Читать книгу Авессалом-4. Сын тьмы - Виталий Радченко - Страница 7

***

Теус Шос проснулся от боли в горле. Некоторое время он пытался бороться с неизбежным пробуждением, усилием воли стараясь вернуть себя обратно в сон, туда, где розовощёкая Тесса ласково улыбалась ему и позволяла трогать за всякое. И, вполне возможно, это бы ему благополучно удалось, не реши Теус повернуться на бок, чтобы устроиться поудобнее. Голова тут же взорвалась похмельной болью. Грязные кишки Ашаи-проклятого… Сон улетучился безвозвратно. Теус пошевелил языком, распухшим и шершавым как мельничный жернов, пососал губы, пытаясь выдавить из слюнных желез немного влаги, чтобы смочить горло. Не вышло. Он застонал, тут же поперхнулся и закашлялся, одновременно схватившись за виски – башка просто раскалывалась. На кой чёрт ему приспичило прошлой ночью заливать в брюхо целый кубок шупеха наверх на пять или шесть кубков эля? Впрочем, это повторялось каждую пьянку. А сами пьянки становились всё чаще и чаще.

Теус, не открывая глаз, пошарил вокруг рукой. Вот же дрянь! Трава. Похоже, он уснул прямо на улице. Он осторожно открыл глаза. Слава небесам, четырёхлуние ещё не наступило, и небо было лишь чуточку светлей, чем чёрные конусы окружающих его шатров.

Он повернулся, медленно, максимально осторожно, стараясь не потревожить растревоженный комок обнажённых нервов, пульсирующий у него в черепе. Поморщился от запаха – блевотина. Провёл рукой по рубахе – блевотина. Его собственная. Провалиться ко всем чертям в Хириушар, до чего же он докатился. И что сказала бы Тесса, доведись ей увидеть его в таком виде. Теус поморщился и вздохнул. Что сказала Тесса, ему было прекрасно известно:

– Теольмидикус Шос – засратый говновоз! Теус Шос – говновоз! Теус Шос – говновоз!

Так кричала проклятая мелюзга – младшие братья и сёстры Тессы, когда он с пылающими от стыда ушами сбежал её шатра прошлой весной.

– Запомни, Теольмидикус, наша работа почётна и важна, – поучал его старый дядька Лурф, счищая пятна дерьма с сапогов пучком травы. – Если б не мы, этот город бы сам стал громадной говняной лужей меньше чем за год. Что б сказала твоя Тесса, доведись ей жить в луже дерьма? То-то!

На словах Лурфа всё выходило гладко и даже почётно. Только вот родители девушки не оценили всю важность его труда. А сама Тесса… она весело смеялась, слушая как дети дразнят его, горланя на всю улицу.

Теольмидикус… О чём только думала мать, называя его так? Скорее всего надеялась, что звучное имя сулит ребёнку удачу и богатство. Успех в делах и в любви. И ведь всё это было в его жизни. Только что. Пока он, чёрт побери, не проснулся. Опять говновозом, да ещё и похмельным.

Теус сел, отставил руку в сторону, ища опору, чтобы попытаться подняться и замер. Рука наткнулась на что-то округлое. И это округлое как-то удивительно соблазнительно булькнуло.

Медленно-медленно, будто боясь спугнуть внезапно подвернувшуюся удачу, он повернул голову. Великие небеса! Фляга! Его собственная фляга, которую он самолично наполнил давеча первоклассным элем, в приступе пьяного благодушия намереваясь отнести его Лурфу. Разумеется, он приложился к ней, и, возможно, не один раз по пути – оттого и свалился под каким-то шатром у дороги. Но ведь уши его не обманули – там что-то явно булькнуло. Морщась от боли, он схватил флягу, дрожащими пальцами вытащил пробку, понюхал на всякий случай. Эль! Больше половины фляги!

Первый глоток колом застрял в горле. Теус неимоверным усилием сдержал в себе целительный бальзам, призванный спасти его от похмелья. Проглотил, откашлялся, размазывая по пыльным щекам брызнувшие от боли в голове слёзы. Откинулся назад, опёршись спиной о растяжки шатра. Дождался пока нутро примет в себя хмельное лекарство от боли и тошноты, растворит в пересохшем желудке, наполнит кровь лёгкостью… Остаток эля он выхлебал, не отрываясь.

Блаженная улыбка сама растянула рот почти что до ушей. Теус взглянул на небо – появилась первая луна четырёхлуния. Он подмигнул ей словно старой знакомой. Осторожно тряхнул головой – не болит! Тряхнул сильнее – мир вокруг него слегка покачнулся, но тут же встал на место. Благослови небеса того, кто придумал эль! Теус поднялся на ноги. Переполненный мочевой пузырь тут же возопил, требуя облегчения. Денег на посещение специального шатра с коричневым флагом у него, разумеется, не было. Какая несправедливость – при его-то работе ещё и ходить по нужде за деньги! Однако закон есть закон. За его нарушение в Хиронишаде карали нещадно. Теус прислушался. Где-то вдалеке слышался какой-то шум, крики. В другой стороне звучала музыка, ругались шлюхи, обвиняя друг дружку в попытке переманить клиента. Славный город Хиронишад никогда не спал. Он ел, пил, веселился, совокуплялся и, разумеется, обеспечивал работой его и Лурфа.

«Теус Шос – говновоз!»

Он стиснул зубы, наполнившись пьяной решимостью. Всё, хватит! Он, Теольмидикус Шос ещё покажет всем этим малолетним засранцам. И Тесса горько пожалеет о том, что смеялась вместе со всеми. Он может заниматься чем угодно: стать кузнецом или краснодеревщиком. Пойти в стражники или даже стать вышибалой! Теус нахмурился: стражник и вышибала, это, пожалуй, слишком, для этого он был трусоват. Зато, он может стать конезаводчиком! Он снова улыбнулся. Лошадей он и вправду любил и всегда заботился о тех старых клячах, которых Сим-Сам отдал им с Лурфом для работы. Вот бы найти пару лошадок, чтобы начать дело. Он бы справился. И пить бы совсем перестал. Ну, почти совсем. Разве что иногда…

В этот момент из-за шатра выехала повозка, запряжённая парой лошадей. Теус сморгнул. Потом присмотрелся получше и сморгнул ещё сильнее – повозка была пустой. Он быстро оглянулся по сторонам. Великие небеса! Неужели боги наконец дали ему то, что он давно заслуживает – шанс начать новую жизнь. Похоже, кто-то спьяну свалился с повозки, и лошади просто пошли дальше без хозяина. И всего-то и надо – подхватить вожжи и выбраться из Хиронишада, прикинувшись владельцем.

Теус двинулся вперёд, вышел на дорогу, растопырил руки в стороны.

– Тпру-у-у, милые! – зашептал он. – А ну, погодите-ка.

Рука привычно подхватила ближайшую к нему лошадь под уздцы.

– Тпру-у-у…

А потом случилось невероятное. Над повозкой вдруг появился длинный хлыст. Он сам по себе поднялся вверх, на мгновение завис в воздухе, а потом, противно свистнув, обрушился на пальцы Теуса. Тот ахнул, подавился слюной, закашлялся, отпрянул назад, шлёпнулся в пыль, выкатив округлившиеся от ужаса глаза. И тут же нарушил один из главных запретов в городе, напрудив себе в штаны. Вожжи сами по себе поднялись и хлестнули лошадей по крупам. Те тут же рванули рысью.

– Проклятье! Чуть не попались, – выругался невидимый для Теомильдикуса Шоса Кейри Тель, оборачиваясь назад. – Великие боги, Кирилл, Вероника! Ну сколько можно целоваться!