Читать книгу Город мечты - Виталий Вавикин - Страница 2

Елизавете Викторовне Маслаковой было около пятидесяти, но выглядела она лет на сорок, радуя глаз простой и открытой привлекательностью. Таких женщин мужчины не считают красавицами, но при каждом удобном случае стараются сделать им комплемент. В молодости Елизавета Викторовна была дружелюбным и открытым человеком, благодаря чему имела успех у противоположного пола. В январе две тысячи двадцать пятого года она соединила свою судьбу с Аркадием Юрьевичем Маслаковым – неизвестным в то время инженером, только что закончившим так же, как и она, институт.

Вскоре у Аркадия и Елизаветы появилась дочь. Малышку назвали Ксения. Этот милый и спокойный ребенок ничуть не помешал служебному росту родителей, дела которых медленно, но верно шли в гору. Когда дочери исполнилось десять, они уже были владельцами небольшой, но достаточно стабильной компании «Строительные технологии Маслакова», сделавшей ставку на новые технологии в сфере строительства и строительных материалов.

Инженерный отдел возглавил Аркадий Юрьевич, роль управляющего взяла на себя Елизавета Викторовна. Маленькая Ксения оказалась всеми забытая. Мать постоянно находилась на конференциях, отец не выходил из лаборатории, делая все новые и новые открытия.

В 2037 году одно из таких открытий совершило настоящий переворот в сфере строительства. Сначала это был просто робкий шаг, но спустя два года о жидком стекле, способном заменить блочные конструкции новых домов, заговорили всерьез. По прочности оно не уступало железу, а по простоте использования заняло лидирующую позицию.

Несмотря на то, что цены на него были намного выше, чем на классические материалы, все больше и больше людей делало выбор в пользу жидкого стекла. Происходило это благодаря специальным конструкциям, входившим в комплект поставки. Скорость строительства и затраты сокращались в десятки раз. Достаточно установить легкий каркас, залить его полости жидким стеклом – и меньше чем через две недели можно справлять новоселье.

Взлет компании «Строительные технологии Маслакова» превзошел самые смелые ожидания. Из небольшой фирмы она превратилась в огромного экономического монстра. По всему миру начинали возвышаться переливающиеся в солнечных лучах стеклянные замки, рядом с которыми неуклюже сутулились старинные железобетонные конструкции. Пресса начала поговаривать о строительстве первого стеклянного города.

Около трех лет понадобилось Маслаковым, чтобы возвести подобный город. В какой-то период строительства компания находилась на грани краха, ибо проект был действительно невероятен по степени размаха. Мир с интересом наблюдал за этой авантюрой, но, когда строительство было закончено, люди, затаив дыхание, воззрились на его результат.

Город Мечты – так окрестила пресса стеклянного монстра, построенного в сорок шестой финансовой зоне. Казино, бассейны, биржи, магазины, образовательные учреждения, гостиницы, театры, жилые дома, рестораны, спорткомплексы – все было создано из сверхпрочного стекла. Лучи солнца, отражаясь от темно-голубых стен, переливались многообразием бликов. Своеобразный поток света, наполняющий сердца стремлением к совершенству.

Жизнь Города Мечты началась сразу после грандиозного праздника. Все до единой квартиры в нем были проданы еще до начала строительства, и теперь счастливые обладатели, не перестававшие верить в явь этой мечты, с гордостью заселяли принадлежащие им помещения.

Не прошло и трех месяцев, как в школах зазвенели первые звонки, а в ночных казино загремела монета игральных автоматов. Туристы нескончаемым потоком потянулись в этот центр нового мира. Цены на жилье в Городе Мечты поползли вверх. Строились новые дома, но желающих приобрести квартиру становилось все больше и больше.

Популярность сорок шестой экономической зоны, на которые был поделен мир, с трудом избежавший в двадцатых годах двадцать первого века Третьей мировой войны, поползла в гору. Немаловажную роль в росте города сыграли нейронные сети, сначала заменившие вышки мобильной связи, а затем расширившие свой потенциал за счет наночипов, интегрируемых людям, что позволяло системам связи взаимодействовать напрямую с мозгом человека и вывело, благодаря множеству социальных функций новых сетей, передачу информации на новый уровень – стало можно не только получать мгновенный доступ к архивам и базам данных в любое время, но и пользоваться универсальными переводчиками, стиравшими языковые барьеры.

Вначале нейронные генераторы считались диковинкой, а их установка и обслуживание стоили так дорого, что было решено, в рамках эксперимента, установить генераторы только в крупных библиотеках мегаполисов, но проект стал настолько популярным, что вскоре просочился в общественные центры и элитные кондоминиумы, сделав первый шаг к мировой популяризации.

К началу строительства Города Мечты нейронные генераторы покрывали более пятидесяти процентов территорий финансовых секторов первой двадцатки. Вакцинация наночипов проводилась повсеместно, давно став не только способом подключиться к нейронным сетям, но также идентификационной картой человека, заменив удостоверения личности.

Головной офис компании, занимавшейся разработкой нейронных сетей, находился в Токио, входившем в шестнадцатый финансовый сектор. Маркетинговый отдел разработок и планирования возглавляла дочь организатора проекта по имени Куника Васаки, понимавшая, что глобальное распространение нейронных генераторов – это несомненный прорыв, но жизнь не стоит на месте, и нужно развиваться, совершенствуя технологии.

Связавшись с представителями компании «Строительные технологии Маслакова», Куника Васаки предложила им присоединиться к экспериментальному проекту, установив в строящемся городе нейронные генераторы нового образца, способные передавать подключенным к системе людям не только информационные блоки, но и образы, интегрированные с городскую систему координат. В качестве бонуса Куника Васаки предлагала бесплатно перебросить на проект группу дизайнеров, занимавшихся интеграцией нейронных образов в материальный мир. Для токийской фирмы это было хорошей рекламой, а для Маслаковых – еще одним из способов завлечь туристов в будущем и потенциальных спонсоров в настоящем, разрушая миф о несостоятельности финансовых секторов, не входящих в первую двадцатку.

С того дня стеклянный город превратился не только в центр инженерной мысли в области строительных технологий и жизнеустройства, но и в небольшой электронный оазис, перехватив, благодаря союзу с центром Куники Васаки, пальму первенства у собрата из третьего финансового сектора, расположенного на берегу Тихого океана, переманивая за счет современных нейронных генераторов молодых разработчиков и перспективные высокотехнологичные компании, не желавшие отставать от веяний моды, понимая, что будущее за нейронными сетями.

Бесконечные маркетинговые акции и пиар-компании застройщиков охватывали весь поделенный на финансовые сектора мир, превращая стеклянный город в живую легенду, воздвигнутую в зоне влажных субтропиков и защищенную горами от северных ветров. Официально стеклянный город назывался Азов-Сити, в честь канувшего в небытие проекта эры до разделения мира на финансовые зоны, но СМИ застолбили за чудом инженерной мысли неофициальное название Города Мечты, с гордостью встретившего в две тысячи пятидесятом году своего миллионного жителя.

Владельцы компании «Строительные технологии Маслакова» лично поздравили Джима Отиса. Для двадцатитрехлетнего парня это был самый настоящий звездный час. Телепрограммы и журналы пестрели его изображениями. Миллионный житель! Но вскоре забылось и это. Шум вокруг Города Мечты начал стихать. Жизнь вошла в привычный размеренный ритм. Джим Отис стал рядовым жителем фешенебельного города, и только Ксения Маслакова продолжала хранить его фотографии в ящике своего стола. Это было как наваждение, от которого она не могла избавиться.

Что касается Джима, то он даже не заметил скромницу, сидевшую рядом с Елизаветой Викторовной Маслаковой на пресс-конференции. Он пытался начать здесь то, зачем приехал, – стать музыкантом. «Город-мечта, – думал Джим. – Моя мечта, мой город!» Но уже через пару месяцев с грустью вспоминал свои звездные пять минут в роли миллионного жителя. Разочарование снова сжало сердце. «Быть мелким музыкантом в каком-нибудь клубе – вот моя судьба! И неважно, в каком финансовом секторе я буду жить», – понимал Джим, вспоминая Маслаковых и завидуя их величию. Тогда он и представить не мог, что очень скоро судьба поставит его на одну ступень с ними…

* * *

– Я все понимаю, – Джим пожал плечами и в очередной раз украдкой взглянул на Елизавету Викторовну Маслакова.

Встреча продолжалась четверть часа, но им так и не удалось прийти к какому-либо решению. И дело было вовсе не в том, что универсальный нейронный переводчик работал с ошибками, – нет, современные технологии сводили погрешности к минимуму. Как считал Джим, виной всему был деловой тон Елизаветы Викторовны, подчеркивавшей официальность данной встречи. Да что там тон – все в этом офисе дышало официальностью! Официальностью и модерном. Стеклянная мебель, стеклянные стены, даже пол – и тот из стекла: прозрачный для главного руководства и матовый для копошащихся внизу сотрудников империи. Джим долго не мог привыкнуть к этому. Поначалу ему казалось, что он стоит на воздухе, потом он просто испытывал дискомфорт, но в конце концов свыкся. Теперь весь этот модерн в офисе Маслаковой казался ему безвкусицей.

– Понимаешь, Джим, мы с Аркадием Юрьевичем считаем, что тебе нужно определиться, – сказала она. – Особенно сейчас, – на лбу Елизаветы Викторовны появились морщины, – когда ты и Ксения… – она сильно нахмурила брови, но затем мягко улыбнулась. – Особенно сейчас, когда вы собрались сделать меня бабушкой.

Джим выдавил из себя жалкое подобие улыбки, смутился, опустил глаза и начал изучать свои ногти. Десять секунд. Минута.

– Джим! – потеряла терпение Елизавета Викторовна.

– Да? – он продолжал рассматривать ногти, представляя, как пальцы плавно ложатся на черно-белые клавиши пианино.

– Мы с Аркадием Юрьевичем решили, что ты мог бы начать учиться и одновременно работать в нашей фирме.

Маслакова не отрываясь смотрела на будущего зятя, не зная, как расценить его молчание: то ли как пренебрежение, то ли как скромность. К сожалению, ни того, ни другого она никогда не замечала за Джимом, поэтому даже рассердиться на него за это не могла.

– Джим!

– Гм? – он по-прежнему не поднимал глаз.

– Я с тобой разговариваю! – Она увидела, что он кивнул, и продолжила: – Что ты скажешь, если я предложу тебе поработать управляющим отдела сбыта? В твоем ведомстве будет находиться только один город нашего финансового сектора. Работы не так много, как можно подумать, зато она требует больших навыков и таланта. Некоторые всю жизнь работают в надежде занять это место, ты же начнешь сразу с него. Если хорошо себя зарекомендуешь, то, обещаю, долго ты там не задержишься. У нас много вакансий, требующих молодых и талантливых людей.

– А как же музыка? – спросил Джим.

– Музыка? – Маслакова заставила себя сдержать улыбку. – Видишь ли, Джим, – начала осторожно она, – тебе уже третий десяток, а ты так и не определился в этой жизни. Мы с мужем ни в коем случае не оспариваем право выбора дочери, но мы хотим ей благополучия, а играя в небольших барах, ты далеко не уйдешь. Здесь же у тебя будет возможность подняться так высоко, как этого захочешь ты.

– Я бы мог записать свой первый альбом, – неуверенно произнес Джим.

– Почему же ты до сих пор не сделал этого?

За долгие годы у Маслаковой выработалась безупречная тактика ведения переговоров, и неважно, кто сидит на другой стороне стола – деловой клиент или близкий родственник, – ко всем применяется стандартный набор правил. Джим суетливо начал оглядываться по сторонам, словно надеясь отыскать ответ у сине-голубых стен. Сколько раз он брался за работу и сколько раз бросал это занятие! Стоило первым нотам лечь на белый лист бумаги, как в голове звучала вся композиция. Джим садился и начинал играть. Он слышал поток звуков, рожденных его руками, и сердце восторженно замирало. Но стоило кому-нибудь войти, и Джим понимал, что это всего лишь грезы.

«Почему я не записал свой первый альбом?» – спросил себя Джим, понимая, что всегда знал ответ.

Еще мальчишкой он сам записал свою первую песню, но так никому и не показал. Джим всегда боялся, что его не поймут. Боялся в десять лет, что его похвалят и скажут, что когда подрастет, то, может быть, станет хорошим музыкантом. Боялся и сейчас. Ночные бары были не так уж и плохи, если подумать. Там он мог импровизировать и видеть, что люди прекращают разговаривать, прислушиваясь к его музыке, но потом ночь подходила к концу, все расходились по домам, и на утро никто о нем не вспоминал.

– Мне надо подумать, – рассеянно сказал Джим.

– Подумать о чем? – Маслакова нанесла один сокрушительный удар и не собиралась давать время для того, чтобы он мог опомниться.

– Ну-у… – Джим снова сосредоточился на своих ногтях. – Я должен решить, что для меня важнее. Это все-таки моя жизнь.

– Ты прав, – Елизавета Викторовна знала, кто окажется победителем. – Только теперь это еще жизнь Ксюши и вашего пока не родившегося ребенка.

Джим несколько минут молчал, о чем-то сосредоточенно думая. Маслакова не мешала ему – пусть думает, что принимает решение самостоятельно.

– Ладно, – наконец вымучил он, – давайте сделаем так, как будет правильно.

– Что ты имеешь в виду, Джим?

Он поднял на тещу синие глаза и улыбнулся. Кто мог сейчас с уверенностью сказать, что он проиграл? Для Джима это была очередная забава, которую необязательно воспринимать всерьез.

– Когда я смогу приступить к работе? – спросил он.

Елизавета Викторовна растерянно заморгала. Ей показалось, что спутник дочери не понимает всей серьезности предложенной ему работы.

– Это не так просто, как тебе кажется, Джим, – начала неуверенно объяснять она. – Понимаешь, эта работа требует огромной самоотдачи, терпения и навыков. Я считаю, что будет лучше, если ты сначала наберешься опыта, а потом возглавишь отдел. Тимофей Александрович Макаров ожидал повышения на следующей неделе, но, думаю, он не будет возражать, чтобы ввести тебя в курс, задержавшись на старом месте на месяц-другой. Ты сможешь присмотреться и многому научиться у него. Тимофей Александрович очень талантливый человек. За десять лет, что он управлял этим отделом, прибыли всегда были стабильны.

Джим согласно кивнул и поднялся на ноги.

– Хорошо, Елизавета Викторовна.

– Хорошо? – Маслакова окончательно сбилась с толку. – Послушай, Джим, я не хочу, чтобы ты думал, будто тебя кто-то подтолкнул к этому решению…

– Да нет, все нормально, – он снова улыбнулся. – Я же скоро действительно стану отцом, так что нужно пытаться твердо встать на ноги.

– Я рада за тебя, – слова эти были искренними, но произнесла их Маслакова осторожно.

– Да. Спасибо. Спасибо за все, Елизавета Викторовна. Еще увидимся. До свидания.

Продолжая улыбаться, Джим направился к выходу. Под ногами было стекло, над головой стекло, по бокам стекло… Джим брезгливо передернул плечами. Стеклянная клетка – все это здание, весь этот город…

* * *

Он вышел на улицу. Ботинки проминали стеклофальтовое покрытие, заменившее в Городе Мечты асфальт. Лучи далекого солнца отражались от дороги, переливаясь тысячью ярчайших бликов, которые, натыкаясь на стены возвышающихся домов, скользили куда-то дальше в своем нескончаемом движении. Джим бездумно вглядывался в лица проходивших мимо него людей, непроизвольно заостряя внимание на их глазах. «Новая раса», – сделал он неожиданно для себя вывод.

Люди приезжали сюда в надежде обрести что-то новое, и Маслаковы им это давали. Эволюционный прогресс сознания. Стеклянный мир, чистый на вид, как родниковая вода, стал самой желанной мечтой для одних и реальностью для других, хотя лет тридцать назад об этом никто и не думал.

Джим посмотрел на нещадно палящий диск раскаленного солнца и в очередной раз удивился прохладе, царившей на улицах города. Стены домов были холодными. Стеклофальт под ногами не нагревался солнцем. Здесь все было продумано до мелочей. Даже отражающиеся от стен яркие солнечные лучи – и те не слепили глаза. Хотя, возможно, это дело привычки, и в глубине сознания коренных жителей давно осела мысль, что все вокруг должно сиять. Приезжих и туристов можно было легко узнать по солнцезащитным очкам и по тому, как они смотрели по сторонам, особенно те, что решились на инъекцию дополнительных наночипов, модифицирующих жидкие модули, чтобы они могли взаимодействовать с местными нейронными сетями. В этом случае в первый месяц для новоприбывших город был подобен сну, но потом все становилось обыденным. Искрящийся свет стеклянных домов и многочисленных нейронных образов проникал в сознание и навсегда оставался там, начиная отражаться и переливаться в глазах постояльца, отчего все жители становились похожими друг на друга.

Джим остановился возле огромного фонтана на центральной площади. Множество блестящих на солнце тонких струй воды, подчиняясь воображению дизайнера, описывали дуги по замысловатой, почти невероятной траектории. Джим долго стоял, любуясь переливающимися в лучах солнца струями воды, от которых было поистине тяжело оторвать взгляд, затем вдруг понял, что вода в фонтане ненастоящая – всего лишь жидкое стекло, подделка, сдобренная нейронными образами.

– Вот ведь… – Джим тихо выругался, зная, что это не останется без внимания и система контроля начислит ему за сквернословие в общественных местах штрафные баллы, которые в конце месяца трансформируются в кругленькую для третьесортного пианиста сумму, списанную с личного счета. – Вот ведь… – повторил он, но на этот раз замолчал раньше, чем обронил пару лишних слов, – думать в этом городе пока не запрещалось. – Твою мать… – все-таки не сдержался Джим.

Стеклянный город, мечта многих, новый шаг в истории человечества, холодные стены и искусственная вода. Ксения, свадьба, дети. Работа, о которой многие только мечтают, стабильное будущее и… Подделка. Притворство. Вся жизнь как фонтан в центральном парке, где нет воды, а только нейронные образы. Ничего реального. Только мечты и фантазии.