Читать книгу Кирзовая сумка - Владимир Андреевич Бердов - Страница 6

В наших лесах не было хвойных пород деревьев, и накануне новогодних праздников школьный завхоз Иван Петрович снаряжал подводу в балахлейский или новопетровский бор. Дело ответственное: нужно подобрать и привезти к сроку школьного праздника добрую ель. Для Кармацкого это не впервой, но каждый раз волнительно: угодит ли школьному начальству, а главное – детворе?..

В дорогу готовился основательно: бросал на сани-розвальни девятиовчинный тулуп, топор, веревки. Памятуя о крестьянской поговорке «Едешь на день, а еды запасай на три», брал с собой кусок сала, каравай домашнеиспеченного хлеба и «сороковушку» для сугрева. Логиновская поллитровка, выданная для «дипломатических» переговоров с лесничим, была завернута отдельно, но и она согревала настроение: всякий раз из нее наливалось и Петровичу.

Задобренный лесничий давал полный карт-бланш, и смекалистый завхоз, преодолевая снежные заносы, долго примерялся, приглядывался к разлапистым сосенкам и елочкам, выбирая деревце попышнее и постройнее.

Часто в один день не управлялся, и приходилось заночевывать у знакомых. Для соблюдения секретности на обратном пути Иван Петрович подгадывал и въезжал в село вечером.

Устанавливать и украшать елку поручалось старшеклассникам, и спортзал закрывался от любопытной «милюзги». Каждый класс вносил свою новогоднюю лепту: придумывали и мастерили карнавальные маски, раскрашивали и склеивали картофелинами, сваренными в мундире, серпантинные ленты, сочиняли веселые поздравления в школьную стенгазету.

Дома елки не ставили, разве что несколько начальственных семей позволяли себе эту «роскошь», и поэтому школьная елка была сюрпризом для детворы, и волнительные ожидания усиливали торжественность праздника.

О елках школьной поры у каждого свои воспоминания. Для меня это хруст зимнего яблока из большого подарочного кулька, аромат шоколадных конфет, обернутых в «драгоценные» фантики и Дед Мороз, в котором мы, став постарше, угадывали наших учителей…

На новогодних праздниках зарождались искорки любви, и почтальоны-разносчики признательных записок были тому свидетелями.

Сколько же нужно времени, чтобы мальчишка, робко дергающий понравившуюся девчонку за косички, осмелился, наконец, пригласить ее на танец, шепнуть на ушко что-то тайное и коснуться пересохшими губами до ее румяной нежной щеки, не получив ответную оплеуху?

…Последний раз на школьную елку я попал через несколько дней после службы в армии, и моим «карнавальным костюмом» была сержантская форма с армейскими значками. Приглянувшаяся старшеклассница не сразу согласилась со мной танцевать: «староват!». В перерывах между танцами ее классный руководитель, однорукий историк, нашептывал:

– Девчонка, что надо. Отличница, королева, если соответственно приодеть!

Королева была неподступна. После новогоднего вечера я выскочил ее проводить и, настигнув у школьной калитки с дрожью в коленках, попытался взять под руку, она сверкнула на меня глазищами:

– Дяденька, не надо! – и скрылась в зафонарной темноте.

Когда я рассказал об этом другу Петьке, он долго «ржал», тыча в мою сторону пальцем: «Дя-день-ка!».

Всякий раз, наряжая с детьми и внуками домашнюю елку, вспоминаю светлые новогодние праздники далекого детства, когда елка таинственно «приходила» к нам и так же «уходила». После праздников ее не выбрасывали на всеобщее обозрение, как это делается сегодня, а прибирали и распиливали на заготовки для школьной мастерской.