Читать книгу Короче! Я из Сочи. Том 2 - Владимир Гакштетер - Страница 4

В своих записках Наташа стала описывать жизнь девочки Оли. Почему она взяла это имя, и сама не знала. Просто Оля, которая жила с мамой, папой и маленькой сестрёнкой в большом городе. Олин папа – статный красавец-военный, а мама, чем-то очень похожая на маму Любу, занималась детьми, готовила обед, стирала и убирала в доме. Маленькой сестрёнке было всего полтора годика. Наташа подробно описывала их большую квартиру, где имелась детская комната, в которой у девочек был свой мир, постоянно пополнявшийся новыми игрушками: большими куклами для Оли, маленькими пупсами для сестрёнки, и был даже самый настоящий пластмассовый дом с кукольной мебелью, с кухней, где сестрёнки готовили еду своим деткам. А на настоящей кухне, в клетке, жили красавцы-амадины. Прекрасные птички не кричали, как попугаи, а очень мягко и нежно посвистывали. Они давно привыкли к обитателям квартиры и копошились около гнезда, собираясь заводить потомство. Наташа никогда не видела таких птичек, но прекрасно представляла их себе и здорово и подробно описала в дневнике. А уж попугаев она насмотрелась в детдоме.

Папа, мама, Оля и сестрёнка весело проводили время. Они ходили в зоопарк, в цирк и даже на фейерверк. В этих местах сама Наташа никогда не была, но очень красочно и подробно описывала так, как будто всё же побывала там.

Подружкам начало рассказа понравилось. Почти у каждой из них в прошлом так и было: мама, папа, у кого-то бабушки и дедушки, большой дом или квартира. Жизнь, которой жила Наташина Оля, была хорошая, нормальная, но она слишком отличалась от жизни в детдоме. И однажды Наташино вдохновение решило резко изменить Олину судьбу. Это изменение она определила коротко: авария.

В аварии погибла вся семья Оли, а сама девочка просто чудом осталась жива. Такое резкое изменение подружки Наташи приняли как должное. У многих в жизни произошла какая-то авария, после которой они начинали новую жизнь.

Оля попала в детский дом, тот самый, в котором жила и сама Наташа. Бедная девочка после аварии перестала разговаривать, ни с кем не общалась, а через год вдруг подошла к Любови Васильевне и сказала: «Мама Люба». Так с тех пор дети и стали называть заведующую – не иначе как мама Люба.

Оказалось, что Оля начисто забыла свою прошлую жизнь: маму, папу, сестрёнку, аварию. Такая амнезия давала ребёнку шанс начать новую жизнь, и главным человеком в её новой жизни стала мама Люба. Наташа подробно и в мелочах описывала жизнь Оли, как будто она была рядом с ней и видела всё своими глазами. Простые записки в дневнике постепенно превращались в настоящее литературное произведение, и начинающей писательнице самой очень нравилось это занятие. Но долго описывать жизнь Оли в детском доме Наташе не удалось. Вдохновение, как жестокий сценарист, заставляло её устраивать всё новые и новые испытания для героини. Она задумала побег маленькой Оли из детдома в самостоятельную жизнь.

Все детдомовцы старше десяти лет знали одно место в заборе, где можно было выбраться на улицу. Иногда девчонки и мальчишки во время прогулки выходили за территорию и, спрятавшись в кустах под деревьями, наблюдали за внешним миром. Сотрудники детдома знали о лазейке, и периодически сторож выходил на улицу, прогонял засидевшуюся детвору на обед и заделывал дыру. Но очень скоро любознательные мальчишки проделывали новый проход.

И вот однажды Оля, выйдя таким образом с территории детского дома, не вернулась назад. Любовь Васильевна, конечно, сразу же сообщила в милицию, подала в розыск, но девочка исчезла. Забор починили, а Оля так и не появилась. Как рассказали подружки, к ним подошел незнакомый дядя и сказал Оле, что он её знает и может отвезти к бабушке. Мужчина был на зелёной машине. Номер и марку дети записать не догадались. Оля села в машину и уехала. Навсегда из детского дома, но не из дневника Наташи.

О том, что Наташа пишет увлекательную историю девочки из детдома, узнала и мама Люба. Однажды она попросила у Наташи разрешения почитать дневник. Любовь Васильевна была поражена. Наташа в своей тетрадке описывала жизнь девочки Оли, пропавшей из детского дома много лет тому назад, когда она – Люба – только начала здесь работать. Точность описания была фантастической. Совпадало практически всё: и папа-военный, и сестрёнка, и богатая трёхкомнатная квартира. И даже зелёная машина, на которой уехала девочка. Конечно, была и авария, из-за которой Оля сначала попала надолго в больницу, а затем в детский дом. «Ты скажи мне, Наташа, – расспрашивала юную писательницу мама Люба. – Кто тебе рассказал о девочке Оле, о её родителях, о её исчезновении?» – «Никто! Это я сама всё придумала. Мне кажется, что я всё знала всегда, и это как будто про меня», – отвечала Наташа. Девочка, сама того не осознавая, говорила неправду. Она ничего не придумывала. Часто она не знала, что будет с Олей в ближайшее время. Всё выяснялось, когда Наташа брала ручку и садилась писать. Она становилась в эти часы простым исполнителем своего вдохновения. Так она сама считала.

Встревоженная Любовь Васильевна даже отвела девочку к детскому психологу. Она подробно рассказала врачу о Наташе, о её безукоризненном поведении в детском доме и в школе, о её странных записях в дневнике и о пропавшей давно девочке Оле. «Я считаю, что детки, попадающие к нам, а особенно те, которые никогда не видели родную маму, не смогли заполнить ячейку памяти – главную, от которой зависит вся дальнейшая жизнь человека. Понимаете, – говорила Любовь Васильевна врачу, – они всю жизнь живут без маминого голоса, который они слышали, пока были в мамином животе. Где-то внутри они так и остаются на всю жизнь чистыми, как ангелы, даже если и совершают греховные поступки или живут как великие грешники. Они ангелы – мои детки!» – «Конечно, вы правы, но, Любовь Васильевна, если будете так эмоционально переживать за каждого своего подопечного, вас надолго не хватит, и вы сами можете скоро оказаться моей пациенткой. Хотя я понимаю. Как можно без сердечной боли смотреть, как они растут. Сколько у вас детей, столько раз вы и мама, – отвечал психолог. – А девочка хорошая, умная. Не по годам развита. Им всем, вашим ангелам, в жизни досталось, потому раньше других и взрослеют. Удивительный, конечно, случай, но объяснить его невозможно. Не наносите ей травму, отдайте тетрадку – пусть пишет, но понаблюдайте за ней. Может, действительно писательница будет и, глядишь, книжку с автографом подарит.»

Почти каждый день в комнате Наташи собирался «литературный кружок». Подружки читали свои дневники, обменивались мнениями, восхищались талантом Наташи и наперебой предлагали своё продолжение истории. Все хотели знать, где теперь Оля, что делает, чем занимается, не нужна ли ей помощь.

А однажды тетрадка исчезла. Кто-то из подружек, очевидно, встревоженный ростом популярности «писательницы», решил разом устранить её. К поискам тетрадки подключились почти все сотрудники детдома, но тщетно, тетрадку так и не нашли. Тогда мама Люба, пытаясь успокоить девочку, выдала Наташе настоящую общую тетрадь и набор ручек. «Пиши всё сначала, ты ведь уже сочинила, значит, сделаешь ещё лучше. Только не расстраивайся так сильно», – уговаривала она девочку. Новую тетрадку нужно было сохранить, и на следующий день в тумбочку Наташи врезали маленький замочек. Записки были восстановлены очень быстро, но «литературный кружок» теперь собирался нечасто. Подружки привыкли и уже меньше обращали внимания на писательницу. А Наташе только того и надо было – она писала продолжение.