Читать книгу Психиатрия - Виталий Анатольевич Жмуров - Страница 17

Далее будет представлено описание нарушений константности восприятия, расщеплени восприятия, аллестезии, иллюзий, галлюцинаций, нарушений сенсорного синтеза, обманов ориентации в пространстве, а также нарушений восприятия времени и пространства.

1. Нарушение константности восприятия. Это искажение структуры наглядных образов, обусловленное внешними помехами. Находясь в покое, пациент все воспринимает адекватно. Стоит ему, однако, изменить позу, т. е. начать, ускорить или замедлить движение, как процесс восприятие тотчас нарушается. При ходьбе он видит, что «дома качаются, подпрыгивают», здания вдруг «увеличиваются» в размерах или неожиданно делаются «маленькими», они «уезжают» куда-то в сторону, «поворачиваются» в сторону, обратную вращению его тела. Линия горизонта то «поднимается», то «опускается», поверхность почвы «наклоняется». Дверной проем «приближается», а не пациент движется ему навстречу. Лежащие вдоль линии наблюдения объекты воспринимаются искаженными, как на фотографии – ноги загорающего на пляже человека кажутся непропорционально большими, а голова – маленькой. Иногда при повороте тела возникает ощущение, будто смещается источник звука. Подобное явление встречается и в норме. Так, при остановке поезда некоторое время кажется, что он все еще движется, а во время его ускорения возникает ощущение, будто неподвижные объекты перемещаются в обратном направлении. Нарушение возникает, по-видимому, потому, что мышечное и статическое чувства оказались вне когнитивных структур, обеспечивающих устойчивость восприятия. Узнавание объектов при этом не нарушается.

2. Расщепление образов восприятия. Расстройство характеризуется утратой способности интегрировать ощущения в целостный наглядный образ. Известно несколько его вариантов.

1) Распад наглядных образов. Авторство принадлежит Ф. Фишеру, Майер-Гроссу и Штайнеру. К. Ясперса описывает его при шизофрении и отравлении психотоксическими субстанциями. Так, пациент с шизофренией сообщает: «В саду щебечет птичка. Я слышу это и знаю, что то, что она птица, и то, что она щебечет, – это вещи, чрезвычайно далекие друг от друга. Между ними лежит пропасть, и я боюсь, что не смогу совместить их друг с другом. Кажется, что между птицей и щебетом нет ничего общего». При отравлении мескалином пациент рассказывает: «Открыв глаза, я посмотрел в сторону окна, но не понял, что это окно; я увидел множество красок, зеленых и голубых пятен, и я знал, что это листья на дереве и небо, которое видно сквозь них, но не мог связать это восприятие разнообразных вещей с каким-либо определенным местом в пространстве».

2) Нарушение синтеза ощущений разной модальности. Впервые данное расстройство при старческой деменции описал А. В. Снежневский (1970). Так, пациент воспринимает человека и звуки его речи отдельно одно от другого и в разных точках пространства. Пациент может видеть радиоприемник и слышать идущие от него звуки, но звуки для него доносятся с другого места.

3) Феномен удвоения перцепции. Выявляется у пациентов при разглядывании ими реверсивных фигур, т. е. совмещенных изображений разных объектов (лат. reversus – обратный). В известной фигуре Боринга, например, совмещаются изображения молодой женщины и старухи. Обычно люди видят одну из этих фигур, но никогда обе одновременно. Встречаются пациенты, утверждающие, что они способны воспринимать обе фигуры сразу. Похоже на то, что они воспринимают и фигуру, и фон в одно и то же время, как если бы имело место раздвоение личности. Предположительно, встречается, у пациентов, страдающих шизофренией.

4) Симультанная агнозия. Проявляется тем, что из ряда визуально представленных предметов или их изображений пациент воспринимает в данный момент только один предмет или одно изображение (лат. simul – совместно, с + агнозия). При повторных экспозициях пациент в конце концов способен определить, какие объекты или изображения он перед тем видел и даже сколько всего их было. И все же он не может увидеть их все сразу, он всякий раз воспринимает что-то одно. Едва ли он сумеет расположить и картинки в той последовательности, в какой они составляют некий законченный сюжет. Расстройство наблюдается при поражении передней области затылочной доли доминантного полушария (Poppelreiter, 1923; Wolpert, 1924). Точно так же может быть нарушено восприятие мелодии: слышатся отдельные звуки, но эти звуки не объединяются в одну мелодию.

5) Апперцептивная агнозия. Характеризуется неспособностью воспринимать структуру изображения, вследствие чего отдельные его элементы представлены в сознании порознь друг от друга. При ассоциативной агнозии, в свою очередь, структура изображения воспринимается правильно, но пациенты не могут назвать соответствующий предмет и не понимают его назначения. Сочетание обоих этих расстройств называют душевной слепотой Шарко-Винбрандта, при этом все только что увиденное пациенты не могут самостоятельно ни представить, ни узнать и вспомнить.

3. Аллестезия (греч. allos – иной, другой; stasis – стояние). Проявляется нарушением локализации в пространстве источников сенсорной информации. Особенно часто это касается зрения, слуха, осязания. Так, предмет, который находится впереди пациента, видится им сбоку, сверху или даже сзади. Звук, доносящийся спереди, также воспринимается в другом месте: сзади, сбоку или внутри себя и наоборот. Прикосновение пациент ощущает совсем в другой точке, например на другой половине тела. Иногда и внутренние ощущения локализуются необычным образом. Например, тошнота ощущается в голове. С этим может быть связана необычная локализация тоски, тревоги, страха, точнее физических ощущений, сопровождающих такие эмоции. Иллюстрации приведены в других разделах текста.

4. Иллюзии (греч. illusio – ошибка, заблуждение) – нарушение узнавания, при котором вместо одного объекта воспринимается другой. В данное понятие вкладывают разный смысл, поэтому описывают множество иллюзий разного типа. Разграничивают нормальные и патологические иллюзии.

1) Иллюзии в норме возникают как у здоровых лиц, так и одинаково у психиатрических пациентов. Различают:

– физические иллюзии – ошибки восприятия, обусловленные физическими свойствами объектов. Например, это раздельное восприятие вспышки молнии и грома во время грозы;

– физиологические иллюзии – ошибки восприятия, обусловленные особенностями динамики нервных процессов, например их инертностью. Так, после вращения собственного тела вокруг вертикальной оси и сразу же после остановки вращения кажется, что окружающие предметы некоторое время продолжают кружиться в обратную сторону. Могут быть опасными. Так, иллюзия уменьшения скорости движения автомобиля по мере привыкания к ней может приводить к несчастным случаям у автоводителей;

– психологические иллюзии – ошибки восприятия, обусловленные включением какого-то объекта в другую эмоциональную или когнитивную структуру. Такие иллюзии называют также ассимиляционными (лат. assimilatio – уподобление, усвоение, сходство). Так, в темное время суток боязливый индивид силуэт куста или пня может принять за фигуру притаившегося человека. Таким же образом возникает иллюзия линий Мюллера-Лайера: одна линия с нарисованными не ней стрелками, своим острием обращенными наружу, кажется короче другой, стрелки на которой обращены внутрь. Иллюзии могут возникать под влиянием внушения. Такова, например, иллюзия Аша. Из двух одинаковых по длине линий одна кажется внушаемому индивиду длиннее, если в этом его убеждают несколько людей. Появление иллюзии может быть связано с особенностями освещения. Описан случай, когда при въезде в тоннель на Триумфальной площади в Москве водители нередко выруливали на встречную полосу движения. Виною этому, как выяснилось, был свет рекламы на соседнем здании, искажавший восприятие перспективы пространства. Нередко причиной иллюзии бывает нетерпеливое ожидание. В таких ситуациях случайного прохожего можно принять за знакомого человека, который почему-то задерживается и не дает о себе знать. Описаны другие иллюзии данного типа.

Иллюзия Аристотеля состоит в удвоении восприятия. Если кончиками двух переплетенных пальцев дотрагиваться до предмета из мрамора, возникает ощущение двух объектов вместо одного. Источником иллюзии является пустое пространство вокруг каждого их работающих пальцев. Иллюзию водопада порождает ощущение движения вниз некоего потока при восприятии ряда горизонтальных линий или полос, опускающихся сверху вниз. При остановке движения кажется, будто поток движется снизу вверх. Иллюзия Понзо – одинаковые по длине шпалы на фоне сужающегося просвета идущих вдаль рельсов кажутся увеличивающимися в размерах. Иллюзия зебры – ощущение увеличения скорости движения машины при езде через пешеходную разметку, если промежутки между ее линиями сокращаются по ходу движения. Иллюзии невнимательности Ясперса – в текст «вставляются» пропущенные буквы или даже целые слова, иногда способные исказить смысл прочитанного.

Иллюзии Узнадзе – из двух шаров более тяжелым кажется тот, который больше по размерам. Шарпантье описал такую иллюзию у олигофренов; такие пациенты обычно не осознают ошибку восприятия. Иллюзия Делоффа – металлический шар кажется более тяжелым, нежели пластмассовый одинакового веса. Особенно типична такая иллюзия для детей в силу того, что у них не сформировано понятие о весе. Иллюзия Луны – ощущение движения луны, а не летящих по небу облаков. Другая иллюзия Луны состоит в том, что над линией горизонта она кажется значительно большей по размерам, нежели в зените. И это при том, что величина отпечатков ее изображения на сетчатке глаза в обоих случаях абсолютно одинакова. Иллюзия Маха – слабо освещенная полоса на фоне более светлой кажется более освещенной. Кроме того, по краям ее появляются две полосы: светлая и яркая.

Некоторые исследователи выделяют известную всем пишущим людям иллюзию корректора. Последняя состоит в том, что концентрация внимания на поиске грамматических ошибок в тексте приводит к тому, что не замечаются смысловые неточности. И наоборот. По-видимому, в данном случае правильнее было бы говорить о снижении способности распределять внимание и т. д. Во всех упомянутых здесь иллюзиях, следует это подчеркнуть, способность идентифицировать объекты не нарушается, ошибки восприятия касаются лишь отдельных свойств этих объектов.

2) Патологические иллюзии характеризуют:

– индивидуализированный характер – такие иллюзии не воспроизводятся в таком же точно виде у других людей;

– эксклюзивность – у одного и того же пациента они никогда не повторяются в точно таком же виде (фр. exclusive – исключающий что-либо, исключительный);

– тотальность – мнимый образ целиком поглощает наглядный, последний как бы не воспринимается вовсе;

– психологическая непонятность – болезненные, иллюзорные образы совершенно выпадают из контекста данной ситуации;

– анормальное содержание – в болезненных иллюзиях находят выражение другие психические расстройства, например бред, изменения аффекта;

– сочетание с другими болезненными переживаниями. Одновременно у пациента могут быть выявлены нарушения в сфере чувствительности, эмоциональные расстройства и др.;

– отсутствие критического отношения к патологической иллюзии, непонимание пациентом того, что у него имеется нарушение восприятия;

– тенденция к переходу образов иллюзии в образы галлюцинации;

– нарушения поведения, поскольку патологическая мотивация поведения может быть непосредственно связана с иллюзиями.

Существующие ныне классификации иллюзий основаны на психологическом подходе. К. Ясперс, например, различает а) иллюзии, обусловленные недостатком внимания; б) иллюзии, обусловленные аффектом; в) фантастические парейдолии (греч. para – отклонение от чего-либо; рядом, вблизи; eidos – образ). А. В. Снежневский выделяет аффективные, вербальные и парейдолические иллюзии. Последняя систематика принята большинством отечественных исследователей.

3) Клинические варианты патологических иллюзий.

1. Аффективные иллюзии возникают под влиянием аффекта, в первую очередь страха, тревоги, депрессии. «Больной-меланхолик, который боится, что его убьют, может принять висящую на вешалке одежду за труп, а какой-нибудь повседневный шум может потрясти его, будучи принятым за звон тюремных цепей», – поясняет К. Ясперс, подчеркивая, что такие иллюзии «обычно мимолетны и всегда понятны с точки зрения аффекта, преобладающего в данный момент времени». Точно так же пациент под влиянием страха вместо горшка с цветком может увидеть голову влезающего в окно грабителя, а висящее пальто принять за притаившегося убийцу. Очевидно, что в таких иллюзиях нередко обнаруживаются не только нарушения аффекта, но и бред. Иллюзии могут возникать в состоянии физиологического и патологического аффектов. Известной является, например, иллюзия Лютера, который в горячем богословском споре увидел в складках одежды оппонента фигуру притаившегося дьявола.

2. Вербальные иллюзии – нарушение, при котором пациент воспринимает другие слова или фразы вместо звуков реальной речи окружающих. Это не бред, когда пациент неверно толкует чьи-то высказывания, он именно слышит совсем другие слова. В иллюзиях такого рода можно видеть влияние бреда, пусть неоформленного или даже не вполне осознаваемого на восприятие речи окружающих.

3. Парейдолические иллюзии – нарушение восприятия, связанное с патологическим фантазированием. Живая способность к воображению и в норме может порождать причудливые образы фантазии в игре света, при виде пятен, облаков, узоров. Индивид с интересом воспринимает при этом какие-то лица, фигуры, понимая в то же время, что это игра воображения. Стоит вниманию сосредоточиться на них, как они обычно исчезают.

Парейдолии у пациентов, напротив, возникают невольно, они, с привлечением внимания к ним, лишь усиливаются, сознание их болезненности отсутствует. Иллюзии могут возникать, если пациенты рассматривают некую сложную, прихотливую текстуру (разводы краски, орнамент ковра, трещины на потолке или стене, рисунки слоев древесины, ветви деревьев и др.). Пациент К. Ясперса рассказывает: «На всех деревьях и кустарниках я видел вместо обычных сорок смутные очертания каких-то глядевших на меня карикатурных фигур, пузатых человечков с тонкими кривыми ножками и длинными толстыми носами, а иногда и слоников с длинными шевелящимися хоботами. Земля, казалось, кишела ящерицами, лягушками и жабами, иногда внушительных размеров. Меня окружала самая разнообразная живность, самые разнообразные порождения ада. Деревья и кусты приобретали зловещий, пугающий вид. Бывало, на каждом кустарнике, на деревьях и стеблях камыша сидело по девичьей фигурке. Девичьи лица обольстительно улыбались мне с облаков, а когда ветер шевелил ветви, они манили меня к себе. Шум ветра был их шепотом». В этой иллюстрации среди прочего заметен феномен, который А. В. Снежневский определил как олицетворенное восприятие – «…кусты приобретали зловещий, пугающий вид»; это расстройство, при котором наблюдается отчуждение собственных эмоций.

К. Ясперс указывает, что иллюзии не следует смешивать с неверными, в том числе и бредовыми толкованиями. «Если блестящий металл, – говорит он, – принимается за золото, а врач – за прокурора, это не связано с искажением чувственного восприятия». Иллюзии, продолжает он, надо отличать и от функциональных галлюцинаций, когда наглядные образы дополняются, а не замещаются ложными, болезненными. Отметим, что парейдолии фантастического содержания могут предвещать развитие онейроидного помрачения сознания. Парейдолии некоторые авторы называют функциональными иллюзиями и сенсорными иллюзиями дополнения. Степень различия между иллюзорным и реальным наглядным образом может сильно варьировать, но в любом случае в содержательном плане это будут совершенно разные образы.

Иллюзии следует отличать также от ложных, бредовых узнаваний. В последнем случае восприятие чувственного материала существенно не нарушается, нарушение в первую очередь затрагивает мышление, вследствие чего незначительные детали наглядных образов приобретают несоразмерное значение.

4. Зрительные иллюзии. Имеются в виду не простые зрительные иллюзии (оптические дизестезии), когда неверно воспринимаются субмодальные зрительные ощущения. Сложные оптические иллюзии характеризуются предметным содержанием: «Видела раз вместо игрушки, как моется хомячок… Видела в стиральной машинке, как в ней крутится чья-то седая голова… В замерзшем окне показалось какое-то лицо… Вместо цветка в горшке показалась голова, я подумала, что это вор лезет в окно… После смерти свекрови, когда я видела ее одежду, мне казалось, что это стоит или лежит она. Когда я раздала эту одежду, свекровь стала мне сниться. Видела ее во сне как живую и думала, что же мне теперь делать, одежду-то ее я отдала».

Для сравнения приведем иллюстрации ложных узнаваний: «В прохожем человеке увидела убитого мужа сестры. Сильно испугалась и поняла: убьют и меня… Выглянула в окно и на миг мне показалось, что идет моя умершая бабушка. Стало очень страшно. Потом одумалась, поняла, что шла совсем другая женщина». Отметим, что ложные узнавания не являются иллюзиями зрения или слуха. При ложном узнавании во внимание принимается некая часть сенсорного материала, это, скорее, символическое совпадение наглядного и иллюзорного образов. При этом замещении нарушения сенсорной идентификации не наблюдается, это своеобразная патология мышления, при которой некая часть целого принимается тождественной этому целому. Например, человек с длинными волосами принимается за гомосексуалиста или И. Христа. Такие ошибки нередко являются признаком бреда восприятия, а, по мнению К. Ясперса, – бреда толкования.

Зрительные парейдолии нередко возникают не только при разглядывании бесформенных объектов, но и при восприятии картин с представлением людей, других живых существ: их изображения «оживают», начинают двигаться, улыбаться, подмигивать, строить рожи, высовываться из рамок или даже выходить в реальное пространство, чем ясно демонстрируют постепенный переход иллюзий в галлюцинации. Так, пациент увидел, как изображение К. Маркса «ожило», задвигалось, улыбнулось и выдвинулось вперед из плоскости портрета. Другой пациент увидел несколько «гурий» вместо узоров ковра. Затем гурии зашевелились, выступили за поверхность ковра, отделились от него и прошли, танцуя, по комнате. Однажды он же в складках одеяла увидел обнаженную женщину.

Бывают оптические иллюзии, в которых распускаются вдруг бутоны цветов либо цветы «чахнут, засыхают, осыпаются». Встречаются зрительные иллюзии, которые тождественны функциональным зрительным галлюцинациям. Например, пациент видит свое пальто, а в нем – повесившегося мужчину. Мальчику 10 лет кажется, что за головой его отца кто-то прячется, а потом оттуда ненадолго выглядывает чье-то лицо. Оглядываясь назад, ребенок замечает, как из-за угла дома кто-то посмотрел на него и тут же спрятался. В подобных иллюзиях реальный образ дополняется какими-то деталями другого наглядного образа.

Описаны также диплопические и полиопические иллюзии – восприятие объекта удвоенным или представленным многочисленными копиями реального наглядного образа, однако собственно иллюзиями такие феномены не являются.

5. Акустические иллюзии. Простые слуховые иллюзии или акустические дизестезии здесь не рассматриваются (см. о них впереди). Существует несколько разновидностей слуховых иллюзий:

– неречевые иллюзии – вместо обычных, знакомых повседневных звуков слышатся другие, например выстрелы, крик животных, лай собаки и др. Так, пациент с бредом ревности вместо обычных ночных звуков слышит шаги крадущегося по комнате любовника жены. Другой пациент на берегу реки слышит, как кто-то свистит или кричит, а в шуме леса ему слышатся лай собаки, мяуканье кошки, фырканье лошади;

– речевые иллюзии – слышится чья-то речь вместо природных и бытовых звуков: «Работает трактор, а я слышу пение женского хора, причем поют то, что я хочу… Иду и слышу, как говорят деревья: «Смотри, смотри, вон она, идет за хлебом и плачет». Одно дерево как бы передает эстафету второму, и второе дерево говорит то же самое. И так третье, четвертое дерево и дальше, все они повторяют одно и то же, только с каждым разом все тише и тише (в данном случае наблюдается не только иллюзия, но и симптом, который, полагаем, следовало бы обозначить термином палинакузия)… Облака пролетают и говорят «Светка-конфетка»… Кусали говорящие пчелы, разговаривали птица, машины, водопроводные краны… Собака не лает, а матерится». В других случаях речевые иллюзии как бы замещают чью-то реальную речь: «Слышу, как в стороне разговаривают люди и обсуждают при этом меня, ругают. Подойду поближе, прислушаюсь – нет, они говорят совсем другое (это, по аналогии с подобными галлюцинациями, комментирующие речевые иллюзии)… На вокзале слышал, как рядом стоявшие мужчины переговаривались между собой. Говорили обо мне: давай, мол, займемся вон тем, с чемоданом, а потом его кончим» (это как бы параноидные иллюзии).

Встречаются не только кратковременные или эпизодические иллюзии. В некоторых случаях искажения восприятия принимают устойчивый характер и существуют достаточно длительное время, приобретая сюжетно более или менее законченный характер. Такие иллюзии нередко лишены сенсорной отчетливости, они звучат негромко, по своему содержанию в деталях неразборчивы и обычно возникают на фоне выраженной депрессии. Обозначаются они термином иллюзорный галлюциноз (Шредер, 1926). Наконец, встречаются речевые графические иллюзии, когда в тексте вместо одних слов или даже фраз воспринимаются другие и разного содержания;

– музыкальные иллюзии – вместо реальных и обычно непрерывных звуков слышится какая-то музыка. Так, вместо журчания ручья пациент слышит звуки оркестра, жужжание мухи воспринимает как звучащую скрипку, топот лошади – за звуки барабана и др. Случается, что вместо одной музыки слышится совсем другая, чаще всего созвучная настроению пациента.

6. Обонятельные и вкусовые иллюзии встречаются относительно редко, по большей же части наблюдаются, видимо, соответствующие формы дизестезии. Иногда ошибки обоняния приобретают одинаковый, устойчивый характер, реальные же запахи хотя и существуют, но они все время меняются. В таких случаях речь может идти, скорее всего, об обонятельных галлюцинациях. Например: «Слышится все время резкий трупный запах. Думала, что пахнет от меня… Меня всюду сопровождает запах хвои. Пахнет как в ритуальном зале… Постоянно преследует запах отвратительных духов. Такие духи дарил мне когда-то, очень давно один мой знакомый. Вначале этот запах появился в сновидениях. Одновременно с ним ощущался какой-то незнакомый, резкий и отталкивающий химический вкус чего-то непонятного. Мне снилось, будто мама дала мне булочку, и я не могла ее съесть, было так противно, меня чуть не вырвало. А позже этот запах стал появляться и днем. Вначале он возникал во время еды, запах еды был, но его перебивало, а затем запах духов возникал сам по себе. Это настолько противный запах, что просто ужас, от него некуда деваться. Реальные запахи я ощущаю плохо либо не чувствую совсем». В последнем случае, как можно увидеть, иллюзия вкуса и запаха появилась впервые в сновидении, затем она возникала в бодрствующем состоянии, пока, наконец, не трансформировалась в галлюцинацию. В том, что этот переход окончательно не состоялся, указывает, по-видимому, утрата восприятия реальных запахов, последние целиком замещаются мнимым.

7. Тактильные иллюзии проявляются тем, что вместо одного предмета на ощупь и при закрытых глазах воспринимается какой-нибудь другой. Например, вместо резинового мяча воспринимается «клизма» или «кошачья лапа». Встречаются достаточно редко.

Иллюзии других сенсорных модальностей, вероятно, встречаются, но частота их неизвестна. Кроме того, их сложно идентифицировать и отличать от проявлений дизестезии. Что касается аффективных (психических, психогенных) иллюзий, то очевидно, что аффект существенно влияет на содержание иллюзий. По содержанию иллюзии почти безошибочно можно определить настроение пациентов или характер господствующего аффекта.

8. Иллюзии повторяемости – многократное повторение одного и того же внешнего впечатления. О палинакузии уже упоминалось (греч. palais – вновь, опять, сызнова; akustikos – слуховой). Палинопсия – феномен, проявляющийся многократным повторением зрительного впечатления (палин + греч. opsis – зрение). Пациент сообщает: «Посмотрю в окно, вижу, что по улице идет мужчина. Я некоторое время провожаю его взглядом. Чуть позже опять смотрю в окно. Вижу в другой раз, как идет этот же мужчина. Идет из той же точки, где я увидел его первый раз и доходит до того места, где я отвернулся. Смотрю в окно третий раз, повторяется то же самое. И так происходит пять раз». Термин предложил М. И. Рыбальский. Собственно иллюзией данное расстройство не является. Мы вернемся к более подробному описанию расстройства в главе о нарушениях памяти (см. эхомнезии).

Не является иллюзией описанное А. Пиком (1902) расстройство узнавания, при которой пациенты со старческой деменцией как бы не видят, скорее всего, не узнают тот или иной предмет, но если им его просто показать, но они воспринимают его, когда он вызывает дополнительные ощущения иной модальности. Например, пациент не видит горящей свечи до тех пор, пока не почувствует исходящее от нее тепло. Неудачным является и термин «органические иллюзии», как бы указывающий на существование особого класса иллюзий.

Иллюзии встречаются при многих болезненных формах и состояниях: астении, аффективных нарушениях, психозах разного типа и состояниях спутанного сознания, в структуре фокальных эпилептических припадков. Нозологические особенности иллюзий, несомненно, существуют. Например, акустические иллюзии параноидного содержания более характерны для шизофрении. В целом этот вопрос изучен недостаточно.

5. Галлюцинации. Это мнимое, ложное восприятие или сознание восприятия того, что ныне отсутствует или его нет в действительности, оно – сенсорное воплощение болезненного фантазирования. Термин ввел Ф. Б. Соваж (1768). Термин, в переводе с латинского, означает «бред, видения». Считается классическим определение Ж. Эскироля (1883). Автор указал на различие признаков иллюзий и галлюцинаций. Галлюцинацией он назвал обман чувств, не имеющий источника раздражения, при чём пациент не способен отказаться от убеждения в том, что в данное время он имеет чувственное ощущение, в то же время на внешние чувства не действует ни один предмет, способный возбудить такое ощущение.

Поучительно определение В. Х. Кандинского (1880), он указывает: «Под именем галлюцинаций я разумею непосредственно от внешних впечатлений не зависящее возбуждение центральных чувствующих областей, причем результатом такого возбуждения является чувственный образ, представляющийся в восприемлющем сознании с таким же самым характером объективности и действительности, который при обыкновенных условиях принадлежит лишь чувственным образам, получающимся при непосредственном восприятии реальных впечатлений». С. С. Корсаков (1913) указывает, что галлюцинации – это «появление в сознании представлений, соединённых с ощущениями, соответствующими таким предметам, которые в действительности в данную минуту не производят впечатления на органы чувств человека… Галлюцинация есть репродукция мысли или идея, проецированная наружу». Истинными галлюцинациями К. Ясперс называет «обманы восприятия, которые не являются искажениями истинных восприятий, а возникают сами по себе, как нечто совершенно новое и существуют одновременно с истинными восприятиями и параллельно им. Последнее свойство делает их феноменом, отличающимся от галлюцинаций-сновидений».

Афористически кратким и точным является определение Е. А. Попова (1941): галлюцинация есть представление, превратившееся в восприятие. Если перефразировать это суждение, то получается: галлюцинация суть мысленный образ, который для пациента трансформируется в мнимый наглядный образ. Иными словами, мысленный образ из внутриличностной области переносится во внеличностное пространство и из субъективного феномена превращается в нечто объективное. Это проявление деперсонализации.

Приведем в заключение очень интересное свидетельство М. Г. Ярошевского (1976). Автор упоминает о древнем индийском философе Бхатте, который говорит так. Реальность или иллюзорность образов он объяснил неправильным соотношением между органом (чувств) и внешним объектом. Это соотношение может быть нарушено, во-первых, дефектом самого органа чувствительности. Во-вторых, оно может быть представлено как «манас» (центральным повреждением, как сказали бы ныне). «Манас» и приводит к тому, что образы памяти проецируются вовне и становятся тем, что в наше время называют иллюзиями и галлюцинациями. Таким же образом, считал философ, возникают и сновидения.

Основные признаки галлюцинаций:

1) появление мнимых образов обычно не связано сколько-нибудь явно с реальными сенсорными стимулами. Более того, последние способны подавлять галлюцинаторный процесс, хотя они же могут его и стимулировать, не оказывая существенного влияния на содержание обманов восприятия. Независимость от сенсорной стимуляции составляет принципиальное галлюцинаций от иллюзий (исключая лишь функциональные и рефлекторные галлюцинации);

2) одновременно с мнимыми, галлюцинаторными пациенты осознают и реальные, наглядные образы. Иначе говоря, наблюдается как бы удвоение, редупликация восприятия, сосуществование двойного или параллельного, как говорит К. Ясперс, потока переживаний. При этом восприятие наглядных образов соответствует нормальному состоянию сознания, а восприятие мнимых образов – анормальному состоянию, вызванному, предположительно, воздействием со стороны бессознательного. Так, больная видит внутри стиральной машины мужа, сына и кота. Одновременно видит и свои руки. Руки делают мужу операцию «удаления зла». Тем не менее больная осознаёт, что муж в это время находится на работе, она звонит ему и говорит, что ей «плохо».

Внимание пациентов к каждому из этих потоков переживаний чаще всего распределяется неравномерно, направляясь преимущественно в одну либо в другую сторону. Так, оно может быть приковано к галлюцинациям, и тогда пациенты оставляют без должного внимания действительные события. Отдельные пациенты со зрительными обманами утверждают даже, что их видения непрозрачны, их видения как бы закрывают собой реальные объекты, расположенные на одной линии восприятия с ними. В некоторых случаях, напротив, пациенты почти не обращают внимание на галлюцинации, т. е. остаются, в основном в реальном мире. Бывает и так, что и реальные наглядные образы, и мнимые, галлюцинаторные являются для пациентов актуальными в равной мере. Такие пациенты бывают вынуждены буквально на каждом шагу проверять себя с тем, чтобы решить, имеют они дело с реальными вещами или с галлюцинациями;

3) галлюцинаторные образы пациенты проецируют за пределы своего психического Я, они локализуют их во внеличностное пространство. Иногда, правда, граница занимаемого мнимыми объектами пространства как бы расширяется, в других случаях, напротив, сокращается либо становятся весьма неопределенной. Так, пациент слышит голоса «в ушных раковинах», «с поверхности тела» или слух его «обостряется», и он слышит чей-то шепот «за рекой», «на другой стороне улицы». Иногда больные слышат голоса «из ниоткуда», «с того света», «из-под земли» или пациент говорит, что «в морозильной камере холодильника он видит несколько мужчин», или он видит руку, которая тянется к нему «неизвестно откуда» и т. д.

Таким образом, обманы восприятия могут располагаться как в реальном, так и мнимом пространстве. В последнем случае, следовательно, имеет место также нарушение восприятия пространства в виде мнимого, галлюцинаторного пространства. Оно для пациентов столь же реально, как и те мнимые образы, которые его заполняют, и обладает необычными свойствами. Например, оно может вмещать невероятное множество галлюцинаторных объектов. Кроме того, что мнимые объекты обычно не вступают в какое-либо взаимодействие с реальными объектами, совершенно не зависят от последних и никак на них не влияют сами. Это указывает на то, что галлюцинаторные объекты пациенты располагают, скорее всего, не в реальном, а в воображаемом пространстве. Пациенты считают, что галлюцинаторные объекты расположены в реальном мире.

Приведем наблюдение Э. Я. Штернберга (1960) с описанием т. н. старческих галлюцинаций. Пожилая больная с глаукомой (светоощущение сохранилось только слева) видит разнообразные цветы, разноцветных гусей и кур, нарядно одетых детей. Все эти мнимые объекты воспринимаются ею как бы в реальном пространстве, которое образовано галлюцинаторными предметами обстановки. Кошки, например, лежат на кровати, куры ходят по полу и т. п. Мнимые объекты, таким образом, воспринимаются практически слепой больной в мнимом, галлюцинаторном пространстве;

4) сенсорная или чувственная яркость галлюцинаторных образов нередко нисколько не уступает или даже превосходит таковую у реальных наглядных образов. Нередко, однако, бывает и так, что галлюцинаторные образы лишены чувственной яркости. Например, пациент не всегда может уверенно сказать, слышит ли он звук голоса или воспринимает только содержание какой-то посторонней мысли. В таких случаях, скорее всего, галлюцинации обнаруживают тенденцию к переходу в иные психопатологические феномены;

5) мнимые образы восприятия в типичных случаях осознаются пациентами, как и реальные наглядные образы, с полным ощущением того, что они являются отображением реально существующих материальных объектов. Иными словами, мысленные образы объективизируются до такой степени, что, судя по сообщениям и поведению пациентов, они практически ничем не отличаются от реальных наглядных образов. В таких случаях можно, вероятно, говорить даже о гиперреализации образов представления, поскольку пациенты не только не сомневаются в существовании мнимых объектов, но и удивительно легко могут поверить в реальность самого нелепого содержания галлюцинаций. Скорее, они готовы поверить в нереальность действительных явлений, нежели мнимых;

6) содержание обманов восприятия бывает достаточно сложным, а иногда и вполне разумным. Это может означать, что мнимые образы не являются болезненной трансформацией отдельных и разрозненных мыслей, побуждений или эмоций пациента, напротив, последние часто, если не всегда интегрированы тем или иным образом. В галлюцинациях выражается, скорее всего, активность достаточно сложной психологической структуры, способной продуцировать некие мыслеформы, воспоминания, представления, потребности, инициативы и т. п. Иными словами, в мнимых образах проявляется деятельность отчуждённого фрагмента личности пациента, – галлюцинаторной субличности. Более того, даже простые по содержанию обманы восприятия, например, оклики, самими пациентами отождествляются с активностью чуждой им личности, чаще всего мнимого индивида. Нередко пациенты вступают в контакты с мнимой персоной, разговаривают с нею, выполняют её распоряжения, как если бы они идентифицировали ложные образы восприятия с неким индивидом. Вступить в контакт с мнимой личности может и врач, если она на это согласится. Разумеется, через посредничество пациента, который транслирует ей вопросы врача и затем сообщения мнимой личности. Таких субличностей, независимых одна от другой может быть две, три и более;

7) галлюцинации появляются в сознании пациентов спонтанно, большей частью бесконтрольно и непредсказуемо. И всё же явление обманов восприятия в сознании пациентов, указывает В. Х. Кандинский, не воспринимается как насильственное внедрение неких внешних впечатлений. Как правило, пациенты принимают свои галлюцинации за некие открытые явления объективных событий;

8) понимание значения обманов восприятия требует со стороны пациентов активных действий, поэтому процесс восприятия мнимых образов обычно сопровождается чувством произвольной активности – пациент их изучает, всматривается в них, делает выводы. Отношения пациентов и галлюцинаций чаще всего далеки от тех, которые характеризуют реальные отношения индивид – объект. Галлюцинации обладают способностью фиксировать на себе внимание пациентов, которые из-за этого упускают из виду подчас серьёзные для себя явления действительности. Это то, что некоторые авторы называют эгоманией (лат. ego – я, самость; греч. mania – влечение, страсть, безумие). В сущности внимание к себе привлекают не мнимые образы как таковые, а продуцирующий их фрагмент личности пациентов;

9) обманы восприятия нередко обладают огромной мотивационной силой и тем самым влияют на поведение пациентов, нисколько не уступая в этом отношении реальным наглядным образам либо превосходя последние. Воля пациентов во время галлюцинирования иногда бывает как бы парализованной. В некоторых случаях мотивационное давление галлюцинаций является приблизительно равным с адекватными побуждениями пациентов, и это влечет своеобразную амбивалентность в поведении больных. В любом случае поведение пациентов, когда оно связано с обманами восприятия, резко меняется, так как полностью выпадает из контекста реальной ситуации. Галлюцинаторное поведение является важным, а иногда единственным источником объективной информации о содержании обманов восприятия;

10) понимание болезненности обманов восприятия большей частью отсутствует как в периоды галлюцинирования, так и спустя длительное время, иногда десятилетия после их окончания. В самом начале появления галлюцинаций, когда они возникают эпизодически и на короткое время, пациенты могут осознавать факт их болезненного происхождения. Сознание болезни может быть выявлено также у пациентов с хроническим галлюцинаторным синдромом. Такие пациенты, «носители галлюцинаций», по каким-то им одним известным признакам порой безошибочно распознают обманы восприятия и научаются не принимать их во внимание в своем поведении. Иногда о том, что они больны, пациенты узнают из сообщений голосов, с чем, впрочем, могут не соглашаться – галлюцинаторная нозогнозия (греч. nosos – болезнь, gnosis – знание, познание);

11) галлюцинации могут оказывать значительное влияние на сознательные психические процессы: на образ мышления, убеждения, ценности, ожидания, верования пациентов. Это влияние сами пациенты могут оценивать иногда как весьма позитивное, обогатившее их личность. Некоторые пациенты утверждают, например, что «голоса» умнее их самих, они более сообразительны и находчивы, говорят глубокие и разумные вещи, о которых сами они «не могли бы додуматься». Такое встречается сравнительно редко, чаще содержание обманов восприятия бывает абсурдным, а при длительном галлюцинировании содержание обманов восприятия чаще всего деградирует. «Умные» обманы восприятия могут, вероятно, указывать на то, что их источником являются структуры надсознания;

Иногда наблюдаются галлюцинации, в которых актуализируется прошлый и детский опыт пациентов, в том числе и тот, который в норме не воспроизводится в силу инфантильной амнезии.

12) Галлюцинации возникают на фоне ясного сознания, значение этого признака подчеркивает И. С. Сумбаев (1958). Они могут иметь место и в состоянии спутанного сознания, но как именно мнимые образы при этом осознаются, неясно, поскольку при помрачении сознания нередки и нарушения самовосприятия.

Систематика галлюцинаций строится обычно по их сенсорной принадлежности. Существуют также систематики, в которых во внимание принимаются преимущественно клинико-психопатологические характеристики обманов восприятия. Представим вначале описание обманов восприятия по их сенсорной принадлежности.

5.1. Зрительные галлюцинации. Различают такие обманы зрения.

1) Фотопсии, фосфрены или фотизмы – элементарные зрительные галлюцинации (греч. phos – свет). При открытых или закрытых глазах в поле зрения или на небольшом от себя расстоянии (до 2–3 м) видятся не оформленные в некие предметные образы и не имеющие для пациентов какого-то смысла обманы: точки, звездочки, пятна, мушки, шарики, полосы, кольца, круги, прямые, изогнутые или волнистые линии, спирали, вспышки белого или иного цвета, а иногда, напротив, дым, туман. Больная говорит: «Я выгуляла собаку, вернулась домой, открыла дверь и увидела, что в квартире темно, все закрыто черным дымом, разглядеть что-то было невозможно. В квартире, я подумала, находились темные силы».

2) Простые галлюцинации – пациенты видят веревки, нити, проволоки, паутина, провода, облака, клочья тумана, струи жидкости и т. п. Видения бывают неподвижными, иногда они смещаются в разные стороны, удаляются, приближаются, вращаются. Так, больная видела в церкви, как вокруг головы мужчины, который был на исповеди, возникла темная сфера, как «ореол или аура». Пока он что-то говорил, ореол делался все меньше и меньше, потом превратился в тонкую полоску, но совсем не исчез. В другой раз над головой женщины она увидела три цветные полоски: синюю, красную и зеленую.

Обычно пациенты с элементарными и простыми оптическими обманами осознают факт обмана зрения. Некоторые элементарные галлюцинации зрения, как видно, обнаруживают тенденцию к усложнению их структуры и формы, к перерастанию в простые обманы, а простые галлюцинации – в свою очередь, в более сложные видения. Распространена точка зрения, согласно которой простые и элементарные зрительные обманы свойственны преимущественно органическим и токсическим поражениям зрительной коры головного мозга.

3) Сложные зрительные галлюцинации.

1. Зоологические галлюцинации или зоопсии – видения животных, птиц, насекомых, которые известны пациентам по личному опыту или по фантазиям (греч. zoon – животное). Мнимые живые существа имеют обычную величину, натуральную окраску, ведут себя вполне естественно, например, разбегаются в стороны от пациента, принимают угрожающие позы, нападают на него, кусают, причиняют ему боль, причем нередко все это проделывают в полной тишине. Почему именно возникают зоопсии, не установлено. Известно, что чаще они наблюдаются при острых интоксикационных психозах и, вероятно, возникают на фоне психологической регрессии до уровня функционирования, на котором контакты с животными представляются ребёнку особенно значимыми.

2. Демономанические галлюцинации или демонопсии (греч. daimon – дух, божество) – заимствованные из мифологии видения чертей, русалок, ангелов, божеств, гурий, гномов, вурдалаков, вампиров, карликов, ведьм, великанов и прочих персонажей сказок и мифов, т. е. образов из потустороннего мира, что указывает на активизацию структур палеомышления (греч. palaios – древний). Так, больная сообщает: «В 1995 г. у меня открылся третий глаз. Я видела то, чего не видел никто. Под ванной я увидела черную кошку, она, как пантера, как дьявол, была с клыками. Из моего носа в это время сыпалось что-то черное, песок, камни». Большей частью сказочные существа представляются враждебными пациентам, из чего можно заключить, что при демонопсии они чаще пребывают в состоянии страха, чем в приподнятом настроении с привлекательными видениями. Подобные обманы зрения особенно часто возникают при спутанном сознании, как правило, это делириозное и онейроидное помрачение сознания.

3. Фантастические галлюцинации – видения марсиан, селенитов, инопланетян и прочих персонажей из области воображения. Такие обманы сопровождаются иногда удивлением, неподдельным к ним интересом со стороны пациентов и могут указывать на их оторванность от действительности, склонность к болезненному фантазированию, т. е. свидетельствовать о наличии аутизма и погружённости в область ирреального.

4. Антропоморфные галлюцинации – видения людей, как знакомых, так и незнакомых, живых и умерших (греч. anthropos – человек, morphe – форма). Иногда в облике знакомых людей, считают пациенты, скрываются чужие, только замаскированные под знакомых или близких, случается и обратное, когда в незнакомом облике являются мнимые образы кого-то из близких лиц, – это значит, что содержанием галлюцинаций зрения могут быть бредовые идеи положительного и отрицательного двойника. Редко, но встречаются видения, когда мнимый образ человека тут же превращается в образ кого-то другого, затем это перевоплощение продолжается далее. В данном случае содержанием галлюцинации является метаболический бред или бред превращения (греч. metabole – перемена).

5. Фрагментарные галлюцинации – видения отдельных частей каких-то объектов, особенно часто частей человеческого тела: глаз или только одного глаза, ног, нижней или верхней половины тела, головы, черепа и др. (лат. fragmentum – обломок, отрывок). Например, в галлюцинации является дом без стены, черепаха без головы, человек без ног, лицо без глаз и т. п. Считается установленным, что фрагментарные галлюцинации у детей наблюдаются преимущественно при шизофрении (Ковалев, 1979). Называются также парциальными галлюцинациями (лат. partialis – частичный).

6. Аутоскопические галлюцинации (Фере, 1891) – видения пациентами самих себя (греч. autos – сам, skopeo – смотрю). Пациентка сообщает: «Рядом, примерно в полуметре от себя справа вижу, что стою Я. Эта Я точно такая же, как я сама, и она смотрит на меня. Я в это время что-то делаю в доме, в огороде или с кем-то разговариваю. Себя ощущаю при этом как-то иначе, не так, как обычно, как будто бы и не Я это. В это время мои движения кажутся мне замедленными, свой голос слышу откуда-то со стороны, все, что делаю, делается как-то само собою, слова вылетают сами по себе, тело движется как-то непредсказуемо, я как бы не управляю собой. И такое чувство, вроде я смотрю на себя со стороны. А ту Я вижу ясно, реально. Она глядит на меня и улыбается. Бывает и по другому: я нахожусь в реальной жизни, вижу себя справа, но ощущаю себя на том месте, откуда смотрю. Было и так: я видела себя маленькой девочкой, и в это время внутри себя чувствую, что я маленькая девочка». Другой пациент рассказывает, что в противоположном углу комнаты он отчетливо видит себя в точности таким, каков он в действительности. Это «точная копия меня самого», поясняет он. При этом ему бывает сложно локализовать ощущение собственного Я: «Я вроде бы понимаю, что я тут, но в то же время чувствую, что я и там, где себя вижу». Встречаются сообщения о фрагментарных аутоскопических галлюцинациях – больные видят только свои руки, пальцы, стопы. Видения самого себя могут локализоваться в боковом поле зрения или позади себя – экстракампинные аутоскопические галлюцинации (лат. ecstra – вне, campus – область, сфера, открытое поле). Изредка возникают множественные видения себя – полиаутоскопические галлюцинации.

Как видно из приведённых иллюстраций, при аутоскопических обманах зрения визуальный образ физического Я, который и в норме может актуализироваться произвольно, из внутриличностной области автоматически переносится во внутриличностную область и размещается между наглядными образами реальных объектов. При этом физическое Я как бы удваивается – пациенты видят своё тело где-то в стороне и одновременно ощущают его, как обычно. Мысленный образ психического Я может следовать за обманом зрения, оставаться с пациентом на обычном своём месте, помещаться в пространстве между ними, а также удваиваться, находясь в этом случае в двух точках одновременно.

Аутоскопические обманы чаще наблюдаются малопрогредиентной шизофрении. Описаны они при церебральной гипоксии, встречаются также при эпилепсии. Так, пациент во время психического припадка некоторое время видит себя обычно впереди или где-то в стороне. Обманы восприятия последнего типа называют иногда зеркальными эпилептическими галлюцинациями. Некоторые авторы выделяют феномен эйдетического двойника – видение пациентами своего портрета. Аутоскопические обманы иногда возникают во время наркоза. Так, пациент во время операции в начальных фазах наркотического сна «видел, слышал и понимал, что происходило вокруг. Видел врачей, как они ходили, что делали. Видел, как я лежу на столе. Затем услышал мужской голос, который спросил: «Хочешь жить?» – Я ответил ему, что да, хочу. Тогда голос сказал: «Надо бороться». После этого я ничего не помню, очнулся в палате».

7. Геатоскопические галлюцинации – вариант аутоскопической галлюцинации, видение своего физического двойника внутри самого себя (греч. heatus – сам себя, skopeo – рассматривать, наблюдать). В данном случае происходит удвоение визуального образа физического Я, но копия оригинала не выходит за пределы внутриличностной области. При этом не всегда бывает ясно, оригинал физического Я находится внутри его дубликата либо, напротив, дубликат внутри оригинала. Ауто- и геатоскопические обманы зрения обозначаются общим термином – дейтероскопические галлюцинации (греч. deuteros – второй).

8. Символические галлюцинации – видения букв, слов, цифр, реже – других символов. Известны зрительные вербальные галлюцинации Сегла – видения графем (букв, слогов, слов, фраз). Так, пациент с интересом читает на стене тексты стихов, частушек, несколько удивленный тем, что никто из присутствующих их не видит. Или пациент видит, как кто-то «невидимой рукой» пишет на некоей поверхности понятные ему или какие-то загадочные тексты, математические или химические знаки. Описаны буквенные галлюцинации – видения букв с особым, символическим значением. Галлюцинозом Пика называют яркие видения печатных букв при отслойке сетчатки глаза. Под названием оптикокинетические галлюцинации Д. Берце (1923) описал кратковременные зрительные обманы при белой горячке, когда пациенты в течение 5–6 мин видят, как чья-то невидимая рука пишет светящимися буквами некие важные для них сообщения – «светящиеся телеграммы».

9. Полиопические галлюцинации – видение двух, трех и более одинаковых мнимых объектов. Так, пациент видит «колонну из 12 Кощеев по три в одном ряду». Множественные образы могут восприниматься на одной линии, уходящей вдаль, постепенно уменьшаясь в размерах. Например, пациент с белой горячкой из окна машины скорой помощи разглядел, как вдоль дороги с той и другой стороны, как верстовые столбы, стояли черти, превращаясь вдали в черные точки. Диплопические галлюцинации – видение двух одинаковых мнимых объектов: «Люди раздвоились, один и тот же человек видится слева и справа».

10. Панорамические галлюцинации – обычно статические, неподвижные видения красочных, чрезвычайно привлекательных или зловещих, пугающих и наводящих ужас природных ландшафтов, картин разрушения, последствий бомбардировки, землетрясений, других бедствий.

11. Эндоскопические галлюцинации – видения каких-либо объектов внутри себя. Так, пациент «видит» в своем желудке бритвенное лезвие, а другой пациент – «белых червей» в своей голове.

12. Висцероскопические галлюцинации – видение своих собственных внутренних органов: «Вижу свои сморщенные легкие… Вижу, как распрямляются извилины мозга… Вижу в голове рубцы, спайки, пленку». Иногда собственные внутренние органы видятся вне себя – экстрависцероскопические галлюцинации: «Вижу на стене свои внутренности, как под микроскопом».

13. Дразнящие галлюцинации Бонгеффера – видения интригующих людей или каких-то иных существ, которые как бы дразнят пациента. Например, подманивают поближе к себе, приближаются к пациенту, соблазняют его, предлагают потрогать себя, но, когда пациент пытается их поймать, они тотчас отскакивают, останавливаются в ожидании, ведут себя так, будто они куда-то заманивают пациента, будто играют с ним, как с ребёнком. Характерны для делириозного помрачения сознания.

14. Отрицательные зрительные галлюцинации – относительно кратковременная блокада способности воспринимать отдельные реальные объекты, находящиеся на самом виду. Вероятно, их происхождение связано с избирательной остановкой неких впечатлений из памяти. Возможно, в части случаев имеет место феномен, аналогичный обрыву мысли, – пациенты рассказывают о том, что иногда галлюцинации исчезают на неопределенное время, возобновляясь затем с того же момента, где они прервались.

15. Геометрические галлюцинации – отчетливые видения различных и нередко окрашенных в различные цвета геометрических фигур: треугольников, квадратов и др. Так, больной во сне и наяву в течение нескольких лет видится фигура в виде «маленького крестика», а иногда – пятиконечной звезды. Другая больная видит «столбики, составленные из призм», овалы, круги. «Смотрю на окно, – сообщает больная, – и вижу круг, в нем много других, все меньше и меньше. Они находятся в движении и стукаются друг о друга, я, кажется, даже звон от этого слышу. Или закрою глаза и на сером фоне вижу черную точку. Я непроизвольно и сама не пойму зачем гоняю ее с одного места на другое, как по экрану». Смысл таких галлюцинаций пациентам чаще всего непонятен, хотя видения эти могут сопровождаться отчетливыми позитивными или, чаще, негативными эмоциями. М. И. Рыбальский называет их рецепторными, как бы связывая их появление с повреждением рецепторов. Такие обманы связаны, возможно, и с тем, что соответствующие фигуры являются некими символами, которые имеют или имели для пациентов некое личное значение. Слабая гипотеза состоит в том, что геометрические видения представляют собой первичные перцептивные структуры, на основе которых у новорождённых происходит формирование наглядных образов.

16. Монохроматические галлюцинации – видения, окрашенные в один какой-то цвет (белый, красный, синий и др.). Встречаются полихроматические галлюцинации – окрашенные в разнообразные цвета. Нередко зрительные обманы бывают контрастного, в частности черно-белого, цвета.

17. Нормоптические галлюцинации – видения, размеры которых представляются пациентам обычными, соразмерными тем объектам, которые существуют в действительности.

18. Микроптические галлюцинации – видения, которые представляются пациентам уменьшенными, «лилипутными», «микроскопическими». Так, больная видит на конце сигареты свою мать, которая «сидит и качает ногой». Описан пациент, который на большом пальце своей ноги видел сражение карфагенян с римлянами.

19. Макроптические галлюцинации (Гулливер-галлюцинации) – видения, которые представляются пациентам огромными, порой достигающими невероятных размеров. Макротелеоптические обманы кажутся не только увеличенными, но и расположенными совсем близко или стремительно приближающимися к пациентам. Так, пациент видит горящий во тьме глаз размером с массивную люстру или исполина, в сравнении с которым чувствует себя исчезающе маленьким. Другой пациент видит гигантских мух, они «находятся совсем рядом и размерами не меньше, наверное, с целого слона».

20. Метаморфоптические галлюцинации – видения обезображенных, уродливых, искорёженных, диспропорциональных мнимых объектов. Видится, например, человек без туловища, обезображенное лицо, покосившийся дом, дерево, надломленное, как ложка в стакане с водой.

21. Микротелеоптические галлюцинации Ван-Богарта – видения, уменьшенные в размерах и при этом удаленные или удаляющиеся. Видения, кажущиеся удаленными, но сохранившие обычные размеры, следует называть порропсическими (греч. porro – далеко).

22. Рельефные галлюцинации – видения с очень четкими контурами, деталями и структурой, подобные наглядным образам объектов.

23. Аделоморфные галлюцинации – видения с размытыми контурами, неясными деталями, так что воспринимаются скорее как тень, общие контуры, «идея» или «сущность» мнимого объекта. Так, пациенты видят как бы бестелесные, бесплотные «привидения», «призраки», «души» каких-то существ, тем не менее не сомневаясь в том, что им представляются вполне реальные объекты.

24. Кинематографические галлюцинации (Блейлер, 1920; Клод, 1924) – двухмерные, плоские, лишённые объёмности видения, воспринимаемые как на экране или фотоснимке. «Кинематограф существовал для больных задолго до его изобретения», – замечает по этому поводу Е. Блейлер. «У меня глаза, как поляроид, – сообщает больная, – из них вылетают фото с изображениями мужчин, которые мне подмигивают». Она пытается ловить эти фотографии прямо на лекции, что заметили присутствующие. Больная объясняет своё поведение тем, что является объектом сексуального домогательства множества мужчин.

25. Статические или стабильные галлюцинации – неподвижные, замершие или застывшие, словно в ступоре, видения живых существ.

26. Снующие галлюцинации – подвижные, иногда перемещающиеся с большой скоростью видения, совершающие движения в разных направлениях.

27. Теснящие галлюцинации Г. В. Морозова и Н. Г. Шумского – видения, которые как бы надвигаются на пациентов, вынуждают его отступать назад, пятиться.

28. Экстракампинные галлюцинации Е. Блейлера – видения, которые пациенты локализуют за пределы доступного их зрению пространства. Например, они видят что-то сзади себя, причем утверждают, что видят так же отчетливо, как и нечто впереди себя. Е. Блейлер считает такие обманы зрения особенно характерными для шизофрении.

29. Хаотические галлюцинации – видения, быстро и беспорядочно перемещающиеся в галлюцинаторном пространстве. Подобный, не являющийся галлюцинаторным феномен получил название «оптическая буря». Возможно, в таких случаях имеет место галлюцинаторный вариант ментизма. Реальные объекты при этом могут восприниматься как обычно.

30. Галлюцинации в боковом поле зрения – мимолетные и часто встречающиеся видения, локализуемые пациентами на границах воспринимаемого реального пространства, обычно где-то сбоку от себя: «Женщина в белом, она перешла из одной плоскости в другую и исчезла… Вижу слева человека в белом капюшоне до колен, он прошел и тут же исчез… Сбоку тень мелькнет и пропадет, у меня появляется при этом ощущение, что она меня задевает… Иду и вижу справа от себя каких-то старух, скрюченных и скукоженных. Повернусь, и точно, так и есть, стоят и на меня смотрят… Иду, а по бокам с обеих сторон стоят черти, большие и коричневые». Латерализация таких видений с неврологической патологией не связана.

31. Виртуальные галлюцинации (лат. virtualis – возможный) – видения, возникающие в отраженном пространстве: «Вижу в зеркале у себя на жилах шеи слева лицо пожилой женщины, а справа – мужчины. Через 2–3 дня образы меняются местами. Они, как живые, пытаются мне что-то сказать». Эта же больная у дочери на лбу временами видит «образ Казанской Божьей матери с младенцем на руках». Встречаются пациенты, галлюцинации которых локализуются преимущественно в зазеркалье, именно там появляются фигуры людей, бывают видения животных и др. Больная сообщает, что один раз в 5–6 лет она видит в зеркале, что будет с её близкими, и всё это будто бы сбывается. Другая рассказывает, что «видения» возникают у неё исключительно в отражённом в зеркале пространстве, и в последний год они появляются чуть ли не ежедневно. Иногда бывают виртуальные отрицательные обманы зрения. Так, пациент в зеркале видит лишь одну половину своего лица, то левую, то правую. Шею и туловище он воспринимает при этом нормально.

32. Экстатические галлюцинации М. И. Рыбальского – видения, возникающие в аффекте экстаза. Другие авторы считают экстатическими галлюцинации, которые способны повлечь развитие аффекта экстаза, полагая также, что такими обманами могут быть не только зрительные, но также слуховые и комплексные галлюцинации.

33. Монокулярные галлюцинации – видения, воспринимаемые пациентами каким-то одним глазом. С. Ф. Семенов (1965) описал пациента с огнестрельным ранением затылочной области, который одним глазом видел уменьшенные образы самого себя, куда-то бегущего или плывущего в лодке. Появлению односторонних галлюцинаций способствуют также местные рецепторные нарушения.

34. Гемианоптические галлюцинации А. Гауптмана – элементарные зрительные обманы, локализуемые пациентами в выпавшем поле зрения. Наблюдаются у пациентов с органическим поражением мозга (Семенов, 1965).

35. Эпилептические галлюцинации – видения, возникающие в структуре припадков височной эпилепсии. Таковы, например, множественные зрительные галлюцинации Джексона.

36. Викарные галлюцинации – обманы восприятия слепых пациентов, когда мнимые зрительные образы как бы замещаются галлюцинациями иной модальности, чаще всего тактильной.

37. Стереотипные галлюцинации – обманы зрения, одинаковые при каждом своем появлении. Так, больная говорит, что время от времени она видит светящийся круг, по периметру которого с наружной стороны расположено девять стрелок, «похожих на стрекоз» и направленных острием против часовой стрелки. Кроме того, в центре круга находится еще одна стрелка, своим острием направленная к носу больной. После таких видений «начинает болеть голова».

38. Гипероптические галлюцинации – обманы зрения с характеристиками сенсорной гиперестезии. В отличие от рельефных обманов зрения представлены очень чёткие контуры, детали, цвета.

39. Гипооптические галлюцинации – обманы зрения с характеристиками сенсорной гипестезии, их отличает блеклость, отсутствие цвета, размытость, нечеткость контуров и деталей («тени», «призраки», «души людей»; один пациент сказал, что видит не кошку, а «душу кошки»).

Восприятие неразрывно связано с процессами мышления. Зрительные галлюцинации представляют собой результат патологической активации и дезорганизации процессов образного мышления. Это объясняет, почему их содержание пациентам чаще всего является непонятным, а также то, что смена одних обманов зрения другими происходит так, что правилам логики они не подчиняются.

Зрительные галлюцинации не следует смешивать с феноменом постороннего физического присутствия К. Ясперса, сообщения о которых сходны с описаниями галлюцинаций: «Чувствую, что сзади стоит мужчина, он высокий, весь в черном, руку протянул ко мне и хочет что-то сказать… Чувствую, что сбоку стоит глухонемой отец и жестами что-то говорит мне. Я даже понимаю, о чем он говорит… Слышу, как соседи наверху ругают меня. Не слышу, а ощущение такое. Прислушаюсь, никто ничего не говорит, только мне все равно кажется, что соседи все-таки ругают меня… Сижу в компании и чувствую, что надо мной чуть ли не издеваются. Вроде говорят, что я больной, с такого дурака и взять-то нечего. Когда начинаю прислушиваться, оказывается, что говорят о совсем другом, меня никто и не замечает. А бывает иначе: чувствую, что надо мной хохочут, а потом и хохот этот слышу… Затылком чувствую сзади человека, который действует телепатически, он передает мне нравоучительные мысли, внушает, что я должен буду делать. Я не вижу его, но мне кажется, что это мой отец». Приведенные иллюстрации показывают, что данный феномен может трансформироваться в обманы восприятия, а также в бред.

5.2. Слуховые галлюцинации. Это следствие дезорганизации вербально-логического мышления.

1) Акоазмы – элементарные слуховые галлюцинации неречевого содержания (греч. akoasma – слышимое). Ощущаются как шум, свист, шипение, бульканье, скрип, треск, стрекот и т. п., звуки, связанные с определенными объектами либо незнакомые, неузнаваемые. Локализуются пациентами в голове или во внешней среде.

2) Простые слуховые галлюцинации являются неречевыми. Носят обычно узнаваемый характер: чавканье, скрежет зубов, звон бьющейся посуды, шум волн, сигналы автомобиля, стуки в дверь, звуки шагов, шелест бумаги, поцелуи, покашливание, писк мышей, вздохи, лай собак, звонки по телефону, в дверь и др. Некоторые авторы полагают, что такие обманы слуха могут возникать психогенно (Аленштиль, 1960). В некоторых случаях в обманах слуха преобладают звуки, издаваемые животными, бывают также наплывы таких галлюцинаций – акустический зоогаллюциноз, напоминающий видения животных при делирии. Спутанности сознания, однако, не бывает.

3) Фонемы – элементарные и простые речевые обманы слуха (греч. phonema – звук). Это окрики, стоны, вопли, восклицания, отдельные слова. Некоторым пациентам слышится нечленораздельный поток звуков негромкой и непонятной речи, напоминающей бормотание, – мусситирующий галлюциноз. Особенно часто встречаются оклики по имени, фамилии, когда пациенты слышат, что их не то зовет кто-то, не то дает знать о своем присутствии. При этом звучит чей-то один голос или со временем меняется на какой-то другой, голос может быть знакомым, принадлежать неизвестному человеку. Бывают «беззвучные» оклики или оклики, которые пациенты относят к другому индивиду. Оклики возникают часто, по разному редко. Нередко за все время появления они случаются всего 2–3 раза. Часто пациенты самостоятельно идентифицируют обман слуха. Иногда оклик тут же повторяется много раз одинаковым образом.

Первой реакцией пациентов на появление окликов обычно бывают настороженность и опасения возможного психического расстройства. Затем пациенты успокаиваются, как бы привыкают к ним, стараются их не замечать, некоторые думают, что такое случается у всех и в этом нет ничего особенного. Так, больная сообщает, что в детстве, когда она куда-то шла по улице, она отчётливо слышала, как из за дерева ее кто-то позвал несколько раз подряд, называя её имя. Звучал мужской незнакомый голос. Испугавшись, она все же пошла посмотреть, кто бы это мог прятаться за деревом. Будучи уже взрослой, спустя год после смерти отца, она ясно слышала этот же голос с улицы, он также звал ее: «мне было страшно и приятно». Другой пациент также в детстве услышал однажды оклик голосом умершего отца. «Я испугался, подумал, что ожил покойник». После этого в течение года ему иногда казалось, что отец жив и вскоре придёт. В незнакомом прохожем он один раз даже узнал отца. Некоторые пациенты рассказывают, что, услышав оклик или стук в дверь, они «машинально» подходят к ней и открывают даже среди ночи, забывая, что это небезопасно.

Оклики, как показывают приведённые наблюдения, могут быть свидетельством длительно протекающего продромального периода болезни. В этот же время помимо фонем могут возникать и такие расстройства, как чувство постороннего присутствия, чувство чужого взгляда, а нередко – кошмары, другие аномальные сновидения.

4) Музыкальные галлюцинации – обманы слуха со звучанием разной музыки и в различном «исполнении». Это может быть возвышенная, духовная или «небесная» музыка, какие-то популярные эстрадные композиции, что-то простое, примитивное или ассоциирующееся с чем-то пошлым, циничным, недостойным. Слышатся хоры, сольное пение, звуки скрипки, звон колоколов и т. д. Звучат известные пациентам музыкальные вещи, всплывают вдруг давно забытые, а иногда слышатся совершенно незнакомые мелодии в столь же незнакомом исполнении. Встречаются пациенты, владеющие музыкальной грамотой, которые успевают записать галлюцинаторные мелодии. Автору известен случай, когда больной удалось издать сборник песен, слова к которым она же и сочинила. Некоторые пациенты рассказывают, что могут «заказывать» музыкальные галлюцинации. Для этого достаточно только вспомнить желаемую мелодию или слова песни, как она тотчас начинает звучать от начала до конца. Одна из больных более полугода слушала такие «концерты по заявкам в стиле ретро». Не обязательно, чтобы такие пациенты были профессиональными музыкантами. Музыкальные галлюцинации наблюдаются при разных заболеваниях, в основном, по-видимому, при шизофрении, эпилепсии, алкогольных психозах, а также в опьянении психостимуляторами при наркомании. У наркоманов особенно часто звучит психоделическая музыка, которую они охотно слушают с целью желаемым образом модифицировать картину опьянения.

5) Вербальные галлюцинации – обманы слуха в виде слов, фраз, диалогов, монологов и др. (лат. verbum – слово).). Нередко бывают персонифицированными – рассматриваются пациентами как принадлежащие определённому индивиду (греч. persona – личность, facere – делать). Чаще звучат незнакомые голоса и с чуждыми для пациентов содержанием, изредка звучит собственный голос. Многие опытые пациенты называют вербальные обманы слуха «голосами». Поначалу они пугаются, удивляются, теряются, когда слышат чужую речь, и никого при этом не видят. Иногда придумывают на этот счёт свои теории («он спрятался», «сделался невидимкой», «не хочет показываться» и т. п.). Вскоре, однако, привыкают и реагируют лишь на содержание услышанного. Считают, что и другие люди слышат эти голоса, но убедившись в обратном, принимают и этот факт, объясняя его тем, что голоса адресованы только им и к окружающим не относятся, обнаруживая тем самым бредовые идеи отношения. Существует множество вариантов вербальных галлюцинаций.

1. Комментирующие галлюцинации – обманы слуха, в них звучат оценки мыслей, чувств, намерений, поступков пациентов (лат. commentarium – разъяснение, пояснение, критическое замечание). Это рефлексивные обманы слуха, – голоса озвучивают результаты отчуждённого самонаблюдения и отношения пациентов к разным аспектам их собственного Я. В комментариях могут, по-видимому, отражаться и оценки пациентов со стороны значимых для них людей, такие обманы слуха обычно персонифицированы. Содержание комментариев обнаруживает тесную связь с расстройствами настроения пациентов, которые влияют на самооценку таким же образом, как это наблюдается и в норме. Приподнятость настроения выражается в том, что голоса хвалят пациентов, подбадривают, поддерживают их, одобрительно относятся к тому, что те делают. Подавленность настроения влечёт уничижительные комментарии. Если к подавленности добавляется еще и озлобленность, то «голоса» ругают пациентов, оскорбляют, иронизируют, издеваются, а то и угрожают, не останавливаясь перед грубой, площадной бранью. Быстрые перемены настроения выражаются параллельной сменой содержания галлюцинаторных комментариев.

Смешанное настроение может сопровождаться комментариями противоречивого содержания, когда одни «голоса» хвалят, защищают, а другие, напротив, порицают, унижают, бранят. В некоторых случаях комментарии бывают столь жестокими и циничными, что можно говорить о глумящихся галлюцинациях. Иногда «голоса», словно дети, как бы передразнивают пациентов, например, повторяют сказанное ими и коверкают слова, фразы, говорят ломаным языком, воспроизводят в комической форме дефекты их речи. В. М. Блейхер комментирующие обманы слуха склонен отождествлять с телеологическими, т. е. целесообразными (греч. teleos – цель). Агрессивные галлюцинации могут свидетельствовать, видимо, о наличии агрессивных тенденций у самого пациента либо о его ожиданиях агрессии со стороны кого-то из окружающих. Встречаются комментирующие обманы, в которых «голоса» тем или иным образом оценивают сказанное или сделанное кем-то из окружающих пациентов людей, – экстракомментирующие галлюцинации. Пациенты могут быть согласны с содержанием таких комментариев, безразличны к ним либо категорически с ними несогласны.

2. Констатирующие галлюцинации – обманы слуха, представляющие отчуждённые акты регистрации всего того, что воспринимают или делают пациенты, а также события их внутренней жизни. Каких-либо оценок констатирующие обманы слуха не содержат. Так, «голос» последовательно называет объекты, которые пациент воспринимает в данный момент: «Стул у стены… сосна, рядом муравейник… бежит собака… на чурке топор… идет жена… стоит милиционер… поет женщина… воняет горелым». Точно так же отмечаются действия пациентов: «Стоит, смотрит… пошел… остановился… обувается… взял… кружку… закурил… спрятался под кровать». «Голоса» регистрируют и мысли, намерения, желания пациентов: «Хочет пить… собирается на работу… задумался… злится». Пациенты нередко приходят к выводу о том, что кто-то наблюдает за ними, что их «записывают», «прослушивают», «фотографируют», что они стали открытыми для наблюдения со стороны и что теперь они ничего уже не могут утаить от своих преследователей.

3. Императивные галлюцинации – повелительные обманы слуха, «голоса», обычно содержащие ничем не мотивированные приказания что-то делать. Лишь в небольшой части случаев «голоса» тем или иным образом мотивируют свои распоряжения. В распоряжениях «голосов», вероятно, проявляются неадекватные и непреодолимые побуждения самих пациентов, оказавшие в зоне деперсонализации. Вследствие это собственные побуждения субъективно воспринимаются как внешнее, галлюцинаторное принуждение (столь же импульсивные и с бессмысленные побуждения наблюдаются в состоянии кататонического возбуждения, но галлюцинациями они уже не сопровождаются, так как в состояниях кататонии умственная деятельность практически полностью блокируется). Императивные обманы близки также насильственным побуждениям, которые возникают в структуре психических автоматизмов. Иными словами, императивные галлюцинации являются симптомом, предвосхищающим развитие других, более тяжелых нарушений – синдрома Кандинского-Клерамбо и кататонического синдрома.

Особую опасность для окружающих и самих пациентов представляют гомоцидные и суицидные императивные галлюцинации. Это показывают следующие иллюстрации. Больной сообщает: «Больная сообщила, что однажды в детстве во сне ей послышался звонок в дверь. Она проснулась. Звонок повторился. Она подошла к двери, спросила, кто там. В ответ услышала: «Это я, твоя смерть». Звонки повторялись и в дальнейшем, до четырех раз за ночь она просыпается от того, что она слышит их. Дома казалось, что это такой же звонок, в доме у матери – немного иной». Больной рассказывает: «Голоса приказали убить жену, детей и себя. Сказали, что иначе все мы умрем позорной и мучительной смертью. Я ударил жену топором, но она увернулась. Была ранена и убежала. Двух дочерей я зарубил, третью не нашел. Затем ножом два раза ударил себя в грудь, но неудачно. Тогда я взял нож, приставил его рукояткой к стене и собирался вогнать его в себя поглубже. Но тут стали взламывать дверь. Я заметил боковым зрением, что на кровати зашевелилось одеяло и показалась голова третьей дочери. Я успел дотянуться до топора и ударить им дочь по голове. Вонзить в себя нож не успел, меня схватили».

Ещё один пациент сообщил, что по приказу голосов он несколько раз пытался утопиться, но, выплывая на середину Ангары, в самый последний момент получал приказ вернуться на берег. Один раз он чудом остался жив, так как бросился в воду зимой и на берегу обледенел, его случайно обнаружили рыбаки. Пытался также убить себя, вонзая напильник в область сердца. Голоса приказали орудовать именно напильником. Но и этот суицид не удался, остановила острая боль в груди. Он признался, что боится, если «голоса» прикажут убить его мать: «Я это сделаю, не могу не сделать, когда голоса приказывают, в это время ни о чём не думаешь, мыслей нет никаких, всё делаешь, как автомат».

Встречаются садистические императивные галлюцинации, приказывающие пациентам глумиться над кем-то, мучить, пытать и даже убить, при этом жестоко истязая жертву. Деликты такого рода известны. И сами пациенты становятся жертвами садистических приказов. Так, «голос» приказывает пациенту отрубить палец и съесть его, запрещая перевязать культю; стоять под струей ледяной воды, прыгать на четвереньках и при этом лаять, лежать раздетым в снегу, повеситься, бросаться под машины, идти в морг и изображать там мертвого и т. д. Встречаются императивные обманы слуха с запретами делать нечто такое, что требуется в данный момент, – это галлюцинации по типу негативизма кататонических пациентов.

Например, «голос» заставляет пациента не есть, не принимать лекарства, не отвечать на вопросы врача, не лежать в постели, двигаться, одеваться и др. В некоторых случаях пациенты, побуждаемые повелевающими обманами, вынуждены совершать действия, обратные адекватным: отворачиваться от собеседника, стоять, когда их приглашают сесть, раздеваться в присутствии других людей и т. п. Бывают «голоса», зачем-то принуждающие пациентов вслух произносить воспринимаемые объекты, свои действия, в некоторых случаях повторяя распоряжения по 5–6 раз подряд, как бы демонстрировать итеративные феномены (лат. iterativus – часто повторяющийся).

У некоторых пациентов наблюдаются императивные галлюцинации магического содержания, побуждающие совершать что-то вроде ритуалов и иных колдовских действий, например класть вещи на строго определенные места, растягивать по квартире веревки, мыть руки четное или нечетное число раз, считать свои шаги и др. Порой такие «голоса» поясняют, что исполнять их распоряжения необходимо для пациентов, значительно реже потому, что это нужно самим «голосам». Встречаются как бы косвенные приказы, адресованные окружающим пациента лицам: «голоса» требуют, чтобы пациенты принуждали кого-то из окружающих людей совершать безрассудные действия.

Относительно редко распоряжения «голосов» бывают невинными или даже вполне разумными. Так, под влиянием голосов пациент рассказывает о себе очень подробно, ничего не утаивая, он аккуратно пьет лекарства, прекращает курить. В единичных случаях бывает, что по приказу «голосов» пациенты обращаются на прием к врачу, не осознавая при этом, что они больны. Иногда императивные распоряжения сохраняют силу даже после того, как галлюцинации исчезли. Пациент сообщает: «Они управляют мной, хотя их уже нет. Я еще очень боюсь, что они вот-вот появятся и опять заставят меня делать что-то ужасное». В данном случае отчётливо видна связь приказывающих «голосов» и явлений психического автоматизма.

Отношение пациентов к императивным обманам слуха бывает разным. В большинстве случаев приказы «голосов» исполняются без малейшего сопротивления, какими бы опасными или нелепыми они ни были. Часть пациентов пытается противодействовать таким приказам, иногда им это вполне удается. Отдельные пациенты находят в себе силы делать обратное тому, что требуют от них голоса. Так, по словам пациента, он встает, если «голос» заставляет сидеть или лежать, останавливается, если слышит приказ идти, едет на транспорте, когда «голос» приказывает идти пешком, едет в другую сторону, а не туда, куда требует «голос», идет по правой стороне улицы, а не по левой, как заставляет его «голос» и др. Императивным чаще всего бывает один незнакомый голос, реже – два, которые отдают при этом противоположные распоряжения. По мнению В. Милева, императивные обманы слуха могут расцениваться в качестве шизофренических симптомов первого ранга.

4. Внушающие галлюцинации – обманы слуха, содержащие не приказания, а как бы уговоры что-нибудь сделать либо убеждающие пациентов в том, как им следует поступить. Напоминают иногда уговоры родителей, которые обращены капризному ребёнку. Нередко такие галлюцинации склоняют пациентов совершать акты агрессии или аутоагрессии либо как бы готовят их принимать ложные суждения, сообщая что-то неадкватное. Встречаются галлюцинации, в которых выражаются как бы идеи изобретательства, реформаторства или «голоса» они пациенту сведения о причинах шизофрении, природе телепатического влияния, происхождении эпилептических припадков и т. п. Мнимые содержание галлюцинаций часто воспринимаются пациентами как убедительные, поскольку они выражают их собственные мотивы планируемых действий. Описаны бредовые галлюцинации (Хайм, Моргнер, 1980), которые убеждают пациентов в правильности их бредовых построений.

5. Галлюцинаторные самооговоры – обманы слуха с сообщениями о мнимых правонарушениях, которые пациенты якобы совершили. Такие обманы пациенты принимают без всяких сомнений в их истинности. Более того, они вспоминают подробности мнимого события, ярко их представляя их во всех деталях, напоминая навязчивые овладевающие представления. Так, «голос вспомнил», что пациент три года назад совершил в деревне наезд на проходящих через дорогу женщин, после чего две женщины скончались. Он отчетливо припомнил, как все это было, после чего обратился в милицию с заявлением.

6. Галлюцинаторные вымыслы или конфабуляции (лат. confabulatio – беседа, разговор) – обманы слуха, когда «голоса» рассказывают разные небылицы, фантастические истории, например, о его рождении каким-то невероятным образом, о его путешествиях во времени, подвигах и т. д. Некоторые пациенты вполне могут в это поверить, сразу же или некоторое время спустя. Другие не принимают эти вымыслы всерьез, считают, что «голоса» «несут всякую чушь».

7. Разумные галлюцинации – обманы слуха, когда «голоса» говорят «умные вещи», дают «дельные» советы, «подсказывают», как вести себя в той или иной ситуации, оценивающие самочувствие пациентов, «предупреждают» о возможных неприятностях, «удерживают» от необдуманных поступков, «вспоминают» о прошлых событиях, если пациенты их забыли и др. Такие голоса некоторые авторы называют «ангельскими». Иногда «голоса» помогают пациентам найти нужные вещи, отыскать нужную улицу в незнакомом квартале города. Так, пациент говорит, что они замечают указатели улиц лучше его, так что он, заплутав, возвращается к месту, указанному «голосом». «Когда кто-то говорит, а я сам недослышу, голос помогает мне разобрать, что сказали. У него будто уши есть и слух лучше моего». Такие галлюцинации можно обозначить, вероятно, как подпороговые, так как порог их чувствительности находится ниже, нежели у пациентов.

8. Архаические галлюцинации – обманы слуха, в которых «голоса» озвучивают активность структур палеомышления пациентов (греч. archaikos – древний). Такие «голоса» прорицают будущее, «наводят» и «снимают» порчу, разгадывают приметы и сновидения и др.

9. Телеологические галлюцинации Блейлера – мотивированные обманы слуха, подсказывающие, как легче или лучше что-либо пациенту сделать: совершить, например, суицид. Так, «голос» говорит, что лучше бы прыгнуть в воду с Ангарского моста, так как этому никто помешать не успеет. Голос сообщает, что утонуть в холодной реке нетрудно, тем более больному, он плавать не умеет.

10. Предвосхищающииие галлюцинации – обманы слуха, когда «голоса», опережая пациентов, сообщают ему, что с ним случится спустя несколько минут, о чем он подумает, какое решение примет: «Начинаю о чем-то думать, а голос уже говорит результат… Читаю книгу, а голос забегает вперед и говорит, что написано в строках пониже… Я не успею еще сообразить, что случилось, а голос мне уже это докладывает. Он, этот голос, как моя интуиция… Голос говорит, чем сейчас запахнет или какое вкусовое ощущение появится, и точно, через несколько минут так все и происходит… Голоса предупреждают меня, что скоро будет припадок, так через час или два и бывает. Они говорят, чтобы я лег, зажал между зубами вилку, что я и делаю».

11. Эхо-галлюцинации – обманы слуха, в которых голоса повторяют сказанное самим пациентом, другими «голосами», кем-то из окружающих людей, «озвучивают» тексты, которые пациент читает, пишет либо вслух повторяют их мысли: «Как я закрою левое ухо, голос начинает повторять за мной, что я говорю… Я читаю про себя, а голос – вслух, он называет и знаки препинания… Пишу письмо, а голос читает его вслух. А то подсказывает, где случилась описка или какое слово будет получше». Эхолалия может проявляться иначе, а именно в речи самого галлюцинирующего пациента. Так, на вопросы врача отвечает «голос», а пациент, совершенно в это время «не думая», лишь повторяет сказанное «голосом».

12. Редуплицированные или диплакузические галлюцинации – сдвоенные обманы слуха, когда сказанное одним «голосом» второй тотчас повторяет в точности так же и с той же интонацией. Обе галлюцинации почти сливаются, их разделяют какие-то доли секунды.

13. Ипохондрические галлюцинации – обманы слуха, когда «голоса» рассказывают, чем они болеют (греч. hypochondrio – подреберье). Так, «голос» жалуется, что у него бывает плохо с сердцем, случаются обмороки, болят суставы. «Голос» другого пациента говорит, что у него бывают припадки и что он тоже слышит голоса или его мучают видения.

14. Итеративные галлюцинации – обманы слуха, когда «голоса» повторяют, причем могут это делать многократно сказанное пациентами или кем-то из окружающих людей. Иногда «голос» озвучивает и несколько раз повторяет мысли пациентов. Повторов может быть 3–4 и более. По мере повторения «голос» говорит все тише, а иногда и медленнее. Иногда повторяются последние слова. Такие обманы слуха называют также палилалическими (греч. palais – вновь, сызнова; lalia – речь).

15. Стереотипные галлюцинации – обманы слуха, когда «голос», появляясь время от времени, произносит одно и то же. Так, пациент с хореей Гентингтона в течение ряда месяцев слышит одно и то же «ку-ку», полагая, что кто-то «играет с ним в прятки». Встречаются также сходные с ними возвращающиеся галлюцинации. Это обманы слуха, повторяющиеся в начале каждого приступа болезни. Обычно, сообщают некоторые пациенты, это те же самые «голоса», что были в прошлом приступе или прежних приступах болезни, и говорят они одно и то же. Изредка, появляясь вновь, такие «голоса» приветствуют пациентов, как своих старых знакомых, а исчезая, прощаются или говорят, что они вернутся к положенному ими сроку.

16. Гадательные галлюцинации – обманы слуха, когда «голоса» как бы не знают ничего о пациенте и строят о нем разные, в том числе абсурдные догадки. Так, «голос», говоря о пациенте почему-то в третьем лице, гадает: «Кто он, полковник или генерал, будет он работать в ФСБ или в милиции, за кого будет голосовать, за правых или левых, он уйдет от жены или нет, будет бриться или отпустит бороду, за коммунизм он или за капитализм, лучше стать ему буддистом, исламистом или христианином…» Встречаются также пытливые галлюцинации – обманы слуха, когда «голоса» обнаруживают собственную познавательную активность. Они «задают» при этом вопросы, на которые пациенты вынуждены отвечать. Например, это вопросы такого типа: «Как устроена Вселенная? А атом, молекула? Что такое материя? Существует ли Бог? Есть ли рай? А ад? Почему бывают голоса?..». Любопытствующие «голоса» задают приблизительно те же вопросы, что и пациенты с навязчивым мудрствованием, при этом пациенты не знают, как на них ответить.

17. Автобиографические или мемуарные галлюцинации – обманы слуха, которые как бы озвучивают симптом разматывания воспоминаний – непроизвольное течение воспоминаний. Пациент сообщает, что однажды ночью, сидя на берегу Байкала, он услышал, как кто-то, он не видел, подошел к нему. Пришедший стал вспоминать его прошлое, начиная где-то со школьных лет. Рассказал о службе в армии, о том, что происходило на войне в Чечне. В основном он вспоминал о самом неприятном, о том, что пациент никому не хотел рассказывать и старался забыть. «Он будто все про меня знал. Знал такие подробности, которые никому не были известны, кроме меня. Сначала я сильно испугался, даже мороз прошел по коже». Голос был незнакомым, но был, однако, момент, когда пациенту показалось, что когда-то давно он один раз его уже слышал и будто бы знал этого человека. Далее произошел диалог с «голосом», после чего последовал по-военному строгий приказ раздеться, аккуратно сложить на камень одежду и плыть на середину Байкала. Что было дальше, пациент почти не помнит. Вспомнил только, что в воде его головы коснулось крыло чайки. На другой день к полудню товарищи нашли его на берегу голым, они с трудом разбудили его и привели в чувство.

18. Анамнестические галлюцинации – обманы слуха, когда «голоса» расспрашивают пациентов подобно врачу, собирающему анамнез жизни: «Откуда ты, где родился. кто твой отец…сам-то женат или как…» Пациенты послушно отвечают на вопросы вслух, а иногда мысленно, уверенные в том, что «голоса» узнают их мысли.

19. Эхомнестические галлюцинации – обманы слуха в виде многократного переживания какого-то галлюцинаторного эпизода. Авторы (Узунов и др., 1956), впервые описавшие этот феномен, назвали его симптомом редуплицирующих галлюцинаций; некоторые исследователи называют такие галлюцинации полиакузическими, а если они при этом громко звучат, то полифоническими.

20. Галлюцинации в виде монолога – обманы слуха, когда «голос» говорит, не останавливаясь и не давая перебить себя. Вот небольшой фрагмент такого монолога: «…Мужской крови в тебе не хватает, потух огонек в твоей жизни, менструации уходят. Уморила себя без мужа, без мужской крови. Яичники отравила теофедрином, девять лет пила его. Ребятишек больше не будет, до пенсии не доработаешь. Вот хрен тебе мужской, а не пенсия, надо было раньше думать, не сидеть дома…». Галлюцинации, представленные одним-единственным «голосом», называют моновокальными.

21. Галлюцинации в виде диалога – разновидность поливокальных обманов слуха, когда пациенты слышат два и более «голоса» одновременно. В галлюцинаторном диалоге оба «голоса» разговаривают исключительно друг с другом, предметом диалога является обычно сам пациент. Содержанием диалога могут быть комментарии, приказания, наставления. В тех случаях, когда такие «голоса» говорят прямо противоположные вещи, их называют антагонистическими, что указывает обычно на диссоциацию личности на полярные ее фрагменты. Например, один «голос» приветливый, он звучит в правом ухе пациента, другой – злобный, слышится в затылке, голос в левом ухе, напротив, расположен к больному. «Голос» в левом ухе звучит тише – слева выявляется тугоухость. При пробуждении от сна этот пациент слышит громкий «вой»: так, считает он, его «будят». «Голос» в затылке говорит и заставляет пациента делать то, что он сам считает неправильным и неприемлемым. «Голоса» в ушах одновременно говорят совсем другое, они, думает пациент, его «поддерживают».

В. П. Сербский (1906) высказывает предположение, что противоречивые обманы слуха обусловлены раздельным функционированием полушарий головного мозга. «Голосов» бывает три и более, иногда их насчитывается до 13–16, некоторые пациенты, по их словам, «сбиваются со счета». При этом каждый голос говорит что-то свое, они никак не связаны друг с другом, но временами действуют согласованно, образуют что-то вроде «коллектива». Так, больная слышит три голоса, она обозначает их буквами А, В и С. «Голоса» могут ей что-то рассказывать, приказывать, о чем-то просить. Просят, например, чтобы она читала им книги то «про любовь», то «по истории, философии», что она и делает. «Иногда заставляют кривляться, останавливаться на месте, идти спиной вперед, чтобы все знали, что я сумасшедшая». Бывает, что «голоса спорят между собой обо мне или не могут решить, что им надо». Некоторые пациенты рассказывают о том, что временами вдруг проявляется очень много голосов, обычно же их бывает всего 1–2. Иногда поливокальные «приступы» длятся часами, напоминая эпизоды ментизма.

22. Открытые галлюцинации – обманы слуха с диалогом между «голосом» и пациентом. «Голос слышит» обращённую к нему речь пациента, отвечает на его вопросы, высказывает своё мнение, возражает, соглашается и т. п. Пациент говорит при этом вслух, иногда довольно громко, если «голос недослышит», он может общаться с ним и мысленнно. Например, пациент постоянно «общается с голосами», свою голову называет их «домом». Когда звучат галлюцинации неприятного содержания, он угрожает им, что покончит с собой, а значит, и с ними. Иногда «голоса прощаются», но «не уходят», и это его удивляет. Чаще он разговаривает с ними шепотом, но иногда возмущается и, не выдерживая звучащих «гадостей», срывается на крик. Тогда «голоса» в раздражении ему пеняют: «Чего ты орешь, мы не глухие». «Голоса» могут быть открытыми и для речи окружающих пациентов людей, они «слышат» последних и порой выражают свое мнение об «услышанном», полагая, что и эти люди хорошо их слышат. Например, «голос», заинтересованный беседой врача и пациента, изъявляет желание поговорить с врачом наедине, без свидетеля – пациента. Чтобы тот не мешал, «голос» просит или приказывает ему удалиться.

Через посредничество пациентов иногда можно «поговорить с голосом». Пациент передаёт «голосу» вопросы врача и повторяет ответы голоса: становится возможным изучить диссоциированную и персонифицированную часть личности пациента. Она может сообщить о себе любопытные сведения. Выясняется, например, что она что-то знает о своем происхождении, сообщает кое-какие биографические сведения о себе, определяет свое настроение, рассказывает о своих отношениях с пациентом, может что-то сказать о его самочувствии, способна выразить свое мнение о пребывания пациента на лечении, а также мнение о лечащем враче пациента, назначенном лечении. Встречаются случаи, в которых «голос» сам «считает» себя проявлением болезни и даже предвидит, что под влиянием лечения он исчезнет или «умрёт». У некоторых пациентов удается провести патопсихологический эксперимент с «голосом», проверить его память, умственные способности. Например, способность к счету, толкованию пословиц и поговорок. Чаще всего обнаруживается, что интеллектуальные функции «голоса» значительно снижены по сравнению с таковыми у пациента. Большей частью ответы «голоса» неверны, абсурдны. «Голос» нередко ведет себя грубо, бранится, отказывается отвечать, замолкает.

Иногда открытость галлюцинаций бывает частичной. Например, «голоса проявляют интерес» к тому, что говорит, слышит и видит пациент, но ничего сами они не воспринимают. Иногда они просят пациента или требуют от него говорить вслух о том, что он видит или слышит, порой переспрашивают, что-то уточняют.

23. Значительно чаще встречаются закрытые галлюцинации – обманы слуха, изолированные от основной личности пациентов. Такие галлюцинации «не слышат» пациентов, не вступают с ними в контакт и вообще никак не реагируют на их речь и мысли. Персонификация в подобных случаях касается той части личности пациентов, которая никак себя не проявляет в нормальном их состоянии или она возникла в болезни и не установила ещё связи с остальной личностью.

24. Сценические галлюцинации – обманы слуха, в которых «голоса» представляют некие мнимые события очень подробно, как если бы «голоса своими глазами видели», что при этом происходит. Так, больная сообщает, что в подвале ее дома поселилась какая-то банда. Она называет членов этой банды по именам, рассказывает об их внешности, социальной принадлежности, о том, что они делают в тот или иной момент времени, как передвигаются и т. п.

25. Поэтические галлюцинации – обманы слуха с рифмованной речью. Встречаются редко. Напоминают о поэтических сновидениях, персонажи которых, как нередко и сам пациент, говорят стихами.

26. Повествовательные галлюцинации – обманы слуха, в которых «голоса» рассказывают о неких событиях прошлого, свидетелями которых они или пациент якобы были.

27. Билатеральные галлюцинации Маньяна – обманы слуха, когда «голос», доносящийся с одной стороны, говорит обратное тому, что говорит «голос» с другой.

28. Гиперакузические галлюцинации – обманы слуха, звучащие оглушительно громко. В данном случае, вероятно, в галлюцинациях проявляется симптом психической гиперестезии.

29. Гипоакузические галлюцинации – обманы слуха, звучащие едва слышно, как шепотная речь. Некоторые пациенты называют такие голоса «прозрачными». Так, пациент постоянно слышит шепот на небольшом отдалении, он считает, говорят находящиеся неподалеку люди, называя его «опущенным», «гомиком». «Говорят между собой так, чтобы я не мог их услышать».

30. Галлюцинации в виде вербигерации – обманы слуха, когда «голоса» произносят бессмысленные ряды слов, как бы нанизывая их по созвучию друг на друга.

31. Галлюцинации с неологизмами – обманы слуха, когда «голоса» обнаруживают способность к словотворчеству – используют новые, часто непонятные пациентам слова. По-видимому, в галлюцинаторной речи возникают слипания или контаминации частей известных слов (лат. contaminatio – смешение).

32. Криптолалические галлюцинации – обманы слуха, когда «голоса» говорят на непонятном пациентам языке (греч. kryptos – скрытый, тайный; lalia – речь).

33. Ксенолалические галлюцинации – обманы слуха, когда «голоса» звучат на иностранном, обычно известном пациентам языке либо вставляют в свою «речь» много иноязычных слов (греч. xenox – чужой). Редко, но встречаются галлюцинации, которые звучат на забытом пациентами иностранном языке.

34. Копролалические галлюцинации – обманы слуха, когда «голоса» используют или предпочитают речь низкого уровня, циничную брань (греч. kopros – кал).

35. Проспективные галлюцинации – обманы слуха, в которых «голоса» сообщают о будущих событиях, о том, что предстоит пациенту, чему он вполне может поверить (лат. prospectus – вид, обзор). Так, пациентка слышит женский голос, который говорит, что ее детей сначала изнасилуют, а затем убьют.

36. Аутофонические галлюцинации – обманы слуха, когда, по словам пациентов, звучит их собственный голос.

37. Персонифицированные галлюцинации – обманы слуха, когда пациенты уверены в том, кому из известных им людей принадлежит тот или иной «голос». Вероятно, это ложные идентификации, в некоторых случаях, возможно, бредовые идентификации, как, например галлюцинаторный вариант симптома положительного двойника.

38. Галлюцинации с симптомами двойников – обманы слуха, когда, как считают пациенты, незнакомые люди говорят, подделывая звучание голоса знакомых людей и наоборот. Иногда, уверены пациенты, звучит один и тот же голос, но принадлежит он разным людям, как бы маскирующимся под одного человека, которого пациенты знают и не боятся.

39. Галлюцинации с симптомом инсценировки – обманы слуха, когда «голоса», считают пациенты, специально» представляют некую не существующую в действительности ситуацию. Например, говорят пациенту, что его дом сгорел вместе со всеми, кто там был. Это, уверен он, «подстроенная» ситуация, ничего такого на самом деле не случилось, его пытаются проверить, напугать.

40. Удаляющиеся галлюцинации – обманы слуха, когда «голоса» (другие мнимые звуки), которые поначалу звучат рядом или где-то в ушах пациентов, затем удаляются все дальше и дальше, пока не исчезнут вдали. Встречаются также приближающиеся галлюцинации, которые возникают как бы вдали, а затем приближаются и даже оказываются звучащими где-то внутри пациентов.

41. Односторонние галлюцинации – обманы слуха, когда «голос» воспринимается одним каким-то ухом. Так, пациент с алкогольной зависимостью, ранее перенесший белую горячку, стал слышать «голоса» разного содержания исключительно в правом ухе. В последнее время «голоса» переместились в затылок, слышались внутри черепа, ближе к правому уху. В прошлом пациент перенес правосторонний отит. С. П. Семенов (1965) считает их идентичными гемианоптическим галлюцинациям, предполагая, что они возникают в связи с очаговой корковой патологией.

42. Эндофазические галлюцинации – предположительно, это обманы внутренней речи, когда пациенты слышат «голоса», звучащие в голове. Так, больной ясно слышит «голос» в голове, который воспринимается им как абсолютно реальный. «Голос может раздваиваться, умножаться, иногда их число достигает 12. Среди них звучит иногда и мой голос. Все голоса носят мое имя, я это знаю, для меня это очевидно. Они говорят разное, каждый что-то свое, но в основном они говорят обо мне. Они разговаривают между собой, обращаются с разговорами ко мне, я и сам часто говорю с ними. Обычно они звучат негромко, порой их бывает почти не слышно, но иногда они истошно кричат. Я знаю, что это называют галлюцинацией, но я не сомневаюсь, что у меня в голове живут невидимые, микроскопически маленькие люди. Они там зарождаются, живут и умирают». Больная рассказывает: «В голове слышится голос. В начале звучал женский голос, затем он сменился мужским. Женский голос мне казался знакомым, мужской голос незнаком. Говорит он негромко, как бы шепотом, откуда-то из глубокой тишины. Он спрашивает обо мне, и я как-то невольно отвечаю ему, чаще мысленно. Спрашивает, как зовут меня, сколько мне лет, где я живу и т. д. Мама, которой я об этом сказала, посоветовала ему не отвечать, что я и сделала. Тогда голос стал ругаться, угрожать мне, в злобе кричать на меня, материться, я даже плакала, было обидно и страшно».

43. Тахихронические галлюцинации (греч. tachys – быстрый, скорый; chromos – время) – обманы слуха, когда «голоса» говорят о чем-то в ускоренном темпе, иногда так быстро, что пациенты едва успевают понять содержание услышанного. «Будто пластинку поставили на скорые обороты», – поясняет пациент.

44. Брадихронические галлюцинации (греч. bradys – медленный) – обманы слуха, когда «голоса» говорят в замедленном темпе, растянуто, как если бы «пластинка стояла на медленных оборотах».

5.3. Обонятельные галлюцинации – обманы обоняния разного содержания. Перечень возможных мнимых запахов был бы, вероятно, очень обширным. Обманы восприятия составляют три группы.

Первая – галлюцинации неприятного содержания. Это мнимые запахи, связанные преимущественно с подавленным настроением, нередко включающим также тревогу, страхи, подозрительность пациентов. Например: «Чувствую запах трупа… Пахнет сероводородом, угарным газом, нитрокраской… Нестерпимо воняет чем-то гнилостным, как на помойке». Пытаясь заглушить эти запахи, пациенты затыкают нос ватой, надевают респираторы, проветривают помещение, включают вентиляторы, разбрызгивают дезодоранты и т. д.

Вторая – мнимые запахи чего-то приятного: «Пахнет фиалковыми духами, самыми любимыми мною… Чувствую, что пахнет божественно, чем-то неизъяснимо приятным, таких запахов я никогда прежде не ощущала… Это непередаваемый аромат, он доставляет мне непередаваемое наслаждение… Такие запахи, должно быть, есть только в раю, пахнет чем-то по-неземному приятным». Приятные запахи возникают относительно редко и обычно ненадолго. Пациенты с видимым удовольствием вдыхают в себя эти «запахи» и с радостным выражением лица, им сопутствует приподнятое настроение, иногда с характером экстаза. Третья – мнимые запахи относительно нейтрального характера, пациенты почти не обращают на них внимания.

Обонятельные галлюцинации различаются и по их проекции. Мнимые запахи могут проецироваться на внешнюю среду: комнату, улицу и др. или только на одно помещение, как обычно бывает при поздних психозах. Очень часто присоединяется вторичный бред: «травят…хотят избавиться… гниёт кошка, её убили соседи…». Появление приятных запахов пациенты объясняют чудесными явлениями, счастливыми событиями. Неприятные запахи нередко локализуются пациентами внутри себя: «гниют внутренние органы…изнутри пахнет трупом», т. е. обонятельные обманы сопровождаются нигилистическим бредом. Иногда они имеют необычную проекцию и локализацию: «запах» в голове, животе и др. Обонятельные галлюцинации различают и по такому признаку: знакомы они или нет. Чаще ощущаются знакомые запахи, иногда пахнет чем-то совершенно незнакомым. В последнем случае речь может либо о сочетании обманов обоняния и обонятельной агнозии либо о деперсонализации по типу «никогда не пережитое».

5.4. Вкусовые галлюцинации – обманы вкуса разного содержания. Появление их не зависит от приема пищи и контактов с иными пищевыми субстанциями. Например, пациент чувствует, что вода из крана в доме стала приторно сладкой, что вкус пищи перебивается вкусом «цианистого калия» или во рту постоянно ощущается вкус черемухи и неприятно «вяжет». Обманы вкуса часто возникают одновременно с обонятельными галлюцинациями. О вкусовых галлюцинациях можно повторить сказанное об обонятельных.

5.5. Тактильные галлюцинации – обманы кожного чувства. Различается несколько вариантов тактильных галлюцинаций.

1. Гаптические галлюцинации – мнимое ощущение схватывания, кусания, щипания, хватания за тело, обычно столь же мнимыми рукой, лапой, зубами (греч. habto – схватывать, захватывать).

2. Гигрические галлюцинации – мнимое ощущение присутствия на поверхности тела воды, другой жидкости в виде капель, потеков (греч. gygros – жидкий, влажный).

3. Стереогностические галлюцинации Равкина – мнимое ощущение присутствия в руке какого-то предмета, например спичечного коробка, стакана, сигареты (греч. stereos – пространственный, твёрдый; gnosis – знание, познание). При закрытых глазах расстройство не корригируется.

4. Собственно тактильные галлюцинации – мнимое ощущение присутствия на поверхности тела, под кожей каких-то предметов, живых существ (лат. tactilis – осязательный). Так, пациент чувствует, что под кожей его ладоней находятся монеты разного достоинства. Другой пациент ощущает присутствие под кожей множества движущихся в разных направлениях «аскарид» различной величины. В тех случаях, когда мнимые ощущения касаются живых существ, расстройство обозначается и как бред кожных паразитов, а также наружная зоопатия. Кроме того, тактильные галлюцинации нередко ощущаются как мнимое прикосновение к телу, поглаживание, обнимание, дотрагивание до волос, ушей и др. Кокаиновым психозам свойственны мнимые ощущения присутствия под кожей кристаллов, мелких живых существ – симптом Маньяна.

5. Температурные или термические галлюцинации – мнимое ощущение присутствия на поверхности или под кожей какого-то горячего, обжигающего или, напротив, очень холодного предмета, например раскаленной нити, горчичника, кусков льда или снега. Точно так же расцениваются мнимые ощущения контактов с объектами, имеющими высокую или низкую температуру. Так, пациентка сообщает, что сильно и постоянно мерзнут подошвы ее ног, будто их облепило снегом.

6. Генитальные галлюцинации Маньяна (1895) – мнимые ощущения манипуляций с гениталиями, которые, уверены пациенты, кто-то производит как в дневное время, так и по ночам, во время сна. Могут дополняться другими половыми ощущениями, в том числе ощущениями раздражения иных эрогенных зон (поцелуями и др.). Чаще наблюдаются у женщин. Иногда сопровождаются бредом изнасилования.

7. Ротоглоточные галлюцинации – мнимые ощущения присутствия во рту инородных предметов, например волос, что наблюдается при отравлении тетраэтилсвинцом.

5.6. Висцеральные галлюцинации – ощущения из внутренней среды организма с предметным характером (лат. viscera – внутренности). Внешние впечатления проецируются при этом на область интерорецепции, что указывает на расстройство самоосознавания: впечатления из внеличностной области воспринимаются как локализованные во внутриличностном пространстве.

1. Чаще это внутренняя зоопатия – ощущение присутствия в теле инородных объектов, в том числе разных по размерам живых существ. Так, пациент сообщает, что в канал его полового члена проникли «два микроба». Они «шевелят жгутиками, перемещаются, поднимаются вверх, в сторону желудка». Другой пациент ощущает присутствие в желудке щенят. Щенята шевелятся, царапают стенки желудка когтями, слышится их писк. Когда они сильно беспокоятся, он знает, что «они хотят есть, я покупаю молоко, печенье, кормлю их». Больная жалуется, что в животе, груди и уже в голове находится множество червей. Они ползают, передавливают сосуды, нарушают работу внутренних органов. Висцеральные обманы обычно сопровождаются бредом одержимости. Пациент утверждает, что на покосе, когда он спал, в него вползла змея. За помощью обратился к хирургам, те инсценировали операцию удаления змеи, затем показали её. Радость пациента длилась недолго. Спустя 3 суток он заявил, что «змею вытащили, а змеёныши остались». Расстройство называют также интероцептивными галлюцинациями, галлюцинациями общего чувства.

2. Галлюцинации трансформации или энтероцептивные галлюцинации – разновидность висцеральных обманов, в которых пациенты ощущают обычно болезненные изменения своих внутренних органов, головного мозга: их уменьшение, увеличение, деформацию, исчезновение, перемещение в другое место. Например: «Бог раскрыл мне череп, высушил мозги. Их теперь у меня нет, остались только мысли… Спались легкие… Слипся кишечник… Расплавился мозг… Сморщился желудок… Сердце переместилось в другую сторону… Оторвался желудок, он упал в таз».

3. Висцеральные термические галлюцинации – мнимое ощущение наличия неких горячих или холодных объектов в тех или иных полостях тела, во внутренних органах (Нарбутович, 1959).

4. Описаны интероцептивные психомоторные буквенные галлюцинации (Щербак, 1908) – это мнимые ощущения наличия букв в голове, горле. Буквы ощущаются при этом как некие предметы. Такие обманы встречаются также при психических припадках височной эпилепсии.

5.7. Двигательные галлюцинации (моторные, психомоторные, кинестетические) – мнимые ощущения движения тела, отдельных его частей. Например, пациенты чувствуют, как сжимаются в кулаки их руки, челюсти, высовывается изо рта язык, поворачивается вокруг оси тело, перекашивается лицо и др. Больной ощущает, как его голова поворачивается в одну сторону, тело – в другую, а ноги выворачиваются пятками вперед. Больная сообщает, что иногда раздвигаются в стороны ее ноги, хотя они остаются в покое. Делириозные пациенты ощущают, что идут, бегут, поднимаются в гору, перешагивают препятствия и др., в то время как на самом деле они лежат в постели или даже фиксированы в лежачем положении.

Известны также кинестетические вербальные и кинестетические графические галлюцинации. В первом случае пациенты ощущают мнимые, речевые движения артикуляционного аппарата, во втором – мнимые движения, как бы производимые во время письма, рисования. Нередко подобные двигательные обманы сопровождаются ощущением внешнего или внутреннего принуждения это делать. Речевые и графические галлюцинации не следует смешивать с насильственной речью и письмом. В первом случае пациентам лишь кажется, будто они говорят или пишут, во втором они действительно говорят и пишут, подчиняясь какой-то силе извне. Например, больная пишет некие тексты, повинуясь какой-то «силе» со стороны. Она думает, что ее рукой «водит бог». Во время самого письма она совершенно «не думает», не понимает значения написанного ею. Лишь позже, читая этот текст, она вникает в его содержание. О том же рассказывает известный мистик м-м Блаватская: свои «священные» тексты она писала «под влиянием свыше».

5.9. Вестибулярные галлюцинации (галлюцинации равновесия, галлюцинации статического чувства) – обманы восприятия о положении тела или его частей в пространстве. Так, при ходьбе пациенты чувствуют, что теряют вдруг равновесие, отчего нарушается ходьба. Они шатаются, их тело бросает из стороны в сторону, иногда так, что они ударяются о стены. Данное нарушение, иногда включают в сенестезии – группу разных по генезису расстройств координации и статического чувства.

Иногда возникает мнимое ощущение подъема тела вверх или падения его вниз. Пациенты сравнивают это нарушение с ездой в скоростном лифте или полетами в самолете. В норме подобные ощущения многие люди переживают в сновидениях. Встречаются психомоторные эпилептические припадки со статическими галлюцинациями. Психотические пациенты нередко ощущают полет, парение в состоянии невесомости, увеличение или замедление скорости движения своего тела. Иногда им кажется, будто их тело кувыркается, вращается, летит с невероятной скоростью, движется спиной назад, ногами вверх.

5.10. Соматосенсорные галлюцинации – мнимые ощущения изменения своего тела в виде удвоения или удвоения его отдельных частей, а также в виде превращения собственного тела или какой-то его части в некий другой объект. Различают ряд вариантов таких галлюцинаций.

1. Симптом двойника Гиляровского (1922) – все тело либо отдельные его части кажутся пациентам удвоенными, причем соответствующий дубликат воспринимается ими как находящийся где-то рядом. Пациентам он как бы мешает, беспокоит, отчего они пытаются от него избавиться, например оттолкнуть от себя подальше. Описан при сыпнотифозном делирии.

2. Симптом галлюцинаторного двойника Антона (1893) – видение лежащего рядом с собой собственного двойника. Симптом описан у пациента, страдавшего левосторонним очаговым поражением головного мозга.

3. Симптом третьей руки Антона (1899) – мнимое ощущение третьей, «чужой» руки. Симптом описан при паратемпоральном опухолевом поражении.

4. Зооантропия – мнимое ощущение перевоплощения в тело другого живого существа: кошку, собаку, корову, волка и др. (соответственно галеантропия, киноантропия и т. п.). Встречается у детей при игровом перевоплощении, у пациентов с синдромом «одичания», бреде апперсонализации и др.

5. Галлюцинация трансформации тела – мнимое перевоплощение собственного тела в какой-нибудь неодушевленный объект, например стол, книгу, сигарету. Так, пациент ощущает себя превратившимся в легковую машину с ковшом экскаватора. Нормальное ощущение тела при этом исчезает. Данный феномен возникает двумя путями. В первом из них пациенты ощущают, будто их душа или сознание покидает их тело и вселяется в различные неодушевленные предметы, каковыми пациенты себя и ощущают. Во втором внешние впечатления проецируются на соматосенсорную сферу в результате нарушения самовосприятия.

6. Иллюзорно-галлюцинаторные ощущения Боголепова (1963) – мнимое ощущение превращения парализованной конечности в живое существо, инструмент или аппарат. Описаны при очаговых органических повреждениях головного мозга.

6. Отдельные виды галлюцинаций. Представим описание ряда галлюцинаций по их клинико-психопатологическим характеристикам.

1. Функциональные галлюцинации возникают параллельно с адекватным восприятием реальных объектов. Модальность мнимых образов большей частью совпадает с таковой наглядных образов. Встречаются акустические и оптические функциональные галлюцинации. Акустические функциональные обманы Кальбаума (1866) – восприятие дополнительных звуков, обычно речевых образов, конфигурация которых аналогична реальным слуховым образам. Так, в такт тиканью часов больной слышит: «Оденься, разденься, оденься, разденься…». В поезде под стук колес пациенту отчетливо слышится: «Кто ты, что ты, кто ты, что ты…» Или: «Вот пуля пролетела, и ага, вот пуля пролетела, и ага…» Последний пациент из-за этого прекратил ездить поездом, летает только на самолете. Оптические функциональные галлюцинации – появление видения одновременно с реальным наглядным образом. Например, больная одновременно видит и солнечный диск, и «мордочку медвежонка с глазами, носом и двумя ушами».

Функциональными являются, по-видимому, дополнительные галлюцинации, возникающие в иной, нежели стимул, модальности или имеющие иную проекцию и локализацию. В. А. Гиляровский (1938) описал феномен, в котором пациент одновременно с восприятием реальной речи, пения, музыки слышал то же самое также в груди, животе, голове. Одновременно с реальной акустической или оптической стимуляцией могут возникать тактильные или зрительные галлюцинации, в чём-то подобные реальным стимулам. А. Крамер (1889) описал рефлекторные кинестетические галлюцинации: пациент слышит реальную речь и одновременно с этим чувствует непроизвольные движения своего речевого аппарата, повторяющего эту речь. М. И. Рыбальский в качестве рефлекторных описал синестезические галлюцинации: при вспышке света пациент слышит мнимый голос, а при восприятии музыки ему представляется мнимый образ женщины.

Вероятно, в основе развития функциональных (дифференцированных) галлюцинаций лежат те же механизмы, что и при синестезии.

2. Рефлекторные галлюцинации (Кальбаума, 1886) – галлюцинаторная имитация реального стимула в иной модальности ощущения. Так, больная сообщает: «Слышу стук, кашель, скрип двери – и то же самое отдается в груди: будто там стукнуло, скрипнуло, кашлянуло». Другая больная говорит: «Щелкаю выключателем, и в голове у меня будто щелкает что. Или крикнет кто, а в голове слышится как бы отзвук». Часто галлюцинаторная имитация напоминает или представляет сенестопатические ощущения (подробнее об этом см. в нарушениях самовосприятия, апперсонализация). Иногда встречаются отставленные рефлекторные галлюцинации, они возникают спустя некоторое время после воздействия соответствующего стимула. Например, больная увидела разбитое стекло, а позже почувствовала, будто в ее животе находятся осколки стекла. Утром она пролила керосин, а к обеду ей показалось, будто она «вся пропитана керосином», ощущала исходивший от нее запах керосина.

3. Гипнагогические галлюцинации (Моро де Тур, 1845; Маури, 1878) – обманы восприятия, возникающие во время засыпания – в первую-вторую фазы медленного сна (греч. hypnos – сон, agogos – вызывающий). Часто пациентам кажется, что они ещё бодрствуют – «не спят, а только закрывают глаза». Некоторые пациенты засыпают при еще открытых глазах. Как правило, пациенты различают сновидения, явления образного ментизма от гипнагогических галлюцинаций. Особенно часто наблюдаются зрительные, тактильные, слуховые обманы, могут быть двигательные и иные галлюцинации.

Иллюстрации. 1. Больная рассказывает, что однажды, едва она вошла в кабинет врача, из нее «вырвался фонтан крови, так что кровью забрызгало пол и стены кабинета». Выяснилось, что в это время она «прилегла вздремнуть», но еще «не спала». 2. Пациент сообщил, что вечером лег спать и увидел, что дверь в его дом отворилась. Вошли знакомые, принесли водки. Все сели за стол, пили, говорили. Все это длилось, по его словам, несколько часов. Проснувшись утром, он долго не мог понять, что же произошло. 3. Пациент, засыпая, почувствовал, что его жена вся покрыта шерстью. Он тут же проснулся и понял, что это ему показалось. 4. Больная «закрыла глаза и увидела над своей головой веничек, он помахивал, как колокольчик». 5. Больная, засыпая, увидела «дверь, такую же, как в старинном замке. В голове пустота, никаких мыслей, все сознание было заполнено этой дверью». 6. Больная «перед сном увидела бассейн, ступеньки в него, вместо воды там песок. Я иду по песку, дохожу до середины бассейна, а там песок осыпается, как в воронку. Меня затянуло по самую шею. Подумала: как это люди купаются тут, ведь это опасно. За себя мне почему-то страшно не было». Гипнагогические обманы восприятия на редкость многообразны. Вероятно, не случайно. Как рассказывают исследователи, именно в это время появляются свежие, оригинальные мысли. Приведем поэтому еще несколько наблюдений: «Закрываю глаза, не сплю еще и вдруг слышу, как открывается дверь и кто-то входит в дом. Снимает сапоги и идет, шаркая по ковру, в мою сторону. Останавливается, идет дальше. Я открываю глаза – никого нет. Закрываю, опять слышатся шаги. Это, понимаю, какое-то существо. Оно подходит, ложится в постель рядом со мной, дышит. Проверяю – никого нет. Закрываю глаза и отчетливо слышу, что оно дышит рядом со мной… Только вздремну, как слышу хохот, хихиканье, чьи-то шаги. Потом слышу, что идут люди. Идут колоннами. Они перешагивают порог и тут останавливаются. И такое длится, кажется мне, часа четыре… Я еще не спала, расслабилась только. Вдруг вижу, что передо мной стоит покойник. Он смотрит на меня и улыбается. Вижу его в какой-то дымке, но вижу хорошо, различаю все детали. Потом слышу, как он говорит мне: как же это я приду туда, в твой мир, ведь я нахожусь совсем в другом мире. А я вижу и слышу его внутренними глазами и внутренними ушами». Подобные галлюцинаторные сюжеты называют также сновидным бредом – ониризмом. Критическое отношение к гипнагогическим обманам восприятия может отсутствовать даже спустя длительное время.

4. Гипнопомпические галлюцинации – обманы восприятия, возникающие во время пробуждения от сна в заключительных медленных фазах последнего (греч. hypnos + pompos – сопутствующий). Феноменологически сходны с гипнагогическими галлюцинациями. Обманы восприятия при пробуждении от сна пациенты в большинстве своём отличают от нормальных сновидений. Гипнопомпических явлений образного ментизма при пробуждении от сна, по-видимому, не наблюдается вообще, как и ониризма. Особенно часто гипнопомпические обманы восприятия бывают связаны с состояниями паралича сна.

Некоторые аномальные сновидения обладают значительным сходством с галлюцинациями или даже идентичны последним, особенно если пациенты, просыпаясь под впечатлением последних, ведут себя точно так же, как и больные с галлюцинациями. В тех нередких случаях, когда аномальные сновидения приобретают все признаки галлюцинаций, удается установить, что это происходит, скореее всего, во время глубокого медленного или даже парадоксального сна.

5. Викарные галлюцинации (Гиляровский, 1936) – обманы восприятия в том органе чувств, который компенсирует имеющийся дефект чувствительности. Так, слепой пациент уверяет, что «застукал» неверную жену «наощупь». У глухонемого пациента возникают видения человека или людей, которые жестами «говорят» о нем что-то неприятное.

6. Гипнические галлюцинации – галлюцинации, возникающие в состоянии изменённого сознания – во время сна. Большинство гипнических обманов восприятия, вероятно, тождественна анормальным сновидениям. Предположительно, в большинстве случаев гипнические галлюцинации появляются в фазе быстрого сна.

7. Галлюцинации Ш. Боннэ (описаны в 1769 г.; название предложил в 1938 г. Ж. де Морсье) или «старческие галлюцинации» – обманы зрения у пациентов с нарушениями периферического отдела зрительного анализатора, такими, как катаракта, глаукома, отслойка сетчатки, травматические повреждения хрусталика, повреждения зрительных нервов, операции на глазных яблоках и т. п. (Рончевский, 1933; Гиляровский, 1949; Попов, 1941; Штернберг, 1960). Это единичные или множественные видения живых существ, обычно бесшумных и безмолвных, чаще всего подвижных и сменяющих друг друга, не имеющих какого-то личного значения, большей частью окрашенных в разные цвета и воспринимаемых с ощущением внешней их проекции. В случаях, если сознание пациентов не нарушено, они вполне критичны к обманам своего зрения. Если же сознание нарушается, а это происходит большей частью в ночное время, понимание болезненности галлюцинаций утрачивается.

Вот описание самого Ш. Боннэ галлюцинаций, наблюдавшихся у 89-летного деда французского философа: «Шарль Люлен, полный здоровья…при абсолютном бодрствовании, независимо от всякого впечатления извне замечает время от времени перед собой фигуры мужчин, женщин, птиц, экипажи, здания и т. д. Он видит, как эти фигуры совершают различные движения – приближаются, удаляются, убегают, величина их уменьшается и увеличивается, видения вновь возникают, он видит, как здания поднимаются на его глазах… обои квартир кажутся ему неожиданно меняющимися, они покрываются картинами, представляющими различные пейзажи… мужчины и женщины не разговаривают, и никакой звук не касается его ушей… Но очень важно заметить, что старик не принимает свои видения… за реальность… Он не знает, в какой момент какое видение представится ему. Видения начинаются в августе, чтобы окончательно прекратиться в сентябре, за исключением «голубых платков», которые длятся до конца, «голубые платочки» маленькие…, когда он смотрит на стол, за которым ест. Они становятся большими…когда он смотрит на фонтан… (Они) перемещаются вместе со взглядом, тогда как люди и предметы независимы от движения глаз. Люди иногда бывают маленького роста, иногда бывают высокими. Наконец, у него бывают аутоскопические явления: его двойник, «курильщик», регулярно появляется каждое утро в тот момент, когда Люлен курит свою трубку». В своем дневнике пациент отмечает, что видения появляются, когда он стоит или сидит, они бывают у него только слева, при повороте взора вправо и при закрытых глазах исчезают.

Акустический вариант галлюцинаций Боннэ описал Е. А. Попов (1956). Такие галлюцинации возникают при различных заболеваниях, которые ведут к снижению и утрате слуха (хронические отиты, отосклероз, неврит слухового нерва, повреждение аппарата улитки и даже серные пробки). Слуховые галлюцинации отражают актуальные для пациентов переживания. Бредовых интерпретаций, как правило, не наблюдается, нередко пациенты вполне критичны к обманам слуха.

Существуют, повидимому, иные сенсорные варианты галлюцинаций Боннэ, например, обонятельные, вкусовые и т. д. В развитии галлюцинаций Боннэ некоторую роль играет повреждение рецепторов или их гиперстимуляция. Установлено, однако, что эта роль в лучшем случае является дополнительной, как бы патопластической или провоцирующей. В конечном счете не она определяет факт появления галлюцинаций, как это утверждалось ранее периферической теорией галлюцинаций. Значительно более важной является роль сенсорной депривации. Как показано в ряде экспериментов, сенсорная депривация у всех подвергшихся опытам здоровых в психическом отношении добровольцев влечет развитие разнообразных психических нарушений, в том числе и галлюцинаций в течение первых 2-3-х суток.

8. Педункулярный галлюциноз Лермитта (1922) – обманы восприятия, возникающие при органическом поражении в области мозговых ножек и четвертого желудочка мозга, которое может быть связано, в частности, с недостаточностью вертебробазиллярного кровоснабжения, черепно-мозговыми травмами. Галлюцинации возникают обычно в сумерках, в вечернее время или в предрассветные часы, при закрытых глазах. Это кратковременные зрительные обманы, которые распределены по всему полю зрения. Часто сочетаются с тактильными галлюцинациями и никогда – с акустическими. Содержанием обманов являются видения змей, птиц, животных, других зоопсий. Видения подвижны, красочны, микроскопических размеров. Эмоционально они нейтральны или даже приятны, могут вызывать реакцию любопытства, ощущения их враждебности не бывает. Мнимые образы воспринимаются на небольшом отдалении (до 1–2 метров), справа или слева и на уровне глаз, с восприятием реальных объектов они не связаны. При ненарушенном сознании пациенты вполне критичны к обманам восприятия, однако критическое отношение может исчезать при появлении спутанного сознания. Некоторые авторы отождествляют педункулярные галлюцинации со снами «наяву» или связывают их появление с определенными фазами сна.

Иллюстрации. 1. Пациент ближе к ночи в правом поле зрения в метре от себя видит мелких животных наподобие хомячков белого цвета, которые пробегают мимо него. Видения не сопровождаются звуками, продолжаются не более 2–3 минут. 2. Пациент при пробуждении от сна, а также в сумерках видит в полуметре от своих глаз «маленьких чертей и ангелов». Видения рельефны, трехмерны, стереотипны, длятся около минуты. «Черти» видятся слева, «ангелы» – справа. Оба пациента хорошо понимают факт галлюцинации, относятся к нему спокойно.

9. Вербальный галлюциноз Плаута (1913) – гиперакузические вербальные галлюцинации, возникающие при сифилисе головного мозга. «Голоса» могут быть оглушающе громкими. Иногда сопровождаются бредовыми интерпретациями, утратой критического отношения к обманам восприятия и нарушениями поведения. Возможно появление спутанности сознания с психомоторным возбуждением.

10. Зрительный галлюциноз ван Богарта (1945) – зрительные, а также слуховые обманы восприятия, возникающие при лейкоэнцефалите, в частности, после прививок. Заболевание протекает с лихорадкой, сонливостью, появлением афазии, аграфии, разнообразных экстрапирамидных гиперкинезов, развитием прогрессирующего мнестико-интеллектуального снижения, а в терминальной стадии – оглушения сознания и явлений децеребрационной ригидности. В начале заболевания наблюдаются повышенная сонливость, а также припадки нарколепсии. Галлюцинации возникают в промежутках между приступами нарколепсии. Это множественные цветные зоопсии, а также слуховые галлюцинации. К ночи могут возникать делириозные состояния с психомоторным беспокойством пациентов.

11. Хронический тактильный галлюциноз Берса-Конрада (1945) – мнимые ощущения мелких кожных паразитов, локализуемые пациентами по всему телу или в отдельных участках тела и сопровождающиеся бредовыми идеями заражения и кожных паразитов. Возникает в рамках пресенильного психоза. М. И. Рыбальский, ссылаясь на работу Л. М. Анашкиной (1976), сообщает об органическом тактильном галлюцинозе, когда пациенты ощущают присутствие на коже, внутри кожи или под нею различных мнимых объектов и воздействий (монет, кнопок, наэлектризованной одежды, тепловых лучей, спиралей, червей, насекомых и т. п.).

12. Оптико-кинестетические галлюцинации Берце (1923) – оптические обманы, когда пациентам видятся светящиеся тексты, которые «пишутся» чьей-то невидимой рукой на плоской поверхности. Описаны при алкогольном делирии. Аналогичные обманы зрения описал J.Seglas (1914). Его пациенты видели слова, тексты, написанные на стене, в пространстве, на облаках. Они могли их прочесть. Галлюцинации имели значимое для пациентов содержание.

13. Галлюцинации Пика (1909) – экстракампинные оптические обманы с некритическими видениями людей, которые проходят «сквозь стены» и потом передвигаются за ними. Сами стены при этом «изгибаются» и «смещаются». Одновременно при этом выявляются диплопия, нистагм. Расстройство описано при повреждении мозга в области дна четвертого желудочка.

14. Хронический галлюциноз Суханова (1914) – стойкий вербальный галлюциноз обычно бытового содержания, существующий на фоне прогрессирующего мнестико-интеллектуального снижения. Галлюцинации в дальнейшем могут приобретать фантастическое содержание и сопровождаться бредовыми интерпретациями. С. А. Суханов рассматривает расстройство как сборное, свойственное психозам разной и множественной этиологии, в том числе обусловленное недостаточностью мозгового кровоснабжения. Некоторые авторы считают обоснованным факт такого галлюциноза при церебральном атеросклерозе (Фрумкин, 1957; Штернберг, 1969).

15. Обонятельный галлюциноз Габека (1965) – изолированные обонятельные галлюцинации органической этиологии у пациентов старше 40 лет. Пациенты утверждают, что являются источником неприятного запаха, который, как они полагают, замечают и окружающие их люди. Возникающие при этом сенситивные идеи отношения сопровождаются подавленностью, чувством отверженности, суицидальными тенденциями. Нередко выявляются также сенестопатические ощущения, отдельные тактильные обманы.

16. Обонятельный галлюциноз Шахматова (1972) – обонятельные галлюцинации неприятного характера, воспринимаемые пациентами вне себя и возникающие в контексте бредовых идей отравления. Типично защитное поведение пациентов, возможны акты агрессии против «отравителей». Описан при поздних функциональных психозах. Развитие деменции не характерно.

17. Периодический галлюциноз Шредера (1926) – галлюцинации, возникающие одновременно с маниакальными и депрессивными фазами психоза и принимающие иногда форму галлюцинаторных фаз психоза. Описан как вариант течения маниакально-депрессивного психоза. У. Х. Петерс (1977) рассматривает расстройство как аналогичное циклоидным психозам.

18. Резидуальный галлюциноз Альцгеймера (1913) – остаточные (после окончания галлюцинаторно-бредового психоза) обманы восприятия, в основном акустические (лат. residuus – оставшийся, сохранившийся). Бредовых интерпретаций не наблюдается, пациенты критичны к галлюцинациям, в поведении, как правило, адекватны.

19. Галлюциноз сенестопатический рефлекторный (Кузнецов, 1968) – циклически возникающие, связанные с акустической и оптической стимуляцией тягостные сенестопатические ощущения. Типичны длительность течения, стереотипность проявлений, отсутствие бредовой интерпретации. Расстройство чаще наблюдается при токсико-инфекционных и соматогенных психозах.

20. Галлюцинации воображения Дюпре (1905) – разновидность психогенных галлюцинаций, связанных с ситуациями длительного стресса. Содержание обманов восприятия отражает длительно вынашиваемые в воображении идеями. Особенно легко развиваются у детей и пациентов с болезненно обостренным воображением. В формировании обманов восприятия значительную роль играют нарушения самовосприятия, поскольку пациенты склонны отождествлять воображаемое и реальное. В. А. Гиляровский называет такие галлюцинации идеогенными. Например, пациент, болезненно остро переживающий свой физический недостаток, часто представляет себе негативную реакцию окружающих людей на свое «уродство». Ему представляется, что люди выказывают отвращение, отворачиваются от него, обмениваются нелестными для него репликами, обзывают его, смеются над ним и т. д. Время от времени, особенно когда пациент бывает на улице, в окружении людей, он отчетливо слышит воображаемые им до этого обидные, уничижительные слова: «Смотрите, какой урод… Ну и урод, горбун… Какое страшилище… Настоящий Квазимодо…» Близки к ним «параноические рефлекторные галлюцинации воображения», описанные Завилянским и соавт. (1989). Это визуализированные образы представления с отчуждением их от личности и проекцией вовне. Галлюцинации отрывочны, нестойки.

Известны, наконец, параноические галлюцинации воображения Г. К. Ушакова (1971), свойственные параноическим психопатам и пациентам с паранойяльными состояниями различного генеза. Визуализированные представления обладают при этом всеми признаками галлюцинаций. Тем не менее они отличаются фрагментарностью, нестойкостью, близостью содержания фабуле паранойяльных построений.

21. Аффектогенные галлюцинации – обманы восприятия разной модальности, возникающие в ситуации острого стресса. Содержание галлюцинаций психологически понятно, они имеют заместительный характер, как бы скрывающий тяжелую личную потерю. Длительность галлюцинаций – дни, недели. Галлюцинации относительно нестойки, в течение суток то появляются, то исчезают с восстановлением критического к ним отношения. Так, молодая женщина после смерти единственного ребенка в течение двух недель находилась в психотическом состоянии. Днем, чаще вечером она видела свою дочь, слышала ее речь, заплетала ей волосы, обнимала, целовала, собирала в школу, встречала по возвращении домой и т. п. В воображении больной все происходило точно так, будто ничего не случилось и все осталось по-прежнему. Психогенные галлюцинации аналогичного типа встречаются и в переживаниях эндогенных пациентов. Так, больной шизофренией, жена которого неожиданно умерла, видит ее живой, слышит ее голос. Он думает, что своими усилиями сумел ее оживить. В подобных случаях также очевидна роль нарушений самовосприятия, так как желаемое пациенты принимают за факты реальности. Обозначение аффектогенных галлюцинаций истерическими является некорректным, так как подлинное значение термина «истерия» постоянно вызывает острые дискуссии и перегружено негативными коннотациями.

22. Ассоциированные галлюцинации Сегла (1888) – обманы восприятия, возникающие в определенной последовательности под воздействием галлюцинаторого внушения. Так, «голос» объявляет о каком-то предстоящем явлении, и оно действительно возникает, представленное в галлюцинациях разной модальности. Например, «голос» говорит больному шизофренией, чтобы тот шел в туалет, там он увидит обладателя голоса в виде черта. Пациент отправился в туалет и там в самом деле увидел последнего. В другой раз «голос» заставил таким же образом увидеть себя на экране телевизора в облике человека. Иногда «голос заставляет потрогать себя», и пациент ясно ощущает некое существо, покрытое шерстью. В другом наблюдении «голос колдуньи» описывает, как она выглядит. По мере этого описания пациент сначала увидел глаза, голову, туловище, руки и, наконец, колдунью целиком.

23. Комбинированные галлюцинации – комбинации галлюцинаций разной модальности, объединенные неким общим сюжетом. Одним из известных вариантов расстройства являются синестезические галлюцинации Майер-Гросса (1928). Например, больной видит мнимых людей и одновременно воспринимает мнимую их речь, видит мнимый цветок и в то же время ощущает мнимый его запах. Или делириозный пациент видит мнимую книгу, затем видит мнимый текст и будто бы читает его вслух, обнаруживая тем самым речедвигательные галлюцинации. Оказалось, что делирий пациента был профессиональным.

24. Индуцированные галлюцинации – обманы восприятия, возникающие под влиянием прямого или косвенного внешнего внушения. Известно несколько вариантов этого расстройства.

1) Симптом Липмана (1895) – при надавливании на закрытые глаза у пациентов в начале алкогольного делирия и перед его окончанием возобновляются зрительные галлюцинации, близкие по своему содержанию таковым на высоте психоза. Сам Липман, по-видимому, внушение не применял. Модификация симптома с использованием прямого внушения принадлежит другим авторам.

2) Симптом Ашаффенбурга (1912) – пациенты с алкогольным делирием, если их попросить поднести к уху отключенную от сети телефонную трубку, могут услышать речь мнимого абонента и завязать с ним диалог.

3) Симптом Рейхардта и Ригера (1906) – пациенты с алкогольным психозом, если их попросить прочесть написанное на чистом листе бумаги, могут увидеть мнимый текст и читать его вслух. Они же могут увидеть на этом листе какие-нибудь картинки, если соответствующим образом изменить формулу внушения.

4) Симптом Пуркинье – при надавливании на закрытые глаза пациенту с алкогольным делирием он может увидеть яркие красочные фотопсии.

5) Симптом Бехтерева (1897) – по выходе пациента из алкогольного делирия, когда симптом Липмана уже не вызывается, легкое надавливание на веки его закрытых глаз и внушение какого-нибудь видения в определенном участке поля зрения приводят к появлению соответствующей галлюцинации.

6) Симптом Осипова (1916) – если пациенту с алкогольным делирием внушить, что ему вложили в руку некий предмет, сжать после этого его кисть в кулак, то он может почувствовать, что в этой руке и в самом деле находится какой-то предмет, и пытаться угадать, какой именно.

7) Симптом Попова (1941) – если пациенту с алкогольным делирием внушить, что предъявленный ему лист белой бумаги окрашен в определенный цвет, то пациент увидит бумагу соответствующего цвета. Этот симптом отличается от прочих тем, что внушение приводит к появлению не галлюцинации, а колорической иллюзии.

8) Установлено, кроме того, что обманы восприятия, а также отрицательные галлюцинации могут возникать в состоянии гипнотического транса как спонтанно, так и под влиянием соответствующего внушения. Такие обманы восприятия называют гипнотическими. Различают (М. И. Рыбальский):

– гипнотические сновидения – «видения», спонтанно возникающие во время гипнотического сна;

– гипнотические галлюцинации при закрытых глазах;

– галлюцинации, внушенные индивиду, находящемуся в состоянии гипнотического сна с закрытыми глазами; – гипнотические галлюцинации при открытых глазах;

– галлюцинации (и иллюзии), внушенные индивиду, находящемуся в состоянии гипнотического сна с открытыми глазами;

– внушенные обманы восприятия – иллюзии и галлюцинации, внушенные индивиду, находящемуся в бодрствующем состоянии.

Г. В. Старшенбаум (1976) установил, что гипнотические обманы восприятия обладают всеми признаками, присущими галлюцинациям, такими, в частности, как прозрачность или непроницаемость, локализация во внешнем пространстве или в голове, окраска, сложность, личное значение и мн. др. Галлюцинации могут возникать и под влиянием самовнушения – аутосуггестивные галлюцинации. Таковы обманы зрения, слуха, других видов чувствительности во время медитации, молитвы, напряженного ожидания чего-либо. Помимо того, давно известны многочисленные факты развития обманов восприятия во время так называемых психических эпидемий. Так в толпе, обуреваемой страстями, нередко возникают одинаковые по содержанию зрительные, слуховые галлюцинации, как бы передающиеся от одного человека к другому.

Общеизвестным является и тот факт, что содержание обманов восприятия зависит от направления умственной деятельности пациентов. Об этом писал в свое время В. Х. Кандинский. Так, во время беседы иногда можно видеть, как «голоса» «вмешиваются» в разговор пациента с врачом. «Голос», например, «подсказывает» пациенту ответы, подправляет их, не разрешает ему сказать что-то свое, как комментирует вопросы врача и т. д. Полностью контролировать содержание обманов восприятия, а главное, направить его в русло, которое было бы более адаптивным для пациента, невозможно. Многие виды галлюцинаций, такие как вкусовые, обонятельные, тактильные, висцеральные, контролю со стороны пациентов практически не поддаются.

25. В некоторых случаях наблюдаются обманы восприятия, разделенные длительными промежутками времени, но тем не менее как бы связанные между собой и более того, развивающиеся в каком-то одном, определенном направлении, – продлевающиеся галлюцинации. Так, больная сообщает: «В ванной, когда я моюсь, стоит мне закрыть глаза, я тотчас чувствую, как мне на спину наваливается что-то огромное, тяжелое, бесформенное, коричневое, мохнатое и злое. Я отчетливо вижу это. Вижу также, как оно выступает сзади в боковые поля зрения. Мне страшно, я наскоро ополаскиваю лицо и выбегаю в комнату. В детстве, когда я делала уроки, мне как-то показалось, что из-за стенки совершенно бесшумно выкатилось что-то круглое, коричневое, шерстистое, с веселым, добрым, улыбающимся лицом. Я испугалась, закричала, и оно закатилось обратно. Я думаю, что и теперь у меня продолжается то же, что началось в детстве. Только оно стало огромным и злым». Данный тип галлюцинаций имеет сновидный аналог – по сюжету это одно сновидение, которое растягивается на годы и идёт частями, «сериями».

26. Голотимические галлюцинации – обманы восприятия, содержание которых всецело зависит от настроения. Например, галлюцинации в депрессии бывают пессимистического содержания, в них звучат чувство вины, тема наказания, отражаются сниженная самооценка или чувство неполноценности. В маниакальном настроении, напротив, преобладают обманы восприятия оптимистического, радостного, восторженного содержания. Чаще, однако, выявляется диссоциация настроения и содержания галлюцинаций, то есть интратрапсихическая диссоциация.

7. Объективные признаки галлюцинаций. Галлюцинации для большинства пациентов являются второй реальностью, нередко более влиятельной, чем сама действительность. Это видно, в частности, по тому, с каким вниманием они воспринимают обманы восприятия, по эмоциональным реакциям, как негативным, так и позитивным. Поведение пациентов часто также определяется содержанием обманов восприятия, порой оно совершенно не сообразуется с реальной ситуацией. Многие пациенты предпринимают разные формы защиты от тягостных, угрожающих для себя мнимых образов: прячутся, сплёвывают, полощут рот, затыкают нос, уши, закрывают глаза и т. д. При слуховых галлюцинациях они вслух разговаривают с «голосами», ругаются, спрашивают, возражают им, совершенно забывая о том, что окружающие люди эти разговоры воспринимают как неадекватные. Последнее, вероятно, обусловлено тем, что, по мнению части пациентов, и другие люди воспринимают то же и должны бы делать то же самое, что и они. Свои болезненные поступки, какими бы странными, опасными они ни были, пациенты большей частью расценивают как вполне адекватное ситуации, не чувствуя при этом ни сомнений и сожаления, ни чувства вины и раскаяния, как если бы их совершал кто-то другой. Под влиянием обманов восприятия пациенты могут совершать социально опасные действия, акты членовредительства, самоубийства. Попытки окружающих удержать пациентов от неправильных действий обычно встречают с их стороны сопротивление, порой агрессию. Многие пациенты, искренне считая, что окружающие люди не могут либо не желают их понять, научаются диссимулировать галлюцинации и свои болезненные побуждения. У пациентов с многолетними галлюцинациями внешние проявления последних могут сглаживаться, исчезать.

8. Метаморфопсия (V.Weizsecker, 1929) – (греч. meta – после, за, между, morphe – форма, вид, opsis – зрение). В отечественной литературе нередко используются термины «нарушение сенсорного синтеза», «психосенсорное расстройство». Включает нарушение восприятия собственного тела, объектов внешнего мира и внешнего пространства, а также времени. Нарушения идентификации воспринимаемых объектов при этом не наблюдается, в отличие от иллюзий. Может быть как стойким, длительным, так и скоропреходящим, возникать в любое время суток или, что случается особенно часто, во время засыпания и пробуждения, часто оно представлено в сновидениях. В большинстве случаев пациенты осознают факт психического расстройства. Реакция на него бывает разной: удивление, недоумение, озабоченность, безразличие. Нередко выражена реакция страдания, особенно если расстройство создает помехи к нормальному функционированию. Явления метаморфопсии часто сопровождаются другими симптомами нарушения самовосприятия, например ощущением нереальности воспринимаемого, чувством отчуждения и т. п.

8.1. Аутометаморфопсия – расстройство схемы тела, т. е. нарушение восприятия величины, формы собственного тела и отдельных его частей, а также положения тела и его частей в пространстве. Включает ряд симптомов, которые могут комбинироваться друг с другом.

Проявления тотальной аутометаморфопсии:

1. макросомопсии – ощущение увеличения размеров всего своего тела (греч. makros – большой, длинный; soma – тело). Это ощущение может быть как едва заметным пациентам, так и весьма выраженным, когда собственное тело воспринимается гигантским, невероятно огромным, занимающим собой, например, все пространство большого помещения, но и оно, кажется им, не вмещает всего тела, которое выпячивается через окна и двери. Все части тела при этом воспринимаются увеличенными равномерно. Тело обычно воспринимается как свое собственное. Некоторые пациенты сообщают, что они ощущают его с необычной до этого отчетливостью и так, будто оно стало как бы «ближе к себе», чем обычно.

2. микросомопсия – ощущение уменьшения размеров своего тела. Ощущение это также может быть едва заметным пациентам, но иногда тело кажется им исчезающе маленьким, «микроскопическим» и при этом удаленным от ощущения внутреннего Я, порой превращающимся в подобие точки. Так, больная во время ходьбы ощущает себя такой «коротышкой», что боится, как бы не удариться головой об асфальт или не утонуть в луже воды после дождя. Иногда пациенты ощущают при этом собственное тело как бы не своим, чем-то для них посторонним.

Проявления парциальной аутометаморфопсии:

1. макромелопсия – ощущение увеличения размеров одной руки или обеих рук (греч. makros + melos – конечность, часть тела). Бывает, что увеличенной представляется часть руки. Так, пациент при засыпании ощущает увеличенной кисть правой руки: «Кулак кажется таким огромным, что я опасаюсь, не раздавил бы он меня своей тяжестью»;

2. макропедопсия (греч. makros + pedis – нога) – ощущение увеличения размеров одной ноги или обеих ног (стопы, стоп);

– микротелопсия – ощущение уменьшения размеров частей тела (шеи, груди, живота, спины, голеней);

– микротелопсия – ощущение уменьшения размеров частей тела (шеи, груди, живота, спины, голеней);

– макроглоссия – ощущение увеличения размеров своего языка (греч. makros + glossa – язык);

– микроглоссия – ощущение уменьшения размеров своего языка;

– макроцефалопсия – ощущение увеличения в размерах своей головы (греч. makros + kephale – голова, opsis – зрение). Некоторые пациенты сравнивают несоразмерное с восприятием тела ощущение увеличения головы с головой богатыря из сказки А. С. Пушкина;

– микроцефалопсия – ощущение уменьшения в размерах своей головы, порой довольно значительного. Е. Блейлер описывает пациента, который долгое время боялся выходить на улицу. Ему казалось, что его голова очень маленькая, размером с просяное зерно. После долгих убеждений он согласился, наконец, что голова у него нормальная. Но на улицу выходить не спешил. Объяснил это так: «Я-то знаю теперь, что с головой у меня все в порядке, но ведь птицы этого не понимают». Может быть нарушено восприятие формы своего тела, отдельных его частей – аутодисморфопсия. Тело (части тела) кажутся пациентам диспропорциональными, удлиненными, укороченными, утолщенными, утоньшенными, искривленными. Например, голова кажется «квадратной, вытянутой, сплющенной, в форме яйца», нос – «вытянутым, заострившимся, запавшим, ставшим похожим на картошку», грудь – «впалой, провалившейся», спина – «горбатой», таз – «в форме овала, сжатого с боков» и т. п. Больная с предполагаемым ревматическим психозом рассказывает, что стоит ей закрыть глаза, как она совершенно теряет нормальное ощущение своего тела. Оно представляется ей чем-то вроде лужицы из чернил, которые растекаются по стулу, каплями стекают на пол, а затем расплываются на полу в бесформенное пятно.

При органическом расстройстве дискриминативной чувствительности описан симптом Клейна (1930): нога на стороне повреждения воспринимается увеличенной в объеме, значительно большей, чем нога, чувствительность в которой сохранена. Наконец, встречается контрастная аутометаморфопсия, когда ощущения увеличения и уменьшения частей тела сочетаются друг с другом.

Нередко нарушается восприятие положения частей тела в пространстве – телесная аллестезия. Например, голова кажется повернутой затылком вперед, ноги – вывернутыми пальцами назад, язык – свернутым в трубочку, руки – находящимися за спиной, уши – торчащими «как у зайца». Пациент рассказывает, что при закрытых глазах он чувствует туловище спиной вперед, а голову – повернутой в противоположную сторону. Другой больной говорит, что, закрыв глаза, он ощущает, будто его ноги подняты вверх, они охватывают при этом его шею и завязаны вокруг нее «узелком». Встречается также шизосомия – расщепление восприятия тела или соматопсихическая диссоциация (греч. schizo – раскалываю). При этом отдельные части тела ощущаются в разобщении друг с другом: голова воспринимается на некотором отдалении от туловища, «крышка черепа приподнимается вверх и повисает в воздухе», глаза «выходят из орбит и находятся в 10 см впереди лица». При ходьбе кажется, что нижняя часть тела отстает от верхней или движется где-то сбоку. Тело вообще может восприниматься как некий механический конгломерат отдельных его частей, оно представляется склеенным, рассыпавшимся, чем-то похожим на детский домик из кубиков, который в любой момент может развалиться.

Иногда нарушение касается восприятия скорости, плавности и амплитуды движений своего тела или его частей. Так, шаги кажутся пациенту чрезмерно большими, «великаньими» или, напротив, маленькими, «коротенькими», жесты – размашистыми, широкими либо необычно скупыми, как бы неприметными, «умственными». При легком покачивании головы «кажется, что она вот-вот отвалится», руки при движении «разлетаются в стороны», они не просто дрожат, они будто бы «ходят ходуном». Движения кажутся быстрыми, стремительными или, напротив, замедленными, «черепашьими», хотя объективно они остаются обычными. Некоторые пациенты неадекватные ощущения своих движений как бы не осознают, им кажется, что ускорение или замедление движения свойственно каким-то внешним объектам, другим людям. Иначе говоря, речь идет об отчуждении собственных ощущений, об их внешней проекции или, точнее, о деперсонализации.

Другие пациенты сообщают, что изменение восприятия скорости собственных движений одновременно сопровождается ощущением того, что точно таким же образом меняется скорость движений окружающих людей и/или иных объектов. Это – деперсонализация в виде транзитивизма – ощущении того, что собственные переживания не отчуждаются, а лишь распространяются на какие-то внешние объекты, в том числе воображаемые (лат. transitus – переход). Как, например, у пациента, который делает зарядку и чувствует, что точно такую же зарядку делают другие люди. Встречаются пациенты с жалобами на то, что они перестали ощущать плавность своих движений, последние кажутся им прерывистыми, толчкообразными.

Может нарушаться восприятие характера движений. Так, описан синдром динамических нарушений схемы тела (Раздольский, 1935) – клонические судороги конечностей при эпилепсии Браве-Джексона воспринимаются как круговые, винтообразные движения ими. У некоторых пациентов выявляется нарушение восприятия отношений симметрии. У пациентов в острой фазе органического повреждения головного мозга, а также при очаговом левополушарном поражении иногда выявляется симптом Гартмана, при котором пациенты теряют способность ориентироваться в правом-левом. Аналогичное расстройство характеризует синдром поворота окружающего на 180⁰ (см. о нём далее).

Наконец, встречаются расстройства локализации ощущений в собственном теле. Так, при тактильной аллестезии нарушена способность локализовать тактильные стимулы в конечностях – топанестезия (греч. topos – место) либо эти стимулы воспринимаются в симметрично точке на другой половине тела – аллоэстезия или на другой руке – аллохейрия (греч. allos – другой, cheir – рука). Аналогичное нарушение существует и в отношении боли. Например, зубная боль ощущается пациентом на противоположной стороне челюсти – аллоалгия. При симптоме Минора нарушена локализации соматических ощущений, сопровождающих эмоциональные реакции. Так, страх во время припадка эпилепсии локализуется иногда в руке, ноге, языке или глазных яблоках. Некоторые пациенты с депрессией ощущают тоску в бедре, в боку, между лопатками, а тревогу – внизу живота или в области гортани.

2. Аллометаморфопсия – нарушение восприятия величины, формы, числа, локализации внешних объектов, их динамических характеристик. Представлена рядом симптомов:

– макропсия – восприятие окружающих объектов как увеличенных в размерах. Удалённые объекты, сообщают пациенты, они видят более отчётливо, чем обычно, «как в подзорную трубу», но расстояние до них они оценивают адекватно;

– микротелеопсия – восприятие окружающих объектов как увеличенных в размерах, но расстояние до них пациентам кажется уменьшенным. Так, больная пугается, что приближающаяся машина находится совсем рядом, хотя в действительности она движется на большом отдалении и должна казаться ей маленькой. Или больная садится мимо стула, не дотягивается до предмета, когда пытается взять его в руки. И стул, и предмет кажутся ей расположенными ближе, чем они есть на самом деле;

– микропсия – восприятие окружающих объектов уменьшенными в размерах, но расстояние до них оценивается адекватно. Некоторые пациенты сравнивают себя с «Гулливером в стране лилипутов», ощущения увеличения своего тела, однако, они не испытывают;

– микротелеопсия – восприятие окружающих объектов уменьшенными в размерах и одновременно удалёнными. «Вижу всё как в перевёрнутый бинокль…всё куда-то отодвинулось, кажется маленьким». Больная рассказывает: «Бывает, я резко проснусь, открою глаза и вижу, что какая-нибудь вещь резко удаляется и превращается в точку. При этом я вижу её хорошо, во всех деталях». Другая больная сообщает, что она неднократно натыкалась на деревья, людей, так как ей казалось, что они от неё всё ещё далеко. Несколько раз из-за этого едва не попала под движущийся автомобиль. Это не навязчивость: страх является понятным и обоснованным. К. Ясперс говорит в таких случаях о «духовной удалённости»;

– микротелеоакузия – воспринимаемые пациентами звуки кажутся им ослабленными и звучащими издалека. Больная сообщает, что несколько раз из-за этого она «блудила в лесу», так как на ее зов люди откликались как бы с большего расстояния и она не могла определить направление звуков;

– макротелеоакузия – звуки из окружения пациентов кажутся им более громкими, чем они есть на самом деле, и доносящимися с более близкого расстояния. Повидимому, это то же самое, что и сенсорная гиперестезия;

– макроестезия – предметы на ощупь кажутся несколько увеличенными, чем они определяются визуально;

– микроестезия – предметы на ощупь кажутся пациентам уменьшенными в размерах, чем они определяются визуально;

– димегалопсия – объекты воспринимаются пациентами деформированными, скошенными, перекрученными вокруг оси, изогнутыми, как бы с зубчатыми линиями, диспропорциональными;

– диплопия – удвоение зрительного восприятия, когда вместо одного наглядного оптического образа в сознании пациентов представлено два совершенно одинаковых. При этом нарушений со стороны глазодвигательных нервов не вывляется;

– диплоакузия – удвоение слухового восприятия, когда вместо одного акустического наглядного образа в сознании пациентов представлено два совершенно одинаковых образа;

– полиопсия – расстройство, при котором вместо одного наглядного оптического образа в сознании пациентов представлено три и более идентичных образа. Иногда последние воспринимаются на одной уходящей вдаль линии, и тогда каждый последующий кажется несколько меньшим, чем предыдущий;

– полиакузия – расстройство, при котором вместо одного акустического наглядного образа в сознании пациентов представлено три и более идентичных;

– диплонафия – расстройство, при котором вместо одного тактильного наглядного образа в сознании представлено два идентичных тактильных образа;

– полинафия – расстройство, когда вместо реального наглядного тактильного образа в сознании пациентов представлено три и более идентичных образов;

– порропсия (греч. porro – далеко, opsis – зрение) – нарушение восприятия перспективы: объекты кажутся удлинёнными, а пространство – уходящим вдаль. Дома воспринимаютсяя вытянутыми в длину, улица – уходящей куда-то вдаль. Больная, поднимаясь по лестнице, промахивается мимо ступенек, так как видит их дальше, чем они есть на самом деле, роняет посуду, а не ставит ее на стол, воспринимая его на отдалении;

– оптическая аллестезия – нарушение способности адекватно локализовать источник зрительных стимулов. Пациенты сообщают: «Свое отражение в зеркале вижу как бы затылком, где-то сзади… Знаю, что этот предмет находится впереди меня, но я вижу его как бы за спиной… Вижу, что человек идет впереди меня, но мне он кажется находящимся где-то справа»;

– акустическая аллестезия – нарушение способности адекватно локализовать источник слуховых стимулов: «Вижу, что человек впереди, он что-то говорит мне, но его голос слышится позади меня… Свой собственный голос я слышу так, будто он звучит в моей голове… Просигналила машина справа, а увидела я ее слева»;

– обонятельная аллестезия – нарушение способности адекватно локализовать источник наглядных обонятельных образов: «Чувствую запах бензина где-то внутри себя…запах духов ощущаю в голове».

Нарушение восприятия динамических характеристик объектов проявляется такими симптомами. Во-первых, это восприятие неподвижных объектов движущимися. Так, пациент видит, что автомобиль не стоит, а начинает движение и с нарастающей скоростью едет на него, понимая при этом, что это ошибка зрения. В других случаях, напротив, движущиеся объекты воспринимаются как находящиеся в покое. Во-вторых, иногда неверно определяется направление движения объектов. Кажется, например, что машина едет в обратную сторону – задом наперед. Встречаются, в третьих, нарушения восприятия скорости движения объектов. Она кажется замедленной – цайтлюпен или, напротив, увеличенной – цайтрафтер. Движение объектов может восприниматься не плавным, а как бы прерывистым, толчкообразным, – феномен слежения, нередко наблюдающийся при употреблении галлюциногенов.

Наконец, последнее проявление аллометаморфопсии состоит в том, что объекты воспринимаются двумерными, плоскими, как на слайдах, фотографиях. Встречается редко, названия не имеет, является, повидимому, антиподом порропсии.

Заслуживает внимания, что проявления ауто-и аллометаморфопсии могут возникать одновременно – амбивалентная метаморфопсия: «Вдруг комната отодвинулась вдаль, стала маленькой, а окно напротив меня – крохотным. Начали падать боковые стены, они валились к середине комнаты одна на другую. Их было много, я еще подумала, откуда их столько взялось. Моя голова увеличилась, особенно сильно она вытянулась в высоту – где-то до полуметра. Правая рука увеличилась, стала как надутая и чужая, не моя, она не ощущала боли. Тело уменьшилось, стало как у подростка. И было цвиркание в голове. У меня оно всю жизнь, то есть, то его нет. Была паника, я напугалась до ужаса. Все это длилось минут 10–15. Такое повторялось потом несколько раз». Другая больная рассказывает: «Бывает, проснусь, открою глаза и вижу, как предметы или какой-то один из них приближаются, наезжают на меня, становятся все больше и больше. А случается и наоборот: телевизор, например, удаляется от меня, становится все меньше, превращается в точку, но я все детали его различаю так же четко, как и обычно».

9. Нарушения ориентации в пространстве – синдром поворота окружающего на 180 градусов (Exner, 1914). Возникает при ясном сознании, длится от нескольких секунд до ряда суток. Узнавание объектов при этом не нарушается. Пациентам кажется, будто правая сторона находится слева и наоборот. Расстройство описано в разных его вариантах, в том числе при органических повреждениях головного мозга. Оно может возникать при поражении лобных отделов головного мозга. В этом случае выявляются также другие признаки лобной психики, в частности, нарушения письма, речи, парезы и т. д. При теменной локализации поражения оно сочетается с явлениями аутометаморфопсии, оптической агнозии и симптомами афазии (Гордова, 1940). Нередко при органической патологии выявляются также припадки с психическими нарушениями, в том числе ориентации в пространстве.

Особенно тщательно изучил данное расстройство К. Х. Короленок (1945). Он описал также синдром поворота окружающего на 90 градусов с такими его вариантами, как поворот в вертикальной и поворот в горизонтальной плоскостях (1948). В. Х. Короленок обратил внимание и на то, что поворот окружающего на 180 градусов может иногда происходить также в вертикальной плоскости, что некоторые авторы называют оптической аллестезией, миражом зрительного пространства (Герман, Петцль).

В. Х. Короленок различает три основных варианта расстройства: просоночный, ситуационный и припадочный.

В просоночном варианте нарушение возникает в состоянии неполного пробуждения от сна. 1. Проснувшись, пациент не может сообразить, как ориентировано его тело, в каком месте находятся ноги, с какой стороны кровати стоят тапочки, где лежит одежда, с какого боку расположена входная дверь, соседняя комната, как пройти в туалет. 2. Больная, разбуженная в два часа ночи, поднялась с постели, направилась к двери, но оказалась в другой стороне, у окна. Поняв, что ошиблась, пошла в другом направлении, на этот раз оказалась у комода, в стороне от двери. Она опять изменила направление движения, но цели не достигла. Решила постоять, подумать. В полутьме не могла различить предметы, находившиеся далее 1–2 м от нее. Наконец она «сообразила», куда ей следует идти. Пошла, но вновь оказалась у окна. Осознала, что заблудилась, и совершенно перестала понимать, что и где в комнате находится. Позвала на помощь дочь, та вошла, включила свет, и только после этого всё разъяснилось. Просоночный вариант дезориентации в пространстве генетически связан с нарушениями сна.

Ситуационный вариант нарушения возникает в бодрствующем состоянии, при функционирующем зрении, но только в том случае, если основной ориентир находится вне поля зрения, а пациент представляет место его нахождения в другом месте. Так, пациентка при выходе из кинотеатра оказалась на другой, чем она предполагала, улице. Все окружающее показалось ей странным, чуждым, казалось, что главная улица города находится с правой стороны. Осмотревшись, она обнаружила эту улицу слева, и тотчас же состояние поворота исчезло. Водитель на перекрестке теряется, ему кажется, что нужно повернуть в одну сторону, хотя он знает, что ехать следует в противоположную сторону.

Припадочный вариант расстройства возникает в бодрственном состоянии, в привычной пространственной ситуации, сопровождается чувством «никогда не виденное». Больной рассказал, что в детстве он дважды «заблудился спросонья на печке», а потом и в юношеском возрасте не раз терялся в лесу. В возрасте около 20 лет в течение 10 минут ему казалось, что окружающее повернулось на 180 градусов, при этом всё казалось совершенно незнакомым. Он с трудом и не без помощи окружающих нашел дорогу на завод, где работал. С тех пор такие состояния стали возникать почти ежедневно. Иллюзия поворота наступает и исчезает внезапно. Иногда длится до двух часов и более. Из провоцирующих поворот факторов пациент особенно отметил алкогольное опьянение, движение по улице при искусственном и лунном освещении. Во втором наблюдении внезапно возникающие и столь же внезапно исчезающие состояния поворота длились у пациента до двух месяцев и в знакомом месте сопровождались переживанием дереализации – «никогда не виденного».

Потеря пространственной ориентировки иногда возникает в связи с нарушением топографической памяти: пациент не может разобраться в плане местности, не способен продвигаться по намеченному маршруту – симптом Мари (1906). Существует, кроме того, расстройство, обозначаемое термином атопагнозия; предполагается, что пространственная ориентировка в этом случае нарушается в силу того, что страдает память на собственные действия – апрактамнезия.

Припадочный тип нарушения ориентации в пространстве, судя по описаниям В. Х. Короленка, нередко сопровождается явлениями «никогда не виденного». Вероятно, последний феномен и является причиной нарушения ориентации, ро крайней мере в части случаев. Описаны психические припадки эпилепсии с нарушениями ориентации в пространстве.

10. Нарушения восприятия пространства и времени. Представление пространства и времени занимают важное место в сознании человека, его мировоззрении. Последнее рассматривается «центром сознания» с фундаментальным его значением для организации мировоззрения человека. Полагают, что именно оно характеризует важнейшие качества личности человека, включает в себя и определяет качество составляющих его элементов, таких, как идеалы, ценности существования, жизненные цели, убеждения, взгляды на происходящее в мире, на цивилизацию, общество и самого себя, на своё место в этом мире, на ролевые предпочтения, побуждения и деятельность. Всё перечисленное связано с представлениями о пространстве и времени. Мировоззрение формируется с раннего детства в ходе взаимодействия индивида и окружающей среды. Психопатология мировоззрения практически не исследована. Окончательно сложившись однажды, радикальным образом оно меняется, повидимому, только по двум чрезвычайным причинам: психиатрическому расстройству либо радикальной смене жизненных обстоятельств. В первом случае возникает ощущение катастрофы, гибели окружающего мира и/или самого себя, во втором – смена идентичности либо сумасшествие.

Представления пространства и времени сосредоточены в той части внутреннего мира, которую обозначают термином внеличностная область. Последнюю образуют психические акты, содержанием которых является всё то, что индивид воспринимает как внешний мир с такими неотъёмлемыми его качествами, как пространство и время. Эти психические акты подвержены ровно таким же преобразованиям, как и психические акты, представляющие собственное Я. Это означает, что психические акты с представительством внешнего мира также могут трансформироваться в бред, обманы восприятия, другие психопатологические феномены, уже упомянутые, но в первую очередь фигурировать в расстройствах самоосознавания. Следует ожидать, что симптоматика расстройств восприятия пространства и времени может быть разнообразной.

Пространство – физический объект, образованный вселенскими потоками информации, вещества и энергии. Это вся Вселенная, от микромира до галактик, она возникла приблизительно 15 миллиардов лет назад. Что было до Большого взрыва, неизвестно, как и то, как долго продлится текущий цикл её существования и чем он сменится.

В обыденном сознании пространство представляется как некий трёхмерный объем, в котором размещаются некие объекты. В зависимости от того, сколько их и как они расположены по отношению друг к другу, конструируется и представление о пространстве. Описывается последнее в терминах типа тесное, просторное, узкое, шарообразное, личное, социальное и т. п. Протяжённость пространства определяются скоростью движения, т. е. временем перемещения от одной точки до другой. Личный опыт может побуждать индивида создавать собственные о нем теории и представления, связанные с принятой на себя ролью или функцией.

Восприятие пространства формируется, повидимому, на основе определённой когнитивной схемы, как, к примеру, и восприятие собственного тела. Бытовыми являются такие представления:

1. пространство есть нечто реальное, существующее в действительности;

2. любое пространство имеет определенные границы и направления;

3. пространство всегда одинаково, оно есть нечто абсолютное и неизменное;

4. пространство существует само по себе, независимо от материальных объектов;

5. существует только одно пространство, а не два или более;

6. качества пространства определяются расположенными в нём объектами и активностью индивида.

Время – объективная категория, воспринимаемая как последовательная конфигурация различных явлений, событий. Можно, вероятно, сказать и так: время есть последовательность явлений пространства. Время и пространство образуют единый четырехмерный континуум происходящих в мире процессов.

Субъективно время переживается следующим образом. Оно не имеет ни начала, ни конца и направлено из прошлого по направлению в будущее. Между ними расположено настоящее, измерить которое невозможно, но которое постоянно смещается. Время идет только вперед и никогда – в обратном направлении. Оно течёт плавно и всегда с одинаковой скоростью, но субъективно оно может протекать медленнее или быстрее – в зависимости от концентрации психических актов в единицу времени. Время существует вечно, оно никуда не исчезает, а только трансформируется в прошлое. Бесконечное прошлое, близкое к нулю настоящее и бесконечное будущее всегда отделены друг от друга, их представляют разные психические акты.

На восприятие времени оказывают влияние различные факторы:

1. определенную роль в этом играют, по-видимому, «биологические часы», отсчитывающие биологические ритмы – суточные (циркадианные), месячные, годовые. В основе таких ритмов лежат, как предполагают, биохимические циклы;

2. темп деятельности. А. Н. Шогам (1965), изучая оценку времени пациентами в эксперименте, установил, что депрессивные больные, работая в замедленном темпе, считают, что на эксперимент уходит больше времени, чем на самом деле. Маниакальные пациенты, работающие в ускоренном темпе, напротив, считают, что проходит меньше времени, чем в действительности;

3. число допущенных в ходе деятельности ошибок. Так, согласно экспериментам А. Н. Шогама, олигофрены оценивают ушедшее время в зависимости от числа своих ошибок при выполнении заданий;

4. затраченные усилия. Чем труднее работа, чем больше усилий и энергии она требует, тем длительнее кажется то время, которое на нее уходит;

5. эмоциональное состояние. Напряженное ожидание обычно «удлиняет» время, радость и счастье пролетают в одно мгновенье. В депрессии, состоянии скуки, тревоге и страхе время «тянется» очень медленно, в мании, напротив, оно «летит быстро и незаметно»;

6. количество происшедших или предстоящих событий. Когда этих событий мало, то и времени, кажется, ушло меньше. В сновидениях, когда сновидные образы сменяются очень быстро, все происходит наоборот. Сновидение, длившееся несколько секунд, вспоминается так, будто прошло несколько часов, недель или даже месяцев.

7. возраст. Молодому человеку кажется, что впереди у него очень много времени, идёт оно медленно, всё лучшее ещё впереди, а будущее продлится неопределённо долго. Пожилым людям, напротив, представляется, что основное и лучшее время осталось далеко позади, в будущем его осталось совсем немного, оно едва ли сулит им что-то хорошее и течёт с возрастающей скоростью.

Восприятие пространства и времени в конечном счете суть осознавание определенных конфигураций психических процессов. Однако это не означает, что индивид проецирует свои представления на мир, в котором не существует ни того, ни другого. Когда Кант называет пространство и время их «формами созерцания», он тем самым явно подчеркивает субъективную, пусть и «всеобщую» природу пространства и времени.

1. Нарушения восприятия пространства. В клинической практике наиболее часто встречаются следующие нарушения:

– ощущение нереальности пространства. Пространство, как и все существующее в нём, воспринимается пациентами как фикция, выдумка или сновидение;

– разделение пространства на две функционально разные части. Одна его часть воспринимается как привычная, близкая индивиду, здесь он чувствует себя в безопасности, другая – как отчужденная, неконтролируемая, вызывающая беспокойство;

– удвоение пространства. Например, это реальное пространство и галлюцинаторное пространство, существующее как бы параллельно первому. При этом в мнимом пространстве пребывают столь же мнимые образы, там отсутствуют реальные наглядные образы, представляющие некую действительность. Если наряду с галлюцинациями возникают также псевдогаллюцинации, то пространство бывает представлено сразу тремя его измерениями, так как псевдогаллюцинации помещаются пациентами в особое, психическое пространство. Вот сообщение больного шизофренией: «Внезапно пейзаж был словно отодвинут от меня какой-то чуждой силой. Мне показалось, что внутренним взором я вижу под бледно-голубым вечерним небом второе, черное небо, внушающее ужас своим величием. Все стало беспредельным, всеохватывающим… Я знал, что осенний пейзаж пропитало другое пространство – тончайшее, невидимое (хотя и черное), пустое и призрачное. Иногда одно из пространств приходило в движение; иногда оба пространства смешивались». Другой пациент рассказывает, что он видит только пространство между вещами; сами вещи в некоторой степени тоже присутствуют в его сознании, но как бы на втором плане, в другом пространстве. В первую очередь в глаза ему бросается в глаза совершенно пустое пространство;

– нереальность действительного пространства и гиперреализация воображаемого пространства. Например, пациенты ощущают себя в пространстве «рая» или «ада», воспринимая впечатления о реальности как о чем-то несуществующем в действительности и ничего для них не значащем;

– сужение пространства – состояния, в которых пациентам кажется, будто пространство сжалось, сократилось и осталось лишь вокруг них, а за пределами этой узкой сферы ничего больше уже нет: ни объектов, ни самого пространства. Другими словами, те психические акты, в которых последние представлены, не воспринимаются или, точнее, не осознаются. Нечто подобное испытывают, по-видимому, пациенты с сумеречным помрачением сознания, для которых все, что выходит за пределы узкого круга воспринимаемого им, как бы не существует вовсе и не оказывает на них никакого влияния;

– альтернирующее пространство – смена разных состояний, в которых пространство воспринимается по-иному. Днем, рассказывает больная, «я нахожусь в одном мире, а вечером и ночью я оказываюсь будто бы совсем в другом мире, где меня окружает зло». В данном случае происходит смена одного состояния, в котором пространство воспринимается реальным, другим состоянием, в котором доминирует воображаемое пространство;

– переживание бесконечного пространства – утрата осознавания психических процессов, в которых представлена ограниченность, конечность конкретного пространства. Пациент К. Ясперса сообщает: «Я все еще видел комнату. Пространство казалось вытянутым и уходящим в бесконечность, совершенно пустым. Я чувствовал себя потерянным, заброшенным в бесконечном пространстве, которое, несмотря на всю мою незначительность, каким-то образом мне угрожало. Оно казалось дополнением к моей собственной пустоте… Старое физическое пространство казалось каким-то фантомом этого другого пространства». Другой пациент описывает чувство бесконечного пространства, возникающее под влиянием мескалина, следующим образом. Глубинное измерение пространства казалось ему многократно увеличенным: «стена отодвигалась, и пространство проникало повсюду»;

– переживание одушевленного пространства – наделенние пространства характеристиками одушевлённого объекта. Это, вероятно, результат отчуждения собственных эмоций и их проецирование не на отдельные объекты, а на пространство в целом. К. Ясперс указывает, что в таких случаях «оценка пространства также приобретает эмоционально-чувственный характер». В результате пространство становится для пациентов как бы угрожающим, успокаивающим, благожелательным или каким-то иным в эмоциональном плане объектом. Это, хотя бы отчасти, могут осознавать и сами больные. Как поясняет пациент К. Ясперса, «неверно было бы говорить только о пространстве, ибо что-то происходило во мне самом»;

– присвоение пространства – восприятие внешнего пространства находящимся внутри себя. Так, пациент чувствует, что всё окружающее его, в том числе находящееся вне его на большом отдалении, находится «где-то внутри меня, во мне – моё Я разбухло до невероятных размеров»;

– ощущение сделанности пространства – восприятие пространства как некоего искусственного явления, в действительности не существующего.

2. Нарушения восприятия времени – хронопсические иллюзии, явления дисхронизма, хронотараксия (греч. chronos – время, tharaxis – расстройство):

– тахихрония – непосредственное ощущение ускоренного течения актуального времени: «Время идет очень быстро, оно просто летит. Кажется, только что было утро, и вот уже вечер… Кажется, я только что, минуту назад прилег отдохнуть, как наступило утро… Недавно, вроде, была весна, а уже осень… Часы будто стоят на месте, а время несётся, оно как сорвалось с цепи… Прошло, кажется, много времени, а часы показывают всего несколько минут»;

– брадихрония – непосредственное ощущение замедленного течения актуального времени: «Ночь, кажется, никогда не кончится, утра не дождусь, до него бесконечно далеко, целая вечность… Время идет медленно, едва двигается, а часы торопятся, спешат… Прошло, кажется, всего несколько минут, а по часам – много больше». Ощущение замедления течения времени может относиться к прошлому, когда небольшой отрезок времени вспоминается как длившийся очень долго;

– утрата осознания течения времени – ощущение, будто бы время остановилось на одном месте, вперед оно не движется и даже исчезает: «Время как застыло, замерзло, все оказалось вне времени, оно будто шкура змеи, змея вылезла из нее, а шкура осталась на месте». К. Ясперс объясняет этот феномен утратой осознавания собственной активности – состоянием, когда пациенты захвачены потоком непроизвольных переживаний. Его пациент сообщает об этом так: «Особенно когда наступает наплыв галлюцинаций, вы испытываете ощущение, будто плывете в безбрежном потоке времени, неизвестно куда и неизвестно как… стоит вам расслабиться, как безграничное время возвращается вновь». Другая его больная говорит: «Я внезапно ощутила нечто странное: мои руки и ноги словно разбухли. Голову пронзила страшная боль, и время остановилось. Тогда же на меня с невероятной силой навалилось ощущение жизненной важности этого момента. Потом время вновь потекло как обычно, но остановившееся время продолжало стоять, как ворота». Вот что сообщает еще один пациент: «Мысль остановилась, все остановилось, словно времени не стало. Я показался себе вневременным творением, чистым и прозрачным, словно я мог проникать взглядом внутрь себя, до самого дна… В то же время я слышал тихую музыку, доносившуюся откуда-то издали, и видел скульптуры, освещенные мягким светом». «Представление о времени, – указывает К. Ясперс, – верное значение времени сохранилось, но действительного переживания времени больше нет»;

– утрата осознания реальности времени – ощущение того, что подлинного времени не стало, оно исчезло. Время осознается как мираж, как нечто, существующее только в воображении: «Время превратилось в призрак, будто ты оказался на том свете, но еще воспринимаешь, что происходит в этом мире… Все видится, как в кино. Там тоже есть время, но оно фиктивное, не настоящее. Там проходят годы, но ты знаешь, что это не настоящие годы, это факт моего сознания и не более того. Стоит уйти из кино, не будет и этого времени»;

– восприятие времени как новой реальности – ощущение того, что текущее время совсем не такое, как прежнее, оно обладает какими-то новыми, необычными свойствами. Больной К. Ясперса поясняет это так: «Это новое время было бесконечно многообразно и запутанно, и вряд ли его можно сравнить с тем, что мы обычно называем временем. Внезапно меня осенила мысль, что время лежит не передо мной и не за мной, но со всех сторон. Я могу видеть его, разглядывая игру цветов»;

– восприятие прошлого времени как сжатого, сократившегося – ощущение того, что всё прошедшее до настоящего момента время оказалось спрессованным в какой-то короткий его отрезок. Так, пациенту кажется, что прошедшие 29 лет длились не более 4 лет. Другой пациент вспоминает минувшие 10 лет как длившиеся всего один-два дня. Иногда пациенты говорят так: «Вся моя прошлая жизнь длилась как одно мгновение»;

– восприятие прошлого времени как растянутого, длившегося непомерно долго. Ф. М. Достоевский, описывая восприятие времени за несколько минут до своей смертной казни, отметил, что эти драгоценные минуты казались ему целой жизнью, а вся жизнь представлялась бесценным даром бесконечного времени. Он же, рассказывая об экстатической эпилептической ауре, отметил, что это переживание кажется длящимся целую вечность, за что не жаль отдать и всю свою жизнь. О том же сообщает пациент, оценивая пережитые им минуты экстатического состояния как «вечность», как прожитую долгую жизнь. Пациенту в состоянии мескалинового отравления «время казалось растянувшимся до бесконечности» и одновременно с тем «переживания последнего времени казались относящимися к далекому прошлому». После перенесенного острого психоза, насыщенного множеством переживаний, пациент сообщает: «В моей памяти это время, по обычному счету не превышающее трех-четырех месяцев, запечатлелось как огромный промежуток, словно каждая ночь длилась столетия». «Здесь речь должна идти скорее о согласованном акте интенсивного мгновенного представления, – указывает К. Ясперс, – при котором в единое целое собирается все то, что наша память затем интерпретирует как растянутый во времени ряд»;

– утрата осознавания настоящего и будущего времени – ощущение того, что осталось только прошлое время, оно как бы окутывает, обволакивает пациента, не выпускает его из себя. Больная сообщает: «Меня оттащило назад, но куда? Туда, откуда это приходит, где это было прежде». Другой пациент рассказывает: «Я как бы увяз в прошлом, словно в трясине, у меня нет ощущения того, что я нахожусь в настоящем, и нет ощущения, что будет когда-нибудь и будущее». Больная говорит об этом так: «Настоящего больше нет, есть только ссылки на прошлое. Будущее уменьшается в размерах, сморщивается; прошлое так назойливо, оно окутывает меня, оно тянет меня назад. Я подобна машине, которая стоит на месте и работает. Она работает на полную мощность, но все равно стоит на месте… Вчера я посмотрел на часы. Мне показалось, что меня отбросили назад, что на меня словно надвинулось что-то из прошлого»;

– утрата осознавания прошлого времени – ощущение того, что прошлого не было вовсе, оно как бы исчезло, стерлось из памяти: «Прошедшего как бы и не было вовсе, а настоящее появилось вдруг и неизвестно откуда… Я оказался отрезан от собственного прошлого, словно оно никогда не было таким полным теней, словно жизнь только началась»;

– утрата осознавания будущего времени – ощущение того, что есть только прошлое и настоящее, а будущее исчезает или уже исчезло. Депрессивная больная, переживающая «страшную опустошенность», отсутствие всяких чувств, говорит: «Я не могу видеть будущее, словно его и нет вовсе. Мне кажется, что всё вот-вот остановится и завтра уже не будет ничего». Другой пациент сообщает: «Я видел однажды картину, кажется, это было полотно И. Глазунова «Тупик». На ней изображен человек. Он шел долго-долго, смертельно устал, верно, до конца надеялся, что достигнет-таки своей заветной цели. Но вдруг перед ним выросла высокая стена, преградившая путь. Он стоит перед ней и понимает, что впереди его ничего уже не ждет, будущего у него нет, дверь в будущее оказалась запертой. Вот так чувствую себя и я. Впереди мрак, ничего не видно, и нет ничего, все, что было, осталось в прошлом, да и была всего только надежда на будущее»;

– утрата осознавания прошлого и будущего – ощущение того, что существует только настоящее, а позади и впереди ничего не было и не будет: «Позади меня и впереди абсолютная пустота, ничто, я повис между тем, чего не было, и тем, чего никогда не будет… Я чувствую себя человеком, который трепещет между прошлым и будущим, он балансирует на узенькой доске над пропастью. С одной стороны зияет пустота, с другой – то же, а настоящее – это только возможность не упасть вниз»;

– утрата осознавания настоящего времени. Пациент К. Ясперса рассказывает о переживании времени в состоянии мескалинового опьянения следующее: «Поначалу испытываешь особенное чувство, будто ты потерял контроль над временем, будто оно ускользает у тебя между пальцами, будто ты больше не можешь удержаться в настоящем, чтобы прожить его; ты пытаешься зацепиться за него, но оно уплывает от тебя и устремляется вдаль»;

– инверсия чувства времени – ощущение обратного течения времени. Больные сообщают: «Время изменило направление, пошло назад… Время течет не вперед, а вспять, в другую сторону». «Сегодня пятница, – знает пациент, – а завтра будет четверг, а за ним среда, потом – вторник…» – утверждает он. Он отсчитывает в обратном порядке не только дни недели, но также месяцы года. Похоже на то, что пациенты осознают психические акты, представляющие течение времени, в обратной последовательности;

– утрата осознавания плавного течения времени – ощущение того, что время движется какими-то рывками, толчками. В памяти сохраняются воспоминания лишь об отдельных впечатлениях, отмечающих будто пунктирной линией движение времени, обычно кажущееся пациентам несколько ускоренным: «Время идет прерывисто, какими-то скачками… Время как порвалось, словно оно составлено из отдельных кусочков… Время распалось на какие-то точки, между которыми ничего нет»;

– утрата осознавания границ времени – ощущение того, что грани, отделяющие прошлое, настоящее и будущее время, как бы исчезли, эти времена перетекают одно в другое, смешались или существуют одновременно: «Затем прошлое повернулось кругом, все перемешалось не доступным мне пониманию образом… Прошлое, настоящее и будущее находятся в одной плоскости, они расположены рядом, и я могу их переставлять, словно карточки, с одного места на другое. Будущее время пойдет тогда за прошлым, настоящее – за будущим, но может быть и так, что и прошлое, и будущее время окажутся в настоящем. Я не удивлюсь, если сейчас увижу на улице рыцаря или гладиатора – они для меня не в прошлом, а в сегодня. Мне покажется естественным, если появятся люди будущего, погаснут звезды, превратится в пустыню Земля. Вот я разговариваю сейчас с вами, доктор, и этот разговор останется во мне так, будто это происходит теперь, в настоящем. Я легко могу представить его так, что он происходил где-то в будущем. Для вас же эта беседа навсегда уйдет в прошлое. Будущее тоже происходит сейчас, для меня это не то, что когда-то случится, оно существует уже в данный момент». Последний пациент рассуждает так, будто сказанное является для него очевидным фактом, не подлежащим сомнению. Это показывает, что нарушения восприятия времени, как и пространства, вполне могут служить основанием для появления соответствующих бредовых суждений.

11. Нарушения в сфере мысленных образов. В настоящем разделе будут описаны эйдетизм, аникония, образный ментизм, психические галлюцинации, галлюциноиды и псевдогаллюцинации.

1. Эйдетизм (греч. eidos – образ, форма, вид, сущность) – способность произвольно вызывать и удерживать яркие мысленные образы, в чувственном плане тождественные наглядным образам воспринимаемого. Это явление описано V.Urbantschitch (1907) W.R. и E.R.Jaensch (1911). Эйдетические образы называют также субъективными визуальными образами, сенсориализированными представлениями. В отличие от последовательных образов эйдетические образы не обладают свойством комплементарности (дополнительности), другими словами, цвета в эйдетических образах представлены точно так же, как и в наглядных образах. Явления эйдетизма обнаруживаются у 50 % подростков и у многих взрослых людей. Эйдетические образы по желанию индивида способны изменяться и перемещаться, они не являются точными копиями воспринятого. Нередко они воспроизводятся по памяти даже по прошествии долгого времени.

Эйдетические образы могут быть зрительными, слуховыми, обонятельными, вкусовыми и т. д. Если они возникают с ощущением непроизвольности и отчуждения, т. е. становятся, как полагает В. Ф. Чиж (1911), восприятиями, это следует расценивать не как эйдетизм, в таком случае речь идет о другом, уже явно болезненном явлении. Эйдетиками были многие известные музыканты и художники: Г. Флобер, А. М. Горький, О. Бальзак, И. К. Айвазовский, И. И. Левитан и др. Л. Бетховен сохранил эту способность уже будучи совершенно глухим. Известный английский портретист Д. Рейнольдс, будучи эйдетиком, завершил жизнь в психиатрической больнице.

Способность продуцировать эйдетические образы, сохраняющаяся на протяжении многих лет, рассматривается как конституциональная особенность индивида. Те случаи, когда эта способность вдруг появляется у индивида, ранее лишенного ее, могут расцениваться как временная болезненная особенность, указывающая на возможность развития иллюзий и галлюцинаций. Так, С. Ф. Семенов (1965) наблюдал пациента, у которого способность к эйдетизму появилась после ранения теменно-затылочной области головы. Эйдетиками на некоторое время становятся пациенты, перенесшие острый психоз. Е. А. Попов (1941) обнаружил феномен эйдетизма у пациента спустя 48 часов после выхода из белой горячки. У некоторых пациентов эйдетические образы сосуществуют наряду с галлюцинациями. В. Майер-Гросс (1928), впрочем, отрицает наличие какой-либо связи эйдетизма с готовностью к развитию обманов восприятия и представления.

Иллюстрации. 1. Больная, 46 лет, несколько лет назад обнаружила появление у себя эйдетической способности в отношении когда-то виденных ею кинокартин. Для этого ей было достаточно закрыть глаза и вспомнить какой-нибудь фильм. Он после этого видится ей от начала до конца со всеми подробностями. Видится, по ее словам, так, будто она смотрит его повторно. В ее представлении оживают такие детали фильма, которые отсутствуют при произвольном воспоминании. Эйдетический поток тотчас прекращается, если она открывает глаза. Если она вновь их закрывает, ряд образов возобновляется с того же места, где он был прерван. Иногда готовность к эйдетизму ей мешает сосредоточиться на одном каком-то занятии. Точно таким же образом, как ранее отмечалось при описании обманов восприятия, могут возникать галлюцинации, стоит пациентам о них лишь вспомнить. 2. К. Ясперс, описывая воспоминания чувственного образа, цитирует пациента: «В течение большей части дня, без перерыва я собирал яблоки. Стоя на стремянке, я внимательно вглядывался в гущу ветвей и длинной палкой сбивал яблоки. Вечером, когда я возвращался по темным улицам к вокзалу, мне очень мешало болезненное ощущение, будто перед моими глазами все еще маячат ветви с висящими на них яблоками. Этот образ был настолько реальным, что я то и дело на ходу размахивал перед собой палкой. Ощущение не оставляло меня в течение нескольких часов, пока, наконец, я не уснул». 3. П. М. Зиновьев (1934) сообщает о художнике-эйдетике, которого беспокоило, что образ человека, с которого он пишет портрет, мешает ему рисовать, так как встает между ним и мольбертом, загораживая последний. 4. Воспоминания воспринятого иногда приобретают как бы навязчивый характер, повторяясь многократно в одинаковой форме, чем напоминает эхомнезию: «Прочитаю слово, а оно застревает как пленка в магнитофоне, повторяется много раз подряд до тех пор, пока внимание не переключится на что-то другое. Или застревает песня, одна какая-то строка, она надоедает, повторяется раз за разом весь день». 5. Способность к эйдетизму появилась у пациента в начале острого психоза наряду с галлюцинациями. Он рассказал, что умеет теперь вызывать яркие воспоминания людей, которых он когда-то видел, живые и детальные представления произведений живописи, иллюстраций к книгам, житейских ситуаций из прошлого. Отчетливо, со звучанием припоминает знакомые мелодии. Под аккомпанемент музыки в яркие и красочные образы облекались также прихотливые плоды его воображения. Столь же образными становились и непроизвольные фантазии, которым он вполне отдавался и при этом терял способность различать их с реальностью. По выходе из психотического состояния явления эйдетизма у пациента, к его немалому огорчению, исчезли. В последнем случае эйдетические образы сосуществовали с рядом таких явлений, как визуализированные фантазии, как произвольные, так и непроизвольные, причем последние вплотную приближались к галлюцинациям.

2. Аникония (лат. a, an – приставка отрицания, греч. eidos – форма, образ, сущность) или анидеизм (греч. idea – мысль, представление) – неспособность произвольно вызывать и удерживать в своем сознании тот или иной мысленный образ. Противоположное эйдетизму расстройство. Наблюдается, в основном, при анестетической депрессии, когда теряется способность осознавать различные проявления психического. Так, больная жалуется, что не может представить себе лицо мужа и сына, что «забыла», как выглядит ее дом, пахнут ее любимые цветы, духи и т. п… Она добавляет, что ранее всегда отличалась хорошей образной памятью. Аникония после окончания депрессии и наступления маниакального состояния может трансформироваться в эйдетизм. Поскольку аникония является признаком психической анестезии, то эйдетизм, скорее всего, представляет собой проявление психической гиперестезии, то есть патологического обострения способности осознавать проявления психического.

3. Образный ментизм (лат. mens – ум, разум) – непроизвольное течение ярких образных представлений. Аналогом образного ментизма в норме является неконтролируемый поток образов сновидения. Тенденция к образному ментизму особенно часто обозначается при нервно-психическом истощении. В астенических состояниях содержание образов ментизма обычно отражает волнующие впечатления минувшего или вызывающие тревогу события предстоящего дня. При этом непроизвольное течение мысленных образов вызвано снижением способности к самоконтролю. Обычно пациенты критически относятся к астеническому ментизму. В депрессии, а это, как правило, депрессия с тревогой, преобладают вращающиеся «по кругу» мрачные представления прошлого, настоящего и будущего, созвучные настроению, содержанию мышления и мировоззрению пациентов. Критическая оценка депрессивного ментизма обычно отсутствует. Проявления депрессивного ментизма в литературе нередко расценивают как навязчивости. С формальной точки зрения ментизм можно рассматривать как феномен образного мышления, связанный с утратой способности к логическому мышлению, то есть с регрессией умственной деятельности на предыдущий уровень интеллектуального функционирования.

Типичными признаками образного ментизма являются: а) насильственное, не контролируемое сознанием течение мысленных образов; б) чуждое сознанию содержание образов ментизма; в) смена образов ментизма лишена логической последовательности, она иррациональна; г) отсутствие «инсайта», то есть критического отношения к этому расстройству. Наконец, ментизму нередко бывает свойственно ускоренное течение мысленных образов. Подробнее о ментизме см. в разделе о нарушениях мышления.

О грезах – расстройстве, имеющем непосредственное отношение к ментизму. Собственно грезы (мечты, создания воображения) – непроизвольное и непрерывное течение ярких мысленных образов определённого содержания. По сенсорным характеристикам грёзы близки к галлюцинациям. Характерно фантастическое и захватывающее содержание грёз, связанное с маниакальным или депрессивным расстройством настроения. Обычно грёзы наблюдаются при онейроидном помрачении сознания.

Иллюстрация. К. Ясперс, называя их фантастическими визуальными явлениями, цитирует пациента (приводится с небольшим сокращением): «Чтобы скоротать бессонные ночи, я пускаюсь в своеобычные странствия среди творений собственного зрительного воображения… Я расслабляю мышцы глаз, закрываю глаза и всматриваюсь во тьму поля зрения. Я отбрасываю от себя любые мысли или суждения. Поначалу на темном фоне… появляются световые пятна, туманные облачка, изменчивые подвижные цвета; вскоре они сменяются легко узнаваемыми изображениями самых разнообразных предметов…все более и более отчетливыми… Они испускают настоящее свечение; иногда бывают окрашены в разные цвета. Они наделены подвижностью и изменчивостью. Иногда они появляются у краев поля зрения и при этом выглядят необычайно четко и живо… С малейшим движением глазного яблока они обычно исчезают. Рефлексия также заставляет их исчезнуть… Обычно это удивительные люди и животные, которых я никогда не видел, или освещенные помещения, в которых я никогда не бывал… Ночами я подолгу не сплю, наблюдая за ними с закрытыми глазами. Мне достаточно бывает сесть, закрыть глаза, отвлечься от всего на свете, чтобы эти образы, которые я знаю и люблю с детства, пришли ко мне сами собой… Удивительное ощущение сидеть, как зритель, среди бела дня, с закрытыми глазами, и видеть «дневной свет», постепенно нарастающий изнутри, а в этом дневном свете собственных очей наблюдать светящиеся и движущиеся фигуры, порожденные, конечно же, той жизнью чувств, которая протекает в глубинах твоей личности… Если я пытаюсь вообразить что-либо по собственному произволу, это остается лишь абстрактной идеей, которая не светится и не движется по полю зрения; но внезапно возникает согласованность между фантазией и световым нервом, внезапно возникают святящиеся формы, совершенно не связанные с развитием идей… я просто воспринимаю то, что светит мне без всякого усилия с моей стороны».

4. Психические галлюцинации. Впервые описаны Г. Баярже (1844). Синонимы: апперцептивные галлюцинации (Кальбаум, 1866), абстрактные галлюцинации, «сделанные» и «чужие» мысли. В. Х. Кандинский (1880) различает психические галлюцинации и псевдогаллюцинации. Основное отличие между ними он усматривает в том, что первые совершенно лишены сенсорности либо возникающие при этом образы фрагментарны, не завершены, хотя и узнаваемы. Такого же мнения придерживаются Л. Л. Рохлин (1971), И. С. Сумбаев (1958), другие авторы. И. С. Сумбаев, определяет психические галлюцинации как «сделанные мысли». Другие авторы (Сербский, 1906; Бинсвангер, 1908; Гиляровский, 1938; и др.) не видят существенного различия между псевдогаллюцинациями и психическими галлюцинациями.

Иллюстрации М. И. Рыбальского. 1. Больная сообщает, что в ее сердце и голове находятся черти, главный из них – Сатана. Ведут они себя «тихо», о них больная знает «по собственным мыслям». Мысли эти появляются неожиданно, насильственно. Она говорит: «Как будто кто-то заставляет думать мои мозги. Сначала появляется тихая мысль, а затем она начинает звучать каким-то отзвуком. Наверное, другим это не слышно, а слышно только мне, иначе я слышала бы ушами. Устраивают все это, вероятно, черти». В данном случае насильственно возникающие мысли сопровождаются «отзвуком», т. е. галлюцинаторным эхом мысли. 2. Пациент отмечает, что у него часто непроизвольно, насильственно возникает несколько «параллельных мыслей, наслаивающихся друг на друга». Одновременно в голове слышатся оклики по имени. Это «беззвучные» оклики, вроде «мысли, но это не мысль, потому что оклики чужие, будто зовет бабушка или дедушка». 3. Пациент несколько лет слышит в голове незнакомый и обычно «сердитый» мужской голос. Звучит он громко, разборчиво, ясно. Голос иногда приказывает лечь спать, выйти на улицу, порой произносит отдельные слова. Недавно в голове стали возникать беззвучные, «чужие фразы и слова, вроде как кто-то вкладывает их в голову». Они подсказывают совершать магические действия: прыгать на одной ноге, по пять раз поворачивать голову вправо и влево, умываться в строго определенном порядке и др., что пациент и делает.

5. Галлюциноиды. Данным термином некоторые исследователи обозначают «неполные» обманы восприятия, Например, пациентам видятся «тени», чьи-то «силуэты», они ощущают мимолетные прикосновения к своему телу, слышат невнятный шепот и т. п. Е. А. Попов (1941), автор термина, указывает, что галлюциноиды являются образованием, промежуточным между нормальными представлениями и галлюцинациями. Некоторые авторы к галлюциноидам относят психические галлюцинации и псевдогаллюцинации (Блейхер, 1995). Г. К. Ушаков (1969) галлюциноидами считает зрительные обманы, возникающие в бодрствующем состоянии при закрытых глазах и свойственные соматогенной астении. М. И. Рыбальский относит галлюциноиды к неполным псевдогаллюцинациям, возникающим при ясном сознании и в связи с нарушениями мышления.

6. Псевдогаллюцинации. Впервые выявлены и детально изучены В. Х. Кандинским (1885). Им, по В. Х. Кандинскому, свойственны признаки, отличающие ложные мысленные образы от мысленных и наглядных образов, с одной стороны, и галлюцинаций – с другой:

1. мнимые образы представления воспринимаются как находящиеся в некоем внутреннем пространстве, часто не отличающемся от того воображаемого пространства, в котором локализованы другие психические процессы; эти мнимые образы чаще всего не относятся пациентами к реальному, внешнему пространству;

2. псевдогаллюцинаторные образы отличаются от мысленных образов тем, что их появление и течение всегда переживается как явление непроизвольное, навязчивое, насильственное;

3. мнимые образы представления, в отличие от наглядных образов, чаще всего лишены той степени сенсорности, чувственности, которая свойственна восприятию реально существующих объектов;

4. внутренняя структура мнимых образов представления часто бывает неполной, незавершенной, хотя в содержательном плане вполне достаточной для их идентификации;

5. содержание псевдогаллюцинаторных переживаний большей частью представляется пациентами как нечто совершенно им не свойственное, постороннее, чуждое, имеющее некий находящийся за пределами внеличностной области источник;

6. понимание болезненности мнимых образов представления обычно отсутствует;

7. псевдогаллюцинаторные образы сопровождаются, как правило, бредовой интерпретацией, обычно бредом психического и физического воздействия;

8. сенсорная модальность мнимых образов представления может быть различной, значительно чаще это бывают зрительные и слуховые образы, нежели какие-нибудь другие. Псевдогаллюцинирование не нарушает способности произвольно что-то воспринимать и представлять;

9. псевдогаллюцинаторные образы нередко сопровождаются объективными эмоциональными и поведенческими реакциями, это указывает на значимость для личности пациентов содержания этих образов;

10. конкретные варианты псевдогаллюцинаторных образов, если иметь в виду их содержательные аспекты (комментарии, распоряжения и т. п.) достаточно разнообразны, в этом отношении псевдогаллюцинации мало чем уступают галлюцинациям;

11. пациенты никогда не смешивают псевдогаллюцинаторные образы с образами восприятия, т. е. с реальными объектами. Мнимые представления не обладают признаками, порождающими у индивида ощущение их телесности, материальности. Что касается галлюцинаций, то между типичными псевдогалюцинациями и галлюцинациями нередко бывают представлены как бы переходные, промежуточные формы мнимых образов;

12. наконец, существенной особенностью псевдогаллюцинаций является их адресованность исключительно пациентам. Больные обычно считают, что мнимые представления не имеют значения для других людей, не воспринимаются последними, не распространяются на отвлеченные объекты и не связаны с какими-либо ценностями других лиц.

На практике для идентификации псевдогаллюцинаций нередко используется триада признаков А. В. Снежневского. Это: 1) чувство сделанности; 2) внутренняя проекция; 3) отсутствие ощущения телесности. Указанная диагностическая формула несколько упрощает ситуацию, не отражая всего феноменологического разнообразия псевдогаллюцинаций.

К. Ясперс для иллюстрации псевдогаллюцинации приводит заимствованное у В. Х. Кандинского наблюдение Долинина. Долинин после приема настойки опия «внутренним глазом» и на расстоянии до 6 м перед собой пассивно воспринимал поток ярких и бессвязных зрительных представлений. Он прилагал при этом некоторые усилия с тем, чтобы отвлечься от других впечатлений. К. Ясперс цитирует далее В. Х. Кандинского: «Некоторые из моих галлюцинаций были относительно бледными и смутными. Другие светились всеми цветами радуги, подобно реальным предметам. Они затмевали действительность. В течение целой недели на одной и той же стене, оклееной гладкими, одноцветными обоями, я видел целый ряд прекрасных фресок и картин в роскошных золоченых рамах – пейзажи, морские виды, иногда портреты». Анализируя это описание, К. Ясперс формулирует такие признаки псевдогаллюцинаций: 1. последние не воспринимаются одновременно со смежными им реальными объектами; 2. от псевдогаллюцинаций нельзя «отвернуться»; 3. они помещаются пациентами в другой мир; 4. мнимые представления находятся в беспрестанном движении.

Сообщения о псевдогаллюцинациях, говоря языком пациентов, достаточно типичны.

1. Мнимые представления пациенты воспринимают не в реальном окружении, а где-то «внутри головы», редко – на границе с внешним миром, например в ушах, глазах, перед глазами, на поверхности кожи, у корней волос и др.

2. Совершенно иным является характер восприятия мнимых представлений: последние воспринимаются «умственно», «головой», «внутренним оком», «умственным взором», «ментально» и т. п.

3. Мнимые представления возникают спонтанно, как бы навязчиво, порой они, по словам больных, «внедряются», «вторгаются», «вколачиваются» в их сознание, в ряде случаев появление обманов пациенты связывают с влиянием каких-то внешних сил.

4. Мнимые представления пациенты уверенно различают с реальными объектами.

5. Понимание болезненности псевдогаллюцинаций обычно отсутствует как в момент их существования, так и долгое время спустя после исчезновения.

Примечательной особенностью псевдогаллюцинаций является также то, что по своему содержанию они чаще всего являются более близкими сознательному Я пациента, нежели галлюцинации. Так, некоторые пациенты отождествляют псевдогаллюцинации с проявлениями собственной души: «Голос мой, как будто моя душа разговаривает».

В свою очередь в отдельных случаях псевдогаллюцинации бывают персонифицированными таким образом, что они «сами» отождествляют себя с личностью пациента. Так, звучащий в затылке голос говорит, обращаясь к пациенту: «Я твой мозг. Все, что ты слышишь от меня, правда. То, что я заставляю тебя делать, ты будешь выполнять, так как мои желания – это твои желания».

Иллюстрации (по совету И. Ньютона, при изучении наук примеры важнее чем правила):

1. Пациент сообщает о том, что у него бывают слуховые и зрительные обманы. В области темени, «в мозге» слышится тихий голос. Иногда он звучит ближе к какому-то уху, чаще – правому. Голос будто мужской, он комментирует действия пациента, что-то советует, приказывает. Временами у места звучания голоса «внутренним мозговым зрением» воспринимается фотография мужчины с усиками.

2. Больная внутри головы слышит несколько голосов «летчиков». Они все о ней знают и следят за ней. Источник голосов, считает она, находится «в воздушном пространстве», но слышит она их «головой».

3. Больной рассказывает: «При открытых глазах по всему полю зрения появляются фигуры людей. Фигуры скопились вокруг меня на расстоянии 3–6 метров. Это были гротескные фигуры, от них исходили звуки, похожие на беспорядочный гул голосов. Фигуры находились в пространстве, но казалось, что у них есть особое пространство, принадлежащее только им. Они никак не зависели от предметов, находившихся в комнате и не заслонялись ими, их невозможно было воспринимать одновременно со стеной, окном. Все было «реально», формы были полны жизни. В дальнейшем обычный мир продолжал содержать в себе этот другой мир с его особым, отдельным пространством, и мое сознание произвольно переходило от одного из этих миров к другому. Оба мира и связанные с ними ощущения были в высшей степени непохожи друг на друга».

4. Больная видит цветы и кусты, их размер не зависит от расстояния, с которого они воспринимаются, и от них невозможно отвернуться.

5. Больная шизофренией: «Поначалу я была очень занята тем, что пыталась поймать своими глазами «Святого Духа» – маленькие белые прозрачные частички, которые прыгают в воздухе, выскакивают из глаз людей и выглядят как мертвый, холодный свет. Я видела также, что кожа людей испускает черные и желтые лучи. Целый день я провела в страхе перед дикими зверями, которые мчались сквозь закрытые двери, или, черные, медленно крались вдоль стен, чтобы спрятаться под диваном и следить оттуда за мной своими блестящими глазами. Я пугалась разгуливавших по коридорам безголовых людей и лишенных души трупов убитых, лежавших на паркетном полу; стоило мне взглянуть на них, как они мгновенно исчезали: я «улавливала их прочь» своими глазами».

6. Больная слышит внутри головы два женских голоса. Они поддакивают друг другу, ругают ее, приказывают ей делать что-нибудь плохое. Считает, что голоса «специально устраивают» ее недоброжелатели.

7. Пациент утверждает, что с детства из него «формируют» особого человека. С этой целью на него из других городов воздействуют особыми аппаратами, «вкладывают» в голову мысли, непонятные фразы. Все это делается одним и тем же мужским голосом, который звучит в глубине ушей или в мозге. Показывают ему «странные картинки» – обнаженных женщин в различных позах. Картины видит ясно, «внутри глаз, но как бы перед ними». Когда закрывает глаза, картины видятся ярче. Часто «подают не тот запах» и «заменяют» вкус: пациент кладет в чай сахар, а чай оказывается соленым. Ощущает на себе воздействие лучей, направляемых на него теми же лучами.

Приведенные иллюстрации свидетельствуют: наряду с галлюцинациями и псевдогаллюцинациями существует целый ряд промежуточных форм обманов восприятия, обладающих признаками того и другого расстройства. В свою очередь псевдогаллюцинации могут постепенно переходить в психические галлюцинации, а затем и в «сделанные» мысли, т. е. в идеаторные автоматизмы. По-видимому, общая тенденция динамики обманов восприятия состоит в том, что по мере прогрессирования болезни галлюцинации со временем превращаются в психические автоматизмы. Другой факт заключается в том, что галлюцинации нередко сосуществуют с псевдогаллюцинациями, психическими галлюцинациями и психическими автоматизмами. Почему это происходит, остаётся непонятным.

12. Диагностическая роль нарушений чувственного познания. Разумеется, она в значительной степени определяется тем, в каком клиническом контексте возникают эти нарушения и тем не менее может быть представлена так.

1. Большинство вышеупомянутых нарушений с абсолютной точностью свидетельствуют о факте психического расстройства. В отношении ряда нарушений столь категорические суждения едва ли правомерны, но в них всегда есть границы, отделяющие эти нарушения от сходных проявлений нормального функционирования. Например, это синестезии, явления эйдетизма, гипо-и гипералгезии, ложные узнавания, колорические иллюзии.

2. Некоторые нарушения чувственного познания с известной долей вероятности могут указывать на характер психического расстройства. Так, комментирующие, императивные, экстракампинные, рефлекторные галлюцинации, вычурные, галлюцинаторные сенестопатии и сенестопатии с бредоподобными толкованиями свидетельствуют скорее о наличии шизофрении. Голотимические галлюцинации более свойственны аффективным, шизоаффективным психозам. Приступообразно возникающие нарушения, включая галлюцинации, типичны для припадков «психической» или височной эпилепсии. Зоопсии чаще встречаются при интоксикационных психозах. Обманы восприятия, в которых фигурирует тема алкоголя и наркотиков, обычно свойственны пациентам, злоупотребляющим указанными химическими субстанциями. Элементарные, стереотипные галлюцинации более типичны для органических психозов.

3. Клинико-психопатологическая структура нарушений чувственного познания обычно указывает на поражение, помимо чувствительности, других психологических функций. В частности, галлюцинации с неологизмами, вербигерацией, паралогическими построениями свидетельствуют о расстройстве мышления. Аутоскопические галлюцинации, психопатологические феномены с полярными, антагонистическими переживаниями характеризуют расщепление личности. Пессимистическое или, напротив, оптимистическое содержание обманов восприятия обычно отражает факт нарушения аффективной сферы. И т. д.

4. Нарушения чувственной сферы очень часто бывают разноплановыми – в них как бы включены другие симптомы психического расстройства. Например, итеративные галлюцинации, многочисленные галлюцинаторные эхо-феномены, негативистические галлюцинации могут рассматриваться как обманы с кататоническими симптомами. Галлюцинации с агрессивным содержанием указывают на проявления аномальной агрессивности, в галлюцинациях персекуторного содержания представлен бред преследования. Гипнагогические, гипнопомпические обманы восприятия указывают на расстройство сна. Феномены палинопсии и палинакузии свидетельствуют о нарушениях памяти в виде эхомнезии. И т. д.

5. Нарушения в сфере чувствительности могут указывать на локальное повреждение головного мозга, проводящих чувствительных путей, рецепторов. Например, гемианоптические галлюцинации обычно наблюдаются при сосудистых, опухолевых и иных локальных повреждениях. В значительной части случаев об определенной топике повреждения свидетельствуют явления метаморфопсии, а также метаморфоптические галлюцинации.

Анализ чувствительных нарушений может стать основой для прогностических суждений. Например, появление в структуре галлюцинаций симптомов более тяжелого нарушения указывает на возможность развития этого нарушения в ближайшем будущем. Так, включение в обманы восприятия явлений кататонии свидетельствует о возможности развития в будущем кататонических расстройств. Переживание «сделанности» обманов восприятия может предвещать формирование синдрома Кандинского-Клерамбо, а чувство инсценировки – острого фантастического бреда аналогичного содержания. Диагностическая и прогностическая роли чувственных нарушений изучены недостаточно.

Несколько замечаний о теориях развития чувственных нарушений. Собственно теории формулируются лишь в отношении галлюцинаций. Периферическая теория галлюцинаций связывает появление последних с повреждением периферического отдела соответствующего органа чувствительности. Например, глаукома рассматривается как основная причина развития зрительной галлюцинации. В целом эта теория подтверждения не получила. Однако это не означает, что в генезисе обманов восприятия периферическое повреждение не имеет никакого значения. Психологические теории рассматривают развитие галлюцинаций каждая с позиций соответствующией теории. Ключевым моментом всех таких теорий является то, что болезненные явления вообще и чувственные нарушения, в частности, рассматривавются как патологическое усиление или ослабление процессов, свойственных норме. Предполагается, что психопатологические феномены не являются непосредственным результатом повреждения структур мозга, они всегда опосредованы психологическими механизмами. Неврологические теории рассматривают чувственные нарушения как результат повреждения определенных церебральных структур. Центральные теории сводятся в настоящее время к тому, что психические расстройства обусловлены метаболическими нарушениями, в первую очередь затрагивающими процессы нейромедиации. Сами по себе нейрохимические нарушения малоинформативны, знание о них неспособно показать, какие именно психические расстройства возникают в том или ином случае и возникают ли вообще.