка, ты там присмотри за нами, – обратился Микола к снайперу.

– Будьте осторожны, мужики, и возвращайтесь живыми, – ответил Соколов и похлопал Миколу по плечу, – я вас прикрою.

Юрий попытался вспомнить молитву, которой его в детстве учила мама, но от нервного напряжения не смог вспомнить и двух слов. В Бога он никогда не верил, но сейчас, в эти самые минуты перед боем, ему хотелось верить в высшие силы, которые присматривают за ним и оберегают.

Спустя две минуты, за спинами защитников границы вдалеке послышались орудийные залпы, донесся характерный свист и по вражескому берегу ударила наша артиллерия. На румынские войска обрушился смертоносный дождь советских снарядов. Луговой видел, как враг в панике разбегается со своих позиций и пытается укрыться в окопах и воронках, чтобы спастись от смерти с небес. Час пробил.

Первым из окопа выскочил политрук и, скомандовав остальным бойцам, вскинув свой ППД, бросился к мосту. По румынам, засевшим на деревянном мосту, открыли огонь пулеметчики, заставив тех укрыться за покореженной техникой. Пограничники пошли в атаку, Юрий и Микола, переглянувшись, выскочили из укрытия и побежали вслед за командиром. Вскоре пришли в себя румынские пулеметчики, и с противоположного берега по атакующим бойцам ударил пулеметный огонь. Двое солдат, бежавших впереди, тут же упали, сраженные пулями. Юрий на бегу перепрыгнул упавшего бойца и побежал дальше. Рудко бежал чуть впереди, и Луговой старался не отставать от него. Ноги заплетались, бежать в сапогах по прибрежному песку было крайне неудобно.

Вражеские пулеметы не смолкали, пограничники, неся потери, прорывались к мосту. Тем временем Константинов вел своих бойцов на железнодорожный мост.

На нем сопротивление оказалось куда ожесточённей, чем на деревянном, его атаковал Бойко со своим отрядом. Но, прорвавшись сквозь вражеский огонь к мосту, саперы успешно заминировали мост. Отступив и приведя в действие взрывные устройства, Константинова ждал неприятный сюрприз – мост не рухнул. Бойцам пришлось пробиваться к мосту во второй раз и, заложив в общей сложности около четырехсот килограмм взрывчатки, мост удалось разрушить. Теперь дело оставалось за политруком и его группой.

Румыны, опомнившись от такой внезапной атаки советских бойцов, начали яростно обороняться. Достигнув моста, политрук тут же приказал сапёрам приступить к минированию. Противник, заметив, что советские солдаты собираются взорвать мост, попытался отбить противоположную сторону, но был отброшен назад дружным огнём погранцов. Юрий, укрывшись за деревянной опорой, стрелял в сторону врага, засевшего за уничтоженной машиной на середине моста. В опору вонзались пули, но Юрий, редко высовываясь, метко снимал солдат противника.

Пока для атаковавших мост бойцов все складывалось благополучно, минирование почти было завершено, саперы начали тянуть шнур обратно к позициям пограничников. Румыны старались убить саперов, тогда за дело брались следующие оставшиеся бойцы саперного взвода. Спустя пятнадцать минут боя, Бойко, засевший за будкой караульного, скомандовал отходить, минирование было завершено. Юрий, отстреляв очередную обойму, оглянулся и увидел, что пограничники начали отступать.

«Отлично, значит, сработало, неужели мы справились?» – обрадовался Луговой.

– Юра, отходим! – раздался голос Рудко. Ефрейтор сидел за мешками из песка и стрелял по румынам, пытавшимся подобраться к взрывчатке, чтобы перерезать провода.

– Отступай, я прикрою! – кричал Микола, – давай, пошёл!

Луговой, вставив в винтовку очередную обойму, начал быстро отступать, пригнувшись за уничтоженной техникой. Добежав до ефрейтора, Юра увидел, сколько его товарищей пали на этом мосту. На земле то тут, то там лежали люди в форме советских пограничных войск, люди, которые еще утром радовались, что им удалось пережить вчерашний бой за заставу. Господи, почему ты позволил всему этому случиться? Добраться бы до окопов живыми.

Отступающих прикрывали пулеметные расчеты. Основная часть солдат уже укрылась на своих позициях, а на мосту оставались Луговой, Микола, Бойко и еще несколько солдат. Политрук, подхватив под руку раненого сапера, крикнул отходить. Пограничники, пригнувшись, побежали обратно, стараясь как можно быстрей оказаться в спасительных траншеях. Румынские пулеметы били по нашему берегу не переставая. Соколов, устроившись на новой позиции, следил в прицел за своими товарищами, не забывая при этом снимать вражеских пулеметчиков. Руку Александр уже набил и стрелял без промаха, как заправский снайпер. Как только падал очередной сраженный снайперской пулей румынский пулеметчик, его место через несколько секунд тут же занимал другой. Действия советского снайпера не позволили противнику сконцентрировать пулеметный огонь на пограничниках и помогли большинству из них вернуться живыми после атаки на мост.

Пограничники отступали. Задача была почти выполнена, оставалось только добраться до наших позиций и повернуть рычаг.

Юрий с бойцами бежал позади, прикрывая отход остальных. Внезапно пограничник, который помогал политруку тащить раненого сапера, вскрикнул и упал, ему в спину вонзилась автоматная очередь. Луговой, заметив румынского офицера, стрелявшего с моста, тут же пустил в него пулю. Офицер выронил автомат, схватился за грудь и повис на парапете.

– Микола, подсоби политруку, я прикрою вас! – прокричал Юра.

– Понял! – ответил ефрейтор и подхватил раненого под вторую руку.

Осталось чуть-чуть, мы почти добрались. Еще пара шагов, и все это закончится.

Луговой передернул затвор и нажал на спусковой крючок, но в ответ винтовка издала лишь сухой щелчок. Сержант полез за следующей обоймой, но подсумок оказался пустым. Ну, вот тебе на, приехали. Как же это я так сплоховал и упустил из виду такой важный момент. Патроны надо было экономить. Остается надеяться, что за эти два шага, оставшиеся до окопа меня не пристрелят. Бойко и Рудко уже добрались до окопа и аккуратно опускали туда раненого. Юрию оставалось добежать метра три, как с криком рухнул рядом бежавший пограничник. Он был ранен, пулеметная очередь перебила солдату обе ноги ниже колена. Раненый перекатился на спину и заорал от адской боли. Черт возьми, а ведь почти добежал, Юрий повернулся и, бросившись ничком на песок, пополз к раненому. Подобравшись к нему, сержант схватил того за ворот и потянул в сторону окопа.

– Давай! – ругался Юрий, – помогай мне, иначе оба тут останемся!

Раненый кричал и пытался оттолкнуться от песка ногами, но это лишь причиняло ему еще большую боль и сковывало его движения. Почти все пограничники успели добежать до траншей и укрылись в них. Румынские пулеметчики сконцентрировали огонь на двух советских бойцах, оставшихся на песке, пытаясь добить их, но пограничникам удалось доползти до окопов.

И вот, наконец, Луговой сумел дотащить раненого бойца до позиций, солдаты достигли спасительного окопа, бойцы помогли затащить раненого вниз, сейчас и он, Юра, окажется недосягаем до вражеских пуль, осталось только перевалиться через бруствер, и это хождение по лезвию закончится. Луговой приподнялся, уже готовясь перебраться в окоп, как внезапно его спину пронзила резкая взрывная боль. Пуля прошила насквозь тело Юры, войдя через правую подмышку, раскрошила ребра и вылетела, чудом не задев сердце. Маленькие осколки рёбер вонзились в правое легкое. Вскрикнув, раненый сержант повалился на пограничников, пытавшихся помочь ему перебраться в окоп.

«Боже мой, неужели это случилось со мной? – думал Юрий. – Нет, нет, только не сейчас, только не сегодня, я не хочу умирать, только не так!» Луговой хотел закричать от боли, но из его груди вырывался с кровавым кашлем лишь хрип. В глазах мутнело, перед тем как потерять сознание, сержант заметил, как к нему подбежал Микола, его крики, красный крест на повязке санинструктора. Как позже в тумане мелькнуло лицо Сашки Соколова. Как над ним склонился Иван Суханов, убитый вчера на руках у Юрия. Он улыбался, его лицо было светлое и чистое.

– Все в порядке, Юрок, – улыбался Суханов, – вы справились. И вы отомстили за нас. За всех нас.

Луговой пытался что-то сказать Ивану, но сознание становилось туманным, слабость от потери крови одолевала его. Юра слышал голос Соколова, который просил его не закрывать глаза, не отключаться и смотреть на него, но Луговой уже не видел перед собой ничего. Только свет, яркий красный свет от зари заходящего солнца.

В глазах начало темнеть, сознание покидало Юрия, и на веки навалилась непреодолимая тяжесть.

Так для младшего сержанта Юрия Лугового закончился последний бой на реке Прут в Молдавской ССР, к исходу дня 23 июня 1941-го года.

Ожесточенные бои на румыно-молдавской границе продолжались. На некоторых участках противнику удалось прорваться через заслоны пограничников и занять несколько сёл. Враг начал возведение переправ и пантонных мостов. Советское командование приняло решение о нанесении контрудара и ликвидации прорыва немецко-румынских войск. 24 июня Советская эскадрилья штурмовой авиации обрушила на головы противника град пуль и авиабомб в районе моста у Фелчиу. После массированного авианалёта в контрнаступление перешли рота пограничников и два полка кавалерии при поддержке конно-артиллерийского дивизиона. Румыны, видя резко изменившееся положение вещей, начали переброску войск через мост, чтобы не допустить потери захваченных пограничных рубежей.

Многие советские бойцы и командиры проявили стойкость и героизм в боях на границе. Командир конно-артиллерийского дивизиона капитан Ярандин, заметив, как румыны начали переброску через мост, занял позицию на открытом месте и лично, прямой наводкой, уничтожил атакующего врага. К 26 июня прорыв границы в районе Фелчиу был полностью ликвидирован, румынские части отброшены обратно за Прут.

24 июня 1941-го года командующий группой армий «Юг» отдал приказ группировке войск в Румынии, готовиться к операции «Мюнхен», ко 2 июля занять исходное положение, а с утра приступить к. прорыву обороны Южного фронта.

Располагая значительными силами, командующий войсками Южного фронта генерал армии И. В. Тюленев 25 июня отдал приказ, в котором сказано: «Задача армий Южного фронта – оборонять госграницу с Румынией. В случае перехода и перелета противника на нашу территорию – уничтожать его активными действиями наземных войск и авиации и быть готовым к решительным наступательным действиям». К исходу 25 июня штаб Южного фронта установил связь с подчиненными соединениями и приступил к управлению боевыми действиями. Но личный состав штаба еще много времени уделял изучению театра военных действий, обстановки, состава и дислокации подчиненных наземных и авиационных соединений и частей группировки войск противника. 2 июля в наступление перешли немецко-румынские войска и имели успех. Из противоборствующих сторон наступать начала более слабая.

Противник, не имея внезапности, превосходства в танках и авиации, располагая преимущественно румынскими войсками, перешел в наступление и теснил советские войска. Генерал Тюленев на основе указанного неправильного представления о силах противника 5 июля принимает решение об отводе 9-й и 18-й армий за Днестр на позиции 80-го и 82-го укрепленных районов на старой государственной границе.