Читать книгу Альфа Центавра. Второе путешествие на землю - Владимир Буров - Страница 9

– Тем не менее, я люблю Тет-а-Тет. Чтобы уж точно – никто ничего не знал.

Ле на всякий случай посмотрел на часы.

– Идут?

– Чё-то я точно уже не знаю, – Ле подошел и потрогал маятник. – Нет, – засмеялся он, – не стоят, в том смысле, что бегают, туды-сюды…

– И обратно, – завершил сентенцию Чапи.

И он рассказал, что сомневается.

– В чем и в чем? – прости я не понял, – сказал Ле-Нин.

– Что они инопланетянки.

– Да ты что! А кто они, по-твоему?

– Нет, так-то вроде инопланетянки, но…

– Но? – Ле поднял вверх указательный палец, – понимаю, много пьют и едят, как аристократки. Вы думаете шпионы? Вы думаете их надо брать? Нет, нет, рано, рано. Да и не могли шпионки-мионки ожить после того, как были убиты на дуэли.

– А если их подменили? – спросил Василий Иванович, и опять посмотрел на часы.

– Дро там один с ними?

– Нет, Пархоменко где-то поблизости пасется.

– Это нехорошо, пусть подключается вплотную. Впрочем… впрочем, пусть пока гуляет Вася, я сам схожу. Давно, знаете ли, не был в Сандунах. Как в цирке ведь, честное слово.

Далее, бой между Никой Ович и Учителем, а потом Ника и Фёкла.

Ле пошел в баню, благо конспирация была если не любимым его занятием, то частым. И в этот раз для конспирации он не стал надевать парик. Посылка:

– Никто не подумает, что это он, так как было распространено мнение:

– Члены Совнаркома без охраны в баню не ходят. – Вопрос:

– Почему?

– Дак потому что очень пристанут все, как банные листья с одним и тем же вопросом:

– Вы за инопланетян, али за инопланетян?

Вроде бы:

– Что за дурацкий вопрос? – А дело в следующем:

– Почти все, кто о чем-то хоть думал, считали:

– Ле-Нин, Тр-й, Эстелин и некоторые другие официальные лица – это те же инопланетяне, только прилетели раньше. Вот и всё? Единственно, чего не все могли понять:

– С той же оне Альфы, так сказать, Центавра, али ошивались до сих пор где-то поближе?

Следовательно, это то же, или всё-таки это совершен-но разные луды. – Ну, ладно.

А здесь начался новый бой.

– Принимаю ставки! – громко, но спокойно сказал Лева Задов, – есть желающие? Я так, например, ставлю, золотую пятерку.

– Врешь, чай, – сказала одна приличная девушка из-за синей ленточки, следовательно, из простонародья – хотя и с потенциалом перейти в раздел воинственного пролетариата, – дай попробую на зуб.

– Попробуешь после работы, в том смысле, после этого культурно-массового мероприятия, но только не мою пятерку, а…

– Нет, нет, вот этого я делать не буду, – сказала Соня, – тем более бесплатно.

– Нет, а я попробую твою, – ответил Лева Задов под аплодисменты близстоящей публики. Даже Корнилов, севший в подставленное ему кресло прямо у татами, как будто был боковым судьей, сказал:

– Браво. Но. Пора и начинать.

– Щас, щас, отец, не торопись, ишшо насладишься бойбой и боксом-то.

– Никакого бокса, – сказал Дэн с высокой, как в Большом теннисе трибуны. – Мы не Англии.

Тем не менее, Сонька сдала золотую пятерку, а Лева попросил публику ответить. Но таких денег ни у кого не нашлось. Тогда поставил сам Корнилов. Еще в Питербурхе он встретился с одним менялой по имени Тр-й, и обменял у него несколько небольших бриллиантов на горсть золотых червонцев и пятерок, которые этот денежный мешок, достал, между прочим, из каблука нового хромового сапога. Вот они, каки банки-то здесь, подумал тогда Кор, можно сказать:

– Уму непостижимо.

Много народу еще поставило деньги на бой, ибо Лева объяснил, что:

– Это теперь право любого человека, который считает себя свободным.

– Да, с прилетом инопланетян негоже оставаться всё в том же вековом скотообразном состоянии, – сказал Махно и тоже попросил у кого-то взаймы небольшую сумму.

– Так, – как сказал он в ответ на вопрос:

– Сколько вам? – рублей двадцать.

У Учительницы по прозвищу Учитель было всего два коронных приема, но исполняла она эти, как другие не могли сделать и все. Точнее, как раз наоборот. Но, не будем заморачиваться на и так всем понятном.

Один – это Подхват – удар, можно сказать между ног противника пяткой при одновременном повороте к нему задом. Тут от одного поворота задом можно задуматься:

– А дальше-то что? – а тут еще и удар пяткой. – Становится вообще мало что понятно. И как раз в это время вас отправляют в полет, и кажется, что:

– К Солнцу, – ибо в глазах только солнечные круги, и никаких мыслей о самозащите без оружия.

Второй – Задняя Подножка с переходом на Переднюю. Но это так думает противник, что его обманным путем хотят бросить вперед, изобразив обманный финт, как бросок назад, а она переводит его на диагональ. Вот если кто ничего не понял, то это и правильно:

– Вы побывали в этом броске.

Хотя Ника всё поняла, а полетела от этой Задне-Передней, а в итоге Боковой Подножки, как будто и не знала ничего никогда.

Судья, Лева Задов, поставил на Нику Ович, и поэтому не засчитал Чистую Победу, Иппон, а только так:

– Вазари. – Так и констатировал:

– Пол Победы.

Гул неодобрения напополам с недоразумением прокатился по рядам благородных зрителей. Да и всех остальных, кстати. Даже не взирая на то:

– Кто на кого ставил. – Природное чувство справедливости взяло верх над валютой. Тем более, не вся она была конвертируемой. Кстати, кто поставил небольшую корзинку с яйцами, а кто-то даже мешок овса.

– С другой стороны, всё это вкусно, друзья мои! – рявкнул со своего места Махно, несмотря на вроде бы недовольство судьи, что только он здесь решает, что хорошо ставить, а что лучше бы сразу выбросить.

Махно чтобы не оставаться в долгу перед выпадами Левы Задова сказал, что:

– Можно и по-другому выяснить, кто из нас луччий.

Лева был в два раза полнее, выше плечами, вообще саном осанистей, но пока что воздержался от борьбы за власть в ее местном, так сказать, масштабе.

Во втором подходе Ника бросила Учителя, да прямо на Корнилова, вальяжно развалившегося в кресле, как Карл Пятый у папского дворца.

– Да, ладно, – сказала она, – считай на сегодня я твоя.

Кор не нашелся, что достойно ответить. Так только махнул рукой:

– Ну, может быть, может быть, – без слов разумеется.

И воодушевленная этим неотразимым действием на мужчин своего боевого обаяния Ника пошла на болевой из стойки. Кто, собственно, здесь точно знает, что в Дзюдо такие приемы запрещены? Да никто. Ну и получи. Да, но только не в этот раз. Учитель по прозвищу Агафья, или наоборот, кто как запомнил, поймала ее на тот же прием, что и Ника Артистку Щепкину, Кувырка:

– Переворот с Захватом между ног. – Тем более, что переворачивать было не надо: Ника сама взлетела ногами в небо, как бы просясь туды-твою на Альфу Центавра, мол:

– Они сюды, а мы туды. – На самом же деле хотела упасть камнем вниз, но уже не одна, а с рукой Агафьи в своих цепких объятиях. А на татами уже оторвать эту руку для окончательного Иппона.

– Вообще, запрещенный прием, – сказал с вышки Дэн. – Судья на ковре, куда смотришь? – обратился он Леве.

– Не могу же я броситься на них третьим, – логично ответил Лвеа, и добавил: – Потом не засчитаю.

– Так потом будет суп с котом, поздно, ибо руку-то она уже оторвет Учительнице.

– Брось, брось, – протестуя против вмешательства в его права успел сказать Лева, а дальше уже открыл рот от удивления:

– Летела, постепенно приближаясь к ковру не Учительница, а Ника Ович, которой был проведен Контрприем, именно тот же, который сама Ника провела Артистке:

– Бросок Переворотом с Захватом Между Ног.

Правда и сама Агафья-Учительница летела вслед за ней, ибо, ибо…

– Чем-то зацепилась, – сказал Василий Иванович, высунув голову из толпы.

– Скорее всего, наоборот, – поправил его Дэн с верхатуры: – Что-то ее зацепило.

– Как вы думаете, что бы это могло быть? – спросил Кор, повернувшись назад к Дэну.

– Честно? Не знаю.

– Вот и я тоже: не знаю.

– А надо знать! – тявкнул Вася из толпы, и опять спрятался. И правильно, ибо одного, Кота, уже загребли в Контрразведку, и ты дождешься.

Хотели присудить Чистую Победу Учителю, но двумя голосами против одного – бой был продолжен.

– Я не понял, почему? – спросил спокойно Лева Дэна и Кора, которые проголосовали за отмену броска. Контрброска, точнее, ибо начинала Захват руки на Болевой из Стойки Ника, а потом они упали вместе, после Броска Переворотом, который провела Учительница.

Почему? – как говорится. А посчитали, что Учительница ненароком схватила уже брошенную ей Нику за… да, дорогие друзья, за наган, точнее тридцатидвухсантиметровый Маузер, который она украла у Махно. Потому и спрятала его куда подальше, так решили судьи.

– Я ничего не трогала, я ничего не трогала, – лепетала Агафья-Учительница-Галина.

– Три имени, – вздохнул Дэн печально, и добавил: так бывает?

– Действительно, – сказал, молчавший до сих пор Лева, – сказала бы просто…

– Ладно, ладно, не ругайся, мил человек, – махнул рукой Кор.

– Я вам, господа инопланетяне с Альфы и ее Центавры, не мил человек, а судья международной, даже межпланетной категории, – обиженно ответил Лева, и отошел на свое место, намереваясь продолжить судейство.

И Ника Ович уложила Агафью простым приемом: провела Переднюю Подножку. Пару раз дернула именно в этом направлении, и бросила. Расстроенная Учительница не успела оказать сопротивление. Она отошла к Махно, и он ее подбодрил:

– Я ставил на тебя двадцать рублей.

– Спасибо, но ты видел, как меня засудили?

– Конечно. Но неужели ты не знала, что она это…

– Что? Нет я ничего такого не знала. Она украла у тебя Маузер?

– Практически и то и другое.

Уже хотели отдать Нике Ович и ее продюсеру, которым вызвался быть сам Кор, приз триста рублей, три золотых пятерки, и еще пятьсот рублей со ставок. Некоторые засуетились, но Кор сказал, что был влюблен у нее:

– Намного, намного раньше.

Но вышла одна дама в длинном платье и сказала:

– Пока надо обожать.

– Что?! – рявкнул Кор, а Дэн, желавший уже покинуть свою вышку, его поддержал:

– Что значит, сударыня:

– Обожать? – Кого обожать? Меня7

– Вы задаете слишком много вопросов, сэр, – сказала дама, – я хотела сказать, что надо пока что:

– Обо…

– Обо ждать.

– Ах, подождать! – обрадовался Кор, и добавил: – А, простите: кого, чего или что? Всё, как говорится:

– Уже кончилось.

– Нет, нет, я хочу…

– Что? – не понял и Дэн.

– Выступать.

– Что-о?! Выступат-ть-ь? Ну. мать моя, ты не сюда попала, здесь татами, а не веранда в летнем парке, где выступают. А впрочем, ладно, спойте нам что-нибудь эдакое простонародное.

– Между прочим, это хорошая идея, – сказал Дэн, – петь после каждого раунда.

– Надо подумать, – ответил Кор, придерживая уже севшую ему на колени Нику. И добавил:

– Но в другой раз.

– Да, – поддержал его Дэн, – приходите завтра.

– Что значит Завтра, сэр, существует только сегодня.

– Да, давай я оторву ей руку или ногу, – сказала Ника. – Хотя… – она подумала: – Я устала, действительно:

– Приходи-те-те-е Завтра.

Но дама оказалась не так проста, как могло показаться. Она подошла поближе. Ребята думали, что будет просить че-нибудь, или соглашаться, но она взяла Нику за волосы и бросила на землю.

– Всё по-честному, всё по-честному! – закричал Лёза Задов.

– Почему? – спросили его Кор и Дэн.

– Приз еще не вручен, – и Лева показал золото, деньги и другие подношения народа, которые нес Нике Ович с двумя помощниками.

– Я соглашусь на бой с ней, если хоть кто-нибудь на нее поставит, – ответила Ника.

– Я.

– Кто?

– Я поставлю на нее столько же, сколько уже есть в банке, – ответил… ответил Вра. Он куда-то отходил и только что появился.

– У вас есть тысяча рублей? – скромно спросил Лева.

– Да, я ходил менять альфовские бриллианты на золото, а золото в свою очередь на рубли.

– Правильно сделал, сэр, – сказал Лева, – но больше так не делай, хорошо? Приходи прямо ко мне. И знаешь почему? Я очен-но люблю золото.

Ника несколько раз бросила Фёклу, как попросила ее представить новая девушка.

– Ясно, – сказал Дэн, – она впервые вышла на татами.

– Ужас, – поддержал его Кор, и посмотрел на Вра, который на нее поставил.

Но поставил не только он, поставил и Махно, он попросил у того же мужика:

– Еще можно?

– Сколько?

– Пятьдесят рублей.

– Ладно. Даю просто так, без процентов только из любви к искусству.

После этого многие начали совать деньги Леве, хотя он был только судьей, а не менеджером по ставкам. Вроде бы сунулся Василий Иванович, но ему сказали, чтобы скрылся с глаз:

– Тебя и так все ищут, амиго.

– Зачем?

– Прошла информация, что среди нас шпион, а если это не ты, то кто?

– А я знаю?

– Ну вот и скройся. Тут деньги большие, а ты лезешь, как на рожон.

Даже у Махно прошла мысль собирать это бабло, но он решил, что лучше купить самого Леву Задова.

– Из него бы вышел отличный контрразведчик. – Ибо Лева крикнул, когда собрал на бой Ники и Фёклы полторы тысячи рублей:

– Я думал, здесь полно Зеленых, у которых нет денег, а бабло-то так и лезет, так и лезет из щелей.

А сам Махно не видел ни одного Зеленого. Если только он сам.

– Наконец, она чему-то научилась, – сказал Дэн, когда Фё, или Фе, если короче, провела Переднюю Подсечку в Падении. Ника головой, как торпеда с миноносца прошла под Кором и сбила вышку Дэна. Он-то как раз слез, чтобы поднять упавшую сигару.

– Чистая Победа! – закричала Фе.

– Рано радуешься, – сказала Ника, заползая на татами.