Читать книгу Записки из детского дома - Владимир Жёлтый - Страница 14

***

Сложнее всего было найти общий язык со Светкой Писаревой. Потому что «языка» как такового у нее и не было: чаще всего это были просто несвязные слова или короткие фразы, которые она визгливо выкрикивала, бросая тебе их в лицо вместе со слюной. К тому же из-за ее картавости и шепелявости было практически не разобрать, что это за слова.

– Тапаеп! – частенько кричала она мне в течение моей смены на группе и дико хохотала.

Я долго отказывался понимать, что это значило, и просто улыбался в ответ или кивал головой.

Девушке было пятнадцать лет, она была с меня ростом, к тому же здоровая и очень крепкая. И пока у нее не начинались приступы бешенства, все были счастливы и тихо радовались. Когда же это случалось, ребята старались куда-нибудь спрятаться. В глазах у нее вспыхивал безумный огонек, она начинала беспрестанно визгливо смеяться, что-то орать, швыряться всем, что попадалось под руку, во всех проходящих мимо. Обычно в такие моменты на шум прибегала воспитательница из соседней группы – крупная молодая женщина грубого нрава, и пока она сдерживала Светку, поспевали медики и окончательно успокаивали девушку.

Через пару месяцев моей работы на группе со Светой мы все-таки поладили: она стала выполнять мои просьбы, прислушиваться к замечаниям. Скорее всего, это было связано с тем, что я в свою очередь тоже наконец-то стал понимать ее. Каким-то чудом я постепенно адаптировался к ее манере речи, ее слова в моей голове автоматически переводились на понятные мне.

К слову, когда наше взаимопонимание наладилось, она странным образом резко перестала мне говорить «тапаеп». И только потом до меня дошло, что же это могло означать.

Света хоть и была совершенно неадекватной, нервной и вспыльчивой, на самом деле была очень доброй и легкоранимой. Когда мы сидели в компьютерном классе, пока все играли, она постоянно что-то печатала. Однажды она подошла ко мне и спросила:

– А можете мне распечатать письмо на листе?

– Да, конечно, – сказал я и нажал на кнопку печати.

– Ой! А что это тут два? Мне только один нужно! – почему-то засмеявшись, закричала Света.

Я подошел и посмотрел.

– Ну, все верно, ты же сама два раза скопировала одно и то же, – объяснил я ей, показывая файл.

– А! Ну, оставь себе лишний. Мне только один нужно!

– Свет, а кому это письмо, куда ты его отправишь? – спросил я, с интересом рассматривая первые слова.

– Отстань! – засмеялась она и выбежала из класса.

На лежавшем передо мной листке, который я храню со всеми остальными записками, я прочитал следующее:

Привет дорогая мама!!! Мама прости миня за среду, Да я винавата, извени миня, Да я чуствую сваю вину перя Тобой, да я знаю что ты За меня переживаеш, больше Небуду действовать на твои НЕРВЫ, Я БОЛЬШЕ НЕ БУДУ ТЕБЯ НЕРВИРОВАТЬ МАМА Я ПЕРЕСТАНУ РЕЗАТ РУКИ, ШТОБЫ ТЕБЯ НЕ РАСТРАИВАТЬ И Я БУДУ ТЕБЯ СЛУШОТЬСЯ, МАМА ПРОСТИ – ПРОСТИ МИНЯ, ЭТО ПОСЛЕДНИЙ РАЗ, мне очинь Стыдно перетабой, прости меня Я сделаю все штобы ты миня Простила и небуду тебя доводит Я буду слушатьса тебя как Галину МИХАЙЛОВНУ, ятебя люблю мама Послуший миня пожалуста ты самая Хоршая чудесная и милая веселная и добрая и самая любимоя! мама моя желаютебе только удачи добра прости миня с тань опат моей мамой пожалуста и опшайса самной нармально как раньше пока целую сольнушка мое прости миня.

Только позже я узнал, что маму Света с рождения ни разу не видела и не знала, где она.