Читать книгу Шпулечник - Влад Костромин - Страница 5

– Тань, – за завтраком сказал отец, – мы же сегодня ночью чуть неуловимых братьев Орешниковых не поймали.

– Вить, – мать сосредоточенно делила холодное, сваренное из остатков ухи с желатином и обжаренной на сале морковки. Холодного получилось много, в основном за счет морковки, – не глуми ты мне голову, а то еще поделю не так. Холодного должно до конца недели хватить, а твоих Орешниковых, если они вообще есть, – прищурившись, посмотрела на отца, – никто не ловит, потому, что они даром никому не нужны.

– Да что ты говоришь? – отец от огорчения одним махом выпростал стакан горячего чая. – Что значит, не нужны? Опасные преступники, угроза обществу, и не нужны? Асоциальные элементы, чуждые нашему быту и ставшие на скользкую стезю преступления, и не нужны?

– У нас полсемьи таких и что?

– Каждый гражданин должен их ловить, либо, – поучительно воздел палец и сверкнул лысиной, – содействовать их поимке компетентными органами.

– Вить, будешь так пить – скоро начнешь не только Орешниковых, но и чертей ловить.

– Черти антинаучны, – солидно возразил отец.

– Если антинаучны, почему тогда алкоголики во время белой горячки чертей ловят?

– Из-за низкого уровня общей культуры. Культурные алкоголики чертей не ловят…

– Культурные алкоголики ловят братьев Орешниковых, – закончила мать.

Димка, строчащий в записную книжку новые слова, захихикал, но осекся под тяжелым взглядом отца.

– Не смешно, младшОй, – отец обвел всех внимательным взглядом. – Преступление не должно остаться безнаказанным. Как говорил Глеб Жеглов Володе Шапапову: Вор должен сидеть в тюрьме.

– Какой преступление, Вить? Что ты мелешь языком, как трухлявая мельница?

– Я из-за них зуба лишился, – ткнул пальцем в свой ощерившийся рот. – Зуба! А мог и жизнь потерять!

– Вить, ты совсем ку-ку? – покрутила пальцем у виска Димки. – Тебе Катька повариха зуб выбила, за то, что перец из столовой воровал.

– Ты ничего не знаешь, женщина! Рассуждаешь тут, как умная Эльза, а на самом деле, Катька действовала по указанию братьев Орешниковых, как Каплан стреляла в Ленина по указанию эсеров.

– Вить, тебе лечиться надо. Надумал тоже, с Лениным себя сравнить. Долго думал? Ленин он того, он вождь, – развела руками.

– Я тоже вождь, я совхозом руковожу! – потрясал над головой сжатыми кулаками отец. – Это не хухры-мухры.

– Хватит тут заливать, а то я из-за тебя на работу опоздаю. Ешьте скорее.

– Не опоздаешь, я тебя подвезу.

– Хотелось бы по улице пройтись. Вдруг кто-то кошелек потерял.

– Толковая идея, – кивнул отец. – Вдруг и правда какую безделицу найдешь.

– А что за Орешниковых вы чуть не поймали? – сменила гнев на милость мать.

– Пыка и Мыка, ворованный комбикорм Капитану продали, а мы их застукали и скрутили.

– Известные ворюги, – поморщилась мать. – Но с чего ты взял, что они братья Орешниковы? Они же тут всю жизнь жили.

– Мне сначала показалось, – слегка смутился отец, – в темноте, что они в масках, как Фантомасы.

– Может и правда в масках? – мать была мнительной, что Сидор в «Неуловимых мстителях». – Кто их знает?

– Я подергал – настоящая кожа.

– Тогда сообщники свинокрадов.

– Тань, пока что никто ни одной свиньи не украл. Свинокрады – как черти, – отрыжка предрассудков.

– Мало ли, – мать на всякий случай перекрестилась. – Так что там с Орешниковыми? Награду за них не дают?

Было видно, что навязчивая отцовская выдумка, в которую он и сам давно поверил, начинает находить отклик в мозгу матери.

– Они мстят мне за разоблачение банды контрабандистов.

– Вить, – мать слегка пришла в себя, – какая банда контрабандистов?

– Как в «Бриллиантовой руке». Я их в Москве разоблачил. Они таились, как профессор Мориарти от Шерлока Холмса, и подослали Катьку.

– У тебя же не было гипса, – не выдержал Димка.

– Мне гипс не нужен. У меня все здесь, – отец гулко постучал себя указательным пальцем по лбу.

– Как в пустой бочке гул, – не утерпев, ехидно подначила мать.

– Это мысля резонирует. Возвращаясь к братьям, – звучно поскреб затылок, – я подумал ночью, пораскинул мозгами. Пыка и Мыка могут быть Орешниковыми. Они же приезжие, – увидев, что мать хочет возразить, поспешно сказал он.

– Они приехали раньше нас.

– Не намного.

– Все равно, раньше.

– Я к тому времени ихнюю шайку-лейку разоблачил, так что по времени все сходится.

– Но почему они приехали сюда?

– Потому, что меня Родина не так просто в этот медвежий угол направила, – таинственно сказал отец, – а чтобы я вывел преступных главарей на чистую воду. У Пыки вообще фамилия Трапезон, а у Мыки наоборот, Якобхерсон.

– Фамилии уголовные, – согласилась мать, – но ничего не доказывают. Мелешь, как Емеля, а дети слушают.

– Учтите, пионеры, – отец покачал перед нашими лицами пальцем, – это тайна, как говорится, военная. Тань, собирайся на работу, – достал сигареты и закурил, поочередно выдыхая длинную струю дыма то в меня, то в Димку.

Родители ушли на работу.

– Пыка и Мыка – фашисты, – сказал Димка. – Я сразу догадался.

– Не фашисты, а контрабандисты.

– Все равно, они могут украсть меня.

– Зачем ты им нужен?

– Что бы папке отомстить.

– Папка будет только рад, если тебя украдут. Кормить же не надо.

– Это да, – согласился брат, поразмыслив. – Кормить не надо – будет рад. И что нам делать?

– Зачем нам что-то делать? Мы тут уже столько лет живем, и никто тебя не украл. Значит, ты никому не нужен.

– А если они нас подожгут? Помнишь, как Лелик-мукомол спьяну чуть не поджег?

– Так то Лелик, у него не все дома.

– Пыка и Мыка вместе с Леликом работают…

Я задумался. В словах брата был резон. Пыка и Мыка были странными: ходили в вечно замасленных фуфайках и разговаривали так неразборчиво, что их никто кроме друг друга и Лелика-мукомола не понимал. Еще и жестикулировали при разговоре, как глухонемые. А если они и правда притворяются, чтобы отомстить отцу? Вдруг и зуб не за кражу перца ему выбили? Хотя я и понимал, что отец врет, но не может же человек врать постоянно? Или может?

– Мы должны за ними следить, – прервал мои раздумья Димка. – Что бы они нас не подожгли.

– Как ты собираешься за ними следить? – не понял я. – Что за ними следить, если они днем на работе? Куда они с работы уйдут?

– А ночью?

– А ночью мы заборы воруем, нам некогда следить.

– Может Чомбу попросить…

– Даже не заикайся! – перебил я. – Тебе мало того, что вся деревня свинокрадов ловит?

– И хорошо, зато свиней никто не украдет.

– Их и так никто не ворует.

– Потому и не воруют, что свинокрадов ловят.

– Их нет! – закричал я. – Пойми ты, свинокрадов нет!

Раздалась телефонная трель. Я подошел к столику и снял трубку.

– Алло.

– Василий, это я, – сказала мать. – Ночью у токаря поросенка украли. Следите за свиньями. Пропадет свинья – я вас самих закупорошу! – запиликали короткие гудки.

– У токаря поросенка украли, – положив трубку, сообщил я.

– Кто? – глаза брата испуганно заметались. Казалось, брат стремится заглянуть себе за спину: посмотреть, не подкрадывается ли кто?

– Я откуда знаю? – сел в кресло, продавленное тушей отца. – Нечего нам было вообще туда лезть.

– Я поросенка не брал, – нахмурился Димка, – я первый убежал, а ты еще оставался…

– Ты что, думаешь, я спер поросенка? – удивился я.

– Ты там один оставался, а теперь поросенка нет.

– Я потом с отцом и Кобаном ездил, Орешниковых ловил, и никакого поросенка у меня не было.

– Ты мог его спрятать.

– Где?

– Не знаю.

– На поле, да?

– Ну… – глазки растерянно поникли.

Спрятать поросенка мне действительно было негде.