Читать книгу Исследователи - Виталий Коновалов - Страница 9

Суши

Кто сказал, что девушки бывают либо умными, либо красивыми? Вот, полюбуйтесь хотя бы на Леночку, победительницу региональной студенческой олимпиады по японскому языку.

Полюбоваться, и правда, было на что, Ваня не мог оторвать глаз от девушки на сцене. Стройные ножки, точеная талия, грудь честного третьего размера, пухлые губы и огромные, чуть-чуть раскосые карие глаза. Теперь она поедет в аспирантуру в Киото, так никогда и не узнав, что Ваня влюбился в нее с первого взгляда и на всю жизнь. Правда, в полуфинале, когда заданием был диалог с партнером и Ваня оказался в паре с Леночкой, он попытался что-то такое ей сказать, но она так технично его отшила, что он «потерял лицо» и, поскольку судьями были японцы, на этом олимпиада для него закончилась…

…Ваня отошел от окна, за которым шумел вечерний Токио и снова посмотрел на экран. Несомненно, анкету в группе знакомств разместила Леночка. Фамилия, правда, другая, но за пять лет она могла неоднократно успеть выйти замуж и развестись.

Ваня написал «Привет» и с замиранием сердца стал ждать ответа. Когда завязалась беседа, у них быстро нашлись общие темы и знакомые, что не очень удивительно – выросли они не просто в одном городе, а на соседних улицах. Несколько вечеров в чате – и, наконец, Леночка согласилась встретиться.

До темноты они гуляли по паркам и храмам Киото, а потом поехали в лав-отель, прихватив по дороге в комбини10 по лотку суши.

Леночка выбрала спальню в стиле барокко, с роскошной кроватью под балдахином и позолоченной лепниной на потолке. В шкафу нашлись даже парики, бархатное платье с кринолином и неудобный, с множеством застежек, камзол для Вани.

…От Ваниных поцелуев кружилась голова и подгибались ноги, это было так здорово, но тяжесть внизу живота была какая-то странная. Когда она превратилась в резь, Леночка мягко высвободилась из Ваниных объятий, сказала «Прости, милый» и скрылась за неприметной дверкой в углу. Умный японский туалет, соскучившийся в одиночестве, радостно поднял крышку, которая немедленно запуталась в пышных юбках.

Когда Леночка, наконец, справилась с задачей и вышла, Ваня, не обращая на нее никакого внимания, пулей пролетел мимо и скрылся за той же дверкой. Леночка села ждать. Вани все не было, а Леночка начинала понимать, что ей опять нужно, и уже срочно. Чтобы не терять даром драгоценного времени, Леночка разделась и, когда дверка открылась, скользнула в нее мимо удивленного Вани…

Так они и бегали по очереди всю ночь, и только часам к четырем утра, бледные, измученные и осунувшиеся, просто уснули друг у друга в объятиях.

Сейчас у них уже двое детей.

Твари дрожащие

Следователь Мещанского межрайонного следственного отдела Павел Петрович Порфиров сидел в кабинете, читал «Преступление и наказание» и ругался про себя. Пристав следственных дел сердил его чрезвычайно. «И что он цацкается с этим Раскольниковым? Он же и место, куда краденое спрятал, уже указал, и фактически, признался, а этот все психологию разводит! Раскаяние ему, видите ли, подавай! Да под белы рученьки студента и в „обезьянник“!» В понедельник дочери-десятикласснице предстояло писать в школе сочинение и она, желая «потроллить» учительницу, попросила папу указать на ошибки следователя в романе.

Стук в дверь заставил отложить книгу. «Войдите» – крикнул следователь и обомлел: на пороге стоял гражданин Родионов Роман Николаевич, ранее не судимый, 1992 года рождения, житель небольшого городка километрах в пятистах от Москвы, в который уже была послана ориентировка и предписание на его, гражданина Родионова, задержание в качестве подозреваемого по делу об убийстве гражданки Синявской Татьяны Семеновны, того же года рождения, уроженки того же города и даже бывшей одноклассницы Родионова.

Татьяна, начальник юридического отдела, состоящего из ровно одного человека – самой Татьяны, часто засиживалась на работе допоздна, оставаясь единственной живой душой, не считая вахтёра-охранника, в офисе. Задержалась она и вчера, а сегодня утром была найдена с проломленным затылком на своем рабочем месте, в одной из маленьких контор недалеко от метро «Достоевская». Смерть наступила около полуночи. Охранник, ветеран второй чеченской, был без сознания, на его столе стояла початая бутылка водки и два стакана. С одного из стаканов отпечатки пальцев были тщательно стерты влажной салфеткой, а во втором, и в бутылке (тоже протертой), нашли феназепам. Орудием убийства послужила ножка сломанного стула, валяющаяся там же, у будки охраны. Отпечатки с ножки тоже были удалены. В мусорной корзинке у рабочего стола был найден использованный презерватив, но жертва была полностью, хотя и небрежно, одета, а следов борьбы на теле не было. Получалось, что преступник – близкий знакомый Татьяны – пришел к ней на работу, а она обрадовалась настолько, что он совершил с ней половой акт, дождался, пока она оденется и снова сядет за стол в своем кубикле – и ударил ее дубинкой. Следователь поглядел бы на такое, но запись с камер оказалась повреждена. Доступ к записям имели только два человека: системный администратор и сын босса, он же начальник отдела внутренней безопасности. Был у него и мотив: он напористо ухаживал за Татьяной, обещая стремительную карьеру, пока Татьяна не намекнула его папашке, что девушка, с которой пополам она снимает хрущевку – трудовой инспектор, а прикрывать задницу босса при проверках юридический отдел не подпишется.

Алиби сыночки оказалось железобетонным: за день до преступления он улетел за границу.

Впрочем, такой же мотив мог быть у почти всей мужской половины коллектива – девушкой она была красивой и умной, ко всем мужчинам относилась ровно, благосклонно принимая флирт «на грани», но чутко эту грань отслеживала. Вроде бы, в родном городе у нее были «постоянные отношения».

Очень быстро выяснилось (хвала ВКонтактикам!), что пару недель назад между ней и ее молодым человеком произошла ссора, и что он грозился убить какого-то (или какую-то) Сашку и, «если это правда» – то и Татьяну, в день убийства отправился в Москву, а теперь стоял в дверях.

– Проходите, присаживайтесь, – вежливо сказал следователь подозреваемому. Ну то есть пока еще подозреваемому, но дело было настолько кристально ясным, что Павел Петрович не сомневался: несколько формальностей и Роман Николаевич превратится в обвиняемого. – Вы чистосердечное признание пришли писать? Это правильно, убийство в состоянии аффекта, или из ревности, и первый раз… может быть, даже условно дадут…

– Ка… какое убийство? – удивление было разыграно настолько безукоризненно, что Павел Петрович цокнул языком:

– Что ж Вы дурачком-то прикидываетесь, Роман Николаевич? Гражданка Синявская убита сегодня ночью в помещении фирмы, в которой она работала… – следователь ловил себя на вкрадчивых, почти гипнотических интонациях Порфирия Петровича и злился, но ничего не мог с собой поделать.

– Таня?.. Убита?.. Этого же не может быть! – подозреваемый рухнул на стул, – Я же был у нее на работе вчера вечером… Кто ее убил?

– Да Вы и убили, Роди… онов Роман Николаевич, – с отвращением к себе пропел Порфиров.

– Я не убивал!

– Ну кааааак же не убивали… Вы проникли в помещение компании, убедив охранника выпить с Вами водку, в которую вы подмешали снотворное, поднялись к Татьяне Семеновне, между вами произошел разговор, в ходе которого, вы, очевидно, помирились, но потом снова произошла ссора и Вы ударили ее по голове ножкой стула. Разве не так?

– Нет, не так. Я пришел к Та…

– Стоп! – сказал следователь, доставая бланк протокола. – Раз не так, придется действовать официально. Вы не против того, что Ваши показания будут зафиксированы на видеозаписи?

– Нет…

– Итак, расскажите, как вы провели вчерашний день.

– Ну, с утра я пошел на работу, освободился около четырех часов и поехал на машине в Москву…

– С какой целью?

– В командировку. И Таню увидеть…

– Когда вы прибыли в Москву?

– Вечером. Позвонил Тане, она сказала, что все еще на работе, поехал сначала к ней, мы поднялись к ней наверх и… – Роман замялся

– Я знаю, чем вы там занимались, мы нашли… следы… В какое время вы встретились с убитой?

– Около десяти вечера она спустилась, чтобы провести меня через вахту, – это подверждалось записью в журнале посетителей, отметил про себя следователь, но отметки о времени выхода не было.

– А чтобы вывести Вас из здания, ей тоже пришлось спуститься?

– Конечно, у них же там охрана.

– То есть, когда Вы выходили из здания, Татьяна была еще жива?

– Разумеется. Она меня даже поцеловала на выходе.

– Когда это случилось?

– Без четверти двенадцать.

– Кто может это подтвердить?

– Сашка грязные сплетни про нее и про меня распускал. Что она в Москве спит с ним, а я дома – с ее подругой.

– Кто такой Сашка?

– Компьютерщик у них в конторе, он тоже из нашего города, учился с моим братом, на три года старше нас.

– Воронов Александр Васильевич, 1989 года рождения?

– Вроде, Воронов, а отчества не знаю. Я с ним почти незнаком.

– Вы встретились с убитой, чтобы помириться?

– Нет, мы все выяснили почти сразу, я извинился за то, что ревновал. Глупо это, на самом деле… не должен я был на сплетни вестись, он же нас поссорить хотел…

– Вы встречались вчера с Вороновым?

– Я заглянул к нему в каморку, но его не было. Спрятался куда-то, наверное… И правильно, а то бы в морду получил…

– Вы уверены, что он был в здании?

– Нет, не уверен, но было не заперто и свет горел. Даже экран заблокирован не был…

– Хорошо, куда вы отправились потом?

– В гостиницу.

– Почему не домой к Татьяне?

– Она снимала квартиру пополам с подругой. У них был договор, что мужиков к себе не водят.

– А что вы делали сегодня?

– С утра поехал по делам. Звонил Тане, но телефон не отвечал. Мы договаривались вчера встретиться за обедом, но она не пришла. Я позвонил ей на работу, и мне сказали обратиться к Вам…

– Роман Николаевич, Вам придется на некоторое время задержаться в Москве. Распишитесь, пожалуйста, здесь…

Следователь придвинул к себе папку с делом, нашел протоколы допросов свидетелей на месте происшествия. Воронов… ушел с работы, по его словам, около семи, система учета времени показывает 7:06, но он же сисадмин… с камерами какой-то странный технический косяк, разбираемся… нет, уличные камеры не наши…

В кабинет заглянул Славик, практикант.

– Павел Петрович, изъяли мы записи с уличных камер наблюдения, я привез…

– Садись, Славик, поглядим, что там у них ночью было… Стоп! 22:10, гражданин Родионов проходит в здание… 23:45… Опять гражданин Родионов и гражданка Синявская, живая и здоровая… действительно, целует его на прощание… что же это получается? Кто ж тогда ее убил-то? Таааак… а это кто? Неужто Воронов? Водку у таксиста покупает?? Славик, хватай машину, а я бегом к начальству, ордер подпишу – и поедем за Вороновым!

– Вот предписание о взятии Вас под стражу по обвинению в убийстве гражданки Синявской, – следователь протянул Воронову бумагу, – Ознакомьтесь.

– Я не убийца.

– А кто же?

– Я покажу, – сисадмин повернул к следователю монитор, на котором проигрывалась удаленная с камеры запись, – Вот.

– Вы стерли запись с камер наблюдения, Вы напоили охранника, Вы про время ухода с работы лгали, отпечатки стерли… Зачем все это?

– Чтобы Ромку посадили. Он хлюпик, не выдержал бы, признался, если бы в тюрьму попал.

– В следственный изолятор, – машинально поправил Порфиров, – А Вам-то это зачем… теперь?

10

(от английского «convinience store») недорогой круглосуточный магазин, в котором продается почти все на свете: еда, алкоголь, сигареты, конверты, ручки, комиксы, видеодиски, простые лекарства и лейкопластырь, свежие рубашки и белье и даже женские колготки – на случай, если они порвались среди ночи.