Читать книгу Поезд призрак. Фантастика - Владимир Дулга - Страница 11

Глядя на прекрасные пейзажи сибирской тайги, проплывающие за окном, Миша мысленно возвращался к последней эмоциональной речи оберштурмбанфюрер Ганса Вигмана. В советских кинофильмах именно так показывали фанатиков, одурманенных фашисткой пропагандой немцев, свято веривших в превосходство арийской нации, и её священному предназначению по переустройству мира. Он не верил, что нормальные, образованные люди, могут, как идиоты, выбрасывать вперёд руку и орать, выпучив остекленевшие глаза, – «Хайль!», считая это обычным режиссёрским приёмом, для показа приверженцев фюрера в неприглядном виде.

Он и представить себе не мог, что по странному стечению обстоятельств, ему придётся ехать, разговаривать и даже кушать за одним столом с настоящим эсэсовцем, фашистом. Слушать его сумасшедшие речи и деланно восхищаться его начитанностью и ораторским искусством.

Все предыдущие дни Вигман выглядел вполне вменяемым человеком, хотя и нёс какую-то околесицу про оккультные науки, опыты и верования в то, что существуют скрытые и неизвестные науке силы, явления в человеке и космосе, опыт которых доступен лишь людям с «особыми способностями». К коим он себя, несомненно, и относил. Но это можно было понять – человек, известный в своё время учёный, многие годы занимающийся этой темой, действительно свято верил в то, что создавал. И этот реально существующий поезд-призрак, дело, в том числе, и его рук.

Но сегодня его, как подменили, говорил подчёркнуто громко, эмоционально, как будто хотел быть услышанным ещё кем-то? Но кем? Как однажды обмолвился сам Ганс, пассажиров в поезде всего трое: – он, слуга индус и Михаил. Но индус глухонемой! Может, есть ещё кто-то, до поры до времени скрывающийся в вагоне с аппаратурой, или в одном из купе? Надо быть осторожным, что у этих фанатиков на уме? Никто не знает!

Перед сном Миша решил принять душ. Стоя под струёй тёплой воды, он впервые ощутил свою полную незащищённость:

– Зачем Вигману нужны лишние глаза в поезде? Зачем кормить меня до конца поездки? Чтобы лишний раз продемонстрировать людям, встретившим его в Южной Америке, свою глупость, в результате которой, в поезд проник посторонний человек? А если встречающие, захотят поговорить с этим случайным пассажиром, и он расскажет им, что-то лишнее, из того, что ему поведал Вигман? Известно, что «умельцы» с черепами на фуражках, способны «разговорить» любого! Сдерживать устранения случайного пассажира, может лишь одно, – труп некуда будет деть, в окно не выбросишь – прилетит назад, или прилипнет к окну. Убрать в вагон с аппаратурой? Пока доберутся до конечной станции – завоняет, – как о ком-то постороннем размышлял Михаил. Не думаю, что сам Ганс способен кого-то убить, но «тихушник» индус, вполне справится!

Вернувшись в купе, он обнаружил скромный ужин на столике под окном и чистое надельное бельё, уложенное ровной стопочкой. А также брюки и рубашка на вешалке, хотя он оставлял их на постели.

– Вошёл тихонько и вышел! Вот так зайдёт ночью и задушит индийским приёмом, тихо и бесшумно. Надо что-то придумать.

Без аппетита поужинал, вынес поднос с посудой в коридор, поставил под дверь корзину для грязного белья, и выключил свет. Не спалось. Отодвинув тяжёлую штору, стал смотреть в окно. Ночь давно вступила в свои права, и непроглядная темень хозяйничала за стеклом. Иногда ветер разгонял плотные облака, и из-за лохматых туч выглядывала бегущая вслед за поездом луна, освещая тайгу бледным мёртвым светом.

Чувствовалось, что поезд на большой скорости поднимается куда-то вверх, дважды плавно поворачиваясь, начинал двигаться как бы в обратном направлении. Пейзажи спящих под светом луны тайги и гор, трижды прерывали тёмные провалы тоннелей. Когда поезд проходил между вторым и третьим тоннелем, как по заказу выглянула Луна, и Михаил увидел далеко внизу деревья, кусты и полевую дорогу. Казалось, что состав парит, летит над землёй.

– Наверное, это знаменитый Козинский виадук, – догадался Миша, вспомнив свои прежние поездки.

Не снижая скорости, коротенький состав промчался мимо освещённого перрона и скромного вокзала на возвышенности, с надписью «Шетинкино». Как заметил Михаил, стоящие на перроне люди даже не повернулись в сторону поезда:

– Они его не слышат и не видят!

Потом было ещё несколько довольно длинных тоннелей. На каком-то разъезде встретился большой товарный состав, к которому два электровоза были прицеплены с головы, а ещё один в хвосте.

– Сзади толкач, – предположил Миша, – подъёмы большие и крутые. Когда-то такое он видел на Байкале.

Когда тёмное небо начало светлеть на востоке за зубчатой полосой сопок, состав, несколько сбавив скорость, миновал длинное здание вокзала со старинной башенкой и шпилем наверху. На башенке видна была надпись «Тайшет».

Устав, Михаил подвинул корзину ближе к двери, так, чтобы она закрывала проход, и лёг спать.

Почему-то не спалось. Вспомнился дом, родители, Сашка. Где, в каком времени он остался? Чем для него закончился неудавшийся побег? Родители, наверное, с ног сбились, мама все глаза выплакала, папе вообще волноваться нельзя. Хорошо, что перед отъездом, догадался сказать отцу, куда мы едем, – может, начнут искать и обнаружат нашу записку под скалой. Хотя, вряд ли кто-то догадается, что нас черти понесли к этой проклятой скале! Четвёртые сутки на исходе, как мы с Сашкой уехали из дома. Вигман сказал, что вероятнее всего, назад из этих временных воронок, можно вернуться, лишь пройдя путь исчезновения ещё раз, но в обратную сторону. Саня там остался, хотя и в тридцать восьмом году, но всё равно ближе к церкви староверов, откуда вся эта свистопляска и началась. А как я отсюда выберусь, никому неизвестно и выберусь ли, вообще? Интересно, вот приедем мы на конечную станцию, и как они собираются меня убить? Я в их мире ещё не существую, я ещё не родился! А для меня, эти фашисты уже давно умерли, их косточки, вероятно, уже сгнили. Получается, что человека убили пули, прилетевшие из прошлого? Дурь какая-то! Но, до конца поездки, надо ещё дожить, что у этого умного немца и старательного индуса на уме одному Богу известно!

В коридоре послышались осторожные шаги. Кто-то подошёл к двери его купе и замер прислушиваясь. Михаил затих, стараясь не дышать, сердце стучало в груди так, что казалось вот – вот выскочит из грудной клетки. А его гулкие удары, вероятно, были слышны даже в коридоре.

Постояв, шаги удалились.

– Наверное, индус за грязной посудой приходил? – догадался Михаил, – нужно хотя бы, чем-то вооружиться! Но ни ножа, ни даже вилки в купе нет. Они на подносе, который забрал индус. Если после завтрака, я тихонько заберу нож из столовых приборов, слуга сразу хватится. Впрочем, таким ножом можно только масло на хлеб намазывать. В душевой есть бритва, но ей никого не зарежешь – она механическая, завёл – побрился. Михаил не стал ей пользоваться, решив отращивать бороду.

Засыпая, Мише вспомнилась продавщица магазина, рыжая, пышногрудая, любвеобильная Наташка, живущая когда-то в посёлке рядом с воинской частью. С которой они тайно встречались почти год, и отношения готовы были перерасти в семейные. Но внезапно, досрочно вернулся из мест не столь отдалённых, её муж, отец дочери. Отношения закончились, но воспоминания о её жарких объятиях на сеновале, ещё долго возвращались Михаилу во снах.