Читать книгу От «А» до «Я» - Владимир Бастраков - Страница 86

0

Написаны стансы… Печальные строки

Лишь только предвестники будущих гроз.

Ещё впереди годы тяжкой дороги,

Душа не иссушена горечью слёз.

Ещё не наполнена чаша страданья,

Ещё не испита вся боль до конца,

Ещё не написаны строки «Прощанья»,

Но сломан терновник уже для венца.

Написаны стансы… Я снова в начале

Своей бесконечной дороги разлук,

Дороги раздумий, дороги печали,

И замкнут уже одиночества круг.

Вновь тронулся поезд сквозь тысячи станций

Пустых разговоров, желаний, надежд.

Как долог мой путь… Лишь написаны стансы…

И сорвано рубище старых одежд…

1

Наша жизнь с тобою – долгое прощание,

Нет тепла в ней, радости от встреч…

Наша жизнь – разлуки ожидание,

Ничего нам больше не сберечь.

И ничто уже в ней больше не изменится,

Так судьбою, видно, решено.

Только мне, увы, никак не верится,

Что другого любишь ты давно.

Но по-прежнему с тобою ходим рядом мы,

В детский сад несу на ручках дочь…

Лишь тоска скрывается за взглядами

И приходит одиночество к нам в ночь.

Я тебе вдруг стал чужим, и так далёко ты

Мимо вновь скользишь в своих мечтах.

Одинокий я и одинока ты,

Лишь молчанье на твоих устах.

Повисает в наших комнатах молчание,

Где как тени бродим мы вдвоём…

Наша жизнь – лишь долгое прощание,

Наша жизнь – разлуки ожидание…

Так зачем же рядом мы живём?..

2. Жалоба

Я так устал от одиночества, любимая!

Не слышишь ты, как я кричу в ночи,

Как я молю тебя в душе своей: «Люби меня!..»

Уста молчат, и всё в ночи молчит…

Чуть-чуть в тиши стучат часы неугомонные,

И время заполночь уже давным-давно,

Дождя осеннего шуршанье монотонное,

Холодных капель дробный стук в окно…

И всё. И тишина. В ночи кричит бессонница,

Песком набитыми глазницами кричит!

Душа отчаянно к тебе с надеждой просится:

«Любимая! Согрей меня в ночи!»

Но как далёко ты теперь, моя любимая,

Со мною рядом ты, но рядом тебя нет…

Ну, обними меня! Согрей меня! Люби меня!

Молчанье вечное лишь будет мне в ответ…

3

Все вопросы решены,

И на всё готов ответ.

Зло, добро – всё знаем мы,

Только счастья нет и нет.

Есть квартира, мебель, дети —

Всё, что хочешь, назови,

Только счастья нет на свете,

Потому что нет любви.

Наступи на горло песне,

И не будет песни – хрип!

Пой, старайся, но хоть тресни —

Нету песни. Ты осип.

Так в семье – один невольник,

Где-то ходит милый друг.

Превратился в треугольник

Замкнутый семейный круг.

4

Затравили, обложили, жду лишь выстрела…

Что, сердчишко, так отчаянно дрожишь?

Умирать не хочешь? Веришь искренне?

Ну! Еще лишь чуть! И убежишь!!!

Нет, не убежишь. Тесней сжимается

Зла людского душное кольцо.

Вон рука злорадно поднимается,

Чтобы камень бросить мне в лицо!

Что же, бейте, сволочи и серости!

Всё приму, распятый на кресте

Своей глупости, надежды, веры, верности!

Верности? Чему?! Пустой мечте!!!

Истоптали всё в душе, изгадили,

Ничему святому места нет.

Это – жизнь! Её мы не пригладили.

Это жизнь – вонючий туалет.

В нём справляй нужду большую, малую,

Можешь предавать, и врать, и пить,

Спать с чужою похотливой бабою —

Ей ведь тоже «хочется любить»!

Что угодно можешь – всё дозволено,

Нет запретов и ни в чём границ!

Ножки задраны в капроне, ручки холены,

И партнёр облизан до яиц!

Мы же жизни цвет – интеллигенция

С запахом дезодоранта и духов!

И у нас в кармане индульгенция

Вечная на отпущение грехов!

Ни за что сегодня не в ответе мы.

Как приятно нам томление в крови!

Что грехи! Мы завещаем детям их,

Ну а наше счастье лишь в любви!

Впрочем, что мне гневаться так выспренно?

Кто прицелился? Не разглядеть лица…

Затравили. Обложили.

Жду лишь выстрела.

Вот оно – предчувствие конца…

5

Я живу как во сне, в ожиданье опять.

А чего же я жду? Не пойму…

Тридцать семь на носу. Не пора ли кончать?

Что ж, судьба, всё, что дашь мне, приму.

В тридцать семь пули боль Пушкин принял в живот.

А кому он обязан той болью?

Натали, Натали! Твое имя живёт,

За бессмертье заплачено кровью…

Жизнь, любовь или смерть – выбирает поэт,

Словно в кости с судьбою играет…

Жизнь пуста без любви. А любви уже нет.

Потому его смерть выбирает.

Я живу как во сне и не жду я чудес,

Лишь на сердце привычная скука.

Я не Пушкин, увы. Да и он не Дантес…

Не Дантес, но такая же сука.

6

Сами собою слагаются в строки

Эти такие простые слова.

Грустные строки, последние сроки,

И серебрится вовсю голова.

Что же мне делать? И чем мне измерить

В сердце своём одиночества грусть?

Может быть, просто пытаться поверить:

Пусть всё, что было, – приснилось мне! Пусть!

Пусть всё, что было, – как будто бы не было,

Пусть предстоит всё сначала начать!

Грустно замкнуты уста помертвелые,

В горькой улыбке молчанья печать…

Нет, не забыть, не уйти, не избавиться —

Вечно в душе будет камень лежать.

Можно любить, волочиться и нравиться,

Только сначала уже не начать…