Читать книгу Ключ от Бездны - Влад Волков - Страница 1

К обеду вся команда вновь была в сборе. Анимаг-аристократ Вильгельм вернулся с почтовой голубятни, монахиня-воин Мари в своих синих доспехах – из Церкви Солнца. А в трактире их встретили все остальные: поджарый и крепкий бард-гном Аргон из племени цвергов, цыганка Шанти из рода людей-кошек, зеленовласая девчонка Ассоль в кителе корабельного юнги и плечистый рыжий усач Бернхард – бывший стражник, экс-капитан, а ныне одержимый местью за друга-наставника сильно пристрастившийся к бутылке мужчина.

Они рассказали своим, что Хайред Грэй, судя по всему, похитил Эрика, брата Ассоль, и в записке, которую они нашли в покинутой судьёй-некромантом комнате, им всем велено в полночь заявиться на поле, что на окраине города. Разумеется, все заверили дочку друида, что это явно какая-то ловушка. Та не унималась, считала, что обязана прийти в назначенное место к назначенному же часу. Так что спутники её решили помочь, прикрыть, но заявиться туда заранее, догадываясь о возможной ловушке, а пока скопить силы и немного перекусить.

Берн как раз пил пиво из большой деревянной кружки, разговорившись с хозяйкой заведения о житейских делах, и та по доброте душевной его угостила. Ассоль уплетала печёную картошку, нервозно поглядывая в окно. Гном подёргивал струны гитары, репетируя песню о попавшей в паутину бабочке, а цыганка подсказывала периодически ему слова или рифмы, взором же уткнувшись в расклад карт.

– Что нам судьба в этот раз уготовила? – поинтересовался скорее в шутку Вильгельм, сидя в тёмно-зелёном камзоле напротив неё.

– Как всегда, душечка, для тех, кто любит лезть не в свои дела, а мы с вами из таких, – ничего хорошего, – вздохнула цыганка в красно-чёрном лоскутном платье и с меховой лисьей накидкой поверх. – Но расклад вообще странный… – поморщила она свою кошачью мордочку, обнажив левый клык.

Её мяукающий протяжный голосок и вправду звучал взволнованно. Обычно женщина-кошка сохраняла хладнокровие даже в моменты сражений, вооружаясь не мечом, а какой-нибудь первой попавшейся под руку сковородкой из поклажи с припасами. А сейчас выглядела абсолютно растерянной. Жёлтые кошачьи глаза так и бегали с одной карты на другую, пока их хозяйка пыталась трактовать сочетание всех изображений в единую внятную цепочку событий.

– Мы в столице, хотите в Академии спросим специалиста по картам? – предложил манерным тоном аристократ. – Я ни в коем случае не желаю задеть и обидеть ваши способности, но раз уж всплыли какие-то затруднения…

– Колесница вот – всё с ней ясно. Дальний путь нас ждёт. Но почему над ней маг? Смущает меня и эта Смерть, и Страшный Суд, и затем Солнце. И при чём тут Дурак? Он не вписывается.

– Это карты тебя оскорбляют! Выбрось их или сожги, – хохотнул гном.

– Хватит паясничать, – бросила на него хмурый взор цыганка, но тут же вернула его вниз, на расклад. – Ещё и Луна вот сюда выскочила… Ни дать, ни взять… Сломанной башни не хватает для полного набора препятствий… Зато вот есть оборотень!

– А если превращается в бобра, то боборотень! – посмеялся Аргон.

– А полезное сделать что-нибудь не судьба? – покосилась на него Шанти.

– Так делаю! Век пива не видать! – возмутился гном, гордо вскинув бородатую голову с лысиной на макушке и густыми длинными кудрями на затылке, да задрал указательный палец вверх. – Самое полезное, что могу: не мешаю!

– Вот и молчал бы, – фыркнула Шанти.

– Не могу я молчать, я же скальд всё-таки! – удивился Аргон.

– На вот, братец, мне полную кружку нельзя, у нас важное дело под вечер, – угостил его Берн, после поправив свой жилет поверх тёплой рубахи.

– Вот уж чем любой скальд готов рот занять – это бражкой! – обрадовался гном. – Благодарствую, – прогудел он, пригубив уже кружку. Хорошее пиво варят тут, знатное! Во рту тает – в животе летает!

– Естественно тает, это ж жидкость, – фыркнула на это цыганка. – Ещё б оно поперёк горло встревало…

– Так у вас… с Бернхардом правда что-то было? – тихо поинтересовалась Ассоль у монахини.

– Да что за вопросы опять, – хлопнула ладошками та по столу, густо краснея и вскинув правую бровь. – Мала ещё, обсуждать подобные вещи.

– Просто хотела отвлечься от дурных мыслей, – обиженно отвернулась Ассоль. – Шейх вон один меня вполне видел своей невестой. Одной из множества… – хмыкнула она и вернулась к поеданию печёной картошки.

– Нам бы всем по доспеху от стрел арбалетных… Судья опасный и вспыльчивый человек, – напомнил Берн.

– Какие он может выдвинуть условия на освобождение Эрика? – призадумалась вслух зеленовласая дочка друида о судье.

– А ты не говори с полным ртом! Грешно! – задрал палец гном. – Доешь сначала, – повелел он девушке, послушно налёгшей вилкой на остатки картофелины, словно ту у неё отберут.

– Сдаться предложит, он ж там всё никак не дождётся, чтобы ты предстала перед судом, да и мы, как сообщники, – ответил трескучим густым баритоном усач. – Отца на каторгу сослали, и тебя жаждет сбагрить. Вот и брата схватил, хоть он не при чём. Надеюсь, у него есть хорошие свидетели из руководящего состава, что он был во время ритуала по приманиванию волков здесь в столице где-нибудь на дежурстве.

– Какие свидетели, если до нашего прихода в город они пили зомбирующее зелье, подчинявшее волю?! – напомнила Ассоль.

– Тяжко тогда будет общаться нам с Грэем… – вздохнул экс-капитан.

– Лошадь он свою, между прочим, вернул! – подметила на всякий случай дочка друида.

– Я б на твоём месте красиво сложил китель и отдал ему, он всё-таки его сыну принадлежал, а ты правда выкрала костюмчик из особняка, – вздохнул Берн.

– Чтобы голышом не сбегать на улицу, – хмыкнула девушка с негодованием. – И сейчас в чём идти тогда? В юбке мажоретки по такой погоде?

– Если мама пришлёт денег, можно будет посмотреть одежду, но не в столице. По пути там уже, местные цены меня ужасают. Кто, кстати, банкет оплачивает, господа? – уточнил анимаг.

– Кружку с картошкой? – рассмеялся Бернхард. – Это за счёт заведения. Не парься ты так, златовласка наша бережливая.

– А десерта задаром у такой доброй девушки не найдётся? – с надеждой оглянулась Мари, вскинув правую бровь.

– Медовым пряником могу угостить… – немного растерялась миловидная трактирщица с пышной косой.

– Ах, нет, не могу принять, мне нельзя… Вот, при всей любви к сладостям, на мёд аллергия, – опустила свой взор Мари. – Ну почему лучшие вещи в мире всегда под запретом?

– Не такие уж они и золотистые, – тем временем высокопарно хмыкнул Вильгельм, – всяко не как у императора и его сыновей, – прикоснулся к своим светлым прядям аристократ-анимаг.

Он отодвинул немного стул и, глядя в отражение окна, начал ощупывать небольшую щетину на подбородке. Достал элегантный платок, флакон, который хорошо встряхнул ради пены, нанося ту на нижнюю часть лица, после чего раскрыл складную бритву и с невероятной аккуратностью начал ею водить.

– Вот вы же меняете всё своё тело, превращаясь в кого-нибудь. Зачем тогда бриться? – доев картошку, поинтересовалась у бреющегося аристократа Ассоль. – Неужели не можете бороду просто не отращивать, контролируя волоски?

– Всё не так просто, юная леди. Я – анимаг, в людей не обращаюсь, лицо не меняю, возможности управлять бородой не имею. Так что сама растёт, а мне сводить приходится. Да и если б сумел вдруг, это ж сколько энергии на поддержание облика бы ушло? – изумился тот.

– Не вздумай тираннозавром каким-нибудь оборачиваться, если вдруг что. Они хладнокровные, на таком морозе быстро ледышкой станешь, – советовал гном. – Правильно я говорю?

– Точно! – кивнула Ассоль. – Как ящеры этого… кого-то там, кто вложился в эскорт на запряжённых динозаврах, а те замёрзли, – припоминала она званый вечер в имперском дворце.

– Верфильдское пастбище на то и «пастбище», – проговорила своим картавым и нежным голоском монахиня Мари. – Иными словами: это открытое большое пространство. За окном уже темнеет, не зря же вчера самый короткий день праздновали. Ещё немного, и можем пойти в обход, зайти со стороны леса и уже из тени наблюдать за пространством. Пастбище будет как на ладони.

– Хороший вариант, – согласился Берн. – Только чем-то горячительным запастись следует, там стоять на холоде до полуночи… Что? Что?! – глянул он на недовольные лица простонавших вокруг. – Нечего тут так смотреть да глаза закатывать. «Горячительное» – это не обязательно выпивка!

– Да ты что?! – вскинул брови, отвлёкшись от кружки, Аргон.

– Это и чай можно свежезаваренный во флягу налить, и горячий компот, и всё в таком духе! – пояснил рыжий усач.

Выбрались, как и планировали, когда достаточно стемнело на улице. Из-за рано зажжённых фонарей позади освещаемых зон, казалось, вообще непроглядная темень. Идеальная возможность так или иначе затаиться. Компания двигалась по заснеженной брусчатке в сторону Верфильдского моста на запад.

Дома некоторых горожан, как и день назад, были украшены хвоей и колокольчиками. Припорошенные снегом деревья периодически дополнялись яркими красками гроздьев рябины и красногрудых щебечущих снегирей. На прилавках продавали пряники в виде ёлочек, пирожки, карамель разных форм. Сладкоежка Мари так и не удержалась, взяв себе дракона на палочке, облизывая по пути со счастливым видом, словно малый ребёнок.

– Ох, смотри… Мама всегда говорила мне: не вздумай ничего лизать на морозе – язык прилипнет! – заметил ей Берн.

– А это хорошая идея, ни дать, ни взять, – подметила Шанти, повернувшись к низкорослику с гитарой, луком на плече и колчаном стрел. – Не желаешь чего полизать?

– Сударыня, мы на улице, а не в борделе! Держите себя в руках, – заявил тот.

– Каков пошляк всё-таки! – фыркнула женщина-кошка.

– Хей-хей, кисонька! Не я это предложил! – напоминал цверг, семеня короткими ножками.

– Кстати, следите за ним, чтоб и вправду в бордель не удрал, зря вы об этом напомнили, – позади произнёс Вильгельм.

– А что? Между прочим, хорошее заведение, вполне бы до полуночи скоротали там время! – развёл руками цверг-бородач. – А потом ещё разок уже после полуночи!

– Фейерверки! Красиво! – любовалась Ассоль розово-малиновой вспышкой справа вдали. – Жаль, так мало и так быстро таят огни в небе. Только звёздочки вечны, а они не цветные.

– Фейерверки? – с сомнением в своём протяжном жеманном голосе произнёс анимаг.

– Праздник же! – пожал плечами Аргон.

– Но, насколько я знаю столицу, там должно вообще-то быть кладбище, – подметил Вильгельм. – И вокруг больше никаких иных вспышек. В путь, господа, скорее в путь! – призывал он, приобняв Берна и Ассоль, встречая лицом ночной ветерок с видом настоящего, горящего глазами авантюриста, которому не терпелось окунуться уже в следующие приключения. – Что вам до фейерверков с кладбища? Видать, чтобы лучше видно было с каждой площади, устроились именно там. Боги мёртвых им будут судьями, а нас ждёт важное дело!

– Да там вспышка-то всего-ничего была, едва заметная, – прикусила губу Ассоль.

– Значит, некроманты там практикуются, – только и фыркнул на это гном с умным видом.

– На крупные праздники в фонари подсыпают металлические порошки, чтобы сменить цвет огня в них, – сообщила Мари, приподняв правую бровь.

– Между прочим, это цверги придумали по навету Фрейи! А люди уже подхватили! – заметил Аргон, задрав палец кверху. – Правильно я говорю? – покосился гном на Бернхарда.

– Но розовая вспышка… Обычно такого рода все малиновые оттенки – это показатель сильного колдовства. Иными словами: чья-то могучая магия. Мы просто обязаны разведать, что это может быть. Вдруг момент создания на кладбище очередного безликого под шумок! – перепугалась Мари сама от предположений, вытаращив глаза.

– Будем мимо проходить – посмотрим одним глазком, – заявила Шанти, ускорив шаг.

Ей тоже явно было любопытно, а вскоре небольшая вспышка и вправду повторилась. Сияя между зданиями закрытых сейчас складов, она быстро потухла, да и не была слишком уж яркой. Правда, на пламя костра или горящую свечу уж точно не походило.

Врата на кладбище были как раз по пути выхода на Верфильдский мост. Компания совсем чуть-чуть отклонилась от намеченного маршрута, аккуратно ступая по расчищенным кладбищенским дорожкам. День сегодня выдался без ветра, без снегопада, так что здешние тропинки не замело. Узкий серп жёлтого убывающего месяца как мог освещал ту часть столицы, где не было фонарей.

– Кому могло понадобиться проводить сейчас на кладбище ритуал, – нахмурил свои густые брови Бернхард.

– Стемнело, город отдыхает после празднования, кругом всё закрыто, квартал не жилой, – подмечал анимаг. – Не нравится мне это всё, господа. Да и запах не нравится здесь.

– Смелее, бобры! – махнул рукой гном. – Если что пусть Вилли обернётся кабанчиком и вывозит нас всех, как на саночках! Правильно я говорю?

– Просил же так не называть! – возмутился Вильгельм.

– Тише! Тише, пожалуйста! – просила их Шанти.

Неприятные ароматы шли от котелка, томящегося на звёздчатом костерке, который больше тлел, нежели показывал своё пламя. Туда периодически бросал какие-то вещички стоящий мужчина с густыми бакенбардами, в элегантном дорогом одеянии.

– Я знаю его! – прошептала Ассоль, прячась за припорошенной снегом крупной елью, пока остальные пригнулись за надгробными плитами. – Он был на вечере у Деукалиона. Это Артур Мэлоун из сената. Он прихватил тайком свитки, предназначавшиеся для Хаймлиха.

– Братик пообещал сделать и нам свои копии, – тихо сообщила Мари. – Там уже кто быстрее сообразит, как и что трактовать из написанного. Но этот тип здесь что затевает?

– Святую магию держи наготове, если мертвяки вдруг полезут, – достал саблю Берн, а при броске в котёл ещё одного реагента вновь в воздух выскочила короткая яркая вспышка.

– Он варит колдовское зелье, – смекнула цыганка. – Вон, то и дело бросает что-нибудь в котелок в определённой последовательности.

Колдовавший мужчина отбросил какой-то предмет за ненадобностью прочь. Тот полетел как раз на каменную дорожку близ засевших тайком наблюдателей, и те в тусклых бликах и лунном свете увидели, что это обычный деревянный гребень. Всё, что Мэлоуну больше было не нужно, он отбрасывал в разные стороны, словно не желал брать с собой никакие улики, и избавлялся от них здесь.

– Почему не в котёл? – не понимала Ассоль.

– Потому что туда идут лишь особые реагенты… – догадывалась Мари. – Розовые чары обычно означают иллюзии. Я слышала о зелье трансформации, но рецепт его значился утерянным… Там среди прочего нужен волос того, в кого собираешься превратиться, и тому подобные вещи. Иными словами, что-то в духе: обмакнуть в котёл бокал с отпечатком губ, из которого пила персона. Добыть кровь, ноготь… Вот и волос с расчёски.

– Превратиться? – ошарашенно повернулась к ней дочка друида.

– Смотри! Смотри! – похлопала её по плечу сзади Шанти, обращая внимание на то, что Артур поднял котелок.

Слегка вращая в руках, перемешивая и убрав от огня, поставив сперва на снег и дав тем самым возможность немного остыть, мужчина что-то нашёптывал прямо над горячей жижей. А когда текст заклятья закончился, он начал медленно пить, приподнимая округлый сосуд над собой. Судя по расходящемуся вокруг запаху, зелье точно было не из приятных, однако Мэлоун всё же шёл до конца, следуя неким правилам или инструкциям.

Внезапно он выронил котелок, вздрогнул, пуская пар изо рта в вечерний морозный воздух. Глаза его задёргались, начав менять цвет. Весь внешний облик преображался, за исключением одежды. Та, правда, стала господину немного мала. Он стал выше, толще, плечистей.

Костерок был маленьким, тусклым, и всё же его света хватало, чтобы даже с расстояния засевшей компании увидеть, как преображаются волосы и черты лица. Прямые волосы сменялись рыжими кудрями, усы становились пышнее, полукругом прорастала курчавая густая борода… И Шанти, и Мари оказались правы. Зелье трансформации дало свой эффект. Через краткий миг они смотрели уже на совершенно иного человека.

– И кто он теперь? – не понимала Ассоль.

– Могу ошибаться, но, по-моему, это граф Держинский, – скривила губы монахиня, приподняв правую бровь. – Большие глаза, одно веко вечно криво полуприкрыто, нос кривоват, нет одного зуба спереди и рыжие локоны растут такими лопухами, что причесать его нормально не представляется возможным. У него та ещё репутация, противоречивая весьма, скользкий тип. Много жертвует Клиру, но при этом содержит увеселительные дома и любит проводить время с куртизанками.

– Да все у тебя противоречивые, – махнул рукой Берн. – То гном наш, то Держинский, то Хаймлих…

– Без погибшего лорда теперь станет меньше поставок лекарств, а на дворе зима! Скольким заболевшим детям может помощь понадобиться? Тем более они на улице только и бегают: на санках, на горках, играют в снежки! Самое опасное время! – недовольным шёпотом расшумелась монахиня.

– Тс-с, тихо вы! – приложила Шанти палец к губам. – Была я как-то в Арьелле, два года жила, – прошептала она, – так там к зиме только и запасаются медовыми леденцами с мятой, солодкой, душицей… В общем, от кашля, от простуды…

– Медовыми? Леденцами?! – едва держала себя в руках запищавшая Мари. – М-м-м, вкуснотища, наверное! А мне нельзя, у меня аллергия… А нельзя мёд туда не добавлять?

– Тише-тише! – осадила её Шанти. – Чай с мёдом и малиной всегда был одним из лучших средств при простуде. Можно и без мёда, но эффективность… Вам их есть, что ли, хочется? – сообразила и нахмурилась обернувшаяся женщина-кошка. – Речь не про конфеты, а про лекарства!

Мэлоун же достал прямоугольное зеркальце, ослабив две верхние пуговицы у горла и совсем расстегнув застёжки жилета. В отличие от нелестного описания, озвученного монахиней, сам он проделанной работой казался доволен. Уж преобразовался так преобразовался, от прежнего облика не осталось и следа.

Движением ноги по снегу за бордюром от почищенной дорожки он резко затушил костёр и даже не забрал покатившийся, судя по звуку, котелок. Всё вокруг мгновенно ушло во тьму, однако сменивший облик мужчина прошёл не мимо наблюдавшей за ним компании, а направился куда-то ещё, к другому выходу с кладбища.

– За ним? – оглянулась Ассоль на своих.

– Погоди ты вечно лезть в неприятности, – схватил её за руку Берн.

– Он же уйдёт! Нас много, он один… – не понимала девчонка.

– Схватим мы его в новом облике, а он вести себя будет как этот Держинский. Голос, манеры, словечки… Уж наверняка он все повадки его изучил, раз именно в него решил превратиться, – процедил экс-капитан. – Кто поверит, что это Мэлоун?

– Подержат в темнице, пока зелье не закончит эффект! – воскликнула недовольная девушка.

– Кто продержит? Отпустят птицу такого полёта. Мы кто, чтобы нам верили? Доказательств нет, мы вообще тут никто, проходимцы разной степени беззакония. Кому нужны наши свидетельства? Всё было в слабом сиянии месяца. От нас с гномом так вообще пивом несёт, – покачал головой Берн.

– Это ваши уже проблемы! – сильнее хмурилась дочка друида. – Вот и что теперь делать?!

– Заглянуть в Академию, консулы быстро определят ритуал. Расскажем, что видели. Теперь нет смысла разыскивать Мэлоуна повсюду, – ответил Вильгельм.

– А если эффект будет недолгим? Продержится и сойдёт? Как тогда быть? – повернулась в его сторону Шанти. – Мы же не видели, что он использует в качестве катализатора. У зелья есть не только основной состав, но и переменные ингредиенты в зависимости от опыта и возможностей того, кто его варит, достать что-то эдакое.

– Создание зелья – это не совсем колдовство, любому под силу, хотя, судя по спектру силы, распознать здесь чары всё же получится. Эдакий ритуал с чтением заклинания, – пояснила Мари. – Вспышки сигналили, что он всё делает верно. Скрылся здесь подальше от чужих глаз, думал, сможет легко всё провернуть и теперь спокойно бродить по столице.

– Мэлоун сотрудничает с Алхимиком, помнишь? – проговорил Берн. – Видать, тот где-то в своих закромах сумел раздобыть рецепт для него.

– А если это повсеместно начнётся? Все под личиной другого. Докладываем мы кому-нибудь, а это не он! – перепугалась Ассоль. – Может, надо было за ним проследить? – предположила она.

– Сама друидическими чарами ищеек твори, мне нюх вчерашний перец отбил, не знаю, когда всё в норму придёт, – пожаловался анимаг, потрогав свой аккуратный прямой нос.

– Хорошо ещё я порезы смогла затянуть вам на лице от осколков, – пробормотала Мари.

– В книжках, что я читала, герои делают всю работу, минуют ловушки, добираются до какого-нибудь искомого тотема или сокровища, а потом бац – появляется главный злодей. Почему в жизни нельзя сделать наоборот? Пусть он найдёт артефакты, а мы проследим, нагрянем в удобный момент, отберём! – загорелась огоньком в своих малиновых глазах дочка друида.

– Ишь, сказочница. Думаешь, всё так просто? Слежка – это то ещё занятие. Попадёшься – и конец. Один раз что-нибудь заподозрят, так следы запутают или вообще залягут на дно. Мы сейчас на мели, чтобы экипаж нанимать для преследования, подкупать всех вокруг, добывая информацию и двигаясь по пятам… – скривился Бернхард. – К отцу своему, видимо, уже расхотела, да? У тебя не будет времени сгонять попутно в Эсхан, если увяжешься за этим типом. Думаешь, я не хотел бы пойти за ним сейчас? Да не безопасно всё это. Тут уже или одно, или другое: либо он там не один, либо почует «хвост» и затаится совсем. Шпионят по-одному, а нас вон сколько, так ещё один с гитарой вообще!

– Вспугнём – и хорошо. Чем медленнее он действует, тем больше времени у нас разгадать тайны Трёх Сокровищ Эндимиона, – проговорила Мари, вскинув правую бровь.

– Ритуал не прервали, Мэлоуна упустили. Сидим сложа руки, а он пустится на их поиск! – нахмурилась дочка друида.

– В любом случае, их найти не так просто… – заверил Бернхард. – Иначе давно бы уже вместо нас и учёные, работающие с расшифровкой и трактовкой древних текстов, всё обнаружили, и разные наёмники, и искатели приключений.

– Об этих сокровищах многие уже и не помнят, – неспешно произнесла монахиня. – Воспринимают больше как сказку, как метафору о самых давних временах, когда зародилась Империя, раскинувшись во все концы континента. Мало кто воспринимает сейчас это всерьёз.

– Что, господа? Поскорей в Академию? – поинтересовался Вильгельм, похлопав Бернхарда по плечу.

– Нет-нет-нет! А мой брат? Надо сперва Эрика спасти от судьи! – воскликнула с перепугу Ассоль.

– Тогда надо к мосту и на пастбище, ближе к еловому бору, чтобы нас не заметили. До полуночи ещё время есть, и немало, – произнёс Берн. – Будем надеяться, что там ещё нет никого.

Замёрзшую реку переходить пришлось в совершенно другом месте, поодаль, дабы сразу же пройти в бор и, уже держась опушки, поглядывать в сторону пастбища. Занесённое белым снегом пространство казалось пустынным. Ни костра, ни связанного Эрика где-то по центру. Вообще ни души. Будто никто их не ждал.

Изредка над головами пролетала какая-нибудь птица да шелестели ветви вздымающихся вечнозелёных елей не то от белок, не то от куниц, кто мог лазать там в вышине. Это могло означать, что не зря они вышли пораньше и теперь могут засесть здесь, став вновь наблюдателями из темноты. Оценить, сколько придёт человек или даже нелюдей, самим их окружить, не позволив застать себя врасплох.

– Вот, пирожки, – угостила всех Шанти. – С чем – не знаю, но ещё тёплые.

– Стащила с прилавков по пути к кладбищу! – дивился Бернхард.

– Грешно! – задрал палец гном.

– Грешно было бы прямо с кладбища, с поминальных помостов. Ничего не тащила, это само происходит, я не специально. Ещё блюдце нашла вот. Надо будет занести той трактирщице и вернуть… – проговорила цыганка.

– А сладенького ничего не стащила? – с надеждой в своих бордово-карих глазах посмотрела на Шанти монахиня. – Стоять и мёрзнуть тут – явно не сахар…

Ждать среди деревьев пришлось весьма долго. Лишь за полчаса до полуночи компания заметила длинные тени, ложащиеся под сиянием месяца с краю пастбища, по тропе к которому шло несколько фигур. Постепенно те собирались всё ближе к центру. Ни разглядеть их, ни что-то расслышать со стороны леса не было ни малейшей возможности.

– Где судья? Почему их так много? – не понимала дочка друида, растеряно вглядываясь в шагавшие фигуры.

– Едва выйдем отсюда, как потеряем элемент внезапности, – процедил Берн. – А нам надо понять, у кого её брат, связан он или нет, как вызволить… Нужен хороший план.

– Вот план, – присела Ассоль, запустив кончики тонких пальцев в промёрзшую землю и прикрыв глаза.

Сосредоточившись на колдовстве, дочка друида заставила показаться перед деревьями стебли новых кустарников, медленно поднимавшихся и непроглядно сгущавшихся за счёт своих переплетений. Это стало настоящей изгородью, заслоном, за которым можно было спрятаться. И так, перебираясь за кусты на новое место, девушка повторяла снова и снова.

Очень медленно и не торопясь, превозмогая холод и боль, затаив дыхание, прикусывая нижнюю губу почти до крови и концентрируясь на заклинании, она поднимала всё новые кустарники, позволяя незаметно приблизиться сзади к группе незнакомцев.

Наконец показался и мужчина в широкой шляпе с лентой, по центру которой красовался металлический череп. Он прибыл последним, изрядно задержавшись, а компания наблюдателей заперешёптывалась между собой, что все остальные – вероятно, его сообщники или подчинённые. В конце концов, судья – должность влиятельная, у Грэя огромные связи. Он мог обзавестись и собственной шайкой, и согнать каких-нибудь чародеев, так что ухо держать надо было востро, подбираясь всё ближе и ближе.

Вероятно, поодаль и со стороны их план было очень легко раскрыть. Поросль густых кустов, целой широкой «дорогой» друг за другом из леса в сторону центра пастбища. Хотя чары крайних и дальних, что близ деревьев, вскоре ослабевали. Ассоль поддерживала лишь ближайшие стебли, чтобы скрыть за ними себя и своих друзей. Но самым трудным было бесшумно перебраться к следующей живой изгороди по снегу, не привлекая к себе внимания.

В принципе, даже что-то заслышав и оглянувшись, кто-то мог бы решить, что это любопытный лесной зверь выбежал – заяц, песец, горностай, оленёнок. Но вот кустарники среди пастбища наверняка бы даже такого не слишком смекалистого человека могли удивить. Потому Ассоль с остальной командой старались вести себя тихо-тихо. Лишний раз даже не разговаривали, предпочитая наблюдать да побольше разведать, ну и держали наготове своё оружие, у кого то имелось. Аргон вот со своего походного рюкзачка вооружил Шанти чугунной сковородой, а сам взял в руки свой маленький лук под гномий размер.

– Как пить дать ловушкой окажется, – хмыкнул Берн, потянувшись к своей фляге.

– Тебе б кто запретил, – фыркнула Ассоль, всё же тоже будучи наготове.

– Вильгельм, ты же часто в столице бываешь? По голосам сможешь кого-то узнать? – поинтересовался усач.

– Я не то чтобы много с кем здесь контактировал. Может, Мари? – повернулся тот к монахине.

– Я? – повела та бровью. – Я в столице вообще второй раз. До меня сопровождал поставки от Ордена Милосердия старец Вениамин, а он прихворал сильно, ниспошли Солнце ему здоровье! – помолилась та.

– Не Солнце, а Эйр, например. Бог врачевания! – задрал палец гном.

– Асклепий ещё. Муж о богах не часто рассказывал, но вот историю про посох и змею он любил. Про всяких существ и животных, – прошептала Шанти.

На определённом расстоянии переговариваться почти перестали. Теперь уже сами «шпионы» навострили уши и вглядывались в фигуры в поисках брата Ассоль, но никого в военной формы среди собравшихся видно не было. Они видели господина в синей мантии и маске пса, Тринадцатую, Первого, мужчину с отметинами когтей на лице и глазом-рубином, который сторожил с волками вход в тоннель в Нерте, ещё одного господина с пугающей внешностью и зашитым ртом, но некоторые попросту стояли сейчас спиной к тем кустам, за которыми прятались наблюдатели.

– Это всем будет на руку, уверен, вы так же считаете, – доносились до ушей обрывки разговоров.

– Я не собираюсь играть в ваши игры! – слышался голос судьи. – С чего вы вообще взяли, что я не пойду сразу же к императору?

– Потому что вы очень хотите увидеть сына, – прозвучал ответ.

– Знаю этот детский голосочек! – прорычал Берн. – Таскарский городовой! Это ж нахальный юнец, на коже которого живого места нет без рисунков! Ланцелот, сукин сын, чтоб его черти съели!

– Не надо вот чертей сюда призывать! – возмутилась Мари.

– Тихо вы! Нашли время ссориться! – схватила их, ущипнув в районе локтя, Шанти за руки.

– А эти почему ссорятся? – не понимала Ассоль, наблюдая за собравшимися. – И почему не все одеты как Гончие Псы?

– Для нашего Алхимика я смог раздобыть это, – вручил с характерным акцентом мужчина с металлической пластиной на лице небольшой тёмный мешочек в ладонь господину в металлической маске.

– О, как изыскано! Ваши путешествия и вправду были не зря, Серхио! Мы очень ценим вас и ваши услуги, – благодарно поклонился тот.

– Порошок безвкусный, но имеет пряный аромат. Хорошо подойдёт для кофе с корицей. Сильно действует на сердце, подобно мускатному ореху. Если человек пожилой, не отличить от обычного приступа, – дополнил мужчина в шляпе.

– Вы же понимаете, что его осматривать будет лучший придворный лекарь? – выпрямившись, поинтересовался Алхимик.

– Он уже получил своё серебро. Не волнуйтесь, я не прикарманил себе ни монеты, всё по-честному, несу свою службу во имя старых богов, а они видят всё! – с кривоватой улыбкой заверил Серхио.

– Мы очень благодарны за помощь, – ещё раз кивнул господин в маске пса и передал, судя по всему, плату за оказанную услугу.

– А можно мне… тоже масочку? – поинтересовался волчий «пастух».

– Это единственный сохранившийся экземпляр со времён Рагнарёка, – заверил Алхимик. – Я попробую сделать форму и отлить новую специально для вас, если новодел вас устроит, конечно.

– Конечно, конечно! – кивнул мужчина в шляпе. – И не думал прикасаться к священным реликвиям. Мне скорей для солидности, для спокойной души, просто так… Скрыть эти шрамы.

– Вы ценный сотрудник. Заходите завтра после полуночи, попробую как-нибудь вам помочь в этом деле, – предложил господин в металлической маске пса.

– О чём они, блин, вообще? Где мой брат? – всё выглядывала, вытягивая шею, Ассоль, пытаясь высмотреть силуэт Эрика.

– Очень скоро редкие иноземные товары будет уже не достать, – предупредил своих соратников Алхимик. – Потому в поездках будьте весьма осторожны. Как только боги тьмы нападут на Лонгшир, на Таскарию, на Вольные города, на горы Айда, оттуда сразу же прекратятся поставки в Империю. Во-первых, теперь все ресурсы и изделия нужны им будут самим, в сложный период излишков не сыщешь. Во-вторых, сами перемещения купцов из покрытых войной, раздорами и эпидемиями точек крайне проблематичны. Товары попросту невозможно будет поставить даже при всём желании. Империя и сама откажется, дабы не впускать в свои стены заражённых чумой и проказой.

– Элита вас не забудет, – заверил басовитый и слегка шепелявящий мужской голос.

– Кажется, это мужик, что нас вербовал, – признал Берн. – Барон Освальд Поттер, ростовщик.

С ночного неба, шумно разрезая воздух со скоростью падающего метеорита, объявилось подле центра пастбища создание с головой сокола, в чёрной помпезной мантии. Все замолчали, позволив ему подойти ближе. Руки существа были сложены, движения – плавными, важными. Наряд был совершенно не по погоде, скорее одеяние какого-нибудь высшего таскарского жреца, но от холода гость не дрожал.

– Вы разыскали информацию? – прогудел он, оглядывая компанию в центре пастбища.

Глаза создания сверкали жёлто-рыжим, такой же отблеск мерцал внутри клюва, когда он говорил, а сам голос был глубинным, порывистым, как резко воспламеняющая горючая смесь. Больше всего его появлению, казалось, изумился Судья. Он вообще стоял как бы не среди всей компании, а немного поодаль и снял с плеча арбалет, однако не целился.

– Как видите, боги легки на помине, – искажённым из-за металлической маски голосом лязгнул Алхимик. – Книги, летописи, заметки, поздние исследования и трактовки, – ответил он уже объявившемуся созданию.

– Но нужно всё это ещё прочесть, изучить, – добавил Ланцелот.

– Вас много – вот и займитесь! – строго повелел гость.

– Вы вообще кто такой? – явно опешил судья, вглядываясь в существо с птичьей головой.

– Я есть свет! – раскрыл тот свой клюв, осветив пространство яркой вспышкой, так что Грэю пришлось щуриться и закрывать лицо свободной от арбалета рукой схожий жест сделали и другие рядом стоящие.

– Не стоит сердить почтившего нас своим присутствием Амона-Ра, – предупредил Алхимик.

– И ты можешь вернуть мне сына? – когда сияние погасло от того, что гость снисходительно сомкнул свой клюв, недоверчиво поинтересовался у него Хайред.

– Я – нет. Она может, – очертил Амон-Ра окружность рукой, создавая воронку, горящую рыжим, чёрным и густо-сиреневым пламенем по спирали, сквозь которую начало проглядывать огромное женское лицо, половина которого сгнила буквально до костей черепа с сияющим красным глазом. Второй же, на бледной, но более живой половине, был тёмно-синим и внимательно вглядывался в собравшуюся компанию.

– Богиня Хель… – схватившись свободной рукой за амулет на шее, рухнул Грей на колени. – Сжалься, молю… Я не выполнил обещание, не смог принести достаточно жертв тебе в обмен на его возвращение…

– Она заперта. Она не может помочь тебе, – пояснял Алхимик в тёмно-синем плаще. – Но если ты добудешь ключ, чтобы открыть врата в её царство, возможно, мёртвые смогут вернуться в наш мир!

– Мёртвые… какого чёрта? Где Эрик? – не понимала Ассоль, больше всех выглядывая из-за кустов.

– Я пытался договориться, я приносил жертвы, несколько душ за одну! – с жалобным лицом причитал Хайред Грэй.

– Жертвы… – прикусила дочка друида губу. – Вот что он делал… – присела она к своим, вытаращив глаза. – Вот зачем он пытался подсыпать снотворное! Он не овладеть мной в постели хотел, а ритуально убить! – вытаращила она глаза от шока. – Помните, нам стражники ещё сказали: в Селекате пропало несколько женщин за последнее время… Да это его рук дело! И, может, пропавшие в Нерте тоже? Этот некромант обещал убивать в честь богини смерти, чтобы та ему сына вернула!

– Тише-тише, понимаю, какой это ужас, но не выдавай всех нас, – коснулась Шанти её плеча, а Вильгельм чуть пододвинулся вперёд, чтобы обнять и успокоить девушку.

– Вы же не отдадите ему всё, что забрали? – уточнил кто-то у Алхимика насчёт Грэя и записей.

– Может быть, вы тогда этим займётесь? – повернулся тот в сторону говорившего, и мужчина мигом умолк. – У Хайреда есть цель. И он ни перед чем не остановится, чтобы её достигнуть, ведь так? – развернулся мужчина в маске пса уже к судье Грэю.

– Всё за его возвращение, даже больше! – клялся тот, сглотнув и сверкая уверенностью в глазах.

– Любопытно… – оценил Алхимик. – Но учтите, вы не один ищете эти реликвии. Путь к ним опасен, неминуемы разные неприятности, – заверил он.

– Уж проблемы я разрешать умею, – сурово заверил судья и показал Фонарь Люцифера, сняв тот с пояса из-под плаща.

– Вот как он выбрался из руин… – процедила Ассоль, глядя на переливающиеся «тени» внутри пульсирующего света реликвии.

Изображение Хель исчезло, растаяв в воздухе. Было похоже, что вся компания собравшихся о чём-то заперешёптывалась, за исключением чёрного божества с сияющими глазами и самого Хайреда, ожидавшего распоряжений. Ассоль в это время снова выглянула в поисках брата, пытаясь в свете очей Амона-Ра разглядеть каждую из фигур, но никто не был связан. Казалось, их тут вообще даже не ждали, готовясь вот-вот разойтись.

– Мелюзга, сдаётся мне… – начал было тихо Бернхард.

– Просила же не называть так! – сжав кулачки, развернулась к нему обиженная Ассоль.

– Шпионы? – прогудел Амон-Ра, повернувшись на её голос и тут же направив поток огня прямиком на кусты.

Дочка друида и её спутники тут же отпрыгнули, выдав свою позицию, а стебли соседних порослей также вспыхивали, пламя переходило с одного растения на другое, освещая всё вокруг так, что было теперь попросту некуда спрятаться. Не желая быть схваченными врасплох, наблюдатели всё равно таки оказались в ловушке.

Алхимик задрал руку вверх и сжал пальцы в кулак, чуть потянув на себя. Из мрака леса сразу же вылезла «стая» безликих. Они неслись по-звериному, на четырёх ногах, так как это было гораздо быстрее. Клинки из своих ножен эти создания в лохмотьях и покрывающей их броне выхватывали уже на подходе к незваным гостям.

– Говорил же, тут будет засада, – проворчал Бернхард.

– Да это же эти… – больше всех незваным гостям удивился судья.

Недовольный таким положением дел Амон-Ра унёсся ввысь, покинув заснеженное пастбище. Вильгельм обернулся бурым медведем, панически держась подальше от горящих кустов. Первый и Тринадцатая тут же метнулись к нему, а мужчина с металлической пластиной и шрамами на лице просто уселся и взял в руки флейту, наигрывая мелодию, приманивающую к месту битвы волков.

Света, помимо огня, прибавилось и от засиявших клинков Мари. Берн встал в боевую стойку, сжимая саблю старика Ставрида, Ассоль повторила за ним, обнажив гладиус. Но не они первыми встретили несущийся прямо на них вооружённый отряд.

– Держи, кисонька, – бросил Аргон сковороду Шанти, а сам достал лук и принялся стрелять безликим под ноги.

Пронзать их смысла было мало – пройденный этап. Даже удар мечом в сердце таких не угоманивал. А вот заставить их спотыкаться и катиться кубарем в надежде, может, сломать механические руки от таких кувырков, выглядело вполне себе неплохим вариантом. Заодно это бы их замедлило, снизило нынешний натиск нападавших, выиграло бы немного времени всем.

Агрессивно взревевший медведь могучими лапами с огромными когтями отгонял Первого и Тринадцатую, вертясь на месте и не позволяя тем обойти со спины и даже с боков. Даже если этот дуэт предпочитал разделиться, то Вильгельм в форме лохматого зверя просто отскакивал подальше назад, всё ещё сохраняя возможность видеть их обоих.

Гном стрельнул и туда, угодил сзади в бок замахивающейся убийце с повязкой на глазах. У той заело какой-то механизм, корпус дёргался раз за разом, не в силах провернуться, но затем металлические детали таки с силой перемололи древко застрявшей стрелы, словно жернова мельницы. Как-то обездвижить Тринадцатую всё же не получалось.

– Прорываемся через первую линию – и в лес, скроемся в сумраке! – скомандовал Берн.

– Нет… – в попытках отбиваться от клинков нападавших отступала и оглядывалась назад Ассоль. – У них там мой брат!

– Ты всё ещё не поняла? – прорычал усач, её прикрывая, так как одним коротким гладиусом биться с теми, у кого по четыре меча, ей было крайне не просто.

– Душечка! Не вздумай даже! – предупредила её Шанти, лихо парируя сковородой все атаки ближайшего безликого.

– А теперь концерт! – воскликнул Аргон, лихо перебросив лук за спину и достав гитару.

Несколько громких аккордов – и бардовские чары отправили звуковую волну, изрядно замедлив нападавших из леса. Примчались волки, но из-за полыхавших кустов они не осмеливались приближаться и вступать в бой. Только рычали и зловеще выли.

Ассоль, отвлёкшись на них, заметила заодно, как непросто приходится Вильгельму. Тот тоже с испугом в глазах глядел на пламя, отчаянно отбивавшись от пары ловко скачущих убийц. Вставал на задние лапы, совершал рывки вперёд, лязгал зубастыми челюстями в попытках ухватить кого-либо из нападавших, но и те отпрыгивали назад, сохраняя дистанцию и опасаясь смертоносного медведя.

Дочка друида побежала туда, буквально оставив Берна с Шанти воевать вдвоём против пятерых. Сжимая клинок в одной руке, она выпустила несколько похожих на семена сфер-разрядов вперёд, обстреливая в спину Тринадцатую.

Цверг забренчал защитную мелодию, не позволявшую судье пустить в ход арбалет. Стрелы попадали в сгущавшийся воздух, быстро теряя свою силу и высоту, что крайне раздражало Хайреда. Он пустил ворох чёрных стрекочущих молний в зеленовласую чародейку, но та ускользнула.

– Прыжок кузнечика! – воскликнула дочка друида, лихо взмыв в воздух, но тут же глаза её резко панически округлились. – А дальше… А дальше? А дальше?! – забормотала она. – Какой зверь безопасно приземляется с большой высоты?! – запищала в падении девушка, осознав, что вот-вот разобьётся или ноги себе переломает.

На выручку ринулся анимаг, приняв форму крылатого птерозавра, взмыв над Первым, едва не дотянувшимся до брюха ящера, и подхватив Ассоль, чтобы с ней приземлиться на снег. К тому же месту устремились и двое убийц, и стая голодных волков, а сам Вильгельм принял вновь человеческий облик, понимая, что на земле крылатое создание будет слишком уж уязвимо.

– Спасибо! – шумно дыша, пуская клубы пара в морозный воздух, поблагодарила его дочка друида. – Какой зверь не боится падения с высоты?

– Рысь, кошка… – бросил навскидку анимаг ей в ответ с усталым видом, глядя на приближающихся врагов.

– Да кошка себе все лапы переломает… – фыркнула несогласная девушка, прикусив нижнюю губу.

– Вы кого это кошкой назвали? – раздалось недовольно от Шанти, метнувшей сковороду и угодившей ею в лоб вожака волчьей стаи.

От того, что серый хищник замедлился, на него налетели, споткнувшись, и бежавшие сзади волки. Вильгельм же принял форму шерстистого носорога эласмотерия, рогом приняв удар двух мечей Первого, а ударом задних ног хорошенько лягнул в грудь Тринадцатую.

Та отлетела в снег. Человеку бы все рёбра переломало, но эта продолжала двигаться, вращая механическими конечностями. Ассоль показалось, что от человека в этом создании осталось совсем немного. Вероятно, голова, шея, плечи, и какая-то часть тела, но не вся. Например, грудная клетка явно была покрыта бронёй. Часть органов, возможно, всё ещё была человеческой, но вот талия целиком позволяла ей вращать корпусом как угодно и ноги уж точно были механическими. Она как раз обнажила свои лезвия, поднявшись уже на них.

Ассоль не с первой попытки, но всё же создала терновые кусты перед готовой снова ринуться в бой стаей волков, а Первого схватила снизу в ловушку захлопнувшегося огромного цветка. Тому пришлось прорываться сквозь бутон, но тот, словно луковица, складывался да обрастал всё новыми слоями. Заодно сконцентрированная на чарах девушка сотворила побольше ползучих лиан, попыталась подтащить к себе за счёт них сковородку, чтобы передать её Шанти. Ту подле рыжего зеленоглазого усача сменила Мари, очень здорово орудуя своими парными саблями.

Тем временем большая часть собиравшихся на поляне пастбища уже двинулась в сторону дороги. По центру виднелись лишь хозяин волков, игравший на флейте, натравливая тех, сам Алхимик и Хайред с довольно растерянным видом, так как ни арбалет, ни чары его толком не помогали.

– Опять ты, рыжий хрен! – позади Берна, и без того еле-еле блокирующего выпады шипящих оппонентов, объявился Ланцелот.

– Опять я, – прорычал усач и, задрав резко правую ногу, внезапно лягнул татуированного парня промеж ног, а локтем треснул по лицу, отскочив и подставив его под ораву врагов. – Обращайся, тумаки для своих – бесплатны. Ночью скидки, – подмигнул он, обернувшись и выскальзывая вбок к Мари из-под вороха опускавшихся мечей безликих.

Те, правда, каким-то образом своих от чужих отличали. Казалось, эти занесённые лезвия должны были изрубить растерявшегося от резкой боли контрабандиста на куски, но банда в зеркальных масках сразу же развернулась к Бернхарду, и не думая терять его из виду.

По ним вновь прошлась ещё более мощная музыкальная волна барда-гнома, сбив с ног. Переводящий дыхание усач даже пытался всех их осмотреть на наличие хотя бы у одного из нападавших всего лишь трёх рук вместо четырёх, но Седьмого средь этой банды не было.

Эласмотерий-Вильгельм тем временем хорошенько рогом отбросил в волков выпутавшуюся Тринадцатую, а обошедшим его сзади хищникам угодил в зубы ударами ног. Концентрируясь на лианах и побегах, Ассоль всё более цепко удерживала нападавших, особенно Первого, опутывая по рукам, чтобы он был обездвижен и не мог перерезать свои путы. А на кусты-заграждения перешёл уже, казалось, почти потухший огонь, не позволяя заскулившим зверям вновь напасть.

– Ходу! Ходу! – увидев прекрасную возможность помчаться к лесу, махнул всем своим Берн.

– Ладно-шоколадно, отступаем, скорее! – согласилась звонким возвышенным голоском картавящая монахиня.

– Н… нет, – растерялась, подняв свой взгляд на то, что творилось вокруг, Ассоль и побежала совершенно в другую сторону.

– Во даёт! Вот упрямая! Во дурёха-то! – хлопнул себя по лбу Берн. – Таскарский городовой! Ну, я тебе похлеще зад надеру! – крикнул он громко девчонке вслед.

– У них брат! – в оскале ответила та на бегу, не оборачиваясь.

– Какой брат?! Ты чем слушала? Ух… – стиснул зубы рассвирепевший усач. – Я её сначала спасу, а потом сам убью! Ей-боги! – пробубнил он под нос, помчавшись следом. – Тут уже или одно, или другое…

– Где Эрик? – подскочила Ассоль на близкое расстояние к мужчине в маске пса, в руке сжимая сияющий зелёным клинок, а вокруг фигуры Алхимика по её жесту из земли объявились клацающие «пастями» хищные растения, отвлекая на себя.

– Что тебе надо от Эрика? – рявкнул, притопнув даже не на месте, а как бы шагнув вперёд, Хайред Грэй.

– Вы сказали, что он у вас! В записке! – не понимала Ассоль, хмурясь сильнее, буквально требуя показать ей брата. – Где он?

– Ты откуда про записку всё знаешь? – направил на неё судья арбалет, но скорее с угрозой, как на допросе, нежели собираясь спустить курок и убить. – Разденьте её немедленно! Снимите китель! Это его китель!

– Что?! – закрылась рукою в районе груди зачем-то Ассоль. – Да как вы смеете! Вот зачем вы заставили явиться сюда?

– Нет у них твоего брата, мелюзга! – с силой дёрнул сзади её Бернхард. – Ты иногда сообразительная, как консул, а иногда тупая, как пробка! Нельзя без синдрома непослушного ребёнка побыть? Почему каждый раз или одно, или другое?

– Душечка! – приближалась и Шанти, стараясь закрыть Ассоль на случай выстрела сковородкой.

– Где мой брат? Где Эрик? – даже в хватке Бернхарда та развернулась к стоящим посреди поляны врагам.

– Эрик мёртв! – заявил ей судья. – Эрик – мой сын! – рявкнул он. – И ты должна была сдохнуть, чтобы он смог вернуться!

– Так его… тоже зовут Эрик… – подкосились у девушки ноги, пока в её сторону неслись и Вильгельм, и Аргон, и Мари, и Первый с Тринадцатой, правда, уже с совсем другой целью, и даже стая волков, обежав последние полыхающие кустарники.

– Эта записка была для судьи! Он написал, они все! – кивнул Берн на Алхимика. – А тот просто оставил её в комнате таверны, брыть! Ни ты, ни мы, ни твой брат здесь вообще не при делах! Сразу же было ясно по их болтовне!

– Так мы… – без сил в его хватке буквально падала Ассоль на снег, всхлипывая. – Мы тут вообще по ошибке?

– Прикончите их! – Алхимик скомандовал волчьему «пастуху» и остальным сподручным. – А вы, – развернулся он к Хайреду, – если хотите вернуть Эрика, увидеть его вновь живым, разыщите Ключ Эндимиона. Ритуал открытия врат и прочие инструкции найдёте в бумагах, – швырнул он ему сумку, ту самую, с которой он с Тринадцатой был во дворце, а затем бросил два стеклянных шарика с дымовой завесой, прикрывая отход.

– Не повредите китель! Останови своих этих рубак! – крикнул ему судья.

– Если не повредить китель – её вообще не выйдет атаковать! Она же тогда уйдёт! – сквозь дым слышался голос мужчины в маске.

– Пусть уходит! Сам, значит, с ней разберусь! – недовольно прорычал Хайред Грэй.

– Мне кажется, мы не договорили, усатый, – тем временем вдруг объявился вновь подле Берна вооружённый Ланцелот, не позволив компании начать своё движение к еловому бору.

– Когда кажется, душечка, – хорошенько треснула его сковородкой Шанти по голове, так что тот просто рухнул безмолвно на снег, – осеняют себя пентаграммой.

– Прими, Хель, его душу! – помолился возле лежавшего без сознания тела Аргон на всякий случай, если удар был фатальным.

– Кто-нибудь ранен? Помощь нужна? Аккуратнее! – воскликнула Мари, чьи сверкающие парные клинки-ландскнетты, помимо месяца в небе, стали единственным источником света вокруг. – Стоять и болтать вам – не сахар жевать! А ну! Зададим им трёпку!

Сверкающие ландкнетты отражались в зеркальных масках, создавая дополнительные вспышки света. Молодая монахиня двигалась задорно, уверено, практически как Деукалион во время сражения на вечере. Только если тот учился в деревнях гойделов, её, по всей видимости, тренировал сам Клир, какие-то другие боевые рыцари святых орденов, бравшие девушку на обучение.

Движения её были столь легки, словно всё это было игрой. Когда лезвия попадали в щели прорезей цифр на груди безликих, раздавалось шипение, тела нежити тлели изнутри, получали ожоги от освящённого металла. А когда Мари умудрялась попасть прямо в сердце, оппоненты её лопались, разлетаясь ошмёткам в разные стороны. Металл доспехов тут же ржавел на глазах и рассыпался, как, подобно горящей бумаге, прогорали и сами куски тел упырей.

– Давай, поднимайся, – встряхнул Берн Ассоль, которая на ногах не стояла, просто присев на снег.

– Я думала Эрик у них… – ощущала она себя невероятно виноватой перед всеми товарищами.

– Почему мы просто не проверили в гарнизоне? У нас и время было с запасом… Ни дать, ни взять… помотала головой Шанти.

– Она психовала, а мы – не сообразили. Такие же идиоты, достойны своей спутницы, – проворчал Берн.

– Господа, вы бы уже вернулись к сражению! – обернувшийся рысью с золотистым загривком Вильгельм, рыча, отбивался от волчьей стаи.

– Светлячки! – всхлипнула, но сконцентрировалась Ассоль на чём-то простом в попытке помочь.

Светлячки не получились. Выскочили сверкающие разноцветные бабочки тусклых приглушённых оттенков, хотя от их немалого потока яркости вокруг для сражения явно прибавилось. Берн помог девушке подняться и оставил в компании Шанти и гнома.

– Псс, кисонька, а мы точно должны её защищать? – тихо поинтересовался Аргон, вновь сменив гитару на лук.

– Хватит паясничать! – от нервов сильно размахивая из стороны в сторону хвостом, строго ответила ему женщина-кошка.

– А… а… А! Ап-чхи! – от её щекотавшей нос шерсти шумно чихнула концентрировавшаяся на чарах Ассоль, и с пальцев её слетели яркие искры. Они, подобно крохотным звёздам, рассыпались по пространству вокруг, плавно опускаясь по воздуху, словно снежинки в замедленном времени.

Но от соприкосновений с ними тут же вспыхивала и волчья шкура, и лохмотья безликих. Те отступили. Умолкла мелодия флейты, а её исполнитель где-то тихо скрылся во мгле, спешно и тихо покинув освещённую зону. А именно из-за того, что там и тут вспыхнули языки пламени, всё, что было поодаль от них, где-то позади, у моста и дороги, сомкнулось в непроглядный мрак. Не было видно ни краёв пастбища, ни дороги, ни даже леса. Словно когда при прогулке по городу оказываешься в свете ночного фонаря, не видя больше вокруг ничего, кроме освещаемого пространства.

Волки падали на бок и на спину, катались по снегу в попытках затушить огонь и, поджав хвосты, скуля, убегали. Куда-то делись Тринадцатая и Первый. Отступили и безликие. Судя по всему, Грэй таки своего добился. Оставить целым китель сына для него было куда важнее, чем поквитаться с Ассоль прямо сейчас. А глава Гончих Псов явно желал уже скрыться сам поскорей, так что управлять своими подопечными, натравливая только на гнома, экс-капитана, монахиню, цыганку и анимага. уже не желал.

Наверняка не только по этой причине. Не просто из-за судьи. Отпор незваные гости явно дали хороший. Возможно, Алхимик не желал рисковать прямо сейчас. Предполагал, что всё равно всех убить не удастся. Может, не воспринимал этих «шпионов» всерьёз. Но вряд ли пожалел их по причине того, что заявились они по ошибке.

Возможно, понадеялся, что теперь у тех случится раскол в команде. Записка-то была только для Грэя, о его сыне. Предложить сделку, на которую тот, конечно же, согласился. У их тайного общества заговорщиков получилось всё, что планировалось. Уход сейчас был не бегством, а мудрым тактическим отступлением.

А вот запыхавшейся компании, ставшей тому свидетелями, сейчас требовалось прийти в чувство, не перессориться из-за случившегося да заявиться в ближайшую таверну, чтобы обогреться и отдохнуть. Так они, переглянувшись, и поступили. Двинулись всё-таки не к лесу, куда так отчаянно зазывал всё это время усач, а к мосту и дороге в город.

Вильгельм потирал руки, чтобы согреться, Берн достал самокрутку и хлопал по одежде в поисках огнива, пыхтящий Аргон выпросил у него флягу на глоточек-другой, Ассоль шагала понурая, словно сама не своя, и только Шанти с Мари выглядели не слишком уставшими и измотанными. Переводить дух определённо лучше было не в снежном поле под ехидной улыбочкой месяца, а в столице.