Читать книгу Гранатовый остров (сборник) - Владимир Эйснер - Страница 3

– К нам гости! – я передаю бинокль охотнику из Германии Бодомару. – Сосед едет, надо чай ставить.

Замерзшее озеро пересекает черная нить собачьей упряжки. Шесть лохматых зверей во весь мах выбегают на берег, направляясь к костру.

– Ай-я-а-а! – остол[1] вгрызается в мерзлую землю. Собаки веером ложатся у огня и жадно хватают снег. Черные клубки на снегу, красные языки, красный тальник и красное солнце. Каменный век.

Рядом защелкали фотоаппараты иностранцев. Охотники из далекой страны оценили момент.

Каюр, пожилой низкорослый мужчина с темным лицом, направляется к нам, здоровается с каждым за руку, называет свое имя. Неодобрительно оглядывает разноцветные куртки гостей. Желтые, синие, красные. Оделись, как на лыжную прогулку! Незаметней, незаметней надо одеваться, а то всех оленей распугаешь!

– А мы уже отстрелялись. Все закрыли лицензии, все довольны. Ты чуть не опоздал познакомиться с охотниками от теплого моря.

Афанасий подходит к костру и с недоумением поднимает на меня узкие раскосые глаза. На огне, в половине железной бочки, варятся две оленьи головы с огромными ветвистыми рогами.

Вареные головы – хорошее угощение. Душистый бульон, нежное вкусное мясо. Но варить еду для гостей в железной бочке из-под солярки, – такого не припомнит Афанасий за свои пятьдесят четыре года.

А гости между тем ходят рядом, шутят, смеются и, как ни в чем не бывало, подбрасывают дров в костер. А молодой парень в синей куртке, наверное, самый голодный, все тычет в «котел» заостренной палочкой. Готово ли?

Афанасий топчется у костра и прихлебывает чай из огромной «амелиневой», как он говорит, кружки. Подходит ко мне и шепчет на ухо:

– Бочка мыл?

– Даже два раза с песочком.

– Мало. Соляра долго воняет. Зачем мой балок не ехал? Бак большой эмальный. Бери. Быстро вари. Лапша бросай. Макарон бросай, перловка. Двадцать человек корми. Тут семь!

Меня давит смех. Я не успеваю ответить, как Афанасий и вовсе застывает в изумлении: один из гостей, плотный пожилой мужчина, сыплет в «суп» стиральный порошок!

– Одна-ако!.. Совсем много пили вчера… Таперя и собака есть не станет…

– А это не для еды!

– Какой – не еда! Голова – самый вкусный место олень! Вода много положил, а то та-акой холодец!

Объясняю, что мясо мы отделили для собак, а кости варим уже второй раз. Стиральный порошок он сыплет, чтобы жир из костей вышел, чтобы чистые были, белые.

– В той страна, что, кости кушают?

– Эх, Афанасий… Рога эти вместе с черепами называются «трофей». Они возьмут их с собой, в Германию, страну у «теплого моря». А мясо им не надо. Свое есть.

– А туша тундра бросал? Нехорошо. Грех. Бог накажет!

– Не бросили. Все туши егеря взяли. Вон, в сарайчике висят. А иностранцам трофей надо. Они за ним и приехали на Таймыр. И даже деньги заплатили.

Афанасий замолкает. Необычно все это. Всю жизнь охотился он из-за мяса, а рога и кости бросал в тундре за ненадобностью. Но вот есть, оказывается, люди, готовые за кости деньги платить…

Он спрашивает меня:

– Там у них, у теплый моря, что, лед совсем нету?

– Совсем нет, – отвечаю.

– А если в хиус, если в сиверко день дует, два? Неделя, три?

– Все равно нету.

– А снега есть?

– И снега нет. Только высоко, в горах, там есть.

– Не поеду такой страна! Без снега как жить? Весна идет, снега тает, вода вкусный-вкусный. Чай пьешь три кружка. Пять пьешь, десять – все мало! Гусь, утка, песец, олень – все север бегит, снег-вода пьет, быстро растет. Здоровый, крепкий растет. Маленький гусятка, оленятка, песчатка снег-вода пьет – быстро растет, здоровый, крепкий растет![2] Из вода, из Огонь Тойон-Каллан[3] все начал, все делал! А ты – снега нет! От снега вся жизнь на земля!

Афанасий прощается с нами, с каждым в отдельности, садится на сани.

– Потъ-поть. Ай-я-а-а!

Упряжка на глазах превращается в черную ниточку, исчезает в бескрайней тундре. Только снег, вечный снег, снег-дорога и снег-жизнь белым пламенем сверкает на солнце.