Читать книгу Она спасла его, а ты её можешь спасти? - Влада Галаганова - Страница 11

Впрочем, не взирая на то, что у полиции уже на начальном этапе расследования сформировалась своя теория развития событий, ей предстояло разобраться, по какой причине Ребекка Захау могла захотеть уйти из жизни. Каких-то очевидных мотивов поначалу никто не видел.

По словам сестер, родителей и друзей Ребекки, при жизни она была физически и эмоционально стабильным человеком, помешанным на здоровом образе жизни. Активно ненавидела алкоголь, табак и наркотики. Никогда не лечилась у докторов, и не имела хронических заболеваний. Тщательно подбирала рацион питания, придерживалась распорядка дня, и ежедневно тренировалась. Никто никогда не видел её в депрессии или подавленном настроении, и уж тем более не слышал о суицидальных мыслях. Она никогда не посещала психиатров, не принимала ни нейролептиков, ни транквилизаторов, ни даже простых снотворных с успокоительными. Единственное, что могло в последнее время выбить её из колеи – так это происшествие с Максом Шакнаем. Неужели она чувствовала за его падение свою ответственность?

Но Мэри, старшая сестра, утверждала – Ребекка ни разу даже не заикалась о чувстве вины в падении ребёнка с лестницы. О чем напрямую сказала ей в телефонном разговоре, который 12 июля в 21.50 состоялся между сёстрами.

Ребекка с сестрой Мэри

Этот разговор продлился почти полчаса. В нём Ребекка выражала огромную надежду, что мальчик поправится. Но несколько раз сказала о страхе, который у неё вызывала Дина Романо. Будто бы мать ребенка открыто винила Ребекку в несчастном случае, угрожая отомстить. Поэтому Захау опасалась, что в ближайшее время будет вынуждена покинуть особняк, разойтись с Джоной, и остаться без средств к существованию.

Напоследок Бекки подробно рассказала сестре о своих планах – что хочет сегодня раньше лечь спать, потому что завтра ей нужно вставать в 5 утра, и ехать в больницу отвозить Джоне завтрак и кое-какую одежду. Под конец разговора сообщила о желании в октябре приехать в Миссури на празднование 80-летия отца. И попросила передать маме поцелуй и обещание, что она её наберет завтра утром.

Всё это выглядело странно и не похоже на человека, находящегося в состоянии отчаянья. Получалось, Ребекка ещё в 22.20 пребывала в нормальном расположении духа, а спустя пару часов уже готовилась умереть? «Может, всё-таки убийство?», – предположили следователи, и начали собирать информацию у возможных свидетелей.

Вдруг выяснилось, что вечером 12 июля за несколько часов до смерти Ребекки Захау, соседи слышали, как со стороны особняка Spreckels доносились звуки громкой музыки. Как известно, иногда музыкой можно скрыть звуки преступления. Но, это свидетельство было более, чем странным, ибо в тот вечер и ночь, по словам Адама Шакная, он рано отправился спать, и ночью его не беспокоили никакие звуки.

Ещё одна соседка, Марша Элисон, проживающая по адресу Ocean Blvd. 1057, заявила, что около 23.30 12 июля со стороны особняка Спреклс слышала, как женщина дважды прокричала «Помогите!».

Марша Элисон. Её дом находится через один дом от особняка Спреклс

Марша уже даже положила руку на телефон, чтобы позвонить в полицию, но криков больше не было, и она вернулась к телевизору.

Данное заявление также могло быть свидетельством, что в ночь гибели Ребекки в особняке творилось что-то странное.

Но, очень скоро полиция пришла к выводу – оба свидетельства не связаны со смертью Ребекки. В те часы многие жители Океанского бульвара видели на улице шумную компанию подростков. Молодежь слушала музыку, громко смеялась и постоянно вскрикивала. Скорее всего, звуки, доносящиеся со стороны резиденции Джоны Шакная, производили именно они.

Полиции оставалось лишь одно – допросить с пристрастием единственного свидетеля, находившегося в непосредственной близости с Ребеккой Захау в момент её смерти. Этим очевидцем был Адам Шакнай, которого 13 июля вызвали в полицейское отделение.

Казалось, Адам охотно отвечал на все вопросы и шёл навстречу следствию. Не юлил, и даже не звал на допрос адвоката. А как венец своей готовности сотрудничать, охотно согласился пройти детектор лжи.

Прежде чем начать проводить полиграф-тест, Адама попросили вспомнить все подробности дня 12 и 13 июля.

Оператор полиграфа: Когда Вы нашли Ребекку, подумали, что она жива?

Адам Шакнай: Я не знал! Поэтому не стал терять время, и бросился делать всё, что мог.

Оператор: Вы попытались ее реанимировать?

Адам Шакнай: Да, сделал искусственное дыхание. Это же девушка моего брата!

Оператор: Вы сразу решили, что это суицид?

Адам Шакнай: Да, у меня сомнений не было.

Он также сам, без вопросов со стороны детективов вдруг рассказал, что утром, ещё до того, как нашел тело Ребекки, в своей комнате услаждал себя за просмотром порнографии. Это было неожиданное и странное признание, которое детективы пока ещё не знали, куда применить. Лишь позже станет ясно – своим рассказом Адам Шакнай, может быть, упредил вопросы по той информации, которую полиция на момент проведения теста ещё не знала.

Подключив мужчину к полиграфу, его попросили отвечать односложно – только «да» и «нет».

На вопрос «знаете ли Вы человека, чьи действия могли привести к смерти Ребекки Захау?», Адам Шакнай ответил «Нет». Такой же ответ был получен на вопросы «Делали ли Вы что-либо, что могло повлечь смерть Ребекки Захау?», и «Находились ли вы ночью с 12 на 13 июля 2011 года в гостиной или спальне особняка?».

Ребекка Захау и Адам Шакнай

В итоге, спустя два часа допроса с помощью полиграфа, оператор Пол Редден расшифровал его результаты. Вердикт звучал странно. «Они могли быть гораздо хуже. Но и гораздо лучше. Я склоняюсь, скорее, к неубедительному результату», – скажет Редден, а также порекомендует следователям провести Адаму ещё одно испытание.

Эксперту так и не удалось определить, был ли Адам Шакнай во время допроса честным. Тест на детекторе лжи не смог дать хоть каких-либо определённых выводов, а потому полиция решила, что задерживать Адама не за что. Вскоре он улетел к себе домой в Мемфис, и повторное исследование на полиграфе ему так никогда больше и не назначали.

Зато официальные результаты вскрытия Ребекки оказались очень информативны, и кажется, напрочь отбили желание у детективов рассматривать иные варианты, кроме суицида.