Читать книгу Ключ от Бездны - Влад Волков - Страница 2

После заварушки на Верфильдском пастбище вся компания сидела за столиком в трактире возле камина и близ окна, в которое, стыдливо отвернувшись от всех, уткнулась Ассоль. Она даже руки не на стол положила, а на подоконник, улёгшись подбородком на них, словно сидела отдельно.

Настолько она винила себя, настолько ей сейчас было стыдно. Она даже не принимала участие в разговорах и, пуще того, отказалась от печёной картошки, когда ей Вильгельм предложил, делая заказ. Никто даже не возражал, чтобы Берн на всех взял ягодную настойку. Уж больно хотелось согреться. Даже Ассоль изрядно подмёрзла. Вероятно, после растраты энергии на колдовство тело стало более чувствительно к окружавшему их по дороге морозу.

Вслух её никто не винил, хотя по виду Берна и гнома было явно видно, что те в обиде. Аргон немало стрел потерял, да ещё с гравировкой. В темноте да среди снега их было уже не сыскать, даже если бы девушка вновь сколдовала светлячков. От тех скорее мех на накидке или капюшоне у кого-нибудь вспыхнул и всё их положение бы только усугубилось.

– Мне можете сразу начать подачу с десертов, – с милой улыбкой поинтересовалась Мари у официанта, кокетливо приподняв одну бровь.

– Вы же, кроме них, ничего и не заказали, мадам… – немного опешил громогласный пухлый мужчина с седыми «моржовыми» усами.

– Откуда у тебя только силы берутся, жить на одних пирожных… – причитал Бернхард, сложив на груди руки и глядя вбок.

– Тогда мне ещё один лёгкий салатик, – с улыбкой дополнила свой заказ монахиня-воин.

– Вот, любезный, – указал Вильгельм пальцем в меню. – Это и это.

– Сей момент, дорогие гости, – журчащим басовитым тембром с поклоном проговорил разносчик еды.

– Первым пусть согревающие напитки принесут, – произнесла Шанти.

– Эй, – толкнул легонько дочку друида локотком сидящий слева от неё анимаг, – юная леди? Хоть бы ответила, чаю тебе или кофе, горячий компот…

– Молочка с мёдиком, – фыркнул Берн, предложив самый детский вариант из возможных.

– Вот давайте без мёдика… – попросила Мари.

– Мёдика-то нам дайте, только питного, медовуху покрепче! Можно даже, чтобы пчёлы в ней плавали. И напиток, и закусь, ха-ха! – загоготал Аргон.

– Ничего не хочу, – проговорила Ассоль, хотя это не было правдой.

– А я, наоборот, рада, что всё так получилось! – заявила цыганка. – Мы столько всего разузнали! Гончие Псы работают на тёмного Ра. Судья теперь тоже за них, ищет сокровища, как Мэлоун.

– А вы сказали, он тоже вкалывает на Алхимика, – припомнила дочка друида, глядя в окно. – Он что, двоих послал искать эти ключи с книгами?! – не понимала она.

– Хитёр-бобёр, а! – воскликнул Аргон. – Не сможет Мэлоун, сможет Судья. А смогут оба – один другого убьёт. Век пива не видать! Меньше обещаний сдерживать. Не знаю уж, что он там Мэлоуну пообещал…

– Поставки… товары… – сообразила Ассоль, нервно сглотнув и прикусив нижнюю губу. – Вот почему тот больше не дорожил местом в сенате. Ещё Деукалион заметил, что у Мэлоуна там новые знакомые, новые связи, новая деятельность. И ведь это он бочонок принёс! Теперь он будет заниматься тайным сбытом пороха или типа того.

– Вот о чём я и говорю: то сообразительна, словно консул на опыте, то дуб дубом, – постучал Берн по поверхности стола.

– Ваши напитки, – принёс большой поднос усатый официант. – Вообще-то, если позволите, это ольха, – подметил он усачу о древесной породе. – И в честь праздника бесплатное песочное печенье-ёлочка для всех клиентов.

– Печенье! – обрадовалась Мари.

– Ну, хоть ты не веди себя как ребёнок, – массировал пальцами лоб усталый Бернхард.

– Это ты для меня малый ребёнок, мне, между прочим, уже триста семь! – хмыкнула монахиня и принялась с удовольствием уплетать рассыпчатое песочное печенье с зелёной глазурью и «украшениями» из желе, засахаренных ягод и капелек густого варенья.

– Ага, только эти «триста» куда-то исчезают, когда сладкое видишь, а «семь» остаются, – проворчал Берн.

– Да пусть поест, сударыня побольше тебя мечами махала! – заявил ему гном. – Цверги, между прочим, самый наблюдательный народ в Иггдрасиле. Правильно я говорю? – повернулся он к Мари.

– Естественно, больше махала: у меня одна сабля, у неё – две, – хмыкнул Бернхард.

– Душечка, попей малинового чайку, – пододвинула Шанти чашку Ассоль.

– Нет, ну надо же было так сесть в лужу! – массировал себе правое запястье Берн: видимо, парирование ударов сильно вымотали ведущую руку.

– Я забыла, что у судьи сына зовут так же, как моего брата! – не поднимая глаз, хмыкнула в оправдание девушка, отпив свой чай.

– Пальцы себе отморозил, плясать на снегу как цыганский медведь… – потирал руки анимаг. – Прошу прощения за свой таскарский, – на всякий случай повернулся он к Шанти, решив, что её такие слова могут обидеть.

– Душечка, от боли в суставах сабельник хорошо помогает, давайте я попрошу, помимо чая, сделать отвар из сушёных трав? – предложила Шанти. – Добавим имбирь, крапиву, потом отожмём да приложим.

– Сидим теперь как калеки, продрогшие все… А судья, небось, уже и город покинул, – проворчал Берн и вдруг вспомнил, что ягодную наливку принесли, потому слегка оживился и потянулся к бордовой бутыли и рюмкам вокруг неё.

– Как калеки… – усмехнулся Аргон. – Был в монастыре у нас кашевар один, Мот Угрюмый по кличке «Пират». Однажды в лесу ягоды собирал и угодил ногой в капкан. В общем, ковылял с деревянным протезом.

– Надо было ему к Финчу сгонять в Селестию, – произнесла Шанти. – Мы-то заглянем в лабораторию? Вдруг этот Алхимик загадочный как раз из его сотрудников. Нас подслушивал, работая там втихаря, когда мы в Нерт собирались, маску у Мордреда берёт втихаря, пока того нет или когда тот отдыхает.

– Пусть проверит своих, это да, – кивнул Берн.

– Ты давай-давай, наливай! – потирал руки и облизывался цверг, поторапливая усача.

– Нет, ну вы оба реально дуетесь на девочку из-за этой ошибки? – не понимала цыганка, глядя на них. – Зато хоть с раскладом карт всё теперь стало понятно, ух и отлегло, – коснулась она плавным жестом ладонью груди. – Ни дать, ни взять.

– Поддержу Шанти, – положил ладонь на плечо женщины-кошки Вильгельм. – Уж мне-то такая разведка дала важную информацию. Только чуть пальцев не лишила. Они заодно, эти твари: и снег, и безликие. Ненавижу зиму, – потирал он всё пальцы.

– Я, кстати, обморожения, небось, не лечу. Такой практики не было. Раны затягиваю, да и всё. Могу попытаться помочь, чтобы кости срослись в случае перелома, но это тоже ещё как получится, – проговорила, сидя почти напротив, правее Шанти, Мари. – Но тоже согласна, что мы не зря туда выбрались.

– Видишь? Никакой порки от Берна тебя не ждёт, – посмеялась цыганка, наклонившись в сторону Ассоль и пытаясь её как-то приободрить.

– Почему остальные не носили маски? Там даже кто-то себе хотел одну. Разве это не культ Гончих Псов? – не понимала та, сидя в задумчивости.

– Сброд какой-то. Жрец, юнец, слепец, на дуде игрец… – имел Берн в виду, вероятно, Хайреда, Ланцелота, Тринадцатую и Серхио.

– Всех бы рассмотреть, кто там был. Вдруг чиновники какие, стоило бы доложить во дворец, – вздохнула Шанти. – Или кого-то из знати там высмотреть.

– И этот ворон уже на них вышел, хотя волчий пастырь работал на убитого им Хепри… – озадаченно проговорила Ассоль.

– Кобчик, – уточнила Мари. – У Ра, да и у Амона-Ра, голова сокола кобчика.

– И он хочет выпустить Хель, это и вправду важная информация, – нехотя, ворчливым тоном согласился Бернхард.

– Нашего старого знакомого только не было, – подметила ему Мари отсутствие Седьмого.

– Да уж, трёхрукой бестии не оказалось, – залпом выпил рюмку и поморщился рыжий усач.

– Согрелись – и хватит, завтра вас не добудишься! – захотела забрать у него наливку цыганка, но пальцы экс-капитана в этот раз были быстрее, выхватив бутыль раньше.

– Зачем завтра рано вставать? Нам ответа ждать от матери златовласки с неделю. Может, даже моя мне ответ написать успеет, – ответил Бернхард.

– У Габриэль де ла Конте всегда много дел, но, надеюсь, ответ она быстро пришлёт, – вздохнул анимаг.

– А мои чёрт-те где… – взгрустнула Ассоль. – Мама мертва, папа на каторге…

– Ну-ка не кликай сюда нам чертей! – фыркнула Мари.

– Надо к твоему брату заглянуть в гарнизон и узнать, когда следующих заключённых отправят в Эсхан. Можно будет напроситься или просто двинуться следом на арендованной телеге, – заявила Шанти.

– Для этого деньги нужны, а мне на последнюю мелочёвку ещё неделю жить, вас кормить, – напомнил Вильгельм. – Если повезёт, за сегодняшние сведения хотя бы Брок Берглунд заплатит.

– Гном, может, что-то продаст, – предположила цыганка.

– Гном и так стрелы просра… потерял, в общем, из-за этой «зелёнки», прости, Фригга, такого растяпу, – фыркнул тот, недовольно косясь на Ассоль и потягивая рюмку за рюмкой с багряным напитком.

– Не зови так! – обиделась дочка друида.

– Мелюзга, – фыркнул гном.

– И так тоже! – возмутилась Ассоль.

– Всё-то тебе не нравится! – негодовал цверг. – Ни команда к отходу, ни прозвища. Ещё одна примадонна!

– Всем не угодишь, – произнесла ему Шанти.

– Да куда ж ты денешься, когда разденешься… Правильно я говорю? Уо-о-ой… – потряс Аргон головой, выпучив глаза. – Хороша наливочка-то! По башке даёт не хуже твоей сковородки.

– Это всегда пожалуйста, – усмехнулась женщина-кошка. – Годы тренировок на пьющем муже – и каждый удар отработан как у дайконского монаха!

– Ей надо прозвище типа «упёртый баран», только для женского пола, – призадумался Берн.

– За «овцу» я тебе сама сейчас как дам больно! – насупилась дочка друида.

– Свиной медальон вам, салат и тарелка десертов для сестры милосердия, и печёный картофель с луком и розмарином для девушки, – объявился усач-официант, невзначай спасая компанию от потасовки.

– Я ведь не заказывала… – обернувшись, слегка растерялась Ассоль, разжав кулачки.

– Нельзя же тебе теперь помирать с голоду, – в своём сдержанном жеманном тоне хмыкнул Вильгельм, который, похоже, ей картошку и заказал, тыча в меню.

– Спасибо, – ощутила девушка себя сейчас ещё более виноватой.

– Умница, тоже мясо не ест? – похвалила Мари, задрав правую бровь с любопытством.

– Не было у нас в семье никогда денег на мясо… – смущённо пробубнила дочка друида.

– Разумных существ есть нельзя. Так что с голодухи, если что, в походе сожрём Бернхарда, – посмеялась Мари.

– Деньги-деньги-дребеденьги… – пробормотал Аргон. – Пойду-ка заработаю на новые стрелы! Я ведь скальд всё-таки! – с пьяным видом, схватив гитару, выскочил он из-за стола.

– Будет про птичку в снегу петь или непотребщину всякую? – словно предлагая устроить ставки, поинтересовалась, глядя гному вслед, Шанти у остальных.

– Ставлю на непотребщину, – хлопнул её по ладошке Вильгельм.

– Лишь бы не про бабочку и паука, – пробубнила Ассоль.

– А вы… – облизывая пальчики от крошек, съев втихаря «ёлочку» Аргона, поглядела Мари на Шанти с Вильгельмом и на их угощение от хозяина заведения, – что, не собираетесь есть свои печенюшки? – уточнила она, и остальные, дружно переглянувшись, передали свои фигурки из теста ей.

– Ну-ка, честной народ, – положил на ближайший стол свою шляпу для подати цверг и начал бренчать, – зацените-ка мою новую песню! – принялся голосить он своим раскатистым надрывным голосом:

По горам, через луга и реки,

По кривой дороге напрямик,

Ехали калеки на телеге

Без колёс. Живого хоронить.

На вожжах сидел у них безрукий,

А безногий рядышком шагал.

Им слепой указывал дорогу,

А дурак на дудочке играл!

Вдруг из леса выбежала шайка.

И коней пришлось притормозить.

Тут немой глухому что-то гаркнул,

А безрукий саблю обнажил.

Вот слепой прицелился из лука. Хэй!

Половину шайки – наповал!

Остальные в страхе разбежались.

Но безногий тут же их догнал.

Только главаря он не приметил.

Спрятаться в болоте тот решил.

Но слепой давно его заметил.

А безрукий саблей разрубил!

Снова все в телегу загрузились,

Каждый расстарался, кто как мог.

Очень уж калеки торопились,

Чтоб живой до кладбища не сдох.

Так они катались бы всё лето,

Если б дело не было зимой.

Сочинил безмозглый песню эту.

Ну, а мне пропел её немой! Всё!

Ожидание ответа от матери Вильгельма затянулось на недели. Это, конечно, позволило команде прочитать всё, что Деукалион смог раздобыть для них о Трёх Сокровищах Эндимиона, и заодно то, что, помимо этого, для них обнаружила Росми, однако же такая задержка их всех явно не обнадёживала.

Ассоль могла хотя бы каждый день видеться с братом, удостоверившись, что у того всё в порядке и никакие зелья повиновения он сослуживцами больше не пьёт. Они вместе проугуливались, смотрели представления уличного театра, выступления прибывших в столицу фокусников и менестрелей, иногда дуэтов или даже трио странствующих музыкантов.

Эрик всё повторял, как хотел бы сводить сестру на рыбалку, но той это было не особо-то интересно да ещё в зимнее время, когда даже не искупаться и на травке в уютном местечке не позагорать. Бывший оратор Артур Мэлоун, объявленный в розыск, и судья Хайред Грэй, как раз пользующийся этим и преследующий того по пятам, наверняка уже где-то вовсю подбираются к разгадке, где же может нынче храниться хотя бы одна из таких реликвий.

Обо всём случившемся, разумеется, доложили во дворец Деукалиону, а он поручил расследование архимагу Зику и отряду принца Лок де Рона – героям Империи, как раз недавно вернувшимся с очередного задания, разобравшись с василисками на болоте в тёплой и не заснеженной области Империи. Так что компания Бернхарда могла больше сосредоточиться пока на поездке в Эсхан, но была бы весьма полезна в случае обнаружения каких-то полезных зацепок. Всё равно ведь сидели без дела в ожидании.

Регулярные чтения в алхимической лаборатории экс-капитану и остальным ответов всё никак не давали. А Ассоль нервничала даже сильнее всех, ведь ей хотелось не только охотиться на сокровище, но и, в первую очередь, вызволить отца. Эрика втягивать в это всё она не хотела. Да и, будучи в гвардии императора, он мог по возвращении компании рассказать, как обстоят в столице дела. Вряд ли он знал бы больше, чем Альберт Крэшнер, но верховный канцлер может быть занят разными делами или куда-то отправиться, а вот брата Ассоль всегда можно будет обо всём расспросить.

Так как он в данжеоне не работал, то понятия не имел насчёт перевода заключённых на каторгу и содержания безликих в подвалах. К тому же заключённых в столице не было вовсе. Берн даже припомнил, как видел главу Гончих Псов на допросе в одной из камер, когда туда пробирался на пару с анимагом.

– Вероятно, это всё некая отработанная схема. Пленник был мужчиной, убившим почти всю семью. То есть одержимым Амоном, – заключил однажды усач, сидя за столом в алхимической среди книг с остальными.

– Да, этот Амон курил в моём сне, и та девушка нашла окурки ещё, помните? – проговорила Ассоль. – Так себе доказательство, конечно, но явно что-то общее ведь прослеживается.

– Когда такие приходят в себя, их уводят в темницу. А там объявляется Алхимик, предлагая забыться. Он делает из них безликих! – сообразил экс-капитан. – Это такая вербовка! Я помню, он предлагал тому мужчине забыть всё, что он сотворил. Безликие следуют чётко его приказам. Что-то типа зомби, в которых он превращает.

– Сударь, в последний раз вы уверяли, что это – вампиры, – напомнил Аргон.

– Да… немного не сходится, – распластался удручённо усталый Берн на столе. – Мари, зомби ведь не может так быстро бегать?

– И они не передвигаются на четвереньках. Безликие на снежном поле двигались как какие-то упыри, – поддержала она версию гнома.

– Тогда где в схеме вампир? Алхимик-вампир? – не понимал Берн. – Тут уж или одно, или другое. Кто-то из всей той банды явно вампир!

– Не мужик со шрамами явно, те бы затянулись, у вампиров хорошая регенерация, – подал свой высокопарный и пафосный голос Вильгельм.

– Может, и вправду алхимик? Под маской то чудище, что кровью манипулирует… – предложила Ассоль.

– Манипулирует… кровью?! – скривилась Мари, задрав правую бровь.

– А вы ей не рассказывали про бойню? Про Нитт? – оглядела дочка друида своих знакомых.

– Видимо, слишком кратко, – неловко произнесла Шанти. – В общем, там ещё объявился загадочный тип…

– Рогатый такой силуэт, – пальцами над ушами показала Ассоль. – Взял и выкачал кровь прямо в воздух и к себе! – ужасалась она от картин-воспоминаний.

– На моей памяти только одному существу приписывали такие способности, – встала Мари и пошла к книжному шкафу. – Росми? – оглянулась она. – Где какой-нибудь томик о старых богах?

– Полка на «Т», теология. Где-то там! Ой! – уронив пару колб при ответе, крикнула издали та со своего рабочего места.

Мари в скором времени, спешно листая один ветхий том, вернулась за стол к своим знакомым, усевшись и что-то явно выискивая тоже, в первую очередь, по алфавиту. Перед глазами близсидящих замелькали иллюстрации разных существ, их символов и печатей, ритуальных кинжалов и амулетов.

– На «К» должно быть где-то вот здесь… – листала монахиня.

– Камасоц? – сообразила, нагнувшись вперёд, перепуганная Ассоль.

– Да, так вы знаете? – недовольно взглянула на неё Мари, задрав правую бровь.

– Просто его святилище было в Нерте, – припомнила дочка друида.

– Вот. Он похож на летучую мышь. Его подземный храм был в старом колодце. Повелитель крови, мэтр тайн жизни и смерти, бог ужаса и жертвоприношения, – проговорила Мари. – Его благодатной стороной является лечение всех болезней. Знаете, откуда пошёл старый метод лечения кровопусканием? От жрецов Камасоца. Кровь сливали в колодец или специальные чаши, выставляя снаружи за окнами для летучих мышей. Так молили о выздоровлении. Довольно жестокий бог, ассоциирующийся, в том числе, и со смертью. Его пытались натравить на врагов. Заставить быть наёмным убийцей, проще говоря… Отсекали животным головы, подвешивали и сливали кровь на алтари в его честь…

– Хорошо если только животным, – процедила Шанти.

– Его культ небольшой. Он никогда не был там ни верховным божеством пантеона или общности духов, ни чьим-нибудь генералом, десницей… Неизвестно по мифам, ни кто его мать с отцом, ни есть ли у него какие-нибудь дети… Он словно какое-то ответвление от старых пантеонов. Культ был распространён на юге Империи, как раз в областях типа Нерта. До момента запрета кровавых жертвоприношений в эпоху Омникрона Гростерна.

– Из-за проповедей Люцифера, небось… – произнесла дочка друида.

– Последний случай свидетельства о Камасоце – легенда о двух братьях, в лютую грозу спрятавшихся в полом стволе дерева в Лесу Летучих Мышей, что б я ещё знала, где это… – водила пальчиком по тексту Мари. – Эти угодья принадлежали Камасоцу, он весьма разгневался за такое вторжение. Один из парнишек поутру высунул голову, чтобы убедиться, что солнце взошло, и её ему отсёк Камасоц, начав перебрасывать, словно мяч. Пока он игрался, второму брату удалось сбежать. И после его рассказа вскоре культ был запрещён, статуй и даже алтарей Камасоца практически не найти. Иными словами: остался только пересохший колодец, внутри которого, по слухам, пещера-святилище, но туда никто в здравом уме не спускался. Вроде его просто засыпали в надежде, что божество дремлет в дневное время там и не может больше вылезти.

– Ага, видели, как этот Ра на небо и с неба летает в одну секунду? Был, и нет… – хмыкнула Ассоль. – А как нас Нитт в мгновение ока перенесла из Нерта в столицу? Она тоже точно не человек, ещё и собак своих вызывает.

– Если б ты вспомнила их имена, может, я бы чего и подсказала, – проговорила Мари. – Собаки или всё-таки волки? Есть Гэри и Фрэки, есть Хати и Сколь, есть…

– Я не помню… – схватилась за голову зеленовласая чародейка.

– Последние два, – нехотя пробурчал Бернхард. – Хати и Сколь…

– Тогда, вероятнее всего, вы видели Никту. Одна из главных соперниц Ра. Эти волки когда-то были призваны поглотить Солнце и Луну, – ответила монахиня.

– Так вот она почему нам помогла? – оглядела Ассоль остальных.

– А чего ты так уверен, что Хати и Сколь? – нахмурилась Мари, глядя на экс-капитана.

– Он вам ничего о себе не рассказал, а вы уже прыгнули в койку… – пробубнила дочка друида.

– А ну прекрати! – вскочила с места раскрасневшаяся от гнева и от стыда монахиня.

– Извините… – опустила Ассоль глаза, а сама усмехнулась.

– А ты давай всё выкладывай здесь о своей бывшей! – жестом руки повелела Мари Бернхарду.

Зимние тёмные дни потянулись один за другим до тех пор, пока Вильгельму таки не прислали деньги из дома. Он, получив письмо от матери, правда, выглядел не столь радостным, сколь озадаченным, но на расспросы, что же случилось, своим спутникам не отвечал. Лишь периодически текст перечитывал. Телегу им одолжить пообещал сам Финч после возвращения одной поставки в Ренгальд, так было бы куда дешевле. Запаслись провизией, побольше разузнали про Эсхан.

А сами друг за другом перечитывали древние сведения о сокровищах императора Эндимиона. В попытках отыскать хоть какие-нибудь зацепки о их местоположении. Или хотя бы о местах, в которых те могли видеть в последний раз.

– Учёный Колодан Мортенс полагал, что Перстень мог достаться красным эльфам, ведь они любят строить пещерные города в скалах. Тем более что есть две версии знаменитой легенды о маленьком отряде, противостоящем целому войску. Быть может, красным эльфам выстоять помогли именно реликвии, – в день отъезда с умным видом зачитал Вильгельм своим спутникам, сидя за ближайшим к выходу столом, пока остальные выносили наружу свои рюкзаки.

– Как-как? Колотун? – посмеялся Аргон, проходя мимо.

– Колодан, устаревшая форма имени Клод, – занудным и жеманным тоном ответил, одарив гнома высокомерным взглядом своих голубых глаз, анимаг.

– Больше всего историй о кольце… Почти каждое магическое кольцо из легенд пытаются ассоциировать с Перстнем Эндимиона, – заявила Ассоль, сидя с краю стола, так как её остальные таскать тяжести в телегу не взяли. – Это теперь нам каждый эпос о кольцах перечитывать.

– Белунги, Ар-Карцеры, Дольневардейцы, при ком только не находилось волшебных колец… – вздохнула Шанти.

Бернхард снаружи уже готовился загружать мешки в кузов, поджидая всех остальных и запрягая Гейру. Те периодически просто выносили свои вещи, складывая неподалёку от входа. Парнишка-алхимик, который и привёз телегу, вернувшись с поставки товара, проверял колёса и оси, крепления бортов: всё ли цело, всё ли в порядке.

– Для вас есть поручение, Лотар, – вышел к нему прихрамывающий Финч.

– Надо же дочистить тут всё, – ударил чернобровый паренёк друг о друга крупными щётками.

– Герцогиня Мэвиллз сделала срочный заказ, – проговорил ему Мордред. – Нужны три одинаковых бутыли сидра, но чтобы градус в них весьма отличался по нарастающей. Не моё дело, но, похоже, она собралась кого-то спаивать из своих важных гостей. Надо, чтобы никто не отличил сильный напиток от слабого.

– Подсластители, выдержка окраса, сделаю в лучшем виде! – пообещал молодой человек, отложив щётки и сняв вязаную шапку с густых тёмных волос, направляясь внутрь лаборатории.

– Как вы здесь? – опираясь на трость, доковылял глава алхимиков к Бернхарду.

– Да мы с Гейрой, вроде, в порядке, – похлопал тот по спине лошадь и слез с облучка. – Будем загружать вещи.

– Доверяете вашей монахине? – поинтересовался Мордред. – У неё с вами, кажется, общая цель.

– Докопаться до истины, кто стоит за безликими, – кивнул Берн. – Видели мы этого парня, как он лихо призвал целое полчище из лесов, будто у них там могилы. Или норы какие-нибудь…

– Есть ли приметы? Понимаю, он в маске, но, может быть, жесты? Я вот – хромаю. А он чем запомнился? Здоров? Не сипит ли, не кашляет? Курит? – отошёл старший алхимик вбок от табачного дыма.

– У него синий плащ, как у вас, – проговорил экс-капитан. – Как у всех алхимиков в лаборатории. Присмотритесь к своим. Раз они здесь и живут наверху, то любой среди ночи может выбраться и взять вашу маску. Перенесли бы коллекцию в кабинет.

– Она там и была, пока не разрослась так, что девать стало некуда. Вывесил бы на стену, да они же быстро покроются пылью и копотью, брызгами, каплями, осадком всяких паров. В лаборатории чего только не происходит, – ответил Финч. – И на что я только трачу свою жизнь… А плащ – вот как раз на такие случаи. Он защищает от кислоты, от искр, от возгорания, потрогайте, – предложил он. – Просто невоспламеняющаяся парусина. Из таких, но потоньше, делают зонтики от дождя. В такой накидке могут и не только алхимики расхаживать, но у нас это обязательный инвентарь по технике безопасности.

– Маска сильно искажает голос. Сипит он там или что – не понятно. Лязгает и грохочет, – ощупывал накидку собеседника Бернхард в районе плеча. – Приглядывайте, вдруг кто-то из своих всё же. Если удастся схватить его к нашему возвращению, герб Финчей окажется среди Великих Домов, не иначе.

– Ну, смотрите, как любит говорит наш Сами Знаете Кто, в алхимической сейчас работа кипит, все на своих местах. Это точно не может быть кто-либо из сотрудников. Не так давно тем более один из них нас покинул, – припомнил Мордред, как пришёл затушить оставленные горелки и свечи, а обнаружил труп юноши с клинком в спине.

Тогда объявившаяся за его спиной Виола сообщила, что мальчишка был предателем и шпионом, пытался отправить шифровки, но она перехватила письмо и ликвидировала угрозу. Терять сейчас ещё кого-то, всё свалив на сотрудника, мужчина явно не желал: было очень много работы, а толковые мастера своего дела в такой час были на вес золота.

– У вас много клиентов, большие связи. Поспрашивайте деликатно о чём-нибудь, может, кто чего видел, – проговорил Берн, отбросив окурок на землю и затушив сапогом.

– Я и деликатность – вещи несовместимые, – сурово взглянул на него Финч. – Предпочитаю говорить прямо и чётко по делу. Мне сейчас нужно больше рук, а толковых людей сейчас трудно сыскать. Слушайте, если удастся вытащить того старика, я попробую вас прикрыть и разместить его здесь, пока Альберт утрясает нюансы по его официальному освобождению. Но делать это верховный канцлер будет не просто так, – напоминал он.

– Если б хотя бы знать, за какими реликвиями поехали Мэлоун и Грэй, – вздохнул рыжий усач, достав белёсую самокрутку. – Если они за одной и той же, мы бы выбрали из оставшихся. Если за разными, взяли бы на изучение ту, что осталась. Дабы поменьше пересекаться.

– У вас по пути город Зайнц, когда-то принадлежавший династии Дольневардейцев. Там есть местная легенда о змее с колечком на хвосте, – проговорил глава алхимической.

– Да, мы об этом читали, – кивнул Берн.

– А ещё у таскарских границ есть непроходимые джунгли Анкала-Тецли. У них есть поверья о золотой книге и жрецах Йига. Ну и в Форонг можно заглянуть. В конце концов, там, в горах, единственное святилище Хель, сохранившееся в Империи. Как я вообще это помню? Разок-другой где-то прочёл. Лучше б все расчёты с пропорциями держал в голове, когда зелья готовлю. Ох… И на что я только трачу свою жизнь?! В общем, если богиню заперли именно там… Где бы вы спрятали то, что жаждут заполучить все вокруг? – поинтересовался Финч.

– Где-нибудь у всех на виду. Там, где никто и не догадался бы вовсе искать. Как фонарь Люцифера в его же святилище. Пусть все думают, что ключ невероятно далеко, что сокровища разбросаны по миру. А на деле всё может оказаться куда прозаичнее, – ответил Бернхард.

– Просто лишний раз напомню, что последние дети вельмож, служивших поверенными при Эндимионе, утверждали, что Ключ – это не совсем «ключ», – проговорил ему Мордред. – Ищите нечто особенное.

– Понимаю, что-то эдакое, необычное, из ряда вон выходящее. Может, он колесцовый, а не с бороздками, может, двойной или даже тройной, четверной, похожий на звезду, кто его знает? Может, соединяющийся символ из нескольких частей… Тут уже или одно, или другое. Он либо всё-таки «ключ» так или иначе, либо это вообще некая метафора, – принялся Бернхард грузить поклажу в телегу.

– Удачи, – похлопал его Финч по плечу, оставив там маленького, поблёскивающего на зимнем солнышке паучка.

Бернхард, совсем не чувствуя вскарабкивавшееся механическое создание, глубже задвинул первые мешки, оглядывая пустой кузов. Провёл пальцами по не почищенным бортам, собирая на них остатки мелкого чёрного порошка и разглядывая его. Вскоре снаружи появились все остальные. Уже даже с Вильгельмом и Ассоль: похоже, что Финч, вернувшись в лабораторию, сообщил им, что уже всё готово, осталось забросить вещи и ехать.

А все торопились покинуть столицу как можно скорее. Во-первых, засветло, невесть почему, но все интуитивно считали, что так ехать проще. Хотя дни новолуния уже миновали, месяц озорной ухмылкой вновь появлялся в чистом и звёздном небе, если то не затягивали снежные тучи, но уже народившийся и растущий.

Луна, по словам Шанти, переходила в знак Козерога. Знак науки, скрупулёзности, дотошности к мелочам и разным деталям. Именно сейчас нельзя было рисковать и предполагать. Требовалось опираться на точные факты, а их задачей было копаться среди метафор и преувеличений в поисках истины среди красивых выдумок и преисполненных разного рода приукрашиваний историй.

Дружно сложив свои вещи, путешественники и сами разместились в телеге. С Финчем вышедшие наружу попрощались ещё на выходе из лаборатории. Берн занял место на облучке, управляя Гейрой, и компания в скором времени уже покинула столицу, минуя широкую реку по большому каменному мосту со статуями белых грифонов и отправляясь на юг.

После ситуации с пустынниками, да и бандой гноллов, которые напали на караван первыми, решили до самого конца пути к таскарским границам не приближаться. Это уже сам Эсхан с ними граничил, а попасть туда можно было, просто придерживаясь имперских дорог.

Лошадь никто не торопил, телега слегка поскрипывала, особенно на всяких колдобинах, а путешествие из столицы к южному побережью сулило многообразие красивых видов вокруг. Снежные пейзажи должны были вот-вот смениться степями, а там и зонами с мягким и тёплым климатом, где всегда растут тростники да папоротники.

Но пока первой остановкой должен был стать город Зайнц. Именно его старинные легенды в телеге путники и обсуждали, пытаясь найти хоть какие-то точки соприкосновения с заметками летописцев о сокровищах Эндимиона. Но вся проблема была в том, что записи уж очень разнились.

– Вы там только учитывайте, что мы будем очень подозрительно смотреться, заявившись такой разномастной компанией и всех вокруг расспрашивая о сокровищах. У нас ни официального поручения, ни статуса, ни учёной степени на какие-то изыскания и раскопки. У меня даже жетона стражника нет, – обернулся на своих в кузов Берн.

– Да ты что!? – иронично усмехнулся Аргон, намазывая что-то там на взятый в дорогу тост белого хлеба.

– Слова-то какие знает, «изыскания»… Ты ж смотри! – с ухмылкой отметила Мари, приподняв правую бровь. – Здесь вот сказано, что кольцо делало обладателя невидимым. Здесь – что давало защиту. Тут – вообще, что управляло поднятием каменных глыб. Иными словами: сюжеты всех сказок похожи, но возможности у реликвии разные. Каждый сочинял кто во что горазд, – сетовала Мари, в кузове телеги перебирая свиток за свитком.

– И кто прав? – бросил ей назад Берн, чуть оглядываясь.

– Господа, надо подумать всё-таки не только о местных легендах, но и о лично своей, – заявил сидевший у задней створки Вильгельм. – Например, мы сопровождаем монахиню, а про артефакты интересуется Клир. Лезть в дела духовенства никто не захочет.

– Можем ещё и вас якобы сопровождать, – предложила Шанти.

– Но тогда все будут интересоваться мной и моим родом. С чего это вдруг Де ла Конте охотятся за сокровищами? Я могу, конечно, соврать, но вдруг выдуманный мной род для прикрытия окажется тоже реально вполне существующим? Я не писатель и не фантазёр, чтобы выдумать что-нибудь эдакое, редкое и уникальное. Ещё и обосновать как-то связь с кольцом, причину интереса к нему… Уж лучше пусть на Клир думают.

– Ладно-шоколадно, – согласилась Мари. – Меня так меня. И ведите себя, что ли, как подобает сопровождающим. Грудь – вперёд, усы – в стороны! – усмехнулась она, глядя на Берна.

– Мы в городе будем просто проездом, переночевать и двинуться дальше. Надо знать, кого, о чём и как расспросить. Мол, слышали мы легенду… Может, вообще не говорить о кольце? Будто нас больше интересует что-то другое. Та змея, на которой оно было надето. Что там вокруг да около него вертелось? – у монахини поинтересовалась цыганка.

– В этих записях, в целом, один сюжет. Пан Дольневардейц, осматривая свои владения, загулял в лес. Так или иначе, спас змею. Услышал, что женский голос помощи просит. Там уж от коршуна, от барсука, не суть важно… – ответила Мари.

– Ничего себе «не суть»! – возмутился гном. – Из коршуна даже похлёбки не сваришь, кто ж коршунов ест. А барсук – это и мясо, и жир на свечи или вот в холод отогреваться, так ещё и потрясающая новая шапка!

– Слышал? – толкнула локотком Шанти Вильгельма. – Не вздумай никогда барсуком оборачиваться.

– Змея подарила кольцо за спасение. Кто пишет, что призывало оно работников. Кто – что невидимым или неуязвимым делало… Пять сотен лет назад дело было примерно. Имени не названо, род Дольневардейцев сгинул века полтора назад, на их гербе как раз змея с короной и кольцом была, – сообщила монахиня всем.

– Может, от того-то и сгинул, что кто-то охотился за реликвией… – хмуро проворчал Берн. – Только кольцо вообще могли спрятать или уже давно нашли да увезли прочь.

– Про это тут ни слова нигде, – перебирала Мари бумаги и свитки.

– Вы их скоро уже наизусть все выучите, – недовольно проворчал Аргон. – Вот бутерброды для вас. С ветчиной для нормальных людей и нелюдей, а с ореховой пастой для сударынь со странными вкусами, – протянул он поджаристый хлеб Мари и Ассоль.

– Спасибо, – благодарно кивнула ему дочка друида, с аппетитом похрустывая угощением.

– Слушай, а если каждый источник по-своему прав? – снова оглянулся Берн. – Я как-то видел сложный перстень у одного господина. Так и эдак вращать можно было кольца в навершии, там тебе и компас, и какие-то астрологические знаки с сопоставлениями. То ли день по звёздам определять, то ли лунную фазу, а то всё и сразу.

– Ты гляди! В рифму! Надо взять на заметку, – роняя крошки на бороду, воскликнул Аргон с набитым ртом.

– Если это и вправду перстень Эндимиона, то могучая реликвия должна была иметь целый ряд функций. Совпадает тот факт, что император строил при помощи кольца города, а ты читала про транспортировку каменных глыб по воздуху. Защитный купол и невидимость в том или ином виде – тоже вполне себе могли быть дополнительными возможностями, – продолжил рыжий усач. – Например, стоя за работниками, владелец как бы становился недосягаем. И защита, и невидимость в одном лице.

– Иногда мне даже кажется, что не такой уж ты и безмозглый, – вздохнула Мари. – А потом я возвращаюсь к реальности.

– Он хорош, когда трезв, ни дать, ни взять, – подметила Шанти.

– Он прав в том, что сосредоточение силы можно использовать по-разному. Есть же, к примеру, божества, которые покровительствуют довольно разным аспектам вокруг. Может, и реликвия сочетает в себе немало вариантов использования, – проговорила монахиня.

– Дядя вот говорил, что доброй и злой магии не бывает, всё зависит, как и куда направляет чародей свою силу, – подал голос Вильгельм.

– Что нам это даёт? – призадумалась вслух Мари. – То, что нет в этих записях правых и заблуждавшихся. Иными словами: все свидетельства верны. Что дальше?

– А то, что уже на месте в местных летописях и библиотеке Зайнца могут быть какие-то подробности о реликвии. Её могли захоронить вместе с правителем, тогда придётся нам с вами стать расхитителями гробниц. Понимаете теперь, почему им нужны такие, как мы? Крэшнеру и прочим защитникам короны. Героев типа Хорлена и Зика не пошлёшь грабить усыпальницу другого значимого персонажа нашей истории. А вот алкаша с аферистом и женщиной-кошкой – милое дело! – посмеялся Бернхард.

– Рада слышать, что ты способен в самоиронию, – полуприкрыв глаза, отметила сестра милосердия.

– Ты ведь тоже не просто монахиня. Ты, так сказать, агент церкви, – напомнил ей Берн. – Боевая наёмница на её службе. Преданная, верующая…

– Ой, расхвалил, оставь свои зеленоглазые чары охмурять другую подвыпившую дурочку, – чуть розовея щеками, прервала его Мари.

– А кто сказал, что мне нужна другая пьяная дурочка? – усмехнулся усач.

– Эй, она не слишком ли молода для тебя? А? – нахмурила брови Ассоль. – Или она начала знакомство словами: привет, я Мари, мне три сотни лет, не хочешь пойти в койку?

– Вообще-то что-то типа того она, перебравшая кагора, сладкого церковного вина, в дороге и заявила, повиснув у порога на моей шее и вспоминая вслух, что мы уже виделись, – ответил Бернхард. – Ещё сказала, ей нравятся мужчины с усами и бородой.

– Ну, хватит! – краснела теперь скорее уже от стыда белокурая женщина. – В телеге из всего «сладкого» было только вино! Я хлебнула чуть-чуть, просто потому что сильно тосковала без сладостей! – смутилась и возмутилась Мари. – Потом, видимо, ещё чуть-чуть… Почему все самые вкусные вещи нам всегда недоступны? В ближайшем трактире и думала хотя бы хлеб с вареньем взять. Иными словами: не такая уж и пьяная была, на ногах стояла, всё помнила. И это не я в постели уснула, кстати говоря!

– Достаточно пьяная, раз уж Берна в койку потащила, – пробубнила Ассоль.

– Люблю посиделки в трактирах, муж поначалу только и водил куда-то, – с улыбкой припомнила Шанти. – Аж неловко мне было. Я ему говорю: чего деньги-то тратишь такие? Завтрак – в таверне, обед в таверне, давай я сама чего-нибудь дома сготовлю… И всё, на последующие годы только издали эти таверны и видела. Максимум – проходила мимо. Сводил он меня куда ещё раз, ага, как же, ни дать, ни взять. Даже на годовщины обойдётся цветами или подарочками, ни таверн, ни ресторанов, ни сам дома ничего не сготовит, он и не умеет. Его даже просить помочь смысла нет. То палец порежет, то не перевернёт вовремя, всё сожжёт, то вместо нормальной нарезки натяпает брусками один кривее другого, получится не картошка, а театр ужасов! О! А я не рассказывала, как уговорила его вечером сводить себя хотя бы в театр? Надеялась на романтику, а там какие-то кошмары на сцене!

– Рассказывала, да, – припоминала Ассоль.

– Хорошо хоть сейчас у нас гном готовит, – доев поджаристый хлеб с ветчиной, поглядела цыганка на цверга.

– Рад стараться, сударыня, – снял тот шляпу.

В этот момент он заметил спускавшееся по спине Берна создание со множеством лапок, плавно перебирающееся вниз на телегу. Дыхание гнома перехватило, глаза вытаращились, руки похолодели, а побледневший вместе с лицом лоб, наоборот, вмиг покрылся испариной.

– Паук! Паук, век пива не видать! А-а-а! – заголосил он, вскочив в кузове на ноги, отчего телега зашаталась из стороны в сторону.

Обернулся Бернхард, прижалась к дальнему борту спиной Ассоль, тоже глядя, как быстро перебирает своими лапками поблёскивающее небольшое создание, опустившееся теперь на пол. Одна из паучьих лап была сломана, он слегка ковылял при всей своей прыткости. Тут ещё и гном начал активно давить его, однако создание упорно не желало превращаться в лепёшку.

Всем стало очевидно, что паук механический. Из него даже что-то сыпалось теперь повсюду из-за полученных повреждений. Из-за тряски и паники повскакивали остальные. Паук заискрил, добравшись до центра кузова, периодически в нём что-то щёлкало.

– Прочь из телеги! – громко крикнул Берн, потянувшись в попытке ухватить Мари.

Вильгельм, как последний, сидевший позади, ловко на ходу выпрыгнул первым, подавая руку цыганке, чтобы и та вылезла тоже. Шанти обернулась к Ассоль, но перепуганная пауком девчонка только вжималась в борт, стараясь держаться подальше от членистоногого. Аргон первым делом спасал свой инструмент, сначала высунув наружу гитару.

– Давай руку, душечка! – требовательным тоном обращалась женщина-кошка к дочке друида.

Раздался взрыв, отбросивший в разные стороны и поклажу, и всех, кто был внутри телеги. На мгновение вспыхнуло пламя. Паук был наполнен порохом, который с него и сыпался, заодно воспламенились и стыки бортов, где ещё Берн, водружая вещи, обнаружил крупицы чёрного порошка.

От механического паука, как и от самой телеги, остались только обломки, валявшиеся теперь всюду. Вожжи сломались, колёса покатились вдаль по дороге, некоторые мешки и сумки были обожжены, какие-то вовсе рассыпали содержимое, рухнув набок либо порвавшись. Гейра помчалась прочь, Берн в попытках её угомонить упал и распластался на дороге, анимаг от грохота покрепче прижал к себе Шанти, прикрывая спиной от огненной вспышки. Кувыркаясь в полёте среди засверкавших чар, в сугробы за колею отлетела Ассоль, а в другую сторону отбросило окровавленное тело Мари.