Читать книгу Ключ от Бездны - Влад Волков - Страница 5

К утру метель прошла. По крайней мере, к обеду, когда Шанти проснулась, так уж точно. Пол-ночи она изучала сказ о змее с кольцом, ныне походящий на довольно утрированную и простенькую героическую легенду, не нашла в нём внятных ответов, но зато бережно переписала текст на лист бумаги.

Толком, что же было за кольцо и куда оно делось, выяснить не удалось. У сказки был просто хороший конец и ничего кроме. Зато городская летопись имела довольно интересные заметки спустя некоторые промежутки времени с тех пор, измеряемых столетиями.

– Сколько событий и ничего про кольцо, – вздохнула она, словно жалуясь рядом стоящему Бернхарду, тоже изучавшему всё, что дала Лидия, положив летопись на столе своей комнаты.

– Кольцо… кольцо… – пробубнил усач, тоже проносясь взглядом по тексту.

– Готовы ехать? – зашла к ним Ассоль, позади которой стояли Мари и Аргон. – Где Вильгельм? Он не с вами? Теперь и его в какой-нибудь рюмочной искать?

– Погоди, а если не кольцо?! – игнорируя слова вошедшей девушки, воскликнул Бернхард с задумчивым видом.

– Здарова, бобры! – помахал рукой гном. – Посидим в рюмочной «на посошок», так сказать? И поедем. Чур, я верхом на Вилли!

– Где он, кстати? Комната его пуста, а здесь нет… А у вас тут что? – прошагала вперёд монахиня, задрав в любопытстве свою правую бровь.

– Прикрой-ка дверь, братец, – поглядел наконец усач в сторону входа, попросив цверга.

– Летопись Зайнца? – уточнила Мари.

– Одна из. Очень старая, одна из первых, вероятно, – пояснила цыганка.

– Спустя два столетия после сказки о змее – вот, восстановление города за один день буквально. Не сказано как, не сказано чем, но не слишком ли подозрительно? – подняв взор от текста, оглядел своих Берн. – Движемся дальше: событие явно заинтересовало тогдашнего императора. Осенний визит Его Величества в каменные стены Зайнца.

– Каменные… А сейчас всюду избы, – произнесла Шанти и даже выглянула в окно, убедиться в своих словах.

–Так… Лето, зима… А вот здесь начало войны с гойделами и ещё один визит императора в Зайнц, – рассказывал Берн.

– Уже интереснее, – склонилась туда же Мари, стукнувшись лбом с усачом. – Ай! Да б… лин! Ну, куда ты!

– А ты куда? – потирал тот свой лоб. – Вот куда тебя вечно несёт… Или одну, или другую, – покосился он на Ассоль. – Вам день без неприятностей – уже непосильный вызов!

– Это, возможно, важные детали того, что мы ищем! А ты посмотреть не даёшь! – массируя пальцами лоб, хмурилась монахиня-воин.

– Милые бранятся – только тешатся, я те говорю! – усмехнулся Аргон.

– Хватит повторять эту фразочку, – фыркнула, повернувшись к нему, Ассоль.

– Ну, «век пива не видать!», – тогда переиначил гном.

– Так-то лучше… – закатила глаза дочка друида.

– Что там дальше-то? – выглядывала из-за Мари и Берна цыганка.

– А дальше император воевал с красными эльфами, загнав их в горы Айда, но встретил сопротивление и был убит стрелой. Его сын стал новым правителем, – заключил Берн. – Закончил военную компанию, так имперцы и гойделы поделили свои территории.

– Жилища гойделов – каменные сакли и высеченные в скалах города, – напомнила Мари.

– А это к чему? – уточнил Аргон.

– К тому, что стиль весьма отличается… – сообразила Ассоль.

– Верно девчонка говорит, – покосился на неё Берн. – Где сакли, а где скалистые города. Что, если тогдашний император приезжал вот сюда, в Зайнц, после тех странных случаев, прознал о волшебном кольце, а когда началась война, явился за ним? Оно вызывало «работников-камнетёсов». Где «зодчих», где «пожирающих камень».

– Кольцо, в смысле – перстень, за столом у твоего брата, – повернулась Ассоль к Мари, – так и звали «Великим зодчим». Вызывал какого-то слугу, мол, по имени Шамир, имя которому – Легион. Эта сущность обтачивала камни, превращая скалы в дома.

– Тогда сходится, – кивнул Берн. – Конечно, всё косвенное, как и наши подозрения насчёт Мордреда. И всё же ладно сказка стелется, вы глядите. Гойделы заполучили перстень. Кольцо теперь явно у них. Впрочем, там уже имеет смысл их летописи тех лет прочесть. Может, уже утеряно.

– Так они и отбились, выстроили многоярусные скальные города, сражались в узких тоннелях. Империя не смогла покорить красных эльфов, – кивнула и Мари, соглашаясь.

– Значит, искать что-либо тут смысла мало, – вздохнула Шанти. – Есть ещё старый склеп, где могут быть барельефы времён старой династии. Лидия советовала туда сходить.

– Вильгельм его видел, помните? Рассказывал по пути, – напомнила Ассоль. – Надо, чтобы он путь показал.

– Одевайтесь, и разведаем, – скомандовал Берн.

– Ладно-шоколадно, – согласилась Мари. – Не по себе мне в склепах и на кладбищах, но там, в древнем сооружении, и вправду могут быть старинные барельефы на стенах или на саркофагах давних представителей династий. Иными словами: разные изображения о реликвиях, сцены из разных сказаний, в которых применяли легендарные артефакты и всё тому подобное…

Экс-капитан и Шанти первыми спустились вниз из своих комнат, чтобы погреться у печки и подождать остальных. Цыганка заодно собралась вернуть Лидии свитки и дать свежепереписанную легенду о змее с кольцом на кончике хвоста. А внизу царила какая-то суматоха. Именно подле закутка под лестнице.

– Ужас! Какой кошмар! – хваталась за волосы и срывала с себя белый чепчик молодая служанка, без какой-либо шубы и тёплой накидки выбегая на крыльцо, словно ей было дурно и не хватало свежего воздуха. – Да за что же так? Ну, за что? Как так можно! Никогда не случалось такого в наших краях!

Усач обернулся на цыганку, и выражение их глаз явно выдавало некую обеспокоенность. Шанти нервно сглотнула от дурного предчувствия и продолжила спускаться по лестнице следом за Берном. Слуги, кто с печальным, кто с ошарашенным видом, отходили от закутка под лестницу, стремясь убраться куда-то подальше и иногда что-то причитая, бубня под нос.

Неизвестность давила, вызывая даже внутри опасение и страх. Спустившиеся по лестнице гости усадьбы не торопились и не совсем понимали, что происходит. Воздух будто бы пронизывал какой-то неприятный запах. В груди зарождалось неприятное чувство нарастающей и повышенной тревоги, такой пульсирующей и холодной, заполнявшей своими острыми шипами буквально всё, мешая дышать.

Народ толпился, но не то чтобы кучно, многие перешёптывались, стараясь держаться подальше от двери в архив. Здесь были и дамы-близнецы, и Янек, и практически все остальные с застолья. Шанти и с Берном, не расспрашивая придворных о том, что случилось, зашагали мимо них к самому входу. А там тут же ужаснулись от открывшегося их взору зрелища.

На полу лежал свежий труп, практически лишь один окровавленный скелет, всю плоть с которого обглодало неведомое ночное нечто. По обрывкам и лоскутам изодранной одежды вокруг было понятно, что это Лидия. Совсем рядом с телом в вязкой и подсыхающей луже крови даже блестела та самая её любимая брошь с изображением лебедя.

У цыганки аж все бумаги из рук выпали. Женщина-кошка поверить своим глазам не могла. Ещё недавно она видела здесь же панночку живой, общалась с ней, а спустя ночь молодая женщина была мертва, да ещё и погибла, судя по всему, ужасной смертью. В голове не укладывалось. Берн рукавом прикрыл рот и нос. Именно лежащий вот уже явно несколько часов здесь труп источал тот самый неприятный запах вокруг.

– Батюшки-светы! Это она? Да быть не может… Лидия… – растеряно упала Шанти, глядя на окровавленный скелет, и опустила голову в поисках обронённых бумаг, но те не нашла.

– Пану уже доложили? – поинтересовался Бернхард у близстоящего старика.

– Он её первым и обнаружил. У себя с горя закрылся, не зная, что делать дальше, – ответили усачу.

– Кто мог это сделать?! – не понимала цыганка.

– Волки, – суровым тоном проговорил глава охотников. – Только и успевали с ребятами и прислугой крыс отгонять отсюда всё утро…

– Айнэ уверен, что кто-то заманил стаю зверей сюда за полночь, – сообщил седой бородач.

– Но кто? – растерянно искала под ногами окружавших Шанти свитки.

– Есть один кандидат, – скривившись, хмыкнул Айнэ и зашагал прочь.

– Он арестовал вашего друга, анимага, – сообщила одна из горничных.

Шанти только вслед ему поглядела, заметив, что перед ним в прихожую прошмыгнул Янек, что-то увлечённо читая. Цыганка поднялась и пошла туда же, пытаясь нагнать главу местных охотников и заодно поручика. Но на лестнице с ней столкнулись Мари и Аргон.

– Что тут стряслось? Ассоль и Вильгельм с вами? Их комнаты пустуют, – сообщила монахиня, похрустывая печеньем.

– Несчастье большое случилось! Лидию ночью убили… – сообщила им Шанти.

– Панночку?! – ужаснулась Мари, подавившись. – Прими Творец Многоликий её душу святую в любую райскую обитель! Буду молиться за неё… – сложила она рук и с выражением скорби на лице прикрыла глаза. – Пусть дух её… кхе-кхе-кхе…

– Душечка, вот вам показательный пример, почему нельзя говорить с полным ртом! – похлопала монахиню по спине женщина-кошка. – А панночку звери какие-то обглодали, вон там останки, – кивнула цыганка в закуток, где всё ещё толпились люди и откуда к ним вышел Берн.

– Мари! – сразу бросился к ней, кашляющей, усач. – Что стряслось?

– Да печеньем она подавилась, – фыркнула Шанти.

– Всё… кхе-кхе-кхе… хорошо… – жестикулировала та. – Жить… буду…

– Ещё в кабаке, где познакомились, неоднократно просил не говорить же с набитым ртом. На вот воды… А нет, тут не вода. Вот! В этой фляге, – суматошно помогал ей Бернхард. – Пан, оказывается, повелел вызвать консулов из столицы, – сообщил он, что мог узнать от придворных. – Тело запрещено трогать, переносить, хоронить. Осмотреть не дадут. А я не понимаю, если волки, почему только сюда? От прихожей вон во все концы идут коридоры. И где следы? Кругом только мелкие отпечатки крысиных лап, мелкие падальщики, паразиты, первыми, походу, учуяли этот трупный смрад.

– Думают на Вильгельма! Он где-то схвачен, идём за этим охотником нелюдимым с застолья… – сильно нервничала и торопилась Шанти, поглядывая в прихожую.

– Что?! – ужаснулась Мари, выпрямившись и прикрыв рот ладошкой.

– Вилли в беде?! Что ж мы стоим, бобры мои! Разнесём там к чертям весь данжеон! – поспешил Аргон по нижним ступеням лестницы, схватив в руки гитару.

– Вот не надо сюда чертей кликать! – возмутилась монахиня. – И без них бед хватает!

– Где Ассоль, я не знаю, может, уже там с ним? Или пытается добиться визита в темницу, чтобы увидеться… – перед положила цыганка.

– Погоди разносить здесь дома, – схватил за шиворот торопящегося гнома Бернхард. – Может, в «чертях» всё и дело? Опять Амон расшалился? Влез к кому в голову…

– И заставил загрызть?! – изумилась цыганка. – Раньше с топором, а теперь зубами? Душечка, там обглоданный скелет, почти без остатков мяса где-либо! Какие волки так обглодают? Даже стаей! Разорвут на части тело, это не так будет выглядеть! А ещё у меня бумаги украли все те, что мы читали! – размахивала от нервов Шанти хвостом так, что постоянно задевала струны гитары в руках Аргона, да и с его лысины сбила шапку. – Человек уж тем более так бы труп не освежевал, и куда тогда делось всё? Кожа, плоть, органы… Там явно ей поужинали, но не понятно, кто! Словно целый рой налетел мелких тварей. Была я как-то близ Лонгшира, там в небольшой речке никто не рыбачит и не купается из-за пираний. Вот они на такое способны. Только где заснеженный Зайнц и где жаркий Лонгшир!

– Эй! Эй! Сударыня! Поспокойнее! Идём, найдём нашу девчонку-зелёнку и Вилли, – закинул гном свой музыкальный инструмент снова за спину и нагнулся за головным убором.

– В комнате точно нет? Может, она заглянула туда, в архив, ужаснулась и выбежала уже на улицу, как самые впечатлительные горничные? – предположила цыганка.

– Так-так, вот и друзья главного подозреваемого собрались, – подошла к ним Ирну, одна из рыжих женщин-близнецов.

– Вы серьёзно полагаете, что это сделать мог наш Вильгельм?! – немного оскалилась Шанти на эту женщину.

– Его сильно напоили. Кто знает, может, они повздорили с Лидией. Он что-то хотел от девушки, а та отказала. Бежала от него прочь, оказавшись в тупике… – ответила дама.

– Я её видела поздно ночью, придя сюда. Она попросила спасти старый ветхий пергамент и переписать сказку оттуда на новую бумагу современным понятным языком, – заявила ей цыганка.

– Подтверждаю, сударыня! Я был пьян, когда зелёнка меня в дом затащила, но мы видели, как Лидия наводит порядок, отпустив спать горничных, – заявил цверг.

– И где свиток со сказкой? – строго взглянула рыжая женщина на Шанти.

– Украл кто-то… – отвела она взор.

– Ах, украл… – закатила свои глаза статная дама с причёской в два пучка по краям. – Тогда ваши свидетельства едва ли примет судья, – перевела она взор на гнома. – И показания пьяного в том числе.

– Ассоль была трезвой, – подметила Шанти. – Её надо скорее найти.

– Так-так, я бы очень просила вас не покидать сейчас город. – Едва развернулась цыганка, как ей на плечо легла рука рыжей дамы.

– Мы без Вильгельма никуда и не двинемся! – огрызнулась та, отдёрнув плечо.

– Вы видели тело? Волки так снять всю кожу и плоть не способны, – аргументами самой цыганки оперировал уже сам Бернхард.

– Убедите в этом Айнэ. Я никогда подобного в жизни не видела! – завила ему возмущённая женщина.

– И не увидите. Потому что трупы тех, на кого волки в лесу нападают, выглядят по-другому. Где держат нашего друга? Хоть в этом нам помогите. Не хотите, чтобы покинули город, так скажите, куда идти, – попросил Берн.

– Избу с решётками на окнах ни с чем не перепутаете, – сказала Ирна и зашагала наверх, видимо, к пану, встретившись там со своей сестрицей в тёмно-зелёном платье и тёмным треугольником в центральной части юбки.

– Ой, чуть не сбила тебя, прости, – отошла к углу лестничного пролёта Алиция, положив руку с платком на грудь и тяжело дыша.

– Говорит что-нибудь? Ест хоть? – поинтересовалась у сестры Ирна, спрашивая про Бронислава.

– Да вот просил у Дазлея взять той жижи снотворной, платок промокнуть. Поспать хочет, никакой ромашковый чай с валерьянкой не успокаивают, – ответила та.

– С валерьянкой? – облизнулась Шанти.

– О, наши гости, – заметила их у нижних ступеней дама в зелёном. – И наш дорогой гном среди них, – кокетливо вспорхнула она ресничками и поклонилась.

– Сударыня Алиция, – поклонился ей Аргон, сняв с лысины шапку.

– Нашего друга схватили, вы в курсе, наверное. Волки не оставят лежать цельный скелет! Это глупость! Почему ваши волколовы этого не понимают? – ужасалась цыганка.

– Понимаете… – спустилась к ним, разминувшись с сестрицей, поднявшейся к пану, дама в зелёном, – ваш друг ночевал в компании своих ярых поклонниц. Ну, как «ночевал». Проводил вместе ночь, было бы верным сказать. Потом их покинул средь ночи, сказав, что сейчас вернётся. Отсутствовал какое-то время. И нет никого, кто мог бы поручиться, что видел его. А поутру нашли труп… Бедная Лидия… Добрая милая девушка. Издревле Селвиги хранили культ Живы здесь. Птиц она очень любила, не позволяла их здесь в клетках держать. Запрещала гадать на кукушках, кому сколько лет накукуют, считая это каким-то возмутительным богохульством, ох… Была добра ко всем. Слуг жалела…

– И вчера отпустила их пораньше, оставшись сама прибрать всё до конца, – произнесла Шанти. – Я её видела. Она дала мне сказку на перепись. Но бумаги украли!

– Украли? – удивилась Алиция.

– Карл у Клары украл… забыл, как там дальше, – замотал головой гном.

– Какой же у вас всё-таки прелестный голос, – погладила его растущие на затылке позади лысины длинные каштановые кудри дама в зелёном. – Не желаете снова зайти ко мне на чашечку чая?

– Снова?! – скривила кошачьи губы цыганка.

– Смотрю, гном по пьяни-то времени не терял, – усмехнулся, поглаживая свои усы, Берн.

– Благодаря мне он не попал за решётку! – приняла манерный вид и сделала строгий взор на манер сестры статная женщина. – У него были свидетели, где он провёл эту ночь. Верно ведь? – улыбнулась она вновь Аргону.

– Вот я чего тебя «добудиться» не мог. Стучал в дверь, стучал, а там нет никого, – сощурился Бернхард.

– Ассоль должна была его до комнаты довести, – припомнила Шанти.

– А он учуял мой чай и вышел вскоре, видимо, в коридор, – ответила дама. – Понимаете, для многих чай – напиток тонизирующий. Но не мой. Травяной сбор мне помогает уснуть. Пустырник, лабазник, мелисса, валериана, ягоды боярышника…

– А говорит: пьян был, – криво усмехнулся Берн.

– Похоже, ему это, кхм, не мешает! – с явным укором, но и чувством неловкости сурово отметила Мари, слегка покраснев.

– Валериана… – облизнулась цыганка, чьи кошачьи зрачки сильно расширились.

– Вам отсыпать немножко? – с улыбкой предложила Алиция.

– Я… Нет… У меня, простите, хлопот полон рот! – отвела Шанти взор, но тут же вернула его на собеседницу. – Украли свитки Лидии и сказку, что я переписала. А там средь бумаг ваша летопись, одна из древнейших! Арестовали Вильгельма, которого вчера считали вестником бога! Ещё и Ассоль вот куда-то делась… Её точно нет в комнате? – повернула голову она к Мари и Аргону.

– Да точно, мы и звали, и всё обыскали там. Я в баню зашла заодно на этаже, и там никого. А только что были вместе все в твоей комнате, – ответила ей монахиня.

– Ну не на свидание же она с Янеком укатила… А он как раз вышел с какой-то бумагой, развернув свиток, как мне показалось. Походило на мой с переписанным текстом, идём, может, увидим где его по пути, – поспешила, обильно размахивая хвостом Шанти.

– Может, господин гном пока останется тут и подождёт своих друзей у меня, а? – заигрывала Алиция с кудрями Аргона.

– Вы ведь тоже собирались к кому-то там, к звездочёту, – напомнила ей Мари.

– Да, тому алхимик продал лет пять уже где-то назад флягу с бальзамом. Капаешь на платок, вдыхаешь, приложив к носу, и вскоре такая истома всё тело одолевает, что вмиг падаешь в сон, – ответила рыжая женщина. – У Звездочёта бессонница же, образ жизни обязывает. А под утро под крики петухов уже не заснёшь, тяжело, даже будучи дряхлым усталым стариком. Вот он и использует периодически это средство. Его много не надо. Пан захотел вот попробовать, ему бы сейчас и вправду не переживать, а поспать… Единственная дочь померла! Да как! Тело сами видели… Ужас! Пойдёмте, Аргон, приготовлю нам чай.

– Вы же собрались к звездочёту! – ещё раз напомнила ей монахиня, широко раскрыв глаза и сломав печенье в сжавшихся в кулачок пальчиках.

– Да-да, как только вашего гнома вижу – теряю голову, – лишь посмеялась на всё это Алиция. – Отправлю Янека к брату. Вислав-чародей – как раз подмастерье нашего Дазлея. Чтобы не ходить по морозу, пусть сам сюда явится лучше со склянкой на официальное прошение пана. Янек! Янек, ну, где тебя носит?!

– Здесь, ваша милость, – по лестнице с другого конца холла бегом спустился чернобровый юноша с чёлкой на глаз.

– Вы здесь? Мне казалось… И зря вернули причёску, – отметила Шанти, а тот лишь мельком взглянул на неё, проходя мимо.

– У вас поручение? – обратился он к рыжей даме.

– И она здесь главный казначей? – тихо проговорил Берн цыганке, косясь на Алицию, разговаривавшую с юным поручиком.

– Присматривай за нашим гномом, сейчас некогда по девкам шастать, – хмыкнула женщина-кошка.

– Когда Вилли в беде, уже не до девок и барышень! – первым выбежал Аргон в прихожую, но тут же снял шляпу и поклонился перед вошедшей молоденькой девушкой в соболиных мехах и косо сидящей шляпке с опускающейся вуалью. – Сударыня.

– Пан у себя? – поинтересовалась у гнома она.

– Должен быть, к нему направилась Ирна, – ответил тот.

– Благодарю, надо принести свои соболезнования, – снимала гостья гладкие кожаные перчатки. – Сына моего случайно… Янек! – завидела она, похоже, того вдали у лестницы с Алицией. – Мальчик мой! Ты как тут? В доме, где такое убийство! – явно переживала она за сына-поручика.

Аргон и поспешившие за ним Берн, Мари и Шанти вышли на улицу. Метель к этому времени уже стихла, но мелкий снег всё равно плавно опускался на улочки Зайнца и его бревенчатые избы, источавшие густой дым из печных труб. Все, кто находился внутри, грелись как только могли.

Но и снаружи было полно людей. Весть о чудовищной гибели Лидии разлеталась как ласточки по весне. Тут и там судачили старушки, спешно тараторили молодые девчонки между собой небольшими компаниями. Вдали при этом высился огромный колосс из соломы, приобретавший всё больше женственные черты.

Чучело Мары-зимы сооружали полным ходом мужики-работяги, возобновившие поутру свою работу. Слышали ли они уже печальную весть или та донесётся до них, лишь когда разойдутся на обед, было не ясно, да и не важно. Им-то как раз требовалось поменьше меж собой болтать, что-либо обсуждая, и поскорее заканчивать статую.

– А? Как вам! – хвалилась одна женщина меховыми штанами перед подругами. – Взяла у мужа. К нам одна гостья нагрянула к пану, в воинском мундире и брюках.

– Сразу бы так, чтобы ноги в этих юбках не мёрзли, – самая возрастная из компании дам заявила трескучим немолодым голоском и уверенной походкой направилась, судя по всему, домой, взять тоже пару вещей у супруга.

– Ассоль теперь законодательница местной моды, смотри, – усмехнулся рыжий усач. – И вон там девица в штанах. И вон там девчонка на горке с мальчишкой. Мать её в штанишки брата одела. Как пить дать.

– Даже не думай, – на последнюю фразу фыркнула Шанти, тоже наблюдая за следом, оставленным дочкой друида, испарившейся без вести, правда, самой. – И ты тоже! – резко потянула цыганка под локоток Мари от прилавка со сладкими слойками. – Вильгельм в беде! Лидия умерла! Ассоль запропастилась, а тебе всерьёз всё до сладостей?

– Ну, почему все лучшие вещи в мире всегда под запретом… – едва не спотыкаясь, спешно в своих сапожках поспевала за цыганкой Мари, оглядываясь на прилавок с милой морщинистой бабушкой в зелёной косынке с вышивкой в форме птицы.

– Я вон от валерьянки отказалась, душечка! Кому из фелинов расскажи – не поверят! Ни дать, ни взять! Но помочь друзьям сейчас самое главное! Где тут это здание с решётками? Все дороги ведут только к рюмочной, – ворчала Шанти.

– Алиция вышла, кажись, – лишь по зелёной юбке, видневшейся из-под запаха норковой шубы, смог опознать её из сестёр-близнецов Берн.

– Душечка! – метнулась к ней тут же цыганка. – Подскажите, как нам найти данжеон?

– Понимаете… Как таковой, темницы у нас нет, – ответила рыжая женщина. – Есть место заключения до суда, после которого по приговору преступника ждёт либо казнь, либо конвоирование на исправительные работы.

– Ха, либо одно, либо другое, – криво усмехнулся Берн, погладив усы.

– Нет, как таковых, камер или подвалов для заточения. Так что вам к тёмной избе, единственная из ореховой древесины здесь, чтобы отличалась. Даже если крыша вся снегом занесена, не перепутаете. Вот туда до самой окраины по прямой, – указала им Аля. – А я к башне звездочёта на возвышенности, со мной не хотите, господин гном? Расскажете хоть, где бывали, что видели. Споёте-расскажете.

– Рад был бы, сударыня, да не могу пока. Друг в беде, сами видите, – поклонился тот.

– По возвращении, скорее всего, в усадьбе тогда увидимся, верно ведь? – улыбнулась рыжая дама.

– Хоть вы-то верите, что это не Вильгельм был? Учёная женщина, местная, наверняка что-то знающая о волках… – проговорил Берн.

– Тому, кто говорит, что Лидию волки загрызли, я в ответ сказать могу только одно: закусывать надо! – ответила та и поспешила по своим делам.

Компания же спешно ринулась искать данжеон. Особого труда это не составило. Но было неловко от того, что все теперь странно глядят на них, прерывая свои беседы или работу. Плотники, семейные пары, рубящий дрова крепкий мужик и двое его ребятишек, игравших в снежки поодаль с другой стороны дома, чтобы никакая чурка и щепка вдруг в них не влетела. Барышни, старики, все, кто попадался на пути слева и справа, только и косились да разглядывали группу путешественников.

Крепкий, но довольно-таки морщинистый и пожилой уже ключник с длинной седой бородой и вязаной шапкой в темницу их пропустил. Закованный в цепи Вильгельм там сидел за столом, Айнэ расхаживал напротив, по всей видимости, ведя допрос, по углам комнаты стояли в бордовых тулупах постовые с топорами на поясе, секирой в руках и луком, видневшимся из-за плеча. А вот Ассоль нигде не было вовсе.

– Душечка! – обрадовалась, увидев Вильгельма, цыганка.

– Господа! Господа! Наконец-то! – привстал, показывая сцепленные кандалами руки, анимаг. – Они тут все словно с ума посходили!

– Кто дозволял впускать посторонних? – с недовольным видом Айнэ оглянулся на ключника и компанию вошедших.

– Вот вы тоже охотник с опытом же, не глупец, я надеюсь, какие, к чёртовой бабушке, волки? – сразу же спросил его Берн.

– Несмотря на то, что это – темница, сюда тоже нечего кликать чертей! – хлопнула его сзади чуть ниже шеи разгневанная Мари.

– Он сразился с вожаком, победил и возглавил стаю! Привёл их сюда! Он вестник не Велеса Велеяра, а самой Мары! Или того хуже – Выя! – сверкая взором своих миндалевидных глаз, заявил Айнэ.

– Какие волки такое учудят? Её там словно стая крыс обглодала или пираньи, если вы о таких слышали! – заявила цыганка. – Нашу Ассоль здесь не видели, случаем? Она по животным специалист, могла что-нибудь подсказать. Вразумить как-то вас.

– У всех есть свидетели, где они были ночью. Кроме него! – заявил следопыт в чёрных одеждах.

– Волки бы разодрали тушу на части. Рука обглоданная – там, нога – здесь. Я из стражи Далкастра! – заявил Бернхард. – Там тоже леса, тоже бывали нападения на заблудившихся ягодников, грибников, путешественников.

– Из стражников? Что-то не вижу я ваш жетон, – хмыкнул Айнэ, опустив одну бровь и скривив свои губы.

– Как же вы все меня бесите! – закатил Берн глаза.

– Мы столько выпили, столько съели… Я отлучился от своих дам совсем ненадолго! – воскликнул Вильгельм. – А он и слушать не хочет.

– От волков бы остались следы. Не кровавые на месте их трапезы, так на снегу, на подходе к крыльцу, что туда, что обратно! – прорычал экс-капитан.

– Вот только это обстоятельство и не даёт мне право казнить его сразу же! Не пойму, где следы! – заявил Айнэ, задумавшись и метаясь мимо стола из стороны в сторону в своих меховых сапогах. – Как он так всё провернул? И какой мотив?

– Лидия была с нами добра и никому зла не делала, – заявила Мари.

– Лидия – единственная наследница старого пана! Это удар по нему! По Селвигам! Где он найдёт жену, чтобы завести новых детей? Всем понятно, что Лидия – добрая душа, никому зла не хотела и стала невинной жертвой. Мотив явно глубже! – заявил следопыт.

– Но кому это надо? – не понимала Мари, задрав правую бровь.

– Ему виднее, он – аристократ, – кивнул на Вильгельма Айнэ. – И он говорил что-то там про работу из тени.

– Моя деятельность никак не связана с убийствами! – возмутился, хлопнув обеими ладонями по столу, анимаг.

– Да при чём тут Вильгельм?! У вас сахарная вата в ушах или что? Он работает на верховного канцлера, между прочим! И мы вообще через город проездом, мы путь далеко держим, иными словами: ничего ни ему, ни нам в Зайнце не надо. Разве что легенды местные почитать, – заявила Мари.

– Вы же понимаете, что я могу в любой момент обернуться каким-нибудь мамонтом, носорогом, эти кандалы просто треснут! – позвенел пленник цепями. – И стены не выдержат. Захотел бы сбежать – уж сбежал бы! Почему ещё в форме волка не скрылся со стаей, если нападение было бы правдой?

– Чтобы, будто ничего не случилось, вернуться к девчонкам. Но я каждую проверил на показания. Вы отлучались посреди ночи, – кривил губы охотник.

– А вы нет?! Столько съесть, столько выпить… Или здесь у вас принято спать, как сурок, до утра, не отлучаясь ни по какой нужде?! – возмущался аристократ.

– Если я вас отпущу, пан меня самого сожжёт вместе с чучелом в жертву Маре. Есть хотя бы подозреваемый. Столичный консул приедет – отпустит. Даст официальное заключение о невиновности. Хотите, чтобы меня с отрядом охотников по вашему следу послали с приказом «взять живым или мёртвым»? Это можно устроить, – выхватил Айнэ у бородача из рук связку ключей и погремел ими, словно ритуальным бубном, перед лицом арестанта. – Вас некоторые придворные пана сами готовы на части порвать. Вы здесь ради вашей же безопасности. А то уже не меня, а вас решат сжечь на Велесец до приезда консула!

– Но ведь праздник через месяц или даже через полтора… – не понял Бернхард.

– Приказ есть приказ. Пан желает справить его пораньше, чтобы прогнать зиму. Люди уходят за дровами и либо замерзают насмерть, либо на них нападает стая волков. Леса нынче небезопасны. Зима суровая, звери голодные! – заявил Айнэ.

– Вот даже вы понимаете, что он невиновен, – хмыкнул усач.

– Но сделать ничего не могу. Той же тропой размышлений, как я, идут и другие охотники. Лучше держать вашего приятеля здесь, вдали от самосуда и под охраной, – заявил глава следопытов, вернув ключнику связку.

– Стало быть, господа, мы тут задержимся, – вздохнул и с жалобным видом на своих посмотрел анимаг.

– Небольшая охрана, – подметила Шанти.

– Зато лучшие воины из молодых, не такие рохли, как Янек какой-нибудь, – имел в виду Айнэ хорошую подготовку расставленных по углам вооружённых стражников.

– А девушка с зелёными волосами сюда заходила? – уточнила у него цыганка. – Мы не можем найти Ассоль, – пояснила она Вильгельму, переведя взор на него.

– Вы – первые его посетители, – суровым тоном ответил охотник.

– Где её ч… – осеклась цыганка, завидев, как Мари нахмурилась, – ветры носят… – вздохнула она.

Покинув данжеон, компания зашагала обратно. Люди снова прервали свои дела и беседы, останавливались, если куда-то шли, и смотрели на гостей города, как на весьма нежеланных визитёров. Тем становилось не по себе от мысли, что придётся пробыть в такой обстановке ещё несколько дней, если не недель.

От столицы не то чтобы далеко, но если вновь поднимутся метели и вьюги, добраться до Зайнца повозке с консулом и его сопровождающими будет проблематично. И хотя сейчас погода была куда лучше, даже мелкий падающий снег за сутки-другие смог бы изрядно занести дороги, ведущие к городу.

Единственные, кто был по-прежнему радушно настроен к гостям, были пожилые торговки выпечкой. Бабушки в шапках, косынках, накинутых капюшонах встречались периодически слева и справа от дороги, предлагая печенье, баранки и пирожки. Шанти даже позволила Мари в этот раз подойди к прилавку и купить что-нибудь, умыкнув с краю в кармашки цыганского платья незаметно ещё пару вкусностей.

Аргон попытался немного развеселить народ музыкой, но у тех явно был траур по панночке. А несмотря на печальные финалы различных своих бардовских произведений, непосредственно грустных и подходящих для скорби баллад скальд не знал.

Повернув от перекрёстка с рюмочной к усадьбе пана, компания заметила, как много людей толпится снаружи, а из двери валит дым. Внутри разгорался пожар, а народ бежал кто к колодцам, кто к сугробам, набирая в вёдра снега, и неся обратно, чтобы затушить пламя. Ирна стояла позади пана, которого, видимо, и выкатила на улицу. Из здания наружу вышмыгнули все, кто был прежде внутри: от кухарок и горничных до жильцов и придворных.

Служанки визжали, когда, спасая свои шкуры, на крыльцо выбежала стайка крыс, рванувших в разные стороны, а Шанти поспешила подойди к Алиции, как чуть ли не к единственной более-менее знакомой. По крайней мере, её расположение к Аргону всей компании путешественников было на руку, чтобы не впасть в немилость.

– Душечка, что стряслось? – уточнила цыганка.

– Архив загорелся. К телу никого не подпускали, но, видимо, из приставленной стражи кто-то задел лампаду… Масло разлилось, вспыхнуло… – ответила та.

– Архив?! – вытаращила Шанти глаза.

– Нет, ну, теперь-то точно это какой-то заговор… – проворчал Бернхард. – Надо ж было спалить именно летописи.

– И похитить их у меня! Те, что остались! – дополнила возмущённая женщина-кошка.

– Потушили! – вышел бородач с булавой. – Погасили пламя, всё… Окна откроем, проветрим от дыма, и можно будет зайти! – громко заявил он.

Все даже зааплодировали команде, справившейся с огнём, не позволившей усадьбе сгореть целиком. Стоять на морозе остальным оставалось недолго, а Шанти повелела Берну на пару с ней обойти всех и расспросить про Ассоль. Не видел ли кто.

Цыганка бы с куда большим удовольствием попросила бы в этом деле помочь Мари, та явно была более располагающей к себе, хоть представителей Клира здесь, вроде как, не особо жаловали. Но нельзя было при Алиции оставлять Аргона и Берна: один пошёл бы в рюмочную, а другой куда-нибудь с рыжей дамочкой, и ищи-свищи их потом, будто мало пропавшей дочки друида.

– Чучело Мары, может, так и оставить стоять? Пан Бронислав, – обратился к градоначальнику подошедший высокий и тощий мужчина с довольно басовитым голосом.

– Нет, – махнул тот рукой, угрюмо сидя в своём кресле. – Будем Велесец справлять раньше времени, пусть думает, что уже весне пора приходить!

– Дам распоряжение, – сняв остроконечную меховую шапку, поклонился пану мужичок и, развернувшись, отправился в сторону компании мужиков.

– Велес в эти зимние дни после Перуновой Громницы выходит бороться с Марой, весну торопить, – пояснил Бронислав. – На помощь ему вскоре Лёля приходит для мирных переговоров на День Перемирия, «Сретенье» – День встречи Зимы и Весны, следом праздник «Ярило с вилами» будет, бог весеннего солнца пробуждается и тоже спешит на подмогу своим… Все они дружной гурьбой состязаются с могучей богиней зимы, кто кого. Надо скорее нам прогнать холода, люди зябнут…

– Её толпой, а она стоит стойко… – хмыкнул усач.

– Имперские зимы бывают суровы, не то что в Таскарии, – подметила Шанти.

Ни у Берна, ни у цыганки не получилось разузнать что-либо про Ассоль. Ни придворные, ни прислуга не видели, чтобы девушка куда-то выходила, выбегала, не видели её снаружи, внизу, на крыльце, за столом. Последний раз она заходила как раз к цыганке и усачу поутру, когда летопись обсуждали. И с тех пор будто провалилась сквозь землю.

Когда позволили зайти в усадьбу, цыганка даже помчалась к архиву с тревогой в сердце, не окажется ли там теперь два тела вместо одного, но внутри был лишь почерневший скелет Лидии. Убитый горем пан повелел отнести тело в фамильный склеп и готовить к захоронению. Если и были рядом какие-то зацепки для консула, теперь их все уничтожил огонь.

Цыганка, правда, подозревала, что целью поджога, если таки это всё вспыхнуло не случайно из-за халатности стражников, было всё же уничтожение записей, а не следов преступления. По крайней мере, Вильгельм был за решёткой во время пожара, уж на него теперь точно никто не мог подумать.

– Так-так, кто у нас здесь, – объявилась позади цыганки и её компании Ирна.

– Ищу мою подругу Ассоль, – в который раз произнесла Шанти.

– Она ведь заявила на застолье, что волшебница, – сощурила глаза рыжая дама.

– И что с того? – не поняла цыганка.

– А то, что пожар этот мог устроить и какой-нибудь чародей. Или же чародейка, – хмыкнула собеседница.

– Да мы её сами разыскать не можем нигде… – ответила Шанти ей.

– Объявлю в розыск, – строгим тоном сообщила цыганке Ирна. – Возможно, эта парочка действует заодно, – посчитала она Ассоль сообщницей анимага.

Шанти же с не менее суровым видом затянула потуже свою меховую накидку и опять вышла на мороз. Берн и Аргон последовали за ней, а Мари какое-то время ещё провела в здании. Проверила вновь все комнаты, что им выделили, но нигде не нашла Ассоль. Попросила у пана провести молитву за душу панночки, но тот отказал монахине Клира, требуя всю панихиду проводить по старым обрядам ордена Хранителей Весны – жрецов Живы и Велеса.

Она вышла как раз вместе с людьми, в гробу выносившими почерневший скелет. Он не прогорел дотла, не рассыпался, был не слишком обуглен, так как огонь быстро удалось затушить и тот, в основном, пожрал бумаги и стеллажи, не особо успев распространиться по половицам.

– Ну, что? – обратился к Мари Берн.

– Ассоль всё ещё нигде нет, – вздохнула монахиня.

– Идём в рюмочную, – прорычала недовольная Шанти.

– Оп-ля! Что это на вас нашло вдруг? – поинтересовалась Мари, задрав правую бровь.

– В рюмочную – любой гном завсегда! Айда на перепив, Берн. По полушке на рюмку. Кто захрапит первый, всё отдаёт победителю! – помчался Аргон.

– Я вам устрою сейчас перепив и аперитив! – схватила его за шиворот бурой накидки цыганка. – Мы идём разыскать тех, кто возьмётся помочь нам найти Ассоль. Кто город знает, кто-то из следопытов этого Айнэ, возможно.

Они зашли внутрь заведения, и там действительно, соединив три стола, сидели по обе стороны местные охотники, отогреваясь после утреннего обхода опушки и проверки капканов. Стойка была вся завалена дичью, по большей части – кроликами, под конец лежало несколько птиц и одна лисица.

– Никто из вас не видел нашу подругу? С зелёными волосами, – спросила Мари.

На неё взглянули и начали заново меж собой беседовать, обсуждая, как лучше готовить бурую кашу и делиться рецептами да секретами своих жён, мужчины всех возрастов. Цыганка от такого отношения аж сощурилась, рассердившись.

– Вы понимаете, что девушка в городе пропала? Мы уже всё обыскали, нигде нет! – заявила цыганка.

– Так и нам-то чего по морозу искать, голубушка, если нигде нет? – повернулся к ней самый седой из всех следопытов.

– Увидела преступление вашего анимага и сбежала прочь, – прогнусавил кудрявый тощий мужик с горбинкой на носу.

– Да не он это! Где следы волков вокруг? Вы ж следопыты! – грянул по струнам бард, дабы привлечь их внимание.

– Вы моего подмастерья не видели? – обратился к компании сидящий возле входа пьяный звездочёт. – Где носит поутру шалопая? – произнёс он и прилёг на собственные сложенные руки виском.

– Ну, помогите нам, пожалуйста! – сменилась в лице с сердитости на мольбу и жалость Шанти, обратившись к охотникам. – Мы заплатим вам за помощь! Наша подруга ещё с утра заходила к нам, а сейчас нигде нет. Комнаты обыскали, в темнице даже были, к вам зашли. Ну, хоть скажите, где она может быть? Порезалась, может, и пошла искать лекаря? Где у вас местный знахарь?

– И потом, когда уже достаёт из печи, то кладёт сверху масла кусок, обязательно топлёного, – развернувшись к своим, продолжил крайний крепкий мужик разговоры о каше.

Остальные вмиг тоже загудели, вернувшись к рюмкам и обсуждениям домашней стряпни. До проблем иноземцев им и дела никакого не было. Никто не желал помогать, все остались на месте, что вконец вывело из себя цыганку. Она со стойки даже труп кролика за уши выхватила и забрала с собой наружу, дабы всех спровоцировать, но мужики и ухом не повели: зверем больше, зверем меньше – им было всё равно.

– Боги вас покарают за подобное безразличие к чужим проблемам! – притопнула Мари. – Творец всё видит! – пригрозила она, насупившись, пальцем.

– Вот к нему и обратитесь тогда, – с дальнего края гудящим голоском прокричал один из мужчин. – Раз всё видит, значит, знает, где ваша девчонка. Ха-ха-ха!

Под смех остальных компания путешественников с разочарованием на лицах покинула рюмочную. Шанти снаружи передала кролика Аргону в запасы продуктов, а для Берна достала из кармашка бордовую бутыль какой-то настойки: тоже прихватила втихаря, но пить прямо здесь и сейчас запретила.

– И что будем делать, сладкие? Как найти пропавшую в городе, где никто не хочет тебе помогать? – произнесла Мари, делая жалобно бровки домиком.

– Обычно гном исчезает с первой же встречной, а теперь Ассоль вдруг пропала! Как это так вообще? И куда могла деться… А при ней ведь перо, помните? Ценный артефакт, между прочим!

– Давайте я с Алей поговорю, сударыня к нам вполне благосклонна, – предложил Аргон.

– Нет у нас времени ждать, пока вы накувыркаетесь там, – фыркнула Шанти. – А если Ассоль в беде? Тут каждый миг дорог! Ни дать, ни взять!

– И что тогда? Нужно вызволять Вильгельма. Обернётся псом, обнюхает всё, – проговорил Берн.

– Идём, – направилась цыганка в направлении данжеона.

Путь был уже знаком. Сквозь снегопад прямо по улице на окраину и там немного левее к самому крайнему дому у сугробов и ельника позади. Ключник их снова впустил, а внутри ситуация толком не поменялась. Закованный анимаг и расхаживающий в раздумьях глава следопытов.

– Снова вы? Новые зацепки и доказательства раздобыли? – повернулся к ним Айнэ.

– Нет, за вами пришли, – строго заявила ему цыганка.

– За мной? – исказился в лице охотник.

– За ним?! – хором произнесли Берн и Мари, переглянувшись.

– Если его бездари не могут след взять, может, хоть у него получится? – оглядела Шанти главу охотников. – Он у них старший. А у нас подруга пропала.

– Мы бы хотели освободить Вилли! – подал голос Аргон.

– Исключено, – заявил ему грубо Айнэ.

– Тогда вы помогите, пока он здесь торчит. Мы беседовали с утра. Всем велели одеться и выйти на улицу, мы собрались… да не важно, все вернулись, а она испарилась! Внизу нет, в комнате нет, в усадьбе нет, здесь нет, в рюмочной, нигде нет! – объясняла цыганка.

– Понять не можем, куда она пойти могла. Может, к лекарю? – предположил Берн

– Лекарь в усадьбе при пане живёт, – пробурчал Айнэ.

– Ну, а где тогда? Не могла она вот так бросить всех. Тем более когда все на улицу выйти собирались, – развела Шанти руками.

– Не так уж долго мы куртки накидываем, чтобы заждаться, – добавила Мари.

– Душечка, кроме вас, помочь больше некому, – видя, что охотник не горит желанием браться за дело, снова, глядя ему в глаза, произнесла цыганка.

– Да какой он «душечка», ты его рожу видела?! – пробубнил под нос Бернхард.

– Любезный, вы хоть точно здесь следопыт? – позади охотника раздался голос Вильгельма.

– Да я волков выследил и положил больше, чем ты всяким зверьём оборачивался, салага, – рявкнул, развернувшись, на него Айнэ.

– Душечка, душечка! Поспокойнее, – на меховые плечи его кожаного наряда легла рука Шанти. – Сегодня у всех вокруг кавардак! Убийство, пожар, пропажа подруги, Вильгельм в темницу попал ни за что… Все мы на взводе!

– Это же не повод отказывать ближнему в помощи! – своим певучим, тоненьким и нежно-картавящим голоском взмолилась монахиня, сложив ручки перед собой.

– Ну, пожа-а-а-алуйста, – попытался сделать жалобное лицо Аргон, а потом покосился на Шанти. – Эй, кисонька, а мы точно должны девчонку-зелёнку выручать из беды? – уже тихо поинтересовался он у цыганки.

– Хватит паясничать! – хлопнула бочком своей обуви та цверга по сапогу.

– Гр-р… Идёмте, брыть! – схватил накидку с крючка вешалки Айнэ. – Вы ж не отцепитесь! Как летний репей, как банный лист к жо…

– Ругаться грешно! – задрал палец гном. – Вотан накажет.

– Да? – кривя губы, прорычал следопыт, шагая к выходу. – Пусть сперва сразится с Велесом. Знаете, как раньше люди воспринимали грозу здесь? Битву Велеса и Перуна. Земля против Неба. А дождь благословлял поля и огороды. Ну, чего встали? – оглянулся он, уже приоткрыв дверь на пороге.

Ждать себя компания не заставила. Аргон лишь помахал на прощанье Вильгельму, а тот злобно сощурился, видя в этом жесте какое-то издевательство. Сам-то он так и остался прикован к столу для допросов внутри данжеона. Даже полежать толком возможности не было, если прямо на боку вдоль лавки. Остальные же выдвинулись за главой следопытов.

– Ведите туда, где видели девушку в последний раз, – повелел тот.

– Тогда это в усадьбу, – поравнялась с ним спешившая Шанти.

Прибыв в ратушу-особняк к пану, путешественники и Айнэ поднялись наверх к своим комнатам. Цыганка показала, за каким столом они обсуждали тексты бумаг, где стояла Ассоль, а затем провели следопыта в комнату дочки друида. Тот велел остальным оставаться у двери. Сам зажал сперва в пальцах какой-то колышущийся едва-едва волосок, затем медленно всё обошёл, оглядывая столики, кровать, ковёр, подоконник.

– И верхней одежды нет, – подметила, приподняв правую бровь, Мари пустые столбы-вешалки подле них.

– Кровать заправлена, свечи потушены, одежды нет, а вот вещи есть! – указал Айнэ на сумки и рюкзаки, достав их из-под стола.

– Стало быть, она нас не бросила, уехав сама. Уже что-то, – проговорила цыганка.

– Ковёр странно сбит, видите эти волны? – указал следопыт, разглаживая ткань. – И пролитые капли, – наклонился он, встав буквально на четвереньки.

– Можно мне? Кошачий нюх всё-таки многое уловить может, – аккуратно прошла к тому месту Шанти.

– Странные запахи… – скривился охотник.

– Не травяная настойка, не алкоголь, что-то необычное, специфическое… – приподнялась цыганка, протерев мордочку пальцами.

– Снега нет, – заявил Айнэ, глядя в окно.

– Да весь день идёт, душечка, – не поняла его фразы цыганка.

– А на подоконнике толком нет, и на крыше вон полоса, – указал он вниз. – Кто-то вылез и спускался отсюда.

– В окно выпрыгнула? – не понимала цыганка.

– Рамы вполне можно поднять изнутри и опустить снаружи. Недаром здесь небольшой сквозняк, – достал Айнэ из кармашка тот самый волос, с «показаний» которого начал осмотр. – Потому и обратил внимание на окно. Снаружи ведь хорошо не захлопнуть.

– И куда ей понадобилось, – покачала Мари головой. – Почему через крышу первого этажа? Как дитё малое с горки скатилась? Иными словами: она молода, конечно, но не ожидала от неё ничего подобного. И куда делась?

– Ногу сломала – и к лекарю, – опять предположил усач, выглянув наружу.

– Орала бы так, что мы бы из своей комнаты сразу услышали, – не согласилась цыганка. – Понимаете, она дочка друида. Себя в обиду не даст. Ни дать, ни взять. Сколдовала бы то да это, даже растерявшись от нападения, – заверила она следопыта.

– А если это не сама она туда вылезла… – задумчиво произнёс Айнэ.

– Что вы имеете в виду? – оглянулась на него Шанти.

– Я не консул, я следопыт. И всё же, что если, предположим, её кто-то похитил? – оглядел он пристально остальных, наблюдая за их реакцией.

– Похитил? – обомлела Мари, прикрыв рот ладонью.

– Ассоль?! – исказился в лице Берн, не понимая, кому могла вдруг потребоваться дочка друида.

– Вот те раз… – задрал брови гном.

– А помните платок! – широко раскрыла глаза цыганка. – Аля или как её там сказала, что идёт к старику, у которого есть раствор, промакнуть платок и вдыхать, пока не уснёшь.

– Это не отменяет вопроса, зачем кому-то красть девчонку. Не гнома, не монахиню, не тебя. Почему Ассоль?

– Из-за пера, – тихо, почти полушёпотом, прокартавила ему монахиня.

– Предположительно, кто-то зашёл сюда, схватил вашу подружку, – жестами показывал Айнэ, – и вытащил через окно. Вероятнее всего, без сознания, иначе бы шум, гам, следы борьбы. А тут смотрите, как аккуратно стоит подсвечник на тумбе возле рамы. Его столкнули бы в суматохе. Или другие предметы, а то и вот этот столик бы опрокинули или хотя бы сдвинули. А он прилегает вплотную. Тут даже если б кто-то с ней бился, а потом ударил головой и решил замести следы, едва ли у него вышло бы всё так аккуратно повсюду расставить.

– Это да, комната как комната, – огляделась цыганка медленно и внимательно.

– К тому же нет следов магии, – продолжил охотник. – Не в смысле, что я что-то там чую, а нет потёртостей, почернений, обугленностей, куда частично могли угодить заклинания. Ковёр чистый, поверхности, скатерти, занавески. Нигде ничего, что указывало бы на поединок волшебников, – дополнил глава следопытов.

– Кто-то большой? Крупный верзила? Чтобы удержать её, поднять… – уточнял Берн, кого надо искать.

– Не обязательно. Я ведь видел её на застолье. Хрупкая лёгкая девочка, на вид лет эдак четырнадцати, с такой и ровесник бы справился, если усыпить, дабы не сопротивлялась, – поглядел на него Айнэ.

– Вероятно, напал со спины… Зажал рот и нос, предварительно вылив раствор на платок… Отсюда и капли, и пока волочил её, сбил ковёр, – поглядел вниз Бернхард.

– Логично мыслите. Так вы точно из стражников? – задрал одну бровь следопыт.

– Он вообще, когда трезвый, смышлёный, – произнесла Шанти с ухмылкой. – Ни дать, ни взять!

– Вам и вашим дружкам тоже логика бы не помешала. Не причастен Вильгельм к смерти панночки, – проворчал Берн.

– Сообразил я уже, не дурак, – недовольно хмыкнул охотник. – С девчонкой-то вашей никто не вздорил? Не ссорился? Кто-то ведь ещё и в усадьбу проник сюда, не вызвав никаких подозрений. И действовал быстро, хорошо знал план здания и план комнаты, вытащив тело через окно. У кого мог быть свободный доступ к жилым комнатам?

– А где сейчас Янек? Поручик пана, – задала вслух вопрос цыганка, хотя ответа на оный уж точно не могли знать ни всё время бывший в темнице подле Вильгельма Айнэ, ни её спутники. – Он положил глаз на Ассоль. Его брат работает на бородача, у которого эликсир этот сонный, он не мог её вытащить? И держать в подвале, пока не свыкнется и не полюбит. Слыхала я такие истории. Даже книжка есть. «Рабыня-графиня» или как-то так, из пленницы к титулу, в жёны своего похитителя… Не читали?

– Ох, увольте меня такое читать, – скривил губы охотник. – Уж лучше к волкам на мороз без оружия и провианта.

– А ведь старика мы видели в рюмочной. Он как раз искал своего подмастерье, тот вполне может быть в этом замешен, – согласился Берн. – И раз не спит в это время, как положено следопыту, то пузырька своего недосчитался…