Читать книгу Поезд призрак. Фантастика - Владимир Дулга - Страница 13

Проснулся, как от толчка и тут же зазвонил телефон. С трудом оторвав голову от подушки, сел и посмотрел в окно. Вероятно, спал совсем недолго, речушка под горой по-прежнему несла свои воды по отмелям и перекатам, бликами отражая послеобеденное солнце.

Телефон вновь наполнил купе нетерпеливым звоном. Вспомнив события за обеденным столом, Михаил вполне серьёзно подумал:

– Не удивлюсь, если сейчас услышу незнакомый голос глухонемого индуса. В этом поезде всё возможно! Едут же в нём по советской земле фашисты, которые ещё и не знают, что, возможно, будут убиты тридцать пять лет назад, советскими солдатами, которые тоже давно уже покоятся в братских могилах на подступах к Берлину. Жуть какая-то, так и с ума можно сойти!

Голос Вигмана в трубке сухо сказал:

– Пройдите в штабной вагон!

– Ну, вот и всё! – пронеслось в мозгу. – Пулю в лоб, в мешок и в тамбур! Как-то несправедливо всё это, – мёртвые убьют живого! Только жертвенного барана из меня вряд ли получится, если выстрелит не сразу, я ему башку этой железякой точно размозжу.

Спрятав в рукав металлический прут, отправился в соседний вагон, с опаской открывая двери в тамбур и вагон. Никого, не встретив, прошёл в салон, Вигман ждал его возле стола курсопрокладчика, он был бледен и растерян. Мельком взглянув на Михаила, вновь повернулся к карте и торопливо пробубнил, как будто ни к кому не обращаясь:

– Давайте на время оставим вчерашние разногласия. Сейчас нам обоим угрожает вполне реальная опасность. Ранее я считал ненужным доводить до вас некоторые моменты нашего проекта. Но обстоятельства заставляют меня это сделать. Дело в том, что наш поезд пятый в серии проводимых испытаний, и не все из них, к сожалению, закончились благополучно. Второй и четвёртый составы, исчезли бесследно, и мы до сих пор не знали, что с ними произошло, где, по какой причине и когда?

Ганс циркулем-измерителем определял на карте расстояния до каких-то точек, записывал данные в чёрную тетрадь, смешно морща нос, удерживая сползающие очки.

Стараясь не встречаться с Михаилом взглядом, Вигман рассказал:

– Как вы уже знаете, радиосвязь с Берлином у меня пропала давно, – немец быстро обошёл стол, сделал очередной замер и продолжил. – Но только что я получил радиограмму из Японии, в ней сообщается, что в германское посольство в Токио, добрался, один из десяти участников четвёртой экспедиции, пропавшей в конце прошлого года. И вот, что он рассказал, – до какого-то времени путешествие шло удачно, но на подъезде к станции Тында, начались странности, состав, без всякой причины, вдруг остановился, через окна, снаружи вокруг вагона можно было наблюдать яркое свечение и мираж. От ручек окон и дверей било электрическим током, в своём купе, в душевой, погиб инженер путеец.

Его помощник буквально растворился в переходе из вагона в вагон, это видели ещё два сотрудника. В довершении всего, курсопрокладчик перестал работать, вычерчивая лишь прямую линию. В Тынде, вместо того, чтобы повернуть на север в сторону Якутска, как это делали предыдущие экспедиции, состав продолжал идти прямо, набирая скорость. Многие сотрудники почувствовали головокружение и тошноту, как бывает в самолёте, попавшем в воздушные ямы. Аппаратура выдавала совершенно противоположные временные значения, измеряемые столетиями. Люди оказались в мышеловке, несмотря на отсутствие магнитного поля воспрещающего выход, покинуть вагоны было невозможно. Общение с соседними вагонами осуществлялось лишь по телефону.

Почти сутки члены экспедиции находились в подавленном состоянии, ожидая неминуемой гибели. Спасшийся инженер-путеец ехал в последнем – третьем вагоне, там было установлено оборудование специалистов железнодорожников. Инженер участвовал в первой экспедиции и имел схему её движения. Как он утверждал, тогда они ехали, через Нерюнгри – Алдан – Якутск —Оймякон – Магадан и далее на северо-восток к Беринговому проливу.

Как считали другие специалисты, в этот раз маршрут может пройти: – от Комсомольска-на Амуре по берегу реки Амур, до населённого пункта Софийск, затем на Де-Кастри, Лазаревск, далее вдоль побережья Татарского пролива на Николаевск-на Амуре, Магадан и Берингов пролив.

Сбой в работе оборудования поезда объясняли тем, что в этом районе проводилось множество изыскательских работ по прокладке железных дорог и строительству различных объектов инфраструктуры. Многие, из которых, так и не были достроены.

Кто-то вспомнил, что во время учёбы в Дрезденском техническом университете, на одной из лекции по тоннелям, преподаватель рассказывал студентам, что в 1929- 30 годах в советском Приморье проводили подобные изыскания с целью строительства тоннеля под Татарским проливом на остров Сахалин. И на мысе Лазарева якобы даже велись работы по его прокладке. Но так и не были закончены.

По словам инженера, ближе к полудню вновь заработал курсопрокладчик, это немного успокоило членов экспедиции. Но переходить из вагона в вагон по-прежнему никто не решался.

Наконец прибыли в Комсомольск-на Амуре, миновав по мосту Амур, перешли на железнодорожную ветку Селихино – Чёрный мыс, и продолжили движение на северо-восток. Что совпадало с предполагаемым маршрутом: – Селихино, Де-Кастри, Лазаревск, Магадан и далее на Берингов пролив. Вынужденные пленники облегчённо вздохнули.

От посёлка Де-Кастри вдоль побережья Татарского пролива без приключений достигли посёлка и мыса Лазарева. Неожиданно поезд стал набирать ход, в среднем вагоне оглушительно завыл генератор локации. Его жуткий вой был слышен во всех вагонах.

По старой железнодорожной насыпи, воздвигнутой на намытом песчаном мысу, коротенький состав, как разъярённый зверь, бросился к водам пролива. Электрические разряды огненными хвостами тянулись за несущимися вагонами, стоял невообразимый грохот, как будто сотни молний одновременно обрушились с неба.

На повороте стал, виден выбрасывающий клубы чёрного дыма паровоз, несущийся к виднеющемуся впереди мрачному зеву, уходящего под воду, тоннеля.

Обезумевшие люди бросились в хвостовой тамбур, в надежде выскочить из этого смертельного клубка огня, электрических разрядов и сумасшедшего грохота.

Но впереди раздался мощный взрыв! Казалось, содрогнулся весь берег и прибрежные сопки. Последнее, что увидел чудом выживший пассажир, был разодранный взрывом вагон, исчезающий в пасти тоннеля. И, выброшенный оттуда через мгновение, сноп оранжево-белого огня и чёрного дыма.

Спасшегося путейца нашли и выходили местные жители. Он нанялся матросом на японскую рыболовецкую шхуну. После нескольких месяцев промысла сошёл на берег в японском порту Сакаиминато.

Всё это Вигман рассказал красочно, но достаточно быстро.

– Вы должны мне помочь! – начальственным тоном обратился он к Михаилу, – от того как быстро и слаженно мы сможем сделать всё необходимое, зависит наша жизнь. Как сообщил этот инженер, первым признаком какой-то неисправности оборудования, стало то, что станция Олёкма и её вокзал появились повторно, как мираж, почти через четыреста километров от места истинного нахождения. Как визуально за окном, так и на отметке курсопрокладчика, чему могло послужить наличие поблизости нескольких аномальных зон и отсутствие должной мощности локатора времени. Если бы в этот момент был включен его второй контур, всё могло бы пойти иначе. Наш состав не может двигаться назад, проскочив Тынду, мы никогда не сможем вернуться и поехать в сторону Якутска. Но и включение, второго контура возможно не более чем на три минуты, иначе он сгорит. То есть только с появлением этого миража я должен его включить на максимально безопасное время!

– Так в чём проблема? – не понял Михаил. – Включите!

– В хвостовом вагоне, где установлено оборудование, нет окон. И туда запрещён вход без защитного костюма, который надо надевать в шлюзовой камере. Я просто не успею дойти от окна в тамбуре вагона, облачиться и попасть к нужному пульту. Вы меня понимаете? Нашему глухому индусу я так и не смог объяснить, что делать!

Уловив замешательство Михаила, Ганс более мягким голосом признался:

– Я тоже ненавижу этот бестолково сделанный поезд, и всю эту поездку! И проклинаю день, когда я согласился ехать! На это были свои причины! – Ганс выдержал паузу, – так вы согласны, или нет? – вновь, нетерпеливо спросил он.

– Что я должен делать?

– Ничего сложного нет. Вы с телефоном в руках находитесь в этом – штабном вагоне, внимательно наблюдая в окна. К сожалению, я не знаю, с какой стороны может появиться мираж. Как только он возникнет, поднимите трубку телефона. В шлюзовой камере тоже есть телефон, я получу сигнал и включу это дьявольское устройство. Надеюсь, вы помните, как выглядит вокзал Олёкмы?

– Двухэтажное длинное здание с помпезным столбом и полукруглой аркой над входом, наверху надпись «Олёкма»!

– У вас хорошая зрительная память! – похвалил немец, – я думаю, через часок мы будем в предполагаемом месте. Если вы ошибётесь, тут же дайте «Отбой».

Вигман ушёл. Михаил поставил кресло лицом по ходу движения так, что можно было видеть окна по обеим сторонам вагона. Телефонный аппарат, вместе со столиком, размотав почти весь запас кабеля, поставил рядом с креслом. Сел и стал наблюдать, размышляя:

– Совершенно непродуманный состав экспедиции. Как один человек сможет управляться с оборудованием, размещённым в трёх вагонах, так далеко друг от друга? Для такой серьёзной организации, как «Аненербе», это несерьёзно! Вроде конструируют, что-то новое и довольно успешно, перемещают во времени и пространстве. Но во всём чувствуется какая-то мистика и древность, времён идолопоклонников, шаманов, индусских магов и заклинателей. Даже время включения сложнейшего прибора определяют по какому-то миражу. А почему бы не по полёту дятла? – Михаил поднял трубку, на том конце провода послышался глухой голос Вигмана:

– Слушаю!

– Проверка связи! – усмехнулся Миша, – наверное, надел на себя защитные доспехи, и сидит в шлюзовой камере парится, – тевтонский рыцарь! С чудом спасшимся немецким инженером тоже ничего не ясно? Давно, в каком-то журнале, вероятно, «Техника молодёжи», Михаил что-то читал о Сахалинском тоннеле. После капитуляции Японии осенью 1945 года, весь остров стал принадлежать Советскому союзу. С предыдущей Русско-японской войны 1905 года и поражении в ней России, японцы успели построить на острове железную дорогу. В 1950 году Сталин поставил вопрос о соединении сахалинской и материковой железных дорог тоннелем через Татарский пролив. Были разработаны проектные документы и начато строительство, Но после смерти вождя, оно было приостановлено, а затем свёрнуто. Журнал приводил свидетельства участников строительства. Одни утверждали, что тоннель был почти готов, но затем прорвавшаяся вода затопила его. Другие приводили свидетельства того, что работы находились только на первом этапе и к проходке основного тоннеля строители не приступали. Журнал так и не выяснил истину.

Внезапно за окном разлился какой-то особенный свет, схожий с северным сиянием. Из лёгкого тумана проступили строения, здание вокзала, как показалось Михаилу, слегка колышущие и от этого, какие-то нереальные. Причём видение двигалось вместе с вагоном, как бы давая возможность разглядеть себя. Он никогда не видел ничего подобного и был ошеломлён. Схватив трубку телефона, закричал:

– Вижу с левой стороны, включаете!

Через некоторое время послышался свистящий, нарастающий звук, пол вагона задрожал, за окнами мелькнули молнии. Звук нарастал и становился невыносимым, он буквально сжимал голову тисками, казалось ещё чуть-чуть и где-то там, наверху, что-то оглушительно лопнет, не выдержав нагрузки и, скопившийся там звук, сокрушительным обвалом рухнет на землю. Из глубины вагона появился шатающийся индус, обхватив голову руками, он, согнувшись, как против ветра, медленно шёл к Михаилу.

Свечение за окнами пропало, вновь стали видны зелёные сопки, колышущийся вокзал исчез, как будто его и не было. Внезапно свист прекратился, но вибрация пола продолжалась довольно долго, словно под полом вращался громадный маховик.

Индус сел на пол, непонимающе глядя на Михаила.

– Вот было б здорово, если бы он нечаянно заговорил! – усмехнулся Миша, и махнул рукой, чтобы слуга возвращался к себе.

Индус исчез, как мираж. Хлопнули двери тамбура, в вагон зашёл мокрый, распаренный, красный, как из бани Вигман:

– Я думаю, у нас получилось? – спросил он, отдуваясь и вытирая лысину платком.

– Доедем до Тынды тогда и узнаем, – ответил Михаил, повернет поезд на север, значит, будем жить. Нет, значит, погибнем, хотя для меня разницы нет, – неделей раньше, неделей позже! Не так ли?

Немец не ответил, склонившись над курсопрокладчиком:

– Скажите, а ложная отметка Олёкмы появлялась?

– Я не смотрел, не до этого было. Голова чуть не лопнула от вашего свиста.

– У меня внутри агрегата, было сравнительно тихо!

– Тут ваш индус выполз в салон, и чуть не сдох! Но самостоятельно вернулся в свою нору!

– По моим подсчётам, до Тынды минут тридцать хода. Пойду приму душ и переоденусь.

В ожидании немца, Миша сходил к себе и спрятал металлический прут между стенкой и полкой, на которой спал.