Читать книгу Ватмания. Приключения бумажных человечков. Откройте ещё один мир - Владимир Цыганков - Страница 13

Авистэй возвращался домой в приподнятом настроении. Ещё бы, за один день он узнал и успел столько, сколько не смог бы обычный ватманец и за неделю! Но в том-то и дело, что Авистэй был необычным. Это сразу заметили художник Эдуанс и Грэмбар.

Всё-таки была какая-то загадка именно в том, что Великие Ножницы вырезали их с Зуркастом одновременно. Ведь для того, чтобы резать толстый материал, нужно приложить больше усилий, чем для резки тонкого. Похоже, что Великие Ножницы в тот момент как раз и передали часть своей волшебной силы братьям, стараясь разрезать сразу два листа бумаги! И теперь уже зависело от каждого из братьев, как они сами распорядятся своими выдающимися способностями и талантами.

Авистэй, поглощённый своими мыслями, не заметил, как подошёл к своему дому. Тут уже собралось много ватманцев. Некоторые обсуждали последние новости. Кто-то уже поднимался по лестницам в свои квартиры. Кто-то прогуливался возле дома. А кто-то спешил к домику с красной крышей.

«Ух, ты, чуть не забыл, – вспомнил Авистэй, – я же утром не отметился у Ола».

Впрочем, Ол уже высмотрел в толпе новичка в зелёном костюме и поманил его пальцем.

– Здравствуйте, Авистэй! – как ни в чём не бывало начал Ол. – Вы забыли отметиться у меня, когда утром вышли из дома. Прошу вас впредь помнить об этом. Правила едины для всех!

– Извините, Ол! Больше этого не повторится.

– Как прошёл день? Где были?

– Я встречался с дорожниками. Познакомился с Джилфотом и его бригадой. Завтра снова иду к ним.

– Ну вот, видите, ничего сложного! А представьте себе, если вас нужно будет срочно разыскать, чтобы сообщить вам, например, о переселении на другой этаж, то куда прикажете направить курьера, а? То-то, – сказал Ол. – Желаю удачи, идите.

Авистэй поднялся по лестнице на свой этаж. За день новых кубиков-квартир стало больше. Строительство дома явно шло к завершению. Авистэй вошёл в свою квартирку и тут же почувствовал, что немного устал. Зонтик занял своё привычное место, а сам Авистэй прилёг на кровать не раздеваясь. В его голове продолжали возникать рисунки навеса на колёсах, над которым предстояло потрудиться завтра. В целом идея имела все шансы на успешное воплощение, и лишь только сейчас отдельные детали окончательно оформлялись и встраивались в единую конструкцию. Какое же удовольствие это приносило Авистэю! Он мог живо представлять себе то, что другие с трудом могли понять, даже разглядывая рисунок. И тут неожиданно ход его мыслей прервал голос, доносящийся из-за стены:

«В шкафу дремать моей одежде,

А зонтик будет спать в углу,

И завтра будет всё, как прежде,

Прогонит солнце ночи тьму».

Авистэй прислушался, неизвестный голос продолжил:

«Я, как обычно, встану рано,

Смахну с лица ночную тень,

Услышу грохот барабанов,

И с ними встречу новый день!»

Авистэй никогда раньше не слышал, чтобы кто-то так говорил. Так складно и так возвышенно. Что это? Авистэй поднялся с кровати и выглянул за дверь. С высоты пятого этажа было хорошо видно, как внизу человечки в синей униформе внимательно осматривали двор. Затем один из них подошёл к домику с красной крышей и о чём-то долго разговаривал с Олом. В руках у человечка была открытая папка с бумагами, в которую Ол положил и свой листок. Затем они попрощались, и человечки покинули двор.

Авистэй прикрыл за собой дверь и направился к соседней квартире.

– Извините, вы ещё не спите?

– Нет, не сплю. Давайте заходите.

Авистэй открыл дверь квартиры с номером 99.

– Добрый вечер. Меня зовут Авистэй.

Возле окна стоял человечек в домашней одежде. В руках он держал листы бумаги и тонкий грифель. Человечек с интересом посмотрел на Авистэя и произнёс:

– Авистэй-Авистэй. Ты принёс мне сто вестей?

– Да какие ещё вести? – недоумённо спросил Авистэй.

– Ты постой пока на месте, – продолжил незнакомец.

Дай, получше разгляжу,

И послушай, что скажу.

Авистэй встал как вкопанный, не ожидая такого необычного приёма.

– Будем мы с тобой на «ты»,

Это так – для простоты,

Ну а эти: «вы», «вам», «вас»

Для других, а не сейчас.

Проходи и будь как дома,

Впрочем, всё тебе знакомо,

Куда бы ты ни заглянул,

Шкаф везде, кровать, стол, стул.

Авистэй, всё ещё не веря своим ушам, словно под воздействием какой-то чарующей музыки присел на ближний край кровати.

– Итак, меня зовут Арда́л,

Мне это имя Грэмбар дал,

Из школы я сюда явился,

И по соседству поселился.

Сосед примолк и бросил озорной взгляд на Авистэя. Тот сидел, боясь пошевелиться, чтобы не вспугнуть это «чудо», говорящее таким необычным образом.

– Что, Авистэй, сидишь, притих,

Тебе не нравится мой стих?

И тут Авистэя словно подменили. Он вдруг заговорил. Да ещё как!

– Твой стих, Арда́л, и впрямь меня смутил,

Признаюсь, раньше мне не доводилось

Вот так, не прилагая сил,

Вести беседу. Как так получилось?

Теперь замолк Арда́л, потрясённый услышанным, и тоже присел на край кровати. Авистэй уже не мог остановиться.

– Мы здесь, мой друг, не просто так,

И каждому должно быть ясно,

Нам Ножницы подали знак,

И их старанье не напрасно!

Вот ты, Ардал, сейчас не спишь,

В твоих руках листы зажаты,

К утру поэму сочинишь,

Как люди на Земле когда-то!

А я в дорожники пойду,

Дороги строить очень важно,

Глядишь, со временем найду

И домик свой одноэтажный.

Ардал наконец, пришёл в себя и, бросив листы на кровать, зааплодировал. Авистэй молча кивнул в знак благодарности. Слово взял Ардал.

– Я рад, что познакомился с тобой,

Спасибо, что к стихам неравнодушен,

Так видно предназначено судьбой,

Чтоб словом я пронзал чужие души!

Чтоб лучшее в ватманцах я будил,

Чтоб радоваться жизни все умели,

И хочется, чтоб каждый счастлив был

И чтобы вновь леса зазеленели!

И тут между Авистэем и Ардалом возник непрерывный диалог.

– Постой, Ардал, ты тоже видишь сны,

Где шелестят зелёные просторы,

Где лунный свет на крыльях тишины

Уносится в рассвет за косогоры?

– Да, Авистэй, мне кажется, я знаю,

Что раньше жизнь моя была иной,

Как по весне во снах я расцветаю

И как дрожу от холода зимой.

– С ума сойти, Ардал! Что это было?

Как очутились мы среди камней,

Как же Ватмания совсем забыла,

Какой она была до жарких дней?

– Ах, Авистэй, вопросов слишком много,

Нам не дано ответ сейчас найти,

У каждого из нас своя дорога,

Пусть хватит сил нам этот путь пройти!

– Ну что ж, Ардал, пора прощаться,

Пиши свои стихи, рассказы.

Скажи, а ты не пробовал общаться,

Как остальные – не рифмуя фразы?

– Да, Авистэй, мне это предлагали,

Наставники – как раз на третий день,

Когда все хором буквы повторяли,

Я рифмовал уже «плетень» и «тень».

Что тут смешного? Ну не смейся,

Согласен, рифма ещё та.

Пытался прозой – хоть убейся,

Одна сплошная маета!

– Ардал, дружище, всё в порядке,

Великим Ножницам видней,

Кому всю жизнь разгадывать загадки,

Ну, а кому всё ясно с первых дней.

Ты оставайся сам собою, и при этом

Не каждый сможет так. Ты уж поверь,

Ардал, спокойной ночи, будь поэтом,

Пожалуйста, закрой за мною дверь.

С этими словами Авистэй вышел на лестничную площадку. Двор совсем опустел. На небе красовалась полная луна. Домой идти не хотелось, и Авистэй подумал, что было бы неплохо сейчас поболтать с Олом, который скучая бродил возле своего домика.

– А, нарушитель! Чего не спишь? – спросил Ол.

– Не спится, Ол. Прекрасна ночь и звёзды светят. Им одиноко в вышине…

– Ага, всё ясно. У Ардала был? – устало поинтересовался Ол.

– Ну да. Вот же талантище! – восхищённо сказал Авистэй.

– Ага, талантище. Он пока тут у меня прописывался в 99-ю квартиру, так я думал, с ума сойду. Нет, я серьёзно тебе говорю. Он, между делом, умудрился зарифмовать инструкцию по эксплуатации жилья. На вот – полюбуйся, – и Ол достал из папки листок, исписанный мелким почерком.

Авистэй поднёс листок поближе к глазам. Лунный свет, конечно, не солнечный, но всё же. Через несколько секунд Авистэя разобрал смех.

Правила проживания в квартире превратились в поэму о жизни в кубе.

«Жизнь в кубе». Ардал

О! Это ли не чудо – войти в свой кубик, чтобы жить.

Присесть на стул, расправить спину, на столик зонтик положить.

Открыть свой шкаф, развесить вещи, накрыть бумагою кровать.

И после можно долго-долго с кровати этой не вставать.

А можно целый день упорно смотреть в открытое окно.

А там бурлит поток народный и всё вокруг раскалено.

Цветные зонтики, как птицы, порхают, создавая тень.

И каждый в кубик свой стремится, пробыв на солнце целый день.

По разным этажам ватманцы в своих домах расселены.

На первом те, кто отличился и много сделал для страны.

Второй и третий набирают чуть меньше призовых очков.

Четвёртый хуже, ну а пятый, как правило, для новичков.

Всем важно знать, чтобы ватманец всегда был весел и здоров,

Он должен помнить, что не надо надеяться на докторов.

Конечно, если что случится, то помощь сразу же придёт,

Но всё же лучше научиться просчитывать всё наперёд.

О главном каждый должен помнить, укладываясь перед сном,

Что накрываться надо сразу бумажным ровненьким листом.

Он от заломов вас избавит, и стройность тела сохранит,

И каждый будет просто счастлив, кто за здоровьем сам следит!

– Ну, как тебе? – спросил Ол.

– Я же говорю – талантище! – улыбаясь, ответил Авистэй, отдавая Олу листок со стихами. – А ты заметил, что он вообще не может говорить не в рифму!

– О, да, бедняга, – произнёс Ол, пряча листок в папку.

– Ну почему же бедняга? Мне кажется, что Великие Ножницы не зря наделили его таким даром.

– Ты думаешь?

– Вот увидишь, Ол, мы об Ардале ещё услышим! Кстати, эту поэму было бы неплохо показать начальству. Стихи всегда лучше запоминаются, и любой новичок гораздо быстрее усвоит правила проживания в квартире. Я бы на их месте разместил эти стихи в каждом таком домике.

– Может, ты и прав, Авистэй. Начальству всегда видней. Кстати, сегодня к нам заселили одного такого начальника! – неожиданно вспомнил Ол.

– На первый этаж?

– А вот и не угадал!

– На второй, что ли?

– Ага! Бери выше – на пятый!

– Так на пятом же обычно новички, – изумился Авистэй.

– Да я и сам своим глазам не поверил, когда открыл документы. Мне даже номер было неловко смотреть на его теле, но порядок есть порядок. Распоряжение пришло от самого Клэ́ммита, а он у нас тут главный по расселению ватманцев.

– А Вэлк? – уточнил Авистэй.

– Вэлк, само собой, главнее Клэ́ммита, но Клэ́ммит ещё и следит за последующими перемещениями жильцов и обо всём сообщает Вэлку. В Ватмании квартиры-кубики просто так не клеят, чтобы они потом валялись на складе. Каждому листу ватмана у нас строгий учёт, ведь самой бумаги не так уж и много. Во всяком случае, пока. Поговаривают, что археологи скоро отыщут и другие хранилища этого драгоценного материала, но на сегодняшний день в производстве введён режим экономии.

– Слушай, Ол, а разве можно переселять с первого этажа на пятый? – удивился Авистэй.

– Как видишь!

– Наверное, были на то особые причины?

– Может быть, Авистэй. Говорю ж тебе – начальству видней.

– И как зовут переселенца?

– Сейчас посмотрю, – Ол открыл журнал и повернул страницы к свету, – Онтэр. 95-я квартира, сроком на один месяц.

– Ого. Даже срок обозначен. Значит, временно, – задумался Авистэй.

– Думаю, что этот самый Онтэр чем-то провинился перед высшим начальством и его направили сюда в качестве наказания. Тебе так не кажется, Авистэй?

– Ну, тогда это всё объясняет! – сказал Авистэй. – Насколько я уже успел заметить, главная опасность для ватманцев – это заломы на ногах. Про воду я уже не говорю. Поднимаясь, каждый раз по лестнице на свой этаж, можно со временем получить заломы. Лестницы здесь крутые и ступеньки высокие, значит, сгибать ноги приходится с особой осторожностью. Надо будет учесть эту особенность при строительстве перехода в парке.

– Я смотрю, ты уже совсем освоился на новой работе? – похвалил Ол.

– Да. Джилфот и его бригада – отличные ватманцы! Похоже, мне повезло.

Постояв ещё немного и обсудив последние новости, Авистэй решил, что пора возвращаться домой. Ол не был против, так как тоже строго соблюдал правила проживания в квартире и хорошо помнил, что надо ежедневно накрываться листом бумаги для профилактики. Они попрощались, и Ол ушёл спать в свой домик. Там как раз была отдельная комнатка, а основное пространство занимали стеллажи с документацией. Авистэй даже слегка позавидовал Олу – уж очень ему понравилось, что домик с красной крышей находился на земле, и здесь было очень тихо. А пока Авистэй будет топать на свой пятый этаж, Ол уже будет смотреть третий сон. И наконец, Авистэю здорово повезёт, если «талантище» Ардал закончит всё-таки свой очередной шедевр. Сосед-поэт – это, конечно, неплохо, но ночью все должны отдыхать и не мешать другим.